(Перевод Чарин)

Глава 4. Малфой-Мэнор.

- Вобли, ну пожалуйста… Я уже целую неделю сижу в этой комнате и больше видеть ее не могу. Здесь скучно, и мне хочется заняться хоть чем-нибудь, - Гарри жалобно смотрел на домовика.
- Только три дня, хозяин Поттер, - исправил его эльф, опуская на стол поднос с едой. – Хозяин Малфой сказал, что хозяин Гарри не должен выходить из комнаты, пока полностью не поправится.
- Но… - начал было юноша, и тут же был прерван стуком в дверь.
- Могу я войти? – домовик услужливо открыл дверь, и в комнату вошел Люциус Малфой. – Как ты себя чувствуешь?
- Мне было бы… - начал, было, Гарри, но, подумав, решил, что мистер Малфой был с ним предупредителен, спас его от дяди и, скорее всего, не оценит его ребячество. – Простите. Мне уже лучше. Правда, немного кружится голова, но это пустяк. Нет ничего такого, из-за чего бы я нуждался в приеме этих противных зелий.
Люциус улыбнулся уголками губ.
- Все с тобой ясно. Тогда не хочешь ли ты осмотреть поместье и прогуляться по парку?
Юноша кивнул и осторожно выбрался из огромной кровати с балдахином. Он позволил Малфою накинуть ему на плечи черный плащ с зеленой окантовкой, на который были наложены согревающие чары, прежде, чем обуть старые кроссовки.

Малфой-мэнор был огромен: высокие потолки, комнаты размером не меньше чем гостиная и кухня Дурслей вместе взятые. Были даже ‘специальные’ комнаты: для отдыха, для чтения, для медитации и ведения переговоров, для работы и для танцев. Особой практической пользы Гарри в них не видел, к тому же, они располагались в удалении друг от друга.
Вообще, юноша представлял себе Малфой-мэнор либо темным и мрачным, либо ярким и вычурным, но не было ни того, ни другого. Большинство комнат, выходящих на сад (или парк, как назвал его блондин), мимо которых прошла пара, были богато обставлены, но выглядели безличными и холодными.
Поттер нахмурился: вокруг было так тихо, что казалось, будто люди давно оставили этот дом и не развалился он пока только благодаря поддерживающей его магии.

Брюнет нахмурился.
- Мистер Малфой, где вы живете? – спросил он тихо, когда они проходили гостиную, освещенную старинными канделябром.
Люциус был вынужден скрыть свое замешательство:
- Здесь, конечно же. Это мой дом!
- Просто в моем понимании - это мало походит на дом, - объяснил Гарри, делая неопределенный жест рукой.
- Да что Вы знаете о доме, мистер Поттер? – сказал Люциус, защищаясь, но тут же пожалел о своих словах: мальчик вздрогнул и тихо проговорил:
- Вы правы. Я прошу прощения за свои слова. Думаю, будет лучше, если мы продолжим нашу экскурсию в другой день…
- Это ты меня извини. Я не должен был говорить этого, - блондин вполне искренне извинился, игнорируя тот факт, что по семейному кодексу Малфои никогда не просят прощения. – Это было недопустимо.
- Все в порядке, - принял юноша извинение и слегка улыбнулся. – Мне бы очень хотелось увидеть сад.
Люциус улыбнулся мальчику в ответ и повел того через фойе в сад (ну да, в парк - он действительно заслужил это название) к скамейке из белого мрамора, стоящей на краю речушки, журчащей меж камней.
- Я полагаю, тебе это место больше по вкусу? – ухмыльнулся старший Малфой, усаживаясь на скамейку и увлеченно наблюдая, как на свежем воздухе Гарри постепенно расслабляется и на его лице появляется легкая улыбка.
- Здесь так спокойно, - ответил брюнет, вздыхая и присаживаясь рядом с Люциусом. – И в то же время здесь чувствуется жизнь…. Я знаю, что у вас есть вопросы ко мне. Задавайте.
Малфой удивился, откуда тот знал, но его любопытство победило.
- Могу я спросить, как долго твой дядя так с тобой обращался? И почему?
- Вы уже спросили это, - брюнет боялся этих вопросов, но не собирался показывать этого. – Дурсли обращались так со мной столько, сколько я себя помню, хотя, в этом году стало хуже: им не понравились угрозы некоторых членов Ордена Феникса. А причина… Мои родственники ненавидят магию и все, что с ней связано. А так как мне посчастливилось родиться магом, то они и стали вымещать свою ненависть на мне. Думаю, они в этом похожи на вас, только наоборот.

