Автор: Rinako
Рейтинг: NC-17
Описание: иные встречи бывают роковыми, и никуда от судьбы не уйти - и очень важно понять, что вот это существо, отвергнутое тобой в спешке жизни, и есть твоя вторая половинка. Понять - принять и найти свое счастье.
Примечание: действие происходит на планете Глиссер, где царит вечная зима. Сюжет относится к циклу «Многоцветье», а интерьер – к проекту «Лирос» (не написанному пока). Автор - бережливая, жилыми планетами не разбрасывается.
Дата: февраль, 2005г.

- Слушайте, жители «Многоцветья»! Я расскажу вам историю своей любви. Давно это было, давно. Но я помню все, будто это было вчера. Да не даст мне Богиня произнести хоть слово неправды!..
***
Ветер становился сильнее. Скоро снегом совсем заметет лыжную колею, мы рисковали заблудиться в пустоши. Я стал подумывать о привале на время бури. К тому же мой спутник все больше уставал, хоть на все мои вопросы о его самочувствии отвечал неизменным: "Я в порядке!". Из-за него мы двигались все медленнее, один я уже к концу дня мог бы быть в Остиплесе, а так... Черт, я начинал жалеть, что повелся на уговоры Тодора, моего делового партнера, и взял с собой мальчишку.
"Ну-ну, Брицкэ-кун, их караван ограбили, мальчик чудом спасся. Его отец будет нам благодарен, если мы доставим его в Остиплес к матери. Подумай сам, у Цукаса Готторо такие связи..."
Такие связи!.. И главное, "мы доставим..."! МЫ?! Тодор - ну, ты и гад, отмазался, остался в деревне? А я не нанимался работать сиделкой для младенца! Я - курьер, торговец, бизнесмен! Но не нянька!!!
- Цукаса-кун, не отставай! А ну, двигай ногами!
- Да, Брицкэ-сан! - но голос его звучал жалко, хоть мальчик и старался бодриться. И ведь, поганец, ни за что не пожалуется на усталость, будет молчать, пока не упадет совсем. И я сдался:
- Ну, хорошо, сделаем привал, так и быть!
- Но, Брицкэ-сан, я совсем не устал...
- Бака, кто говорит о тебе? Из-за ветра мы рискуем сбиться с дороги!
- О, простите... - похоже, его способности смущаться нет предела. Бедный забитый ребенок с комплексом "никому-не-нужности"!
Мы разложили палатку. То есть я разложил, после того, как прекратил жалкие попытки Цукаса помочь мне.
- Ты замерз?
- Немножко, Брицкэ-сан.
- Тогда забирайся в мешок и грейся! Я устал и хочу спать. Советую тебе тоже отдохнуть как следует!
- Да, Брицкэ-сан.
Господи, я в жизни еще не слышал свое имя столько раз за день! Хорошо еще не достает глупыми вопросами, такой сверх-стеснительности я не встречал ни разу! Он что, боится голову поднять и на мир посмотреть? Сидеть бы мальцу дома, под теплым крылышком у мамочки - а туда же, путешествовать! Я вздохнул и попытался расслабиться и хотя бы подремать.
Очнулся я от жуткого холода. Стужа проникала сквозь толстый слой войлока, пробиралась под кожу, леденила душу. Двигаться не хотелось, но в том и была опасность. С трудом я пошевелил пальцами ног, ступнями, продолжая незатейливую гимнастику, чтобы разогнать застоявшуюся от холода кровь. Помогло: я немного согрелся, по крайней мере достаточно, чтобы в голову начали приходить разные мысли. Например, о том, что мой спутник уже давно не подает признаков жизни. Не хотелось, но пришлось: я высунул руку из мешка и нащупал керосинку. Согреть не согреет, только воздух испортит, но мне нужен был свет, выбирать не приходилось. Тусклые лучи лампы высветили отрешенное лицо Наги, я машинально коснулся его щеки - кожа была ледяной, дыхания почти не ощущалось.
- Наги, - я попытался тихонько растормошить его, никакого эффекта. Мальчик постепенно коченел. Вот тогда меня охватила паника.
- Наги, мальчик, очнись! Ну же! - я пошлепал его по щекам, и наконец, услышал, хотя нет - едва разобрал в издаваемых заплетающимся языком звуках обычное "Я в порядке". Ничего себе "в порядке"! Но про себя я ликовал: говорит, даже протестует, - эти крохи сознания надо сохранить во что бы то ни стало!
- Ох, Наги, похоже, мене придется согревать тебя собой, - я быстро, чтобы не растерять тепло, перебрался в мешок Наги, мальчик был так худ, что вдвоем мы прекрасно поместились, а свой мешок я расстегнул полностью и накрыл нас этим импровизированным одеялом с головой. Прижимая мальчика к себе, я через одежду чувствовал сковавший его холод. Пальцы его совсем не гнулись, я грел их своим дыханием. Какой же я идиот, надо было сразу ложиться в один мешок! Привык в одиночку выживать!
- Наги, слышишь меня? - глаза закрыты, я коснулся губами лба, щек - они потеплели, повлажнели, будто оттаяли. Но этого было мало, я понял, что должен заставить его организм вырабатывать энергию. Нельзя сказать, что я не колебался, развязывая шнуровку его рубашки. Я просто сделаю только то, что неплохо умею, так решил я, а массаж согреет не хуже доброго костра. Я растер ладони друг о друга, пока они не стали жаркими, и принялся втирать это тепло в тело Наги, начиная с плеч, спускаясь ниже по груди, легкими нажимами и поглаживаниями стараясь возбудить тело, согреть его, так сказать, изнутри. Поначалу он вообще никак не реагировал, но постепенно дыхание его становилось глубже, и я как-то прозевал момент, когда массаж надо было из эротического превратить в обычный успокаивающий. Его тело затрепетало, послушное моим рукам. Вряд ли он сам соображал, что происходит, в тот момент. И я вдруг понял, что скоро не смогу остановиться: я чувствовал напряжение его плоти, и не только его - я с удивлением обнаружил, что меня все это заводит, сама странность ситуации казалась возбуждающе привлекательной. Я позволил себе коснуться губами его шеи, провел языком от ее основания до ямки между ключицами, подчеркивая это движениями пальцев от плеч по груди, по-детски гладкой. И продолжил исследовать его тело, особое внимание уделив соскам, чувствуя, как они набухают под моими пальцами и губами, как бурно вздымается его грудь в судорожном вздохе. Я бросил вверх любопытный взгляд: голова слегка запрокинута, губы приоткрыты - он был готов освободить свое желание, готов к тому, о чем еще не знал, но по чему уже тосковало его тело. Тусклый свет из щели между одеялами интересно оттенял его лицо, бликуя на влажных щеках. Ресницы дрогнули: он почувствовал, что я остановился, и теперь, получив перерыв, осознавал происходящее. Я все еще мог дать задний ход, сочинить сказку о нашем общем благе...
