Луч солнца пробивался через затянутое серо-отвратительными тучами небо, превращаясь просто в оттенок белого, и наша каморка постепенно наполнялась унылым светом. Мы уже давно закончили репетицию и собирались домой.
«Все, давайте, пока». «Увидимся». «Пока». «Пока». И как обычно расстались у метро. Я ненавижу метро. Едешь в поезде, как селедка, и смотришь в окно, за которым в течение трех минут не меняется ничего – черно-серая картина проводов с ярко-белыми линиями ламп. Очень жизнеутверждающе. А потом станция. Желтая, оранжевая, синяя, красная, зеленая, с непонятными предметами под потолком, или арками как на картинах с изображением Колизея, со скамейками посередине, подземными переходами и разноцветной кафельной плиткой. Или просто продолжение тоннеля с пыльно-коричневыми дверьми. Они открываются, и ты думаешь, что был здесь уже сотню раз. Сотню тысяч раз. Они открываются. Видишь привычный пол, стены и потолок. И только люди другие. Входят, выходят и проходят мимо.
Ненавижу эскалатор. Ненавижу стоять на нем. Две с половиной минуты ожидания. Простоя. А потом главное успей соскочить и беги дальше, а то задавит. Ненавижу бежать по нему. Мокрые кеды жутко скрипят, люди оборачиваются на тебя, и чувствуешь себя центром вселенной.
Ненавижу метро.
Спускаюсь вниз и ненавижу. Захожу в вагон и ненавижу. И все остальные ненавидят меня. За то, что я здесь, за то, что я стою рядом, за то, что мне надо. За то, что я есть. И за это я ненавижу их. Просто ненавижу. Я не знаю, кто они, не знаю их имен. Не знаю, есть ли у них дети и сколько они получают. Я не знаю, хорошие они люди, или нет. Не знаю, что о них думает начальство, и как сложилась их жизнь. А может, у кого-то вчера умер ребенок, и теперь надо ехать в похоронное бюро, пораньше, чтобы не сидеть в очереди. И какого же черта она должна любить сегодня меня.
Ехать в метро куда хуже, чем в автобусе, машине, в чем угодно. Отвратительное ощущение.
Возвращаешься домой тогда, когда все остальные на работе. И ложишься спать. Спать, когда другие работают. Спать, когда другие только мечтают о сне. Вот что разделяет меня и других. Я хочу спать только днем. Остальные хотят спать все время. Они хотят спать утром, когда встают на работу, они хотят спать в транспорте, хотят спать на работе, когда сидишь за своим столом и с каждым закрытием глаз абсолютно не перестаешь осознавать, где ты находишься. И после работы они жаждут постели. Приходят домой, и очень хотят спать. Могут даже не поесть. И все равно не хватает времени, чтобы поспать столько, сколько хочется. А у меня все по-другому. Я никогда не мечтаю о шикарном доме и шикарной машине. Поэтому мне всегда хватает денег, заработанных с концертов. Со своей девушкой я вижусь очень редко, и вообще она мне не девушка, а просто очень близкий человек. Не обремененный обязанностью заботиться о ком-либо другом, кроме себя, я никогда не мечтаю о деньгах.
На столе валяется газета, открытая на странице с анекдотами. Я посмотрел на тот, что был в рамочке «Анекдот Недели»: «Женщины бывают трех типов: порядочные, непорядочные и потаскушки. Порядочные спят со всеми по порядку, беспорядочные спят со всеми без порядка, а потаскушки… потоскуют-потоскуют, и спать не ложатся…»
Улыбнувшись в экстазе отупения, я допил чай, который стоял с вечера, съел бутерброд из холодильника и пошел спать.
Большая, холодная кровать, открытое окно, по полу разбросаны разные нужные и ненужные вещи. К ним добавляются мои джинсы, кеды и кофта. Я закрываю окно, забираюсь под одеяло, встречающее меня приятным, сводящим мышцы холодом. Я растягиваюсь по кровати. Очень необычное чувство. Я закрываю глаза…
Наконец-то…
Я закрываю глаза…

ГЛАВА 2
- Спишь еще?
