- Давай, пей!
Я сидел на кухне у своего друга. Все еще периодически думая про малыша из вечернего поезда. Народу опять было очень много. Опять была пьянка. Опять это вздорное веселье и боль в голове от количества выпитого и выкуренного. Пальцы болели, протертые струнами. Последнее время было очень много репетиций. Я сидел и слушал, о чем говорят мои пьяные друзья. Чувство единения, характерное для пьянок, накрыло всех с головой. И периодически посылая друг друга в самые отдаленные уголки словарного запаса, никто не обижался. Начинались споры, но никто не дрался. Все кричали и матерились, а потом вместе пили и обнимались. Неестественная естественность.
Я знал, что меня здесь любят так же, как я люблю их. Я знал, что это мои единственные люди, ради которых мне стоит жить. И здесь я не чувствовал себя одиноким. И радовался этому. Здесь я мог отвлечься от всех проблем, с головой погрузившись в алкогольную правду. Здесь я мог говорить все, что хотел когда-то сказать. Здесь я мог остаться на ночь. И проснуться не одиноким утром. Здесь я радовался. Но я чувствовал, что что-то происходит. Ведь еще пару недель назад я хотел быть один. Меня тяготили ночные гулянки. Но все правильно. Я сам довел себя до этого состояния, сам и должен выйти из него. Я хотел быть в окружении родных мне людей. По-крайней мере в эту ночь. Когда я расхотел быть один. По-крайней мере в эту ночь, когда я хотел быть в тепле. А завтра все опять может измениться.
Но все изменилось гораздо раньше.
Звонит телефон. Кто-то снимает трубку. Веселье продолжается. Кто-то что-то шумит. Кто-то что-то обещает. И только одно лицо не выражает веселье. Не выражает теперь ничего. Вдруг пустота образовалась посреди забитой кухни. Посреди забитых умов и пьяных голосов.
- Как повесился? – непонимающий вопрос все понимающего человека. И больше уже никто не говорит. И никто не смеется. Только десятки вопросительных взглядов. И мертвая…. МЕРТВАЯ… тишина.
Я закрываю глаза…
И тут тоже тихо…
Я закрываю глаза…

Наш лучший друг. Единственный, кто не пришел сегодня. Покончил жизнь самоубийством. Просто перестал существовать, умер, оставив нас, семью и мир. Ушел в небо. Ушел к небу.
Вот тот момент, когда нужно плакать. Вот тот момент, когда нужно спрашивать «зачем?». Вот тот момент, когда душа должна рваться в клочья.
Но ничего такого не произошло. Пустота. Никакой реакции. Только глаза в пол. Только бутылки в сторону, да сигарету в зубы. Только не выдавливай слезу, ради бога! Не надо. Только не спрашивай, зачем. Значит, так было надо. Все правильно сделал. Лучше вспомни его еще раз. Я так давно его не видел. Лучше прости его в первый и в последний раз, ибо до этого не за что было его прощать. У него теперь не будет яблок и улыбок. Вот к чему он шел всю жизнь. Лучше пожелай ему спокойной ночи.
Когда умирают гении, мир плачет. Когда умирают друзья, друзья молчат. Мир остается таким же.
Все хотелось думать, что это злая шутка. Все хотелось поймать шутника и надавать ему по шее. Но таких шуток не существуют. Такой бывает только правда. Слишком страшная правда, чтобы быть шуткой. Когда человека сбивает машиной, о нем стоит плакать. Когда человек шесть раз подряд пытается повеситься в своей маленькой комнате, где стоит только гитара, да шкаф с книгами, да кровать, да куча рукописей лежит повсюду, компьютер, куда он писал свои стихи, свои мысли, себя самого, и икона на стене… когда он пытается шесть раз, а на седьмой у него получается, его стоит понять и простить.
Пустота осталась. Но все опять изменилось. Все вернулось на круги своя, и это как-то даже раздражало, хотя каждый понимал, что смех заглушает горе.
Смех заглушает горе. Нет. Он просто отдаляет его. Ты на время забываешь. Ты на время перестаешь помнить что-либо, кроме смеха, улыбок и шуток. Заставь себя смеяться, иначе потом будет не с кем. Потом, когда все разойдутся. Тогда и грусти. Тогда плачь. А пока все вместе смейтесь, ибо смех заглушает горе.
Я закрываю глаза…