- Брицкэ-сан, - его шепот вернул меня к реальности, а она была такова, что, похоже, мы оба были не против этого приключения. Хотя, конечно, вряд ли Наги воспринимал это так же, как я. Приключение... Я не видел в темноте его глаз, но чувствовал взгляд из-под пушистых ресниц, испытующе-выжидательный. И немного испуганный. "Что происходит?" - я почти наяву слышал его мысли.
- Тебе тепло?
- Да, - мы говорили шепотом, будто кто-то мог нас услышать. - Вы... что вы делали со мной?
Вот он неизбежный вопрос. Я подтянулся на руках, наши лица оказались рядом, я обнял его:
- Тебе было неприятно? Прости, - я ожидал, что он отпрянет от меня: нормальная реакция нормального парня, не каждого же в детстве приучали к "разноцветной" любви... Он вдруг прижался ко мне, уткнувшись лицом мне в шею. Я немного опешил:
- Наги, ты... - я нервно сглотнул. Черт, я же не железный!
- Мне так тепло с вами, Брицкэ-сан, - я прислушался, что это он там бормочет, - мне... никогда не было так тепло... так хорошо... - его дыхание щекотало мою кожу. Мне словно туманом заволокло глаза, не в силах больше сдерживаться, я запустил руку в его волосы, откинул его голову назад и впился в губы. Они были мягкими, влажными и слегка солоноватыми на вкус, они робко подчинялись мне, неловко отвечая на мою ласку, приоткрываясь и впуская внутрь мой язык. Я потерял счет времени, отрываясь от него только чтобы перевести дыхание. Одежда, бывшая до этого спасением, стала мешать, и я рвал ее на себе и на нем, самозабвенно целуя каждый открывшийся клочок его тела. Краем взгляда я замечал, как он метался, слышал, как он выкрикивал мое имя... Ни одна женщина не доводила меня до такого безумия, как этот мальчишка! Я старался быть осторожнее, ведь это был его первый раз, и я прекрасно представлял его ощущения. Но, похоже, юный организм принял меня без колебаний и сопротивления. Удивительно, мне даже не пришлось прилагать особых усилий, чтобы добиться расслабления мышц заветного входа. Он стремился навстречу мне даже с большим желанием, чем я к нему. Когда я вошел в него, из глаз Наги хлынули слезы.
- Тебе больно, малыш? - я боялся продолжать, но он обвил мою шею руками:
- Кьо-сама, прошу вас... - пробормотал он сквозь всхлипывания.
И дальше - все словно во сне: сплетение наших тел, ритмика движений, дарящих наслаждение обеим сторонам, стоны и слезы возбуждения... Мальчишка, что ты делаешь со мной?! Что я делаю с тобой? Он вскрикнул и задрожал по особенному, я понял, разрядка для него близка. И я позволил себе достигнуть верха удовлетворения вместе с ним.
В теплом кубле одеял, прижимая мирно сопящего Наги к себе, я подумал, что кроме всего прочего, смерть от холода уже не грозит нам обоим. И с улыбкой я тоже погрузился в сон.
***
Остиплес встретил нас веселым гомоном праздника. Новогодний карнавал только начинался, он будет длиться до завтрашнего утра, и все желающие смогут участвовать в нем. Наги шел рядом, так же молча потупив голову, будто он был виноват в случившемся, а не я. Странно, но я-то совершенно не чувствовал своей вины. Ну, бывает, посмущается и забудет, мало ли радостей в жизни - какая-нибудь из них затмит неудачное происшествие в его жизни.
Интересно, почему я считаю это происшествие неудачным? Не то чтобы хотелось копаться в собственной внутрянке, но очень уж молчалив мой спутник, можно по-разному понять его реакцию: от "Неплохо бы повторить ночку!" до "Все маме расскажу о противном дядьке!". Черт! У меня характер дурной: если не получаю нужной информации, начинаю придумывать теории в объяснение, как потом оказывается, простых вещей. Сам себя накручиваю, потом страдаю и заставляю на пустом месте страдать остальных! Вот Тодор в курсе этой гадкой привычки, поэтому говорит всегда сразу и без обиняков! Так то после почти пяти лет сотрудничества и, можно сказать, дружбы! Странно, пришли мы в город, и уже совсем не хочется начистить поганцу Тодору мордоворот, выветрилась злость, а может, просто опасность позади - и жизнь так хороша, что незачем ее поганить плохими воспоминаниями. Верно ведь?
Ладно, проехали. Вот и дом нужный. А большой домик у рода малыша Наги! Ишь какие ворота отгрохали, с резьбой и чугунной оковкой, и заборище без единой щелки, чтобы, значит, не зыркали всякие любопытные, как господа Друинен поживают! А нам и не надо! Я нарочито равнодушно подхватил колотушку и приложил ею три раза по чугунному краю - звук получился звонким и дразнящим, и через считанные секунды окошечко посреди правой створки ворот распахнулось и недовольный сторож вопросил:
- Кто такие?
- Господин Наги Цукаса домой изволили вернуться! Открывай, старый, не медли! - немного наглее, чем надо, но сойдет. И пока скрипели суставы запора, я успел хлопнуть мальчишку по спине и подбодрить:
- Ну что, Цукаса-кун, вот ты и дома! Не рад?
- Рад, - бесцветным голосом отозвался Наги.
- А что так вяло?
Он посмотрел на меня с немым упреком, меня даже холодный пот прошиб. Вообще-то, по хорошему делу, мои с ним развлекушечки этой ночью по законам Остиплеса на статью тянут. Если у мальчишки не хватит ума держать язык за зубами...
- Я никому не скажу, - Наги словно мои мысли угадал, буркнул и отвернулся, первым шагнул в проем открывшейся арки. Я следовал за ним. Нас встречала одна женщина, Наги не спеша подошел к ней и словно нехотя позволил себя обнять - необходимый, но противный ритуал, а не отношения родных! В моей голове звякнул бубенчик, дескать, не все гладко в семействе Друинен, а ты еще влез со своими нежностями - кто знает, чем все обернется. Надо как-то осторожнее быть, друг мой!
- Благодарю вас... - женщина сделала паузу.
- Брицке, - помог я ей. - Кьо Брицке. Вы мать мальчика?
- Да. Брицке-сан, спасибо, что доставили Наги домой в целости и сохранности!
До чего ж торжественно и лицемерно! А может, мне кажется, и тут так и принято. В любом случае, впечатление было пакостным. Мне захотелось поскорее убраться с их двора. Если и Наги вырастет таким же двуличным...
- Мы должны вам за труды?.. - она не спрашивала, она уточняла сумму. Первым порывом было отказаться, просто уйти, но мало ли что они заподозрят: мужчина побыл с мальчиком наедине в снежной пустыне, а потом еще и от денег отказывается, стало быть, услуги оплачены? А чем? Все прозрачно!
