Это цитата сообщения -Kaunotar- Оригинальное сообщение

Фанфик, самонадеянный, но прикольный, часть 5

[346x450]
В колонках играет - Т. Зарубина - Мир без Любимого
Настроение сейчас - болезненно-романтичное

-Билл, ты понимаешь, что это невозможно? По-крайней мере, сейчас. Я понимаю, что тебе охота на весь мир кричать о том, что как ты счастлив, но пойми и ты меня… - голос продюсера доносился из динамика так громко, что Билл даже отодвинул его от уха. Мне было его жаль: его лицо выражала крайнюю степень растерянности. Дав продюсеру отбой, он посмотрел на меня.
- Шайсе… Я не смогу взять тебя с собой.
- Ну и ничего страшного. Ты же знаешь, я не особенно люблю светиться. Тем более что вы едете на телевидение. Успокойся, это ведь не так долго. Я найду, чем занять себя.
Он шагнул мне навстречу, притягивая меня к себе. Его грудь под чёрно-белым полосатым блейзером была твёрдой и тёплой.
- И чем же, если не секрет? – он сдул с моего лица упавшую на него тёмную прядку. – Чем ты будешь заниматься, пока я буду скучать там без тебя?
- Ну… в гостиной есть телевизор. В комнате Тома есть Интернет. В кухне есть холодильник.
- Внизу есть бар.
Я протянула руки, чтобы обнять его за шею.
Мне вспомнилась старая песенка. Жаль, что он не поймёт русского текста…
Но я принялась напевать, тихонько кружа Билла по комнате в лёгком подобии танца.
Сказочный мир,
не сравнимый ни с чем,
Где каждый дом
С детства знаком,
Край, где радостно всем.
Мир ста чудес,
он в поэмах воспет.
Он сияет маня,
Там есть все для меня,
Но любимого нет...

Билл внимательно слушал, и улыбался: зачарованно, будто пытаясь вникнуть в незнакомую мелодику языка.
Мир без любимого
Солнце без тепла,
Птица без крыла.
Край без любимого
Горы без вершин,
Песня без души…

Я сама себе напоминала принцессу из «31 июня». И хотя любимый был – вот он – мне, признаться, было стрёмно оставаться без него здесь и сейчас. Билл расслабился и, как настоящий музыкант, слушал мелодию, пытаясь даже подпевать.
- О чём эта песня?
- О девушке, которая мечтает о любви. У неё есть всё, кроме любимого, и от этого мир кажется пустым. У тебя большой и красивый дом, но когда тебя в нём нет… - моё дыхание щёкотало его шею за ухом. Внезапно отпустив его плечи, я отступила на шаг. Резким движением раздёрнув молнию на его блейзере, я обняла его: красивого и беззащитного в трогательном великолепии его полуобнажённого чуть смугловатого тела – прохладными пальцами по позвоночнику вниз, потом вверх, потом по ровной загорелой груди…
- Ммм… Так я не уйду, я просто не смогу уйти. Ты этого добиваешься? - его голос был чуть шершавым от явно проступающего желания. Мне же хотелось тепла его тела, гладкой льдинки круглой серёжки в его языке, и его времени…
Длиной в целую бесконечность.
- Я хочу, чтобы всё в моей жизни начиналось с тебя и заканчивалось тобой, Билл Каулитц… Чтобы твои губы говорили мне: «Доброе утро», а твои глаза делали утро действительно добрым. Хочу, чтобы кончики твоих ресниц давали мне тень… Хочу, чтобы говоря мне: «Спокойной ночи», ты обещал мне море, нет, океан своей нежности… Чтобы твои пальцы никогда не потеряли свою чудовищную, но сладкую власть надо мной. Билл…
Поймав меня за подбородок, он посмотрел мне в глаза: откровенность взгляда пронизывала меня насквозь, проникая бескровной раной в самое сердце. Под этим взглядом самые красивые из самых нежных моих слов оставались бессмысленно неозвученными. Оторваться от его глаз не представлялось возможным: они манили, затягивали, как заполненный неспокойной талой водой омут, в котором по всем законам жанра обязательно водятся черти…
- А я … Я хочу, чтобы ты вот так обнимала меня. Всегда…
И снова это удивительное ощущение лёгкого ветерка, когда его ресницы поднимаются-опускаются…
Билл… Мой Билл.
Его ладони были горячие. Они гладили мои щёки, по которым текли непонятные мне самой слёзы. Снова и снова я прижималась солёными губами к его губам, открытым навстречу моим порывам. Мы будто поменялись ролями: он стал спокойным и нежным, а я… Я просто мучительно не хотела отпускать его.
- Я вернусь. Так скоро, как только смогу…
- Хорошо. Иди уже… если не уйдёшь сейчас, я просто не отпущу тебя…
- Стэсс… Если что - звони мне. После съёмки я сразу вернусь. Обещаю.
- Вот и славно.
Он в последний раз коснулся тёплыми губами моей щеки.
Он уже взялся за ручку двери, а потом обернулся.
Снова его взгляд…
Карий шоколад, щедро посыпанный алмазной пылью…
В три огромных шага он пересёк разделяющее нас расстояние, чтобы вновь прижать меня к груди.
- Я люблю тебя…
- Я тоже тебя люблю, Билл.