Если бы Малфой мог себе это позволить, то непременно растерянно уставился бы на Гарри с открытым ртом. Но блондин не мог таращиться, как простолюдин,- ему это было не свойственно, а потому он просто растерянно воззрился на Поттера с плотно сжатыми губами.
- Как он смеет оскорблять его? Да еще и в собственном доме? Неужели Поттер и правда сравнивал его с этим жестоким, отвратительным магглом (не говоря уже о том, что Дурсль был крайне уродлив, и в здравом уме никто не посмеет сказать, что Малфой на него похож)?

- Я несколько неправильно высказался, - прервал его размышления юноша. – Но, вы же ненавидите магглов? Вы их презираете. Мои родственники так же презирают магов. А еще они боялись меня, а потому и пытались контролировать, как только могли. Но поняв, что это бесполезно, они стали вести себя так, чтобы я стал бояться их, чтобы я не осмелился проклясть их…
Люциус снова был поражен, но все-таки смог ответить:
- Я бы никогда не поднял руку на ребенка!
- Я знаю, мистер Малфой, - последовал мягкий ответ.
- Их действия были успешны? – тихо поинтересовался блондин. – Ты боишься их?
Гарри усмехнулся, и его сосед не мог понять, то ли мальчик насмехается над ним, то ли над своим положением.
- Не тогда, когда я бодрствую...
Улыбка юноши потускнела, и тот замолчал, обеспокоенно и одновременно вопрошающе глядя на блондина.
- Ты говорил кому-нибудь об этом? – поинтересовался Люциус. – Дамблдор наверняка бы…
- Я пытался! – неожиданно яростно ответил подросток. – Два года назад я написал ему о том, что меня заперли в чулане под лестницей и морят голодом… Знаете, что он мне ответил? Что я не должен быть ‘испорченным’ ребенком, и что мой статус Мальчика-Который-Выжил не дает мне никаких привилегий в маггловском мире. Старик написал, чтобы я прекратил беспокоить его такой ерундой и перестал наговаривать на трудолюбивых родственников, которые были так любезны и взяли меня к себе на воспитание… Он написал, что поддерживает Дурслей во всем, что касается меня, и что если узнает, что я кому-то еще жаловался на родственников, то он озаботится арестом Сириуса, ведь это именно его влияние превратило меня в эгоистичного человека, ищущего чужого внимания. Так что нет, я никому не говорил об этом. И вам не советую, мистер Малфой, если не хотите пожалеть…
- Я не скажу ни слова, пока вы сами не решите раскрыться, - поклялся Люциус. – И я извиняюсь за свои расспросы. Я постараюсь помочь и поддержать тебя. А если тебе понадобится помощь в запугивании этих магглов, я буду только рад поучаствовать.

Все еще бледный, Гарри просиял на эти слова:
- Спасибо, мистер Малфой.
- Зови меня Люциус, - предложил блондин. – Думаю, нам стоит возвращаться. Скоро ужин.