- Тариф доставки товара вполне меня устроит.
Краем глаза я отметил, как Наги вскинул голову, но видеть упрек в его глазах было выше моих сил, я упрямо смотрел на его мать. Она деловито кивнула.
- Скажите свой адрес, уже сегодня вам принесут деньги.
Ну, что ж, Друинены отличались честностью в сделках, им верили на слово. Я назвал, она запомнила. И почему я тогда не подумал, что у парня тоже уши есть и память неплохая!
Свою ошибку я понял на следующий день, когда, возвратившись с торговой площадки, наткнулся на мальчишку возле дверей своей хибарки. Он сидел на дровнях у стены и терпеливо ждал, но почему-то сидел с неестественно прямой спиной и остекленевшим взглядом. Я постоял с минуту, разглядывая это изваяние.
- Не скажу, что мне не нравится такое украшение моего интерьера, но не откажусь также узнать, что тебе тут нужно!
Наги очнулся, вскочил и тут же принялся оглядываться. Узкий переулок, по которому единственно можно было добраться до моих скромных хором, был пуст, но на выходе к улице неподалеку я заметил любопытных мальчишек. Паскудники и мне здорово портили жизнь, но я успел припугнуть их, а Наги - новый человек в квартале, да еще одет не бедно, - наверняка стал объектом их насмешек. А какой он мог дать им отпор? Видимо, я успел вовремя.
- Что, дразнили тебя? - сочувственно кивнул я, добывая ключи. Наги гордо промолчал. - Ничего, они и меня достают, голодранцы!
- Правда? - начал оттаивать Наги.
- Угу, - снова кивнул я: так и голова скоро отвалится! - А что ты тут делаешь, малыш? Деньги ваш слуга принес вчера.
- Я... - он осекся, задумчиво склонил голову набок.
- Не придумал еще, да? - понимающе ухмыльнулся я. - Да ладно, заходи, не на улице ж разговаривать!
- Спасибо, - выдохнул мальчик, проскальзывая передо мной в сумрак дома.
Я недоумевал, что нужно юнцу от меня? Насколько я мог судить, Наги был не из дерзких, просто маленький забитый мальчишка, скромный и стеснительный до ужаса. Но вдобавок гордый и упрямый - классный сплав, редкий и едкий - гордый паинька! Я уже имел возможность испытать его тиранию, когда в снегах слышал неизменное "Я в порядке!", даже когда он падал в изнеможении от холода и усталости. Такой никогда не признается, что ему плохо!
Но ведь он пришел ко мне! Значит, самые плохие ожидания сбылись: парень принял наш интимный контакт за проявление чувств и теперь его тянет ко мне, как мотылек к огню, к запретному и сладкому плоду. Только ведь огонь - это смерть, твои заблуждения тебя погубят, Наги!
В нижней комнате, служившей мне и кухней, и гостиной, я указал ему на кресло в углу, а сам попытался соорудить нечто, похожее на ужин.
- Говори прямо, что нужно? - я старался быть грубым. - Я хочу отдохнуть, день был хлопотным.
- Вы работаете посредником у торговцев?
Неверный вопрос.
- Тебя это касается?
- Н-нет...
- Может, не будешь увиливать от темы?
- Я... Извините, я просто... - я не собирался облегчать ему страдания, потому молчал, скрестив руки на груди. - Я хотел поблагодарить вас. За спасение.
- Послушай, Цукаса-кун, - я склонился над ним, положив руки на подлокотники кресла. - То, что случилось, тебе не стоит расценивать, как любовь или что-то там, - я стал свидетелем, как он умеет медленно и мучительно краснеть, не имея возможности отвернуться.
- Я вовсе не...
- Ага, а я Император Глиссера!
- Но я же... Брицке-сан, я всего лишь хотел попросить вас!
- О-ох, - я отстранился, возвращаясь к разделочному столу. - Ну, попробуй. Может, поверю.
Он сразу замолчал, и я, тайком оглянувшись, увидел, как он кусает губы, тщетно изыскивая повод своего визита. Можно подумать, я никогда не был страдающим подростком! Ему покоя не дает недавний эпизод в снегах, любопытство изводит, а гормоны затмевают рассудок, но гордость не позволяет просто сказать: "Мне понравилось, я хочу продолжения!" Мне даже интересно стало, что он придумает. О, судя по оживленному блеску глаз, уже придумал! И на все про все ушло не более минуты! Так припекло, да?
- Брицке-сан, я подумал, что вы могли бы взять меня в ученики!
- Да ну?! И с какой же радости такой?
- Я не буду вам мешать! - горячо заверил он, чуть ли руки не заламывая.
- А чему я должен тебя учить?
- Как выживать в пустоши... - неуверенно ответил Наги.
- Ты думаешь, я все знаю?
- Но я-то совсем ничего не знаю.
- Это верно! - усмехнулся я. Какой у нас содержательный диалог! Мальчишка вцепился, как клешнями, а я к ужасу своему чувствовал, что прогнать его не смогу. Предлог отвадить не находился, как назло! - Зачем тебе это все, малыш? Ты живешь с родными, твой род богат, для чего тебе знать, как выживают одиночки в пустыне?
- Потому что... - он запнулся, покраснел. - Я думаю, это легче, чем выживать среди людей...
Ага! Нелегко тебе признавать, что живешь препогано?! Многие бы отдали руку, чтобы жить, как ты - но никто не хочет знать, КАК ты живешь! Кстати, я тоже не записывался в душеприказчики!
- Хорошо. Начнешь с уборки и готовки обеда. Давай, самостоятельно, пошуруй в кладовке. Мне еще счета просмотреть...
- Да, Брицке-сан!
Вообще-то я был уверен, что обед мне придется переготовить самому, но вопреки ожиданиям, когда я спустился со второго этажа-пристройки, где в спальне и по совместительству кабинете пересчитывал бумажки счетов, Наги порхал по чистой кухоньке, и вкусные ароматы защекотали мне нос. Мальчишка скинул дорогую накидку, и я признал, что узкие брючки и рубашка с закатанными рукавами ему очень идет! Такой домашний и милый мальчик! Эй, Кьо, слюнки собери! А дело в том, что я еще вспоминал иногда ту ночь в палатке под оглушительный свист метели и при свете ночной коптилки. И вот она, мечта моя, летает по кухне от плиты к кладовке, что-то тихонько напевая себе под нос.
- Готово?
Наги чуть не подпрыгнул от неожиданности, уставился на меня бешеными глазами.
- Ну-ну, я тебя напугал?
- Д-да нет!
- Так да или нет?
- Эээ... Жаркое почти готово!
Выкрутился, егоза! А готовить он умел. Вообще, многое умел, дом со всем хозяйством я мог бы запросто доверить ему. Откуда такие навыки?