Когда их машина отъехала, я спустилась вниз.

***

Вот уже с час мы болтали с Анной.
- Аня, а как ты попала в Германию? – мою любопытство было совершенно искренним.
- Приехала с анти… Вот ведь ума хватило. Мы следовали за Токами из Гамбурга, потому что там нас на концерт не пустили. Ты не думай, я не анти… Больше... – она сжала мою руку. Мне стало даже неудобно.
- Ань, ты не оправдывайся. С кем не бывает… ты просто ошиблась.
- Да в том-то и дело, что не просто… Я ведь даже не слышала их, когда в анти записалась! – она выглядела такой расстроенной, что мне на самом деле стало её жаль.
- Перестань. Теперь всё иначе.
- Да… после того, что эти уроды сделали в аэропорту…
- Но ты ведь не тогда поняла, что вам не по пути?
-Я? Нет, - она склонила голову так, что светлые волосы закрыли её лицо. – Я поняла это, когда впервые увидела Тома. Кажется, мы стояли в толпе возле концертного зала. Йорг, ну, ты его помнишь… Он очень злился из-за того, что мы на выступление не прорвались. Токи вышли, их сразу же окружила охрана, потом фанаты… - Аня мечтательно прикрыла глаза, вспоминая подробности описываемого дня. У меня медленно, но верно создавалось ощущение того, что мы с ней знакомы целую вечность. Глаза у неё были добрые, тёпло-зелёные, ещё по-детски мило очерченные губы то и дело трогала улыбка… Как такая фея могла попасть к анти? По-глупости? Нет, Аня производила впечатление умной девочки. МГУ, экономический факультет, учёба на «отлично». Про таких раньше говорили: «комсомолка, спортсменка и просто красавица». Тонкая впечатлительная блондинка в белом топе, чьи розовые кеды сиротливо жались у порога в прихожей - и вдруг анти. Просто голова шла кругом… - И тут я увидела его. Он окинул взглядом толпу. Я знала, что он просто физически не может смотреть именно на меня, но этот взгляд… Мне показалось, что он проник прямо внутрь, сквозь всю ту чушь, которой мне пудрили мозги друзья-анти. Мне так хотелось заплакать… а потом Лене, ну та самая, которой ты череп помяла, - Аня звонко рассмеялась, - потащила меня прочь оттуда. По дороге она ворчала, как старая бабка о том, что «только педофилки могут смотреть на этих малолетних педиков». Знаешь, мне тогда показалось, что я впервые в жизни слышу немецкий. Мне хотелось остановиться и заткнуть первой попавшейся вещью её грязный рот. В тот день я просто разучилась ненавидеть. И впервые заметила, что на ветку древа, которую я несколько дней подряд наблюдала из окна гостиницы, вечером прилетает голубка. Я уверена, что она была там и прошлые два вечера, просто я была не готова её увидеть… Я тайком поставила на телефон рингтон «Шрай» - тут просто обдиралово устраивают на закачке мобильного контента, кстати говоря….
Так я узнала, о том, как Аня перестала быть анти. Взамен она получила историю о том, как Билл и Том пришли на мою презентацию.
- Признаться честно, я не думала, что они книжки читают. А ещё… Я не думала, что Билл такой…
- Какой? – Аня лукаво прищурилась.
- Я даже не знаю, как тебе это объяснить… Он удивительный. Это просто слова, они ничего не объясняют…
Говоря это, я посмотрела на часы: Токам впору было и вернуться.

