посвящается ей, мне и Парижу.

нас не защитят, но сегодня не мы улетаем в кювет

как мотыльки на свет.

не сгореть бы нам в этом марте. курим vogue.

нашего города нет на карте

случайный бог неумело пишет письма и ровно дышит

кто-то кого-то не слышит.

я, например, не умею так жить.

если в сумерках раздарить себя по частям

прохожим, то и тогда простят

выветрить бы тебя из себя, продать,

выдохнуть. без условностей,

ложных скромностей, пошире открыв глаза

приглушив шаги, и забыв сказать,

что сегодня дождь.

март со льдом льётся по рукам, и не встать,

и не выжить.

застать кого-то в своей постели

равносильно падению в бездну.

хотели

остаться там и закутаться в шёлк

если от этого будет какой-то толк.

сигареты кончилась.

нужен пульс, чтобы билось сердце и ещё какие-то вещи

по определению странные, благо, что сны не вещие

голоса ломкие и можно верить

без проверок, сегодня допустимо и можно

всё, и даже иллюзии в лёгких

подкожно чувствуешь не только в себе.

или не чувствуешь, не умеешь. если

сидели бы в кресле, то

в лучших традициях жанра курили бы трубки,

а так, только пошлый vogue, и что за умерший бог

не даёт засыпать в тишине?