- Я часто прятался на женской половине, - объяснил Наги, жутко стесняясь и краснея. - Наблюдал за работой женщин, а я быстро учусь. Как-то дядя Тиен кушал мой суп и даже похвалил - мать смеялась, а мне стыдно стало: как женщину похвалил - и приятно тоже.
- А тебе нравятся похвалы? - подначил я.
Наги смущенно замотал головой и старательно занялся посудой в тазу с мыльной водой. Да, прятаться, избегая ответов, он умел отлично - многолетняя практика, видимо. Обычно он был тих и молчалив, иногда даже являлся какой-то отрешенный и растерянный. Я пытался выдавить из него причину, но Наги вяло отнекивался своим излюбленным: "Я в порядке!" Ну что ж, на нет и суда нет! Он мне не мешал, зато работу по дому перебрал на себя целиком - а кому от этого плохо? Пролетел незаметно месяц, я почти перестал замечать своего тихого соседа, Наги незаметно появлялся в середине дня и так же незаметно исчезал. Он ничего не просил, не требовал, покорно выполнял бытовые поручения - иногда мне приходила мысль: чем он оправдывает себя, если первоначальный предлог быть в моем доме давно перестал быть правдой. В самом деле, я толком ничему его не учил, только пользовался его трудом, чтобы облегчить жизнь себе. Вообще-то я мог пораскинуть мозгами уже тогда и понять все сразу, но так хорошо и легко было с его почти невидимым присутствием в доме, что я старательно закрывал глаза на многие мелочи. Например, как он смотрит на меня. Изредка я ловил его взгляд, мечтательный и задумчивый, он исподтишка следил за моими движениями, мимикой, словно лелеял мечту и боялся коснуться ее, чтобы не рассыпалась песком сквозь пальцы. Это я-то рассыплюсь?! Но мне поплохело, когда я раз поймал такой взгляд и понял его значение. Боги милосердные, да он ждет! Ждет, пока я сам подойду к нему и... И что? Мальчишке нет и шестнадцати! Может, в Такинаге, столице Глиссера, подобное сожительство и допускалось, но гибкость морали не была свойственна мелким городам, вроде Остиплеса. Меня могли осудить в два счета, а терять бизнес и клиентуру ради мифической любви я не готов. И потом - какой такой любви? Ну, перепихнулись в дороге, чтобы согреться - что такого? Зачем делать из этого сюжет дешевой трагедии?!
И однажды я сорвался. Приплелся домой пьяным в стельку. Не люблю надираться до чертиков, да и не выходит, как у всех, нализаться до отключки, сознание упорно воспринимает действительность, а потом только голова трещит. Так что для меня понятие "пьяный" равноценно "без контроля", но никак не "без памяти", что лишает меня самого смысла напиваться, чтобы забыть о проблемах. А головную боль я могу заработать и без пьянки, клиенты постараются! Эти привередливые сволочи вечно всем недовольны, то товар не того качества, то находят какой-то изъян в договоре... Впрочем, моя работа - отдельная история. А напился я в тот вечер от полной безнадеги. Надо было срочно отвадить малыша от моих хором, но я понятия не имел, как! А на завтра у меня был готов багаж, новый рейд в Такинагу обещал громадный барыш... Хех!
Я ввалился в дом, создав достаточно шума, чтобы мертвого разбудить. Но Наги не встретил меня. На миг я даже обрадовался, что малыш не пришел и не увидит меня в таком состоянии. А может, зря не увидит - авось испугается. Я поднялся наверх - и увидел его. Мальчик лежал на моей кровати, свернувшись калачиком вокруг громоздкой подушки, с моим появлением он проснулся и вскочил, протирая заспанные глазенки. Как мило!
- Наги, ты такой лапочка! - прохрипел я, наклоняясь к нему, и мальчик отшатнулся, избегая винных паров. - Ну, маленький, не бойся! Иди сюда! - я схватил его за руку, крышу сносило основательно.
- Брицке-сан, отпустите меня! - но его силенок, конечно, не хватило бы вырваться. Он понял это сразу, и ужас исказил юное личико. - Пожалуйста!
- Я хочу тебя! - мне было сейчас плевать на его отговорки.
- НЕТ! Не надо! - его голос переходил в крик. Он брыкался нешуточно, но я таки бросил его на кровать. - Вы пьяны, не трогайте меня!
- Что? Ну, хватит! Ты же этого хочешь! - разозлился я и рванул полу его рубашки, ткань треснула. - Иначе, зачем ходишь за мной по пятам после всего, что случилось?! Ты хочешь, но боишься сказать, что тебе понравилось тогда, в пустоши! Ну же, не правда?
Я ожесточенно ломал его сопротивление, но Наги проявил недюжинную увертливость, бился в отчаянии, а за мои последние слова наградил меня пинком в живот:
- Нет, не правда! - напополам с рыданиями выкрикнул он и, пока я корчился на кровати, мелькнул вниз по лестнице. Хлопнула входная дверь - и в доме повисла тишина, прерываемая только моим хриплым дыханием. Я прислушивался еще несколько минут, потом встал - комната поплыла, пришлось сделать усилие над собой. Такое самовольное отрезвление обычно отзывалось резкой болью в голове, я спустился вниз и выхлестал полбутылки тана, - большое спасибо тем, кто придумал этот напиток, от алкашей, вроде меня! - и только потом завалился спать. Странно, но ни единой мысли о Наги не возникло, и совесть молчала, игнорируя происшедшее. Сбежал - и ладушки! С глаз долой из сердца вон!
Но я себя обманывал. Такинага лишь ненадолго заглушила воспоминания, стоило выйти из ворот столицы и увидеть снежную равнину вокруг... Наги! Почему отныне белый снег ассоциируется у меня с твоими темными растрепанными волосами и блеском карих глаз в тусклом свете коптилки? Невольно я оглядывался то и дело на караван в поисках знакомой фигурки, - Наги вечно кутался в бесформенный балахон, только нос выглядывал, - и одергивал себя: откуда ему тут быть? Мысли о мальчишке упрямо лезли в мою бедную голову, он пребывал со мной даже во время заключения сделок, нимало не способствуя внимательности. Иногда это раздражало, иногда становилось тоскливо. На самом деле, я ведь был один, совсем один, ни кола ни двора, что называется, а дом в Остиплесе - это как временное обиталище, чтобы не тратиться на гостевые дома, эту хибарку и домом-то назвать нельзя было. А когда там Наги хозяйничал, почему-то так уютно становилось... Ну, вот, опять Наги вспомнил, да еще и расхныкался, словно холостяк по бабьей заботе! Растекся соплями по бездорожью! Пришлось встряхнуться, я протер снегом лицо, - очень помогает освежить мысли. И память. Черт!
