Если бы это утро было не похоже на остальные, я бы подумал, что в мире что-то не так. Поэтому в мире все так. Все в порядке. Все нормально. Люди бегут на работу, в школу, в институт. Не так уж и много мест, куда можно спешить сутра. А жизнь такая короткая. А люди такие одинаковые. Сонные, какие-то размазанные. Серый пар вырывается из них, как остатки недосмотренных снов. Все в порядке. Я тоже выхожу на улицу. Иду вместе с остальными. Стою на остановке и провожаю взглядом их, садящихся в троллейбус. Так легко, когда тебе никуда не надо. Я смотрю, и в голову лезут всякие слова, они сплетаются в обрывки каких-то фраз. Весна. В принципе довольно тепло, но пар изо рта все равно пока еще идет. Я присаживаюсь на корточки, достаю из кармана ручку и какой-то фантик, и записываю слова. Строчки. Целые мысли. Фантики жизни. Я смотрю, как люди набиваются в эти душные салоны автобусов, троллейбусов. Как ведь хорошо. Солнце. Ясное небо. И ничего не омрачает этот день. Я еще долго сижу на остановке, потом встаю, и иду домой.
Почему мне никто не звонит? Не знаю. Может, устали от меня. Или просто устали. Я никого не обижал и никому не желал зла. Это произошло вдруг. Очень внезапно. Я сидел и ждал звонка, но никто не позвонил. У нас должна была быть репетиция, но никто не позвонил. Все было очень просто. А я не стал звонить. Ну, подумал, мало ли что. Да и не хотелось мне тогда никуда. Ни на репетицию, ни куда бы то ни было еще. Сидел дома и грелся, после холодного весеннего вечера, встреченного на улице. Я снова искал Машу. Ждал ее у дома. Но она не появилась. На какое-то время я бросал попытки ее найти. Просто хотел дать ей время. Но мы же никак не объяснились. Надо было сказать хоть пару слов на прощание. Проблема была не в том, что я видел ее с кем-то другим. Проблема была в том, что она не сказала мне «Ну, так вышло».
Я закрываю глаза…

Глава 5.
Летом, когда уже нет никаких сил сдерживать обиду, я бегу домой, под дождем. Я бегу, и мои слезы перемешиваются с каплями. Я точно знаю, почему плачу. Я просто не знаю, что теперь делать. Максим умер этой ночью. Так и не выйдя из комы. Врачи сказали, что им очень жаль. Так они сказали его родителям. Мне же они сказали, что у него не было никаких шансов, и лучшее для всех была бы его смерть! Чтобы не создавать проблем. Я, конечно, сказал, что все понимаю. ДАЙ МНЕ СКАЛЬПЕЛЬ, И Я ВСКРОЮ ТВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ. Я представляю, как бы было тяжело его семье. Я УБЬЮ ТЕБЯ ЗА ЭТИ СЛОВА. Конечно, они поймут. ТЫ БУДЕШЬ ВЕЧНО УЛЫБАТЬСЯ.
ЗА ЧТО??????????????????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я же так надеялся. Я почти молился. У него же были шансы. Хотя я привык к тому, что его не было последние несколько месяцев. Его не было намного дольше, если быть честным. Просто до того, как я узнал, что он в больнице, его судьба не лежала тяжким грузом на моей душе.
Я привык, что его нет рядом. Но не настолько. Тогда еще оставалась надежда. А теперь нет ничего вообще.
Что же такого плохого мы сделали, что теперь все катится в тартарары?
И эта пустота внутри. Она теперь как часть меня. Это часть моей души. То есть не та часть, где ничего нет. Это часть моей души, так же, как рука – часть тела, а слог – часть слова.
Я бегу домой. Останавливаюсь. Нет. Дома будет только хуже. Там так тесно. Там все эти предметы. Телевизор, компьютер, холодильник, кровать. Они так отвлекают. Они так бесят теперь. Они кажутся такими обычными, а ведь сегодня необычный день. Сегодня, считайте, праздник. Кончились мучения. Я ЗАДУШУ ТЕБЯ СОБСТВЕННОЙ БОЛЬЮ. Всему настал простой конец. ЗАТКНИСЬ!!!!!!!!!
Я сажусь возле стенки. Какой-то стенки, это сейчас не важно. Когда я был маленьким, я читал книжки, в которых умирали главные герои или близкие им люди. Я плакал. И все время думал, что будет какой-нибудь волшебный способ, который припас автор, и через несколько страниц покойник оживет. Когда ты этого совсем не ждешь. Бывало, так и получалось.
Теперь я знал точно – это все хуйня. Нет такого способа. Люди не возвращаются с того света.
Я сидел и смотрел на облака. Там, где-то там, наверху и есть мои друзья. Уже втроем. Всяко веселее, чем поодиночке. Проще.
Я так замерз. В этом городе не бывает теплого лета. Очень редко. Все чаще дождь. За это я его и люблю.
Я закрываю глаза…