Пара возвращалась в поместье в тишине, и Гарри наслаждался умиротворенностью парка. Узкую дорожку освещали зеленые огоньки, свет которых отражался в воде. Вокруг легко шумели листьями деревья и кусты, что, как предполагал юноша, Малфой - Люциус – даже не замечал. Для Поттера это было неким доказательством ‘жизни’ Малфой-мэнора. Именно этот шелест помог ему успокоиться лучше любых слов.
Нет, на самом деле он не чувствовал спокойствия - да и откуда, если учесть, что меньше чем через месяц у него свадьба. Но все же, юноша был благодарен за то, что хоть кто-то заботился о нем на столько, что задал эти вопросы, что этот кто-то попытался понять его, и не выказывал жалость, что, несомненно, постаралась бы сделать миссис Уизли… или Рон с Гермионой.
Да, Гарри чувствовал жалость блондина, но тот тщательно скрывал ее, что, благодаря его слизеринским чертам хорошо удавалось, и делал вид, что ничего не произошло.
Сириус сказал бы ему на это не доверять Слизеринцам, а в особенности Малфоям – Поттер улыбнулся, вспомнив крестного.
Брюнет не лгал, когда сказал Люциусу, что тот не причинит вреда ребенку. По крайней мере, не нарочно: Старший Малфой любил жену и сына, а его внешняя холодность была продиктована и обусловлена высоким статусом в обществе. И он верил, что Люциус никому не раскроет его тайну.

- И почему же это поместье не отвечает твоим представлениям о доме? – прервал затянувшееся молчание блондин, и его голос эхом отразился от стен темной прихожей.
- Тут не чувствуется… домашнего уюта, - попытался объяснить Гарри. – Складывается ощущение, что ты находишься в музее, или роскошном торговом центре, после закрытия: все так же красиво, но… безжизненно. Ну, возьмем Хогвартс, к примеру… Когда ты гуляешь по нему глубокой ночью, даже во время каникул, то чувствуешь магию и жизнь, окружающие тебя. Твое сердце трепещет, говоря, что ты тут не один… И ты уже ожидаешь встретить кого-нибудь за следующим поворотом, не важно, что тебе это принесет…мало желание заглянуть за угол и убедиться в своей правоте или, наоборот, велико… Малфой-мэнор же никак не ощущается… как будто ты единственный живой человек в округе… Уже нет желания идти на поиски, потому как понимаешь, что никого не найдешь и ты просто хочешь уберечь себя от разочарования… Ты уже стараешься не дышать полной грудью, потому что знаешь что воздух- это просто воздух и он не стоит того, чтобы наслаждаться им… Но это только мое мнение.

Люциус что-то пробормотал, но от дальнейших комментариев воздержался, за что Гарри был ему очень благодарен. Дальнейший путь к столовой пара проделала в тишине.


Еды на столе было много, и почти вся она была очень вкусной, хотя юноша и отказался от того, что из-за своего необычного внешнего вида могло испортить ему аппетит. Такого конечно же было не много, но все-таки… К тому же, могут же у человека быть собственные принципы?