Вот так я мучился до самого Остиплеса, пока не решил твердо, что просто обязан извиниться перед Наги. Я по-свински поступил, наговорил ему глупостей. Ну, и потом, это же повод его увидеть! А что делать? Я раб своего эгоизма, если чего-то хочу, из шкуры вырвусь, но достану. Хотя бы просто увидеть, попросить прощения и... И хватит на первый раз, а то возомнит себе невесть что! В любви объясняться я еще не готов, как ни крути, но жизнь холостяка имеет свои преимущества. Да и времени пролетело - уймище! Целых четыре месяца, много чего могло случиться. Может, он уже и забыл обо мне, женился. Хм... Мне показалось, или в груди неприятно екнуло от последней мысли? Ой, Кьо, дружище, ты, кажется, влип...
В город мы въехали в обед. Караван я оставил у своего заказчика, передал по списку товар, только под вечер смогу попасть домой. Улочка, на которой примостился мой домик, до того узкая, что по ней нельзя ездить, только ходить в ряд по одному, если потесниться - по два. Хозяйки иногда вывешивают белье сушиться, и приходится брести медленно, как по полосе препятствий, гадая, что приготовила тебе судьба за следующей простыней? Интригует! Издали я услышал крики и свист шпаны - мерзавцы маленькие достают весь район! Меня они тоже не уважают, но хотя бы боятся - уже достижение! Однажды я умудрился поймать одного из них и надрать ему задницу - ремнем! - с тех пор дразнятся на расстоянии, но, слава Богам, не трогают ни меня, ни моего имущества. Видать пострадавший из главных был у них. Но крики не слабели, пока я шествовал вперед, раздвигая простыни, наконец, препятствия закончились, я уже видел свой дом, а возле него сбились в кучку пацаны и что-то елозили по земле под дружные злые вопли. Я подумал, опять животное поймали и мучают. Но подошел ближе - и замер в ужасе. Под ногами сопляков угадывалось человеческое существо, оно уже не трепыхалось, а только дергалось, как тряпичная кукла, от ударов старательных мстителей. Кому ж это так не повезло?
- Эй, что за драки на моей территории?!
- Атас, ребята, торгаш приехал! - мелюзга рассыпалась по переулку, скрываясь с глаз.
"Торгаш"! А я гадал, каким прозвищем они наградят меня? Что ж, это еще довольно безобидно! Я склонился над телом, отметив, что одежка у бедолаги не бедняцкая, и перевернул его на спину.
- А, черт! - я подавил желание отпрянуть назад. Не кровь меня смутила, не грязь... Передо мной лежал Наги собственной персоной, и я мог только гадать, что ему тут было нужно в мое отсутствие?! Хорошо отмолотили парнишку, ничего не скажешь, дорвались до бесплатного! Он был без сознания, я наспех осмотрел, но, вроде, без переломов обошлось, а синяки да царапины - не беда! Я подхватил невесомое тельце, вынес из переулка. Возможность оставить его у себя как-то не пришла мне в голову на тот момент, я хотел побыстрее доставить его домой, к матери. Думал, только там Наги почувствует себя в безопасности...
Госпожа Друинен встретила меня без особой радости, как мне показалось. Она неодобрительно покосилась на безвольного Наги, но потом словно опомнилась, закудахтала вокруг: "Несите сюда. Положите тут. Мы вам так должны, так должны!" Мальчик не пришел в себя, я подождал в гостиной, пока мать закончила обхаживать сына и вышла ко мне. Не понравился мне ее вид и то, как заговорщически, с намеком, она прикрыла за собой дверь, и как долгое время молчала, словно не решалась заговорить. Хотя по бегающему взгляду я прекрасно понимал игру. Ну-ну, не вчера родился, торгашей такими уловками не взять!
- Я так беспокоюсь за Наги, Брицке-сан! Вас с ним связывает долг жизни. Могу я довериться вам?
- Конечно! Что случилось? - не люблю ходить вокруг да около.
Из потока причитаний и оханья мне удалось выудить нужные сведения. А случилось именно то, чего я боялся. Наги внушил себе, что влюбился, и нешуточно затосковал в мое отсутствие. И месяц назад - я оценил внимательность родительницы! - мать заметила, что Наги не просто молчалив и замкнут, а совершенно отрешен от жизни, мало ест, плохо выглядит, в глазах немая тоска. Странно? Тогда женщина попыталась вызвать мальчика на откровенный разговор.
- Сыночек, я вижу, ты сам не свой. Можешь рассказать мне все без утайки! Ты, наверное, в кого-то влюблен, да?
- Мама, это... Ты не поймешь. Прости.
- Ну, почему же, Наги, милый! Я все пойму и помогу тебе! Я же твоя мама!
И глупый мальчишка размяк и сознался, что любит... мужчину, что любовь вспыхнула внезапно, и он горит в этом огне, не в состоянии ничего изменить или исправить. Это необычно - и сладко, и стыдно... Ошарашенная мать не перебивала его, выслушала поток детских откровений до конца. А потом закономерно запретила сыну даже думать о греховном чувстве. Но мало того - она пошла к главе рода, своему брату, и все рассказала. Жизнь Наги в доме и раньше не была сахарной, а теперь превратилась в кошмар. Его осуждали вслух, не стесняясь, поучали все, кому не лень, старшие братья не упускали случая отвесить тумака, а уж язвы от них сыпались постоянно - с благословения главы рода и собственной матери, Наги стал официальным мальчиком для битья. И хорошо, что до физических расправ не доходило, парень и без того тощий, любой тумак переломит его напополам, а убийство в Остиплесе так же наказуемо, как и мужеложство. Да и мать вела себя странно: то одержимая желанием помочь и защитить, то сетующая на судьбу, наказавшую ее таким сыном. А недавно на пару с братом она задумала женить Наги и тем отбить у него охоту думать о запретном.
Я слушал и поражался, какими могут быть жестокими собственные родители! Бедный мальчик, из-за меня ты столько натерпелся. Стоп!
- Я Наги что, не называл имени своей... хм.. пассии?
- Нет! В том-то и дело! - воскликнула женщина. - Как я ни пытала его, молчит. Ничего не берет упрямца, ни угрозы, ни посулы. Брат ультиматум ему выдвинул: либо он образумится и забудет, либо будет изгнан из рода.
- А Наги, стало быть, не отказывается, - понимающе кивнул я, скрывая усмешку. Вот упрямый парень, но мне разве не тем он и нравился все время? Надо срочно вытаскивать мальчика из этого осиного роя!
- Противится, как может, мы не ожидали в нем такого упорства! - разочаровано развела руками женщина.
- Глупый пацан, - выдохнул я скорее своим мыслям, чем в ответ. Но она восприняла это поддержкой себе и запричитала с удвоенным энтузиазмом. Интересно только, чего от меня-то ей надо? Такой концерт преследует определенную цель!