Потом мы смотрели телик, осуществили опустошительный набег на холодильник, отметились в своих Интернет-блогах…
Так были убиты ещё два часа.
Итого пять.

Где Билл?

Аня задремала на диване, слушая плейер. Потянувшись за мобильником, я набрала уже до боли в пальцах знакомые одиннадцать цифр.
«Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети. Попробуйте позвонить позднее».
Чёрт.
Номер Тома отличался только на одну цифру.
Окей, сейчас я позвоню ему.
Спасительный гудок меня не успокоил. Напротив. Он только взбудоражил мои нервы ещё больше. Пытаясь осадить скачущее в груди сердце, пытаясь сдержать дрожь собственных пальцев, я ждала.
Гудок. Второй. Третий.
- Ну возьми же трубку, Том… - мой голос ужасал меня саму – издёрганный, взведённый, чужой… Когда мои пальцы уже скользнули на кнопку отбой, трубка ответила голосом Тома Каулитца.
- На проводе.
Ощущение ног, опущенных в кипяток…
Судя по интонации, Том был изрядно поднабравшись. К тому же, громко орущая музыка наводила меня на мысль о том, что он находится явно не на телестудии. Весёлый бубнёж на фоне очень напоминал голос Билла, взахлёб рассказывающего кому-то историю из серии гастрольных баек.
- Том? - в моём горле появился комок (гордость + отчаяние), отчего голос обрёл лёгкий призвук стали.
- Да, я. А кто это?
- Ты обычно зовёшь меня Анастаси. Помнишь такую?
Пауза.
В такие моменты мне всегда хотелось провалиться сквозь землю. Потому что я ненавижу ожидание на скользкой подложке напряжённого, думающего молчания!
- Эээээ…. Припоминаю.
- Пить надо меньше…- выпалила я довольно резко. – Билл там живой вообще?
- А что, есть сомнения? Вроде как жив, стоит сейчас рядом со мной.
- А какого чёрта он мобильный отрубил?
- Ну, наверное, не хочет, чтобы ему мешали… Впрочем, я не в теме. Анастаси… здесь уйма народу, который хочет нас потрогать, с нами сфотографироваться, с нами выпить и кое-что ещё… - смех в его голосе добавил джазу в и без того взрывной коктейль моих эмоций. – Я тебе никогда не говорил, что Билл засранец? Ну так он засранец, потому что пока я говорю с тобой, он самым наглым образом кадрится с моей фанаткой. Кстати, как там Анна? Передай ей, пожааааалуйста…
Мне показалось, что в комнате выключили свет.
В груди боль, на языке – горечь…
Слёзы… НЕТ! Я не хочу….
- А катитесь вы оба, знаешь, куда?! – мне казалось, что я кричу, но на самом деле голос мой был тише шёпота. Том не услышал и продолжал говорить. А я просто уронила телефон, потому что мои уши разрывал безмолвный крик моего сердца. Нокиа хлопнулась на диван, отчего Аня проснулась. Видимо, моё перекошенное лицо навело её на какие-то мысли, потому что она села и спросила:
- Насть, что случилось?
Что случилось? А действительно, что случилось?
Билл соврал мне.
Билл отключил телефон.
Билл сейчас клеит девчонку в клубе.
Билл говорил мне, что вернётся.
Билл говорил мне, что лю… НЕТ!!!
Билл соврал мне.
Билл отключил телефон.
Билл говорил мне…
Билл соврал…
Мысли бегали кругом, в то время как я не могла объяснить нормальным человеческим языком, что же со мной случилось.
- Случилось?! - и снова меня подвёл голос. Ну не шёл к моему искажённому болью лицу голос беззаботной девушки, никак не шёл. – А ничего не случилось. Нормально всё.
- Да как же, так я тебе и поверила. У тебя глаза, как два прицела! Рассказывай, куда звонила? Что сказали? У тебя лицо такое, будто Билл в автокатастрофу попал… Или ещё что похуже.
- Томчику звонила. Всё окей. Они сейчас на вечеринке какой-то. Пати полным ходом… Что-то тебе хотел передать, но я не дослушала…
Ещё минута и меня начало колотить.
Господи, как обидно…
Набрать его номер ещё раз?
Вдруг?
Пальцы не гнутся.
Гудок. Два. Три…
- Аллё… Я вас не слышу… - в его голосе настолько явно слышалась улыбка, что мне стало больно.
Передо мной застывшей картинкой стоял его умоляющий взгляд тогда, когда я хотела оставить его в номере.
Его душераздирающий взгляд, когда мы впервые встретились.
Его влажный взгляд за секунду до того, как он впервые поцеловал меня.
Билл в чёрном.
Билл в красном.
Билл без ничего вообще.
Прощай, Билл….