«Успокойся»
«Я не могу. Не могу никак понять, что же я сделал такого, что все идет так плохо. Может, я кого-то обидел. Но ведь это невозможно – притягивать к себе только плохое?»
«Это не плохое – это просто так происходит. В мире нет ничего плохого. Но очень мало хорошего. Если бы ты проще относился к хорошему, ты бы меньше замечал его отсутствие.»
«Ой, только не еби мне мозги!!! Многие люди не замечают хорошего, но их друзья не умирают по трое в течение года!!!».
«Ты все неправильно понимаешь…»
«Я все правильно понимаю. Те люди, которых я люблю… почти все меня оставили. Тем или иным способом. Понимаешь? Трое моих друзей умерло. Их уже не вернешь. Они больше не встретятся со мною, не поговорят, не пожмут мне руку. А остальные… я не знаю, что с ними. Но их тоже нет. Их нет, и я не могу их найти. А они не хотят найти меня. И даже моей девушки нет. Она ушла, как будто вообще меня не знала. Как будто я был просто ее сном. Она проснулась и забыла меня…»
Я смотрю вперед и вижу перед собой улыбку. Старого Чеширского Кота из детской книжки.
Я закрываю глаза…

Я не смогу ответить, почему. Я просто не знаю. Так должно было случиться. В этом, видать, уверен Бог. Так должно было произойти. Слишком сильно я в это во все верил, и слишком легко относился. Я и подумать не мог, что нам пригласят на этот фестиваль. А ведь пригласили. И я даже в голову не брал, что может что-то произойти, что наша группа распадется. Даже нет, не распадется. Исчезнет. Я бы так сказал. Распад – это какое-то решение. Или ссора. А когда вот так вот происходит – это уже какая-то фигня.
Тем не менее, именно это дало мне силы. Не знаю, почему, не знаю, как, но все начало идти к лучшему. Оставалось не так много времени, точнее, его почти не оставалось, когда я пришел к нашему директору и сказал, что мы не будем играть. Он очень долго кричал, очень сильно ругался. Кричал на то, что его никто не предупредил, кричал, что он уже полтора месяца не может с нами связаться, кричал, что он рассчитывал на серьезных людей. Когда он накричался, я сказал, что еще не закончил.
- Я еще не закончил…
- Ну? Так закончи!
- Я буду выступать один.
- Ты с ума сошел! Каким образом? Вы же группа, у вас же есть басист, ударник, певец. На гитаре же кто-то играет…
- Послушай, это теперь не важно. И не ори, успокойся. Эти твои проблемы теперь ничего не значат. Мне тоже никто ничего не сказал о распаде…
- Как это?
- А вот так. Просто все как будто испарились. Поэтому я буду играть один. В акустике, если ты не против?
- Но как ты будешь играть эти песни в акустике, когда….
- Я не буду играть эти песни. У меня есть другие. Свои песни. Я сам их написал. Полностью. Я могу дать тебе послушать…
- Не надо. Не надо мне их давать. Бери гитару. Садись. Давай, что там у тебя.
Я сижу на стуле и прижимаю гитару к груди. Холод дерева касается меня через тонкую футболку. Раз – два – три – четыре…
Я закрываю глаза…

Быть одиноким можно даже тогда, когда вокруг тебя люди, которые тебя, быть может, слушают, и есть вероятность, что понимают…
Я закрываю глаза…

Можно было бы сказать – «Вот так все и началось». Но на самом деле теперь это больше походит на начало конца. Уж слишком быстро все рушится.
Ему понравились мои песни. Он даже сказал, что не ожидал. Что это даже лучше, чем было. К сожалению, я ему не поверил. Уж слишком радостен он был. Такая радость бывает только во сне. Неподдельная и искренняя.
Он сказал, что фестиваль будет через месяц, и чтобы я за это время предоставил ему список тех песен, которые я буду играть. Он сказал, что мне повезло, что афиши еще не напечатали, иначе мне пришлось доставать бы мою старую группу из-под земли. Ну, слава Богу…
И все пошло как-то довольно гладко и просто. Правда я плохо запоминал дни, и ночи тоже. Все стало слишком одинаковое. Такое, вроде как однообразное. Та самобытность ночей, которая меня так привлекала – она куда-то испарилась, а вместо нее выплыли темные улицы, темные окна. Дни тоже перестали раздражать. Вместо них появились светлые улицы и светлые окна.
Я сижу дома. Играю, репетирую свое выступление. Я совсем недавно вернулся из студии, и вот теперь повторяю все то, чем занимался там. Повторяю свои слова, которые я скажу, когда буду на сцене. Повторяю порядок песен. Играю сами песни. Мне дали пару сессионных музыкантов, которые подыграют мне на остальных инструментах. Это было очень мило. Отличные ребята.
Звонят в дверь. Я сижу на кухне и кричу «войдите». Некоторое мгновение, и передо мною появляется Илья.
- Привет.
- Привет.
Он выглядит слегка замученным и усталым.
- Что с тобой? – спрашиваю его я.
Он не отвечает и садится. На него так больно смотреть. Максим был его лучшим другом. И он никак не может придти в себя.
- Пиво будешь?
- Давай…
Мы сидим и пьем пиво. Постепенно, из каких-то несуразных вопросов и ответов у нас складывается разговор. Мне вроде как удалось слегка увлечь Илью за собой.
- А помнишь, Макс любил говорить…
И мы начинаем вспоминать, как любил говорить Макс. И как любили говорить остальные. И становится легче. Хотя ты понимаешь все значение слова «любил», и его катастрофическое отличие от слова «люблю»…
Я закрываю глаза…