- Почему, ну почему так получилось? Он же был нормальный мальчик, послушный, внимательный! За что нам такое горе?
- Позвольте, а в чем горе? Парень влюбился впервые в жизни, а то, что в мужчину, так это, может, от недостатка внимания женщин...
- О, нет! Мы так любим его! Поверьте, он был самым счастливым ребенком!
Да ну?! Перед глазами вновь мелькнула картинка: я и Наги в палатке, свет бликует на его мокрых щеках. Его сбивчивый шепот: "Мне... никогда не было так тепло... так хорошо..." Дети очень чувствительны к атмосфере в доме, если уж ему "никогда" не было так хорошо, как с незнакомым мужчиной в ледяной пустыне, то я склонен ему верить. Наги никогда не жаловался, не просил, не рассказывал о себе, но постоянно льнул ко мне в ожидании ласки, тепла. Это "счастливый" ребенок?!
- Он очень уважает отца, я надеюсь, тот сможет помочь, - говорила тем временем женщина. - Я вызвала его сюда...
Попал Наги! Готторо отличался суровым нравом, такого нельзя не уважать, а бояться - сам Бог велел! Если он возьмется за мальчика, то лишь сломает его, вот что будет непоправимо. Надо вытаскивать ребенка отсюда!
- А пока... - мать Наги натянула, как маску, смущенный вид. - Не могли бы вы поговорить с ним? С того перехода, где вы спасли ему жизнь, вы для него авторитет! Он так вас уважает, так хотел научиться умению выживать в пустыне, как вы! Обещайте, что придете завтра, чтобы поговорить с ним!
Пришлось обещать. Н-да... До чего люди слепы бывают! А сопоставить два и два, самой сделать правильный вывод – не доходит? Видимо, да. Ваши умы не вмещают само понятие любви, а мужская любовь для вас, господа, и вовсе за пределами понимания, и вы безумно желаете вылепить из юного гордого существа себеподобное ничтожество! Я с трудом сдерживал гримасу презрения и брезгливости, пока женщина, взяв меня за руку, вела за собой по коридору дома к выходу. И я вдруг заметил, на миг отвлекшись от мыслей, как нежно и настойчиво сжимают мою ладонь пальцы госпожи Друинен. Она шла молча, то и дело стреляя в меня глазами, худенькая хрупкая женщина, - я бы мог найти ее привлекательной, мог бы даже помыслить об ухаживаниях, - Боги, да вся ее фигура кричала: "Оцени меня!" Вообще-то это был выход: жениться на матери, чтобы заполучить сына в придачу, но зачем мне эта женщина, которую я научился презирать, не научившись любить? Да и смешно это все - ее попытки меня охмурить понятны до примитивного! В годах, в разводе, при сыне, - да кто на нее посмотрит, если рядом порхают юные девушки на выданье! А тут - я! В расцвете сил, перспективный мужчина, который уже связан узами долга и дружбы с ее сыночком. Да, ставку на ребенка она правильно сделала, вот только сама она в этой игре фигура лишняя.
У меня было довольно времени все обдумать, трудно взять и завязать все дела в городе, но выбор был сделан - надо уезжать. Вещей оказалось мало, собирать нечего, всего два карбела взяли всю поклажу - негусто для стольких лет торговли. Впрочем, мне ведь и копить не для чего было - жил перекати-полем, холостяк и транжира. Что ни говори, вовремя появился в моей жизни скромный и ласковый паренек - Наги. Как быстро все меняется: еще вчера я вспоминал о нем с досадой, сегодня с нежностью. А еще так необычно было принимать серьезные решения, что я растерялся было. Хотя... Почему я уверен, что этот шаг закроет для меня Остиплес? Не хватало еще бояться всю жизнь! Осяду в столице, пока все уляжется - и наведаюсь к прежним клиентам... Н-да, хорошо мечтать!
Час был полуденный, время для дел, потому в доме народу почти не было. Кроме нас с госпожой Друинен... Она обслуживала меня с таким видом, будто мы уже женаты. Мне стоило больших усилий не засмеяться ей в лицо - это было бы неприлично. Повторив вчерашний концерт, она, наконец, повела меня в комнату Наги.
- Я подожду в гостиной, как закончите, выходите. Как раз обед поспеет.
О, нам времени отведено четко полчаса. Интересно, о чем, она думает, я могу говорить с Наги? Да Бог с ней! Я нерешительно вдавил ручку, дверь скрипнула и неожиданно легко отворилась. Наги сидел на кровати, на лице и во всей позе полная отрешенность, он смотрел на свои руки, сложенные на коленях. Я чуть не вздрогнул: даже вчера он выглядел лучше, просто бледный и избитый, а сейчас - вовсе воплощение тоски и неизбежности. Это мой Наги, упрямый и гордый мальчик? Он поднял голову на скрип двери, и я имел счастье лицезреть, как вытягивается его лицо - что, не того гостя ожидал? - как на нем вспыхивает выражение радости, а следом - румянец стыда. И какая-то отчаянная надежда.
- Привет, - я закрыл дверь поплотнее, не хватает нам еще "случайных" слушателей. - Выглядишь не очень.
Наги молчал, но весь собрался, будто готовый к бегству и обороне одновременно. Он во все глаза смотрел на меня.
- Да-да, знаю, давно не виделись! - легкомысленно кивнул я, подходя к его постели. Он опасливо отодвинулся на другой край, когда я нагло уселся рядом. - Знаешь, твоя мать вызвала Готторо сюда. Надеется, он выбьет из тебя, как она сказала, дурь.
Наги заметно вздрогнул при имени отца, обхватил себя руками и побледнел, но старался не смотреть на меня.
- Вы тоже считаете, что это... дурь? - тихо прошелестел его голос.
- Что именно?
- О... Ну... - я так и знал, он не решится сказать это вслух. - Отец никогда не простит... Когда он приедет...
- Я знаком с Готторо. Когда он придет - тебе крышка, так? И мне тоже достанется на орехи, судя по всему.
Маленький культурный мальчик и вульгарный торгаш - отличная пара! Моя речь, конечно, и рядом с литературной не валялась, зато меня понимают на рынке, а что еще нужно деловому человеку? А вот Наги так и не привык - то и дело морщится от моих словечек, но меня это всегда веселило. И сейчас я улыбнулся. Результат не замедлил себя ждать - Наги вдруг спрятал лицо в ладонях и запричитал:
- Простите, о, простите! Я не хотел создавать вам проблемы! Какой я глупец, не нужно было поддаваться на уговоры матери! Если бы я ей ничего не говорил...
- Но сказал ведь! Зачем, если знал...
- Но я не знал!!! - он оторвал от лица руки, глаза его блеснули гневом. - Я думал, ей можно доверять! А мне так нужно было сказать, хоть кому-то... - он осекся, вспомнив, с кем говорит, лицо его гуще залилось краской стыда. Но глаза упрямо смотрели на меня. - П..простите, я не должен был это говорить.
