Глупая, витающая в облаках идиотка. О моей наивности и фантазиях можно писать часами. Но, будь я проклята, если он не подогревал мою фантазию своими рассказами.

- Он разве обещал тебе что-то большее? - Павел выскочил вслед за мной на балкон.
Сигарета сумасшедшим светлячком пляшет в пальцах, за пеленой слез - далекий свет фонарей, желтыми пятнами лежащий на асфальте. Шелест деревьев и холодный ветер сегодня не приносят мне успокоения. Этой ночью мне сказали в лицо то, о чем я догадывалась, но не хотела верить.
В паре сантиметров от меня мужчина терпеливо ждет моего ответа. Но начать говорить, значит спровоцировать новую волну соленых капель, и я старательно прячу лицо. Паше даже не обязательно вглядываться в этой темноте, он уже и так все понял, хотя это и вызвало у него удивление.
- Ты что, плачешь? - спросил он у моей застывшей спины пару минут назад.
Видимо, мое молчание было слишком долгим, а вмиг охрипший голос не слишком убедительным. И, как я не пыталась, слезы сами по себе вытекали из глаз. Мне хотелось выть в голос, пиная мебель, но все, что я могла себе позволить - спешно выбежать на балкон, прихватив сигареты.
А это вечер подразумевался как легкий ненавязчивый отдых под бутылку виски. Мы с Машей давно планировали немного расслабиться, перемывая косточки общим знакомым. Собственно, я не очень сильно удивилась, да и не была против, когда Паша увязался вместе с нами.
Как же так получилось, что я снова плачу?
Нам было весело втроем, впрочем, как всегда. Мы смеялись и продолжали наши всегда безуспешные попытки сойтись на каком-то общем музыкальном стиле. Маша снова доводила своего любовника до отчаяния язвительными шуточками, а Павел, как всегда, говорил о безответных чувствах. И, как всегда, в разговоре был упомянут и отсутствующий тогда Женя. Обычно все заканчивалось парой-тройкой шуток, и до конца вечера никто даже и не вспоминал о вечно работающем Пашкином друге. Но тогда что-то пошло не совсем так, как обычно. Не знаю, что именно нарушило безупречное течение приятного вечера, но услышанные мною откровения взорвали фонтан боли где-то внутри.
Пока твои догадки, пока все твои предположения являются лишь фразами в твоей голове, лишь горькими, вязкими ощущениями на кончике языка, пока ничего еще не сказано вслух, всегда остается надежда. Маленький лучик, который я превратила в целое солнце своей неистребимой верой. Мое нежелания принять правду похоже на помешательство, будто я бегаю по городу, утверждая, что Земля плоская. Даже глупо, но в своем безоблачном детстве я верила в сказки и принцев на белом коне намного слабее, чем верю сейчас. Или хочу верить, попробуй разберись.
Я не могу винить Павла в том, что он затеял этот монолог, в том что сказал правду, очевидную для всех нас. Единственное, чем отличается его правда от моей, или, скажем, Машиной, - это факты. Лучший друг не может не знать таких вещей, как бы он к ним не относился.
Все произошло так неожиданно, что до меня даже не сразу дошел смысл сказанного. И только спустя минуты я вдруг осознала ЧТО и О ЧЕМ говорит Машин любовник. Поток информации навалился на меня каменной тяжестью, и я перестала дышать. Позже я поняла, как глупо выгляжу уставившись в монитор, подставив друзьям прямую, как струна, спину, молчанием отвечая на их вопросы.
Тогда, стоя на балконе, держа пляшущую в руках сигарету, я уже третий раз открывала рот, чтобы ответить Паше. Вся ситуация была настолько глупа и насколько очевидна, настолько банальна. Я безуспешно подбирала слова, чтобы оправдать свое поведение, свою веру, свои глупые слезы. Но ведь, он и вправду обещал. Не намеками даже и не двусмысленными фразами, он предлагал отношения, когда мы первый раз встретились. Знаю, как глупо, как по-детски сейчас звучит это "он обещал", знаю, что многие парни идут на все для достижения своей цели. Знаю, но каждый раз обжигаюсь, занимая сторону всеобъемлющей веры.