Ожидание пришествия. Когда все валится из рук вон, то наступает какой-то момент, когда начинается казаться, что это скоро закончится. И придет то время, когда будет все хорошо, и не надо будет расстраиваться из-за каких-то серьезных вещей, но только по мелочам. Как чистое море, по которому ты плывешь на крепком корабле, и уже видишь землю, богатую разными дарами природы. Там нет ни хищников, ни ядовитых змей. Местные воды не кишат акулами, а на деревьях и кустах растут исключительно съедобные плоды. И ты, уставший и замученный, глядишь на все это, точно зная, что так оно и есть, и ждешь того момента, когда вступишь в этот рай. И тогда тебе даже не захочется оттуда уходить, ибо место это награждает тебя такой гармонией со вселенной, что покинуть его казалось бы варварством…
Я закрываю глаза…

Мы просидели всю ночь. Потом Илья ушел. У меня осталось ощущение, будто что-то оторвали от меня. Будто я чего-то лишился. Мы разговаривали о своих друзьях, о тех, кто по тем или иным причинам больше не будет с нами. Кто так или иначе решил оставить этот мир… ЧЕРТ!!! О ТЕХ, КТО ВЗЯЛ, И СУНУЛ СВОЮ ГОЛОВУ В ПЕТЛЮ, А ПОТОМ ПРЫГНУЛ ВНИЗ!!! КТО ВЗЯЛ, И ПРОГЛОТИЛ СТОЛЬКО КИСЛОТЫ, ЧТО УМЕР, НЕ ВЫЙДЯ ИЗ КОМЫ!!!! КТО ПЕРЕХОДИЛ ДОРОГУ, НЕ ГЛЯДЯ ПО СТОРОНАМ!!! КТО БОЛЬШЕ НИКОГДА НАМ НЕ УЛЫБНЕТСЯ!!!
И они как будто были с нами. Все те истории, которые мы вспоминали – они проносились у нас перед глазами, как если бы мы смотрели запись, как если бы в них можно было бы что-нибудь изменить. Как будто будут еще такие истории. Как будто можно взять телефон, позвонить, и сказать «Макс, может, встретимся сегодня?» А теперь, когда Илья ушел, все эти воспоминания, выложенные на поверхности моей памяти, начали идти ко дну. И боль, которую я чувствовал, понимая это, была нестерпимой. Вот так вот это и было…
А потом все прошло. Ну, то есть не все прошло, а просто стало легче…
Я чувствовал, что что-то должно скоро случиться. Было ли это предчувствие фестиваля, или просто какое-то странное чувство, тем не менее оно было. Как будто кто-то придет, и расскажет, что все-таки происходит. Как будто кто-то подойдет в улыбнется, и скажет, что все прекрасно. Откуда взялось это чувство, я не мог определить, тем не менее оно было. А может это из-за лета… К сожалению, все стало так запутано, что я уже не помню, что было вчера. Все перемешалось и совсем не задерживается в моей голове. Это похоже на книгу, в которой все мелочи опущены, поэтому целостной картины вырисовываться не может. Только отдельные куски. Но дело в том, что эта картина и не нужна. Мне хватает этих кусков, отрывков, чтобы чувствовать. И больше я уже вынести не смогу. Куда же все подевалось?

Я закрываю глаза…

Это пока не конец… Все происходит медленно, но неумолимо несет меня к лучшему. К тому светлому, что ждет меня впереди. Хотя, с чего я взял, что свет лучше, чем темнота?
Я закрываю глаза…

(завтра я не смогу выложить. И послезавтра вряд ли)) поэтому выкладываю сегодня. Продолжение в понедельник)