- Говори. Ты же хочешь это сказать, - я старался сохранять невозмутимость, чтобы не напугать его. - Это давно тебя разрывает, правда, Наги? Это похоже на безумие, стыдно и сладко... Ну же, говори, Наги!
- Я думал... - мальчик просто пылал от стыда, он опустил голову так низко, что волосы закрыли глаза. - Это так трудно... У вас торговля, дела. Вы не сможете возиться со мной. Нет, я слишком много прошу.
- Ты еще ничего не просил, Наги, - я сжал его плечи, заставляя смотреть мне в лицо. - Ты ведь совсем не то хочешь сказать! - и наклонился так, что наши глаза оказались почти на одном уровне. - А теперь скажи мне правду.
Он не мог отвести глаза, не мог скрыть стыд и ужас, от отчаяния по щекам потекли слезы, он сжался в комочек - но я не позволил ему избежать ответа. Жестоко? Я был вынужден поступать жестоко.
- Я... Я чувствую себя чудовищем... То, что случилось тогда... - он судорожно сглотнул, - это не должно было продолжиться, я знаю, но... Я не понимаю себя. Зачем я пришел к вам, зачем искал вашего общества? А потом перед отъездом вы пришли домой и сказали мне...
- Наги, я был пьян, - досадливо скривился я. - Даже не помню толком, что наговорил, - ну, это я покривил душой, каждое слово того разговора я пережевал про себя за четыре месяца в Такинаге.
- Нет, - замотал головой Наги. - Это... Это же правда! И это так ужасно...
- Чего ты стыдишься, Наги?
- Это не нормально. Вы мужчина, а я...
- Что, Наги? В чем я оказался прав?
- Я так... хочу быть с вами... Слышать, видеть, каждый день! Это как безумие... Я больше не могу так! - он зябко обхватил себя руками. - Но когда вы рядом... Это так странно...
- Наги ты дрожишь, тебе холодно?
- Мне всю жизнь было холодно! Но не сейчас нет!
- Малыш, - я взял его дрожащие руки в свои, пальцы совсем холодные, как тогда в пустоши. И как тогда я пытался согреть их своим дыханием, Наги замер, оцепенел, как во сне, наблюдая за мной. - Я был слеп, старался не замечать. Но маленький мой, я бы ни за что не стал принуждать тебя к тому, чего ты не хочешь.
- Но я хочу! Вы были так правы, а я испугался! - он горел, как в лихорадке.
- Ты боишься? - он кивнул. - Себя?
- Да!
- Потому что желаешь мужчину?
Он зажмурился, будто слова ранили его, но опять кивнул с каким-то ожесточением.
- Разве так ужасно, любить кого-то?
Наги распахнул глаза, полные удивления и надежды.
- Но это так... больно, - прошептал он.
Я наклонился к его лицу, он заворожено следил за мной, не пытаясь отстраниться. Я чувствовал себя удавом, соблазняющим невинного птенца. Но коснулся губами его лица, легкими поцелуями покрывая лоб, глаза, щеки, замер, едва касаясь его губ, чувствуя прерывистое дыхание юноши. Его губы пересохли, мне так хотелось провести по ним языком, захватить в плен порывистым поцелуем. Но я ждал. И он не выдержал, подался вперед, наверняка, ужасаясь собственной смелости, неловко ткнулся в мое лицо жадным приоткрытым ротиком, нашел мои губы и приник к ним с тихим полустоном. Наш поцелуй вышел на редкость невинным. Но его хватило, чтобы Наги оказался на грани действительности.
- Зачем вам это? - прошептал он. - Зачем вы не гоните меня?
- А ты не понимаешь? - мне хотелось петь и смеяться, я ликовал, как же можно этого не понимать? Но Наги столько страдал в ожидании кары за свои греховные мысли, что поверить ему сейчас было трудно. Да, я мог понять его состояние.
- Я объясню еще разок, - я смял его губы, углубляя поцелуй, рука моя скользнула под его рубашку, лаская нежную кожу. Казалось, он перестал дышать, поглощенный чувствами. - Теперь лучше? Уже не больно? - с улыбкой спросил я, отрываясь от его горящего лица. Он хотел что-то ответить, но вдруг взгляд его метнулся куда-то за мою спину.
- Ой, - только смог издать он.
Я обернулся. На пороге стояла его мать и в ужасе смотрела на нас, прижав ладони ко рту.
- Госпожа?
- Вы... Вы... - она замотала головой, сжала кулаки, весь ее вид отражал ненависть. - Да как вы... - она бросилась прочь из комнаты.
Наги снова сжался, спрятав лицо в ладонях. Все, что я отвоевал, было потеряно. Если, конечно, он останется в этом доме.
- Ты поедешь со мной.
- Я?..
- Собирай вещи, Наги. Я жду во дворе.
- Но... Как же...
- Сейчас, Наги!
- Да, Брицке-сан!
Наги вскочил и заметался по комнате. Я же двинулся в поисках выхода по запутанным коридорам дома. А во дворе меня уже ждали. Надо отдать должное материнской «заботе»: госпожа Друинен собрала чуть ли не половину жильцов дома, видимо, чтобы «защитить» Наги. Во главе грозной толпы ждали она сама и ее братец, нынешний глава рода - Тиен Друинен. Ну что ж, давайте поговорим, поторгуемся, коли так настаиваете! Что-что, а вести торговые переговоры я научился.
- Что тебе нужно от Наги? - начал обвинительную речь глава. - Зачем ты смущаешь юный ум греховными искушениями?
Ну и словечки, черт побери!
- Это не его я смущаю, а вас, господа. Я прошу позволения забрать его и завершить ваши страдания.
- Думаешь, мы так просто позволим тебе?
- Думаю, так просто не позволите. Но ведь вы отдаете своих девушек в другие семьи?
- Наги не девушка!
- Не вижу проблемы. Я забираю его с той же целью и на тех же условиях!
Дружные "Ах! Ох!" пронеслись по двору. Что, господа моралисты, впервые открыто встречаетесь с наглой мордой греха? А вот я не боюсь вас - что станете делать?
- Если ты такой умный, придется соблюдать традицию! - буркнул Тиен.
- А, так вот в чем загвоздка! - я хищно оскалился, кажется, первые ряды вздрогнули. - Безусловно! Выкуп за «невесту» - назначьте цену.
- Все, что у тебя есть! - и Тиен подбоченился, победно оглядывая домочадцев.
- Так мало? Вы явно продешевили! - усмехнулся я. Снял с ремня тяжелый кошель и бросил его прямо в руки алчного главы. Тот охнул, поймав мешок, демонстративно заглянул внутрь - я видел, как загорелись его глаза знакомым мне светом жадности. Кошель был полон золотых монет. Конечно, это было далеко не все, что у меня есть, но плох тот купец, кто честно выполняет все условия сделок. Я был готов к чему-то подобному и подготовился. Тиен ошеломленно перебирал монеты через ткань кошеля.