Глава 3.
Опять и опять. Холодно и тошно. И не на что смотреть. Все как будто выцвело. Море, луг, дорожки и побережье. И сам замок. Я устал от него. Устал держаться за него. Он не то, что я хочу. Он такой материальный. Такой материальный и немой. Небо выцвело. Я хочу быстрее к кому-нибудь, чтобы не видеть этого всего. На время, на какое-то время. Теперь я боюсь быть один. Потому, что мир теряет цвет.
Так бывает, когда осознаешь, что такое настоящая боль. Настоящая боль – это когда не хочется плакать. Хочется кричать. И чтобы тебя слышали.
Я оставил все то, что было самим мною только потому, что это не было мною никогда. Я просто так думал. Я просто хотел, чтобы так было. Хотел, чтобы было красиво и загадочно.
А получилось все банально, просто и больно, как слово «МЕРТВ».
Постоянно метаться – это не для меня. Я слишком устал. Я хочу покоя. Я никого не виню. Просто я сам себе устроил Веселые Каникулы. Я ничего не делал и устал от безделья. Я искал что-то, и устал от поисков. Я осознавал, и устал от осознания, что поиски ни к чему не приводят.
Я боялся и устал бояться.
Я закрываю глаза, устало закрываю их…

Мне было пусто. Никогда не узнаешь, что такое пустота, пока не почувствуешь ее сам. И это невозможно описать, потому, что это никак.
Я начал задумываться. Задумываться над собой и своим творчеством. Может быть, следует расставить приоритеты. Наверное, надо быть целеустремленным, чтобы добиться мечты. У меня не было ее. Я думал, что я самый несчастный на свете. А оказалось, что нет. И все это наигранное несчастье и одинокость – это рок-н-ролл. Только чтобы зацепить девчонку. Сам создав себе проблемы, можно их самому решить. Я понял, что не одинок, когда увидел своих друзей в тот момент. Я понял, что счастлив, когда увидел друзей. Я должен сделать то, что хотел, а потом можно уходить. А сейчас нет время для апатии. Я не зря создал группу, я не зря пишу песни и музыку. Я не зря все это делаю.
И снова начались репетиции. И маленькие концерты в ночных клубах. Мы снова стали играть ночью, потому, что мы так привыкли. Мы так любили, и нам так нравилось. Тишина и спокойствие за дверью, и дикий пожар внутри. Темнота по ту сторону, и вечное сияние музыки по эту.
До фестиваля оставалось еще очень много времени. Была зима, а фестиваль был летним. Поэтому впереди была еще весна, и остатки зимы. Но время не стояло на месте. Оно периодически замедлялось, а иногда ускорялось. И порою недели проносились, как часы. А порой час тянулся вечность.
Я шел по улице, вдоль вековых стен моего города. Шел на репетицию. Опять была ночь, и мимо периодически проносились машины. Я шел, и был крайне счастлив, что я вот так вот иду, ни чем не обремененный, с чистой совестью и легкой душой, и ни кому ничего не задолжавший, я иду делать свое любимое дело. Если и есть счастье на земле, то оно в этот момент проходило мимо, и обдало меня своим голубым дыханием радости. И я так радовался, что живу. И так боялся думать о своем друге, который больше не живет. Много времени прошло с тех пор, несколько месяцев, но я каждый день вспоминаю его.
Я шел уже около сорока минут, как вдруг встретил ее. Она вышла из круглосуточного магазина, держа в руках стаканчик с кофе. Из него шел легкий пар, который, дойдя до краев стакана, срывался, подхваченный ветром, и тут же умирал, замороженный зимою.
Я не узнал ее сначала, и поэтому пошел дальше своею дорогой. Но она узнала, догнала и схватила за руку.
- Привет. Узнал меня?
- Привет.
- Мы виделись с тобой у Леши на даче. Я Маша.
Да-да-да. Маша, точно. Девочка с кольцами на руках.
- А ты…
Она сразу вспомнила мое имя. Наверное, у нее хорошая память.
- Я была на прошлом вашем концерте. Случайно попала. Зашла с друзьями в клуб, и там увидела вас.
- Ну и как?
- Очень понравилось.
Мое лицо уродует сарказм.
- Нет, честное слово. Классно.
- Спасибо за добрые слова. А что ты тут делаешь?
- Я опоздала на метро. И денег нет на такси.
Так бывает только в романтических фильмах. Но денег у меня тоже нет.
- Да, не повезло.
- А ты куда?
- На репетицию.
Ее лицо говорит что-то вроде: ВОЗЬМИ МЕНЯ С СОБОЙ!!!
- Пойдем со мной, если хочешь. Тебе ведь все равно некуда.
- Да, действительно, некуда.
- Только если ты не будешь мешать.
- Хорошо. Пойдем.
Так мы прошли остаток пути. Она постоянно говорила, постоянно что-то рассказывала, и в какой-то момент мне расхотелось куда-либо идти. Захотелось остаться и поговорить, посидеть на холодных ступеньках, запивая истории ледяным пивом. Захотелось рассказать ей что-нибудь такое. Новое для этого человека. Хотелось вновь рассказать все старые истории, рассказать так, чтобы как в первый раз. Чтобы самому вспомнить. Но вот показалась знакомая арка и мои друзья, стояли и курили на улице.
Я закрывая глаза…

«Если есть сверхъестественная сила, то, пожалуйста, верни меня обратно. Обратно во времени. Я все отдам, лишь бы спасти близкую мне душу». И каждый день смотрю в небо
Я закрываю глаза…

(продолжение в понедельник)