Хотя… пожалуй, напоследок я устрою и себе пати.
- Ань, а как насчёт выпить?
- Ну, шнапс – это дело серьёзное, но от пары бокалов вина не откажусь.
«Внизу есть бар», - Билла здесь не было, но память услужливо дала подсказку его голосом.
Какая же я дура…
Великовозрастная дура…

Спустя пятнадцать минут, мы сидели в глубоких креслах. Я нарочно выбрала то, что стояло напротив больших часов: с пристрастностью мазохиста я следила за стрелками.
Десять вечера.
Ёпт…
Анна наливала вино, глядя на меня сквозь полумрак большой комнаты.
- Ань, за что ты Тома подушкой приложила?
- А просто за то, что он мне нравится. Чтобы лишнего не подумал. Слушай, Насть… Ты когда говоришь таким голосом, мне не по себе.
- Знаю. Мне, кстати говоря, тоже не очень-то по себе. Я видела у тебя на предплечье затейливый шрам. Что это?
- Ой, не спрашивай… - она покраснела, и это было заметно даже в полутёмной комнате. – Это от глупого порыва. Один раз приводила себя в чувство… - она приподняла рукав чуть выше, и я увидела свежую отметину. По тонкой девичьей коже прошлось что-то острое.
Оставив крупные и местами неровные буквы.

ТОМ

- Ясно. Всё с тобой ясно.
- Что? – она улыбалась так, как мне самой хотелось бы сейчас улыбнуться: нежно, откровенно и очень-очень искренне. Вместо этого я усмехнулась: горько, потерянно и чуточку мстительно.
Мне хотелось уничтожить саму себя.
Только, чтобы не было больно.
Только чтобы не вздрагивать от каждого шороха за дверью…

Бокал, второй, третий…

Аня слушала мой монолог.
Я говорила о том, как мне сейчас тошно.
О том, как мне было хорошо ещё утром.
И о том, как Биллу на это ровно.
Свернувшись калачиком, она сказала сонным голосом:
- Насть, не дёргайся. Он тебя любит. А мне вот ничего не светит с Томом…
- Неправда. Всё как раз наоборот.
По окнам брызнул свет фар, и уже через пару минут в двери провернулся ключ.
Вот они, братья-акробатья…
В комнату вошёл Том. Вместе с ним вплыл запах ночного клуба, сигаретного дыма и абсента. Присев у кресла Анны, Том промурлыкал: «Привет».
Аня треснула его по козырьку кепки.
- Давно у стоматолога не был, Том Каулитц?
- Ну, положим, давненько. Это Билл вечно к нему бегает: сначала ровнял, потом отбеливал… Зубы-то у Билла малость того… кривоваты.