Немного придя в себя, я оборачиваюсь туда, где свет монитора выделяет из темноты Машино лицо.
- Речь. Шла. Об. Отношениях. - Слова даются с трудом. Я ищу поддержки в глазах подруги, прикидывая не сошла ли с ума от своих вечных жалоб на одиночество.
Через шелест листьев у балкона и далекого лая собак, как через плотный слой воды, пробивались Машины слова. Она рассказывала Павлу о нашей первой встрече, на которой присутствовала, что-то даже цитировала. Мне не нужно было вслушиваться, чтобы понять, что Маша подтверждает все мои слова, и, в общем-то, полностью на моей стороне. От этого, впрочем, не легче, мне ни от чего не стало бы тогда легче. Каждая Пашина фраза, каждое слово, огненным клеймом горело где-то внутри. Это была та правда, которую я никогда не хотела бы слышать, та правда, которую мне надо было знать.
- Он плохой, я сразу тебе об этом сказал. - Не найдя аргументов, Машин любовник немного сдает позиции, но для меня это уже ничего не решает.
К тому же, это абсолютная ложь. Они, по сути, оба обманули меня, затея эту историю со знакомством. Все началось с фразы "хороший, милый мальчик", что бросила Маша, когда просила для него мой номер телефона. "Забыв" упомянуть, что знает Женю уже очень давно, и отнюдь не в лучшем свете. И Паша, который, я сейчас практически уверенна в этом, и затеял всю историю, тоже отлично знал все грехи своего друга. Но это не помешало ему рассказать обо мне Жене, сразу после того, как он сам познакомился со мной. Паша "отрекомендовал" меня своему далеко не святому другу, прекрасно зная, какая я ранимая мечтательница.
И вот, сейчас, они сидят и жалеют меня, учат уму-разуму, пытаются отвлечь от того, что, по сути, сами и заварили. И, следует сказать, Паша действительно обронил фразу про "плохого мальчика". Это произошло уже после того, как я поверила в сказку, которую мне внушал Женя, после того, как отступать назад было уже поздно. Ведь то, чего добивался, он уже получил.
Но я не сказала ни слова упрека, их попытки меня развеселить, или, хотя бы, как-то утешить мне были необходимы: я знаю, что такое - оставаться наедине со своими мыслями. Меня не раздражали даже Пашины лекции о том, что в каких-то моментах, и я была беспросветной дурой. Я даже, отчасти, была согласна с ним. Но ведь тогда я выстраивала поведение исходя их данных друзьями характеристик, где ни словом не упоминалось об его отношении к девушкам. Где не промелькнуло ни одной фразы про то, что он не собирается начинать отношения в ближайшие пару-тройку лет. Когда я знакомилась с ним, я даже не подразумевала, что у него один выходной в две недели, что вечера он проводит дома, что друзей абсолютно всегда предпочтет девушке. Я не знала про его не очень легальные пристрастия, про прожженную лживость натуры.
Почему я не прекратила все это в самом начале? Почему терпела тогда, когда наши встречи стали реже, включая в себя только секс?
Дурацкая вера в сказку, какая-то мистическая боязнь остаться одной, да и просто мой мягкий уступчивый характер - этого оказалось вполне достаточно, чтобы очередной мужчина снова начал вить из меня веревки.
Тогда, сидя в компании неплохих, по сути, людей, попивая виски и разглядывая, как Паша наполняет бутылку дымом, я клялась, что с этими отношениями покончено.
Но я не тешу себя иллюзиями по этому поводу. Я прекрасно знаю, что демонстративное удаления всех упоминаний о Жене как из телефона, так и из компьютера, не более, чем демонстрация. Демонстрация вовсе не для тех, кто сидел тогда рядом со мной, вопреки моему обыкновению. Это была отчаянная попытка взять себя в руки, изменить хоть что-то в своем отношении к людям, начать новую жизнь, построенную на расчетливости, черствости, пофигизме. Перестать вести себя так, как в этом мире вести себя непозволительная роскошь.
Но я не тешу себя иллюзиями...