- Могу я вас спросить кое о чем? – брюнет посмотрел на Люциуса.
- Конечно же. Это будет честно, если учесть, что до этого вопросы задавал я, - ответил Малфой.
- Почему? – кажется, это короткое слово вывело блондина из равновесия. И, хотя мужчина и догадывался о смысле, который вкладывал юноша в вопрос, он решил изобразить непонимание.
- Почему? Так много всего, что я могу ответить на этот вопрос. Но позволь мне угадать: почему мой дом такой ‘неживой’, ты это имел в виду? Потому что он был таким при всех Малфоях, я жил тут с детства и никогда особо не задумывался об этом. Почему я пригласил тебя в свой дом? Потому что в Больничном крыле ты выглядел таким потерянным… И, хотя я этого и не показываю, но у меня тоже есть сердце и я к нему прислушался. Почему я задал эти вопросы? Потому что не люблю быть не в курсе происходящего, и потому что я любопытен. Почему я согласился не распространяться об «инциденте»? Потому что я не хочу совершить ошибку и стать твоим врагом. Но я знаю, что ты не это хотел услышать, не так ли? – Гарри кивнул. – Зачем Темному Лорду этот контракт, и что он будет с этого иметь? Конечно же, это очень хороший вопрос, но я могу только предполагать, ведь я не Милорд и не могу знать всех его мыслей. Война не была удачной для обеих сторон. И, хотя Дамблдор наверняка утверждает, что Темным нравится лицезреть смерть и разрушения, на самом деле все не так. Даже Пожирателям Смерти не нравится, когда страдают их дети и гибнут их друзья. С другой стороны, число последователей Лорда с каждым разом уменьшается, и Милорд уже не может покорить Англию. Несомненно, он хочет уничтожить своих противников и править страной, но понимает, что если не остановится, то править будет некем. Так что, у него осталась единственная возможность - превратить своих врагов в союзников, а союзников в почетных граждан Магического мира. К тому же, это дало бы ему больше… пространства для деятельности.
- И, конечно же, он не мог довольствоваться обычным контрактом, по которому мне бы не пришлось выходить за него замуж? – тяжко вздохнул Гарри, вяло гоняя рис по тарелке и постепенно смешивая его с соусом карри и ананасом.
- Нет, - ответил Люциус, таким тоном, что не понять: то ли он иронизирует, то ли сострадает. Думаю, это только усугубило бы ситуацию. Никто в здравом уме не доверится Пожирателям Смерти, даже, если они и на их стороне… Про Темного Лорда и говорить нечего… Даже за все золото Гринготтса на это никто из противников не согласится. Чтобы добиться уважения, Милорду нужен ты, ведь никто из магов не станет подозревать своего Спасителя, а значит, и его мужа: если уж ты ему доверился, то, поразмыслив логически, можно дойти до того, что и Темный Лорд достоин доверия. Стоит ли говорить про Пожирателей Смерти? Они ведь не могут быть хуже своего Господина, а это значит, что нас будут встречать с распростертыми объятиями…
- В вашем плане есть только один маленький недостаток: Волшебники не считают меня своим спасителем и кумиром. Наоборот, они стараются выставить меня, как психически больного человека с комплексом «Героя», ищущего чужого внимания, который давно уже потерял свое «место под солнцем» и сейчас:
а) сумасшедший
б) опасный
в) и то и другое.
Так что, боюсь, вашим мечтам не суждено сбыться, - возразил Поттер.
- Что ж, в какой-то степени это является правдой. Но тогда у нас есть другая цель: если нельзя улучшить свою позицию, то никогда не поздно ослабить сторону противника, - проговорил блондин, ухмыляясь.
- Дамблдор, - заключил Гарри. – Он потеряет меня, свое маленькое оружие. И общество возненавидит его, обвинив его в предательстве Мальчика-Который-Выжил и передаче его Темной стороне.
Старший Малфой одобрительно кивнул и щелчком пальцев вызвал домовиков убирать со стола.
- В общем-то, да. А сейчас предлагаю тебе вернуться в кровать до полного выздоровления. К тому же, Северус хотел завтра заглянуть, и тебе придется приложить все силы для того, чтобы либо скрыть от него, либо, чтобы выиграть очередную вашу перебранку – мне почему-то показалось, что вы не очень хорошо ладите меж собой.
- Снейп собирается заглянуть? – недоверчиво спросил хрупкий, на первый взгляд, юноша и, после кивка, продолжил, удивив Люциуса. – У вас случаем, нет Омута памяти?

Блондин, казалось, не знал, как отреагировать: то ли возмутиться тем, что Поттер сомневается в наличии у Малфоев Омута Памяти, то ли удивиться тому, какой поворот принимал их разговор. Раздумывая над этим, мужчина еще раз кивнул – где же это глупое малфоевское красноречие, когда он так нуждался в нем? – и снова вызвал домовика, велев тому принести нужный артефакт.
- Вот он, - ну, по крайней мере, это целое предложение, хоть и короткое.
Хорошо, Люциус, в следующий раз попробуем составить что-нибудь более, чем из двух слов, - поздравил себя блондин, передавая темную чашу, по поверхности которой шли руны, своему подопечному.
- Могу я поинтересоваться, зачем он тебе? – Уже лучше, даже есть какой-то смысл.
- Конечно же, чтобы поместить туда некоторые воспоминания, - нахально улыбнулся Поттер. – Спокойной ночи, Люциус.
С этими словами юноша удалился в свою комнату, которую нашел, ошибившись всего лишь одним коридором – портрет помог найти правильный путь.

Настроение сейчас - Ползем... все еще ползем...