- Да.
- Тогда вставай. Собирайся. Скоро за тобой заедут.
- Кто?
- Кто-нибудь, кто будет свободен. Сегодня у нас праздник, едем на дачу.
- Но я не могу, у меня репетиция ночью.
- Можешь. Я уже договорился с остальными. Сегодня репетировать не будете.
- Ладно, хорошо.
Я встал и пошел на кухню. «Собирайся». Собираться надо тому, кому есть, что терять. Я могу потерять только ключи от дома.
На кухне всегда тепло. Очень холодно в комнате, а на кухне тепло.
Я вряд ли люблю эти ночные пьянки. Все всегда получается одинаково: через сколько-то часов после начала все напивались, и мне становилось скучно. Мне не так хорошо, как это было раньше. К сожалению, я вообще начинаю забывать, что было раньше. Мимолетное напоминание цепляется, и я вспоминаю какое-то старое ощущение. Как же я мог забыть это? Ведь раньше это было очень важно для меня, а теперь нет.
Я сидел на кухне и всем телом ощущал уют и родное тепло своего дома, и совсем не хотелось никуда ехать. И не хотелось пить, не хотелось курить, и не хотелось строить радостное лицо и блевать рядом с кустами. Сегодня хотелось быть одному. И даже на репетицию сегодня не хотелось. Наверное, этого мне не хотелось больше всего.
Зазвонил телефон.
- Я внизу, ты готов?
- Готов, подожди минуту.
Взял пальто, гитару, деньги. Ключи отдал соседям.
- Возьмите, пожалуйста, Александра Ивановна. До завтра. Я завтра зайду, заберу.
- Хорошо, конечно. Ступай с богом. Не пей много.
- Да, хорошо, спасибо, до свидания.
Александра Ивановна была единственным человеком, заботившимся обо мне. Ей было около шестидесяти лет и было у нее два внука одного со мною возраста. Они приезжали к ней раз в две недели. Иногда вместе, а иногда по отдельности. И от чрезмерной потребности в заботе Александра Ивановна часто приходила ко мне вечером и готовила обед, немножко прибиралась и пользовалась моим компьютером. В свои преклонные годы она умудрилась найти в каком-то журнале партнера по переписке. Он жил то ли в Самаре, то ли во Владивостоке. Александра Ивановна оказалась весьма понимающей и осведомленной женщиной и через пару уроков работы с Интернетом, которые я ей предоставил, без проблем пользовалась электронной почтой.
Больше не было никого. Родители уехали, когда мне исполнилось 18 лет, оставив меня сестрой и бабушкой. Скоро сестра вышла замуж и переехала в другую квартиру. Бабушка умерла от сердечного приступа. Я остался. Сестра иногда встречается со мною и мы долго сидим в каком-нибудь богом забытом баре и делимся впечатлениями. Она говорит, что ей нравится моя музыка, что я молодец и что она обязательно придет на следующий концерт. Но никогда не приходит. Это мешает мне называть ее своей фанаткой. А так ей очень нравится. Она мне часто что-то советует. А потом жалуется на жизнь. На то, что у нее не хватает денег, на то, что муж ее уже порядком достал, но она не знает, как уйти от него. Хороший он человек. Мне очень нравится. Но вот с женщинами никак общий язык найти не может. Надоедает через два дня каждой. Моя сестра – исключение. Ей он надоел через два года. Но все равно он славный.
Часто сестра приезжает ко мне. Когда ссорится с мужем. Она остается у меня на пару дней, и тут в ней просыпаются материнские инстинкты вкупе с замашками жены. В комнатах вдруг становится чисто и прибрано и на плите обязательно сковородка с едой. И фразы: "Побрейся", "Когда ты придешь?", "Купи что-нибудь к ужину", "Не кури много", "Не пей много", "Может ты лучше не пойдешь на репетицию, а поспишь?" Но больше трех дней она у меня никогда не жила, и слава богу.
Я спустился вниз и увидел Андрея, курящего возле своей машины.
- Привет, Дрончик.
- Здорова, дорогой. Как жизнь твоя? Чего кислый такой? Все в порядке?