А вместо Билла был его голос: сам он стоял на крыльце, болтая с продюсером.
Том посмотрел на меня искоса.
- Что-то ты не особенно рада нашему возвращению, Анастаси…
- Не догадываешься, почему так? Впрочем, я же сказала тебе катиться….
Дверь открылась… И вошёл Билл. С улыбкой от уха до уха.
- … вместе с ним, кстати говоря.
Три шага, которые нас разделяли…
Едва Билл сделал первый, я встала и вышла из гостиной. В моей руке по-прежнему был бокал. Зайдя на кухню, я плеснула вино в раковину, наполнив его водой из-под крана. Став у окна, я тупо уставилась в темноту.
Отражение Билла в стекле не заставило меня обернуться.
- Привет, - сказал он еле слышно. Отражаясь в стекле, его глаза теряли свою магию: просто два карих кружка. Я избегала смотреть в них. – Ты обиделась? Прости, так вышло.
Сказать ему, что я чувствую?
Ну уж нет.
Только бы не заплакать.
Вместо того чтобы окатить его потоком претензий, я пробормотала:
- Так вышло. Так вышло, да. Билл… Так вышло, что я…
Он обнял меня за плечи.
Мне показалось, что на меня обрушилось тёплое небо.
Пальцы, унизанные серебром колец, лежащие на моих ключицах…
Узкий подбородок, уютно примостившийся у меня на плече…
Горячие губы у меня на шее, оставляющие влажный, тут же стынущий след…
НЕТ!

Мир без любимого
Солнце без тепла,
Птица без крыла.
Край без любимого
Горы без вершин,
Песня без души…

Вздрогнув, я сжала руку. Тонко звякнув, бокал треснул. Осколки впились в ладонь, причиняя боль. Сильную, но недостаточную для того, чтобы перебить тонкий трепет радости от присутствия Билла, гулкий стук наслаждения от его прикосновений…
Яркая красная капля расплылась на белом подоконнике.
Может быть, главное, что он был здесь со мной?
Ведь если бы что-то серьёзное, разве вернулся бы он в десять вечера???
- Билл….
- Это была ты, да? - он пытался заглянуть мне в лицо, но я просто смотрела в окно. Отражение было чётким, как в зеркале. По моей щеке красиво и медленно, как в фильме, катилась окрашенная тушью слеза. В светлых бликах, отбрасываемых луной, она была почти не видна, но мне необычайно нравилась эта картина: ночь, красное пятно на белом переплёте окна, Чёткий профиль Билла на фоне моего светлого плеча. Я, кусающая губы, с мерцанием одинокой слезы на щеке…
- Стэсс… - Билл проследил направление моего взгляда и замер.
Лицо… его лицо…
Точно такое, как в клипе. Растерянность + страх + какая-то исступлённая нежность, проступающая сквозь грим…
Сердце, моё глупое сердце, которое я отдала ему так бездумно и так беспечно, подвело меня.
Оно дрогнуло.
Оно остановилось.
Оно пошло вновь.
- Я очень тебя обидел?
Я кивнула.
Молча он разжал мою руку и бросил стекло в раковину. Развернув меня к себе, он взял мою ладошку и вытащил из неё осколки. Когда он по-детски стал дуть на неё, я не выдержала.
Сделав шаг к нему навстречу, я обхватила его за шею свободной рукой.
- Билл…
- Прости меня.
- Да чего ты… - я уткнулась носом в его грудь.
- Я приехал поздно. Я не позвонил. Когда я узнал, ЧТО сказал тебе Том… Короче, зря он это сделал. Ну поверь мне… Когда ты ему звонила, я Георгу анекдот рассказывал.
- Билл… Главное, что ты сейчас здесь. И что я хочу обнимать тебя вечно…
- Стэсс… Я люблю тебя… - он взял меня за подбородок и осторожно поцеловал. Я зажмурилась.
От счастья и от света его ярких глаз.
Оттого, что он снова был рядом.
- Я тоже, Билл… Я тоже…

Судя по возмущённому воплю из гостиной и последовавшему за ним хохоту, Аня должным образом оценила жёлтую розу, которую Том так старательно прятал за спину.
Но я то знала, что ей было очень приятно…

(С)Рита Диен, она же Соната_Арктика, сентябрь 2007