Лежали когда-нибудь в реанимации? Нет? Тогда вам несказанно повезло!
Посещали ли когда-нибудь реанимацию? Нет? Я вам сочувствую...

Большинство больниц похожи друг на друга, как сестры-близнецы. И маршруты внутри них до отделения общей реанимации всегда однотипны. Какие-то лестницы, коридоры, гремящие лифты, люди в халатах и хирургичках. Долгий запутанный путь - и вот - железная дверь с кодовым замком. Большая вывеска над входом и пара-тройка дверных звонков с подписями должностей. Нехитрые манипуляции - и ты внутри.


Первое напоминание, что ты находишься у той самой границы между жизнью и смертью - запах. Тут запахи естественных и патологических выделений смешаны с парами лекарственных растворов, запахом металла, латексных перчаток и хлорки. Это сбивает с ног, но к этому, на удивление быстро, приспосабливаешься и перестаешь замечать.
Потом приходит звук - писк мониторов, дребезжание различных каталок, тихие голоса врачей и громкие - сестер. Звонкие удары инструментов и флаконов о железные столики, кашель, стоны, иногда крики.
Ну и наконец подключается зрение. И вот тут-то ты можешь увидеть все, что угодно.
Общая реанимация - удивительное отделение. Оно уравнивает всех, кто туда попадает. В одной палате могут находится абсолютно разные во всех отношениях люди. Все, что было у тебя раньше - пол, возраст, социальный статус - ты оставляешь в той жизни, где был здоров. Здесь, от всех остальных тебя отличает только диагноз.

Палата, которая досталась мне сегодня, встретила меня запахом мокроты и кала. Громкими стонами, и не менее громкой и веселой медсестрой. 4 кровати - двое мужчин, подросток, молодая девушка.

Кровать №1. Здесь все понятно. Привязанные к кровати руки и ноги, синяки, ссадины, гематомы, струпья. Бомжа-алкоголика сложно спутать с кем-то другим. ЗЧМТ. Все ясно - напился - дали по голове - повредили мозг. Невелика потеря - вряд ли он им пользовался.

Кровать №2 Подросток, 16 лет. ОЧМТ. Тоже голова, вот причина - неизвестна. Парня реально жалко. Лежит уже месяц, сознание к нему приходит редко, выглядит потерявшимся котенком.

Кровать №3 Моя фаворитка. Девушка к 26 годам окончательно убившая свою печень. О ней я лучше напишу потом, отдельно.

Кровать №3 Перелом ребер, пневмония. Ингаляционная маска на лице, глубокий сон (кома?). На фоне других обитателей радует своей неподвижностью и отсутствием хоть каких-нибудь звуков.

Это - обычная, я бы даже сказала - не очень интересная палата. Я видела куда более интересные сочетания. Например так: кома-белочка-диабет-труп. Я видела 80-летнюю бабусю танцующую в одних памперсах в специальном манеже, привязать которую не могло даже все отделение скопом. Мужчину, выдернувшего из себя катетор, и, тем самым, превратившего свое достоинство в бесполезный кусок мяса. Мужчину ростом 180 и весом 30. И среди них всегда лежали ничем не выделяющиеся люди, попавшие в отделение вследствие несчастного случая или другой жизненной трагедии.
А я всего лишь студент, и не видела еще и сотой доли всего.

Не видела, но успела понять - здесь все равны. Им больно, их сознание спутано, они стонут, ходят под себя, питаются через трубки и дышат кислородом из одного баллона. У всех них одинаковое количество внимание со стороны врачей и сестер. Памперсы меняют одинаково часто и у бомжей, и у подростков. Каждые 2 часа - перемена положения тела, каждое утро - обход. Сестры готовы поговорить и с выздоравливающими, и с теми, кто лежит в коме. Продолжать можно до бесконечности.
Естественно, мнения о своих пациентов медицинский персонал может иметь разные. Но, когда доходит до дела, здесь различий нет.

Сегодня все пациенты вдруг показались мне сломанными куклами. Как будто и не люди вовсе. Наверное, я тоже черствею. Но по-другому нельзя. Видеть такое каждый день, и не сойти с ума можно только одним способом - не воспринимать близко к сердцу.
И все они, кстати, и не воспринимают. Сестры этого отделения - веселые, активные и разговорчивые. Врачи профессиональны, отстранены и немногословны.

И знаете...
Хочу сказать это людям, кричащим о равенстве и братстве на каждом углу:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОБЩУЮ РЕАНИМАЦИЮ.
Только здесь мы все будем равны. Здесь и, быть может, там, куда мы, при худшем раскладе попадем после нее.