Никогда не понимал, чего люди ждут на вопрос типа "Как жизнь?" кроме ответа "Нормально".
- Все нормально. Все хорошо. Устал немного.
- Тогда не грусти. Сейчас отпустит. Помчимся быстрее ветра, и отпустит. Все в порядке. Садись.
Люблю ездить на машине, всегда любил. Как маленький дом, мчащийся по асфальту, яркий и прекрасный. Есть в этом какая-то тайна для меня, так же, как в спичке или звездах. А может, я просто сентиментален…
Я сажусь в машину. Закрываю глаза…

Бежишь по длинной дороге, такой длинной, что конца и края ей не знаешь. И смотришь не вперед себя, а в сторону.
А в стороне мелькают деревья и прочие предметы опостылевшего пейзажа, да только не хочу я их видеть. Не хочу бежать здесь. Хочу обратно. Я уже устал бежать. Но меня постоянно догоняют. Сломав мой мир, идеальный и простой, красивый и казалось бы вечный, они бегут дальше за мной, постоянно пытаясь догнать и обмануть. "Нет, ты не прав, нет никакого мира и мы ничего не трогали", "мы просто переживаем за тебя", "все отлично", "успокойся, давай рассуждать логически"… Надоели!!! Сколько же можно. Я бегу, но периодически перехожу на шаг. А они не сбавляют темпа ни на секунду. Я так не хочу, чтобы они догнали меня. Набирая свою вечно живую армию, они ни перед чем не остановятся. А я не хочу к ним. Оставьте меня. Оставьте!!! Я оборачиваюсь, и вижу, как толпа бежит на меня. Бежит, сломя голову, с протянутыми руками и отвратительно веселыми уродливыми лицами, промытыми раствором водки и утреннего кофе с новостями.
- Стойте! Остановитесь!
- Нет, мы поможем тебе!
- Уходите прочь, убирайтесь к чертовой матери! Уроды! Не трогайте меня!
Толпа останавливается и начинает с состраданием смотреть на меня.
- Уходите отсюда! Вы мне не нужны…
Некоторые, пока что только некоторые, уходят.
- Я ненавижу вас. Чего вы стоите, идите домой пить пиво и смотреть футбол. Идите отсюда. Скорее бегите, а то ужин остынет.
Потихоньку начинают расходиться.
- И спать поздно ляжете… и на работу проспите.
- Уволят, и летом на море семьей не поедете, - доносится из толпы чей-то голос.
- К черту вас, думайте о себе.
- НЕБЛАГОДАРНЫЙ!!! ПСИХ!!! СЕЙЧАС МИЛИЦИЮ ВЫЗОВЕМ!!! ХАМЛО!!!
И переживая от попытки неудачного спасения жизни, все расходятся. И остается только один.
- Не знал, как найти тебя. Подсказали.
Это мой старый друг.
- Послушай, я только хотел попросить тебя потом, чтобы ты не забывал нас. А то потеряется время. Приходи, когда сочтешь нужным. Ты знаешь, куда. И ни о чем не волнуйся. Все будет хорошо.
И уходит. Просто разворачивается и уходит. Он не зовет с собой. Я сам пойду, если захочу. Но не сейчас.
Нет смысла теперь возвращаться туда, откуда я пришел, и нет смысла идти дальше. Но так как о прошлом я знаю все, то я пойду туда, куда собирался, а там будь, что будет.
Я не могу вернутся с пустыми руками, хотя до ужаса боюсь, что все кончено.
Черт возьми, ты же живешь, и с каждой минутой жизни что-то получаешь или теряешь. И конечно, тебе хочется больше получить. Что-то красивое, до безумия красивое, интересное и нужное. Но что же дальше? Что будет после того, как ты стал законным владельцем. Неужели не кажется, что те эмоции, которые мы получаем от вещей и происходящего вокруг нас, что они неполные? Что как только начинаешь задумываться над их сутью, все прекрасное в них исчезает, и остается голая оболочка, не нужная никому и никем не сбереженная. И тогда не понятно, зачем вообще все это нужно?...
Я закрываю глаза…

(продолжение в воскресенье)