- Мы сошлись в цене? - напомнил я ему о своем существовании.
- Забирай своего ублюдка, - злобно бросил Тиен. - И больше никогда не показывайтесь мне на глаза!
- Ну, это уж как судьба сложится, - пожал я плечами.
Мать Наги коснулась руки Тиена:
- Но, брат...
- Не мешай, сестра! Ты же сама хотела избавиться от пацана! Вот тебе прекрасный шанс. Вряд ли твой неудачник бывший муж согласится забрать к себе выродка, как ты надеялась!
- Мама!
Госпожа вздрогнула, обернулась к нам, я покосился на Наги - мальчик незаметно выскользнул из дома и пристроился за мной, он, конечно, все слышал. Горестное разочарование растеклось по его личику, искажая его.
- Ну что? Что? Ты все слышал! - почти истерично воскликнула его мать. - Я не хотела ребенка, Готторо настоял, а теперь ты и ему мешаешь! Ты сам во всем виноват, и лучше тебе сейчас исчезнуть!
- Наконец-то, хоть какая-то правда в твоей жизни, - пробурчал я так, чтобы только Наги услышал. Он посмотрел на меня покрасневшими от слез глазами. Я заметил, что его вещевой мешок не отягощен грузом, мальчик взял самое нужное или самое дорогое, но и того и того не хватило, чтобы набить торбу до конца. Наги заметил мой взгляд и потупился:
- Мне мало что принадлежит тут.
- Чего вы ждете? - рявкнул Тиен. Он пытался успокоить сестру, та билась в истерике, подключились женщины, увлекая ее в дом. Толпа раздалась и поредела, люди возвращались к делам, считая инцидент исчерпанным. Наги проводил взглядом свою мать, затем посмотрел на дядю, и столько упрека читалось в его глазах, что Тиен отступил на шаг, нахмурился, отвел взгляд.
- Уходи, Наги, пока ты хоть кому-то нужен, иди с ним, - я удивился: в голосе Тиена проскользнула забота. Мы двинулись от крыльца, и, поравнявшись с главой, я услышал: - Позаботьтесь о нем, Брицке-сан!
- Непременно, - ответил я, не замедляя шага. Наги семенил за мной, тихий и смирный, покорный новому повороту судьбы. За воротами нас ждали два навьюченных карбела, впряженных в ездовые нарты. Наги изумленно замер.
- Но откуда... Так вы знали?
Я улыбнулся ему, увлекая к нартам, ничего не объясняя.
- Кьо-сама! Скажите, вы знали, что так получится?
Я усадил Наги перед собой, накрыл нас одеялом, игнорируя его вопросы.
- Кьо-сама!
- Прекрати задавать глупые вопросы! Улица - не место для таких разговоров, не считаешь?
- Ой, простите!
На нас начинали оглядываться любопытные прохожие. Я клацнул плетью, карбелы захрипели и двинулись. До выезда из города мы ехали молча, а после ворот, когда нас окутали звуки пустоши и белая пустыня, я ответил:
- Ты же понимаешь, я приехал единственно за тобой. Больше меня в Остиплесе ничего не держит.
- Но почему?
- Что почему? Мне кажется, или тебя здесь тоже ничего не задерживает?
- Да, но... Так это из-за меня?
- Хм...
Он снова замолчал, затем тяжело вздохнул.
- О чем печалишься?
- Теперь я многое понимаю... - пробормотал он в ответ. - Родители всю жизнь перебрасывались мной, я был обузой, но как им было избавится от меня? Убить не могли, все-таки родное дитя. Может, поэтому отец отпустил меня одного с караваном через пустошь, зная о разбойниках и о том, что я не выношу холода. Но вы спасли меня, - он вскинул на меня блестящие от слез глаза. - Кьо-сама, не бросайте меня! Я сделаю все, что вы скажете, все, что захотите, только... Я не хочу снова замерзнуть... Быть одному - так страшно! Когда ты никому не нужен, и нет смысла бороться за свою жизнь. Кьо-сама... - я обвил его талию рукой и прижал к себе, пытаясь подбодрить, успокоить. По щекам Наги снова пролегли дорожки слез - как же легко он плачет!
- Малыш, ну что ты?!
Наги мотнул головой, прикусил губу - и уткнулся мокрым лицом в мех моего воротника. Он плакал долго, я не мешал ему: со слезами его покидали горечь и страхи прежней жизни. Так правильно, так нужно. Наконец, он затих, затаился на моей груди, как маленький ручной зверек. Я погладил его по спине, он вздохнул.
Мы ехали уже долго, солнце перевалило за горизонт. Наги уютно дремал, я тоже чувствовал себя усталым и уже подумывал о ночлеге, когда Наги вдруг проснулся, разбуженный какими-то своими мыслями, и странно посмотрел на меня.
- Я должен буду одеваться девчонкой! - выпалил он.
- Зачем? - изумился я.
- Чтобы никто не догадался! Вы сможете сказать, что я ваша сестра!
- Или жена? - я улыбнулся.
- Может, лучше сестра? - покраснел Наги, потупив голову.
- Тогда брат.
Вдали показался первый оплот цивилизации - трактирный хутор. На пути к столице таких будет много, будем считать путешествие нашим медовым месяцем. Новый поворот событий казался мне все забавнее, хотя... Я ведь давно собирался поселиться в Такинаге, будем считать, что все к лучшему.
Наги кивнул, подумав над моим последним предложением.
- Хорошо. Пусть брат.
- Но, по-моему, лучше жена! - я откровенно дразнил его, любуясь милым румянцем смущения. - И, я считаю, мужское платье идет тебе больше женского. Смотрится, я бы сказал, естественнее!
- Но что люди скажут, если...
- А ты не слушай, не все ли равно, что они болтают?
- Но...
- Ты хочешь быть со мной?
- Да!
- И тебя остановит мнение какого-нибудь урода с высосанной из пальца моралью?
- Кьо-сама!
- Хорошо звучит, мне нравится, когда ты меня так называешь!
- Да. Кьо-сама.
Мы подъехали к трактиру, и на время разговоры прекратились. Уже в комнате, которую я снял на ночь, Наги упрямо вернулся к прежней теме. Он стоял у окна и задумчиво смотрел вдаль, за снежный горизонт, когда я вернулся из конюшен, куда спускался после ужина, чтобы проследить за устройством карбелов.
- О чем задумался?
- О том, как нас примут.
- Опять?
- Я просто не хочу, чтобы из-за меня на вас смотрели с осуждением!
- Мы едем в Такинагу, там люди привыкли к свободе нравов. И прекрати переживать по пустякам! "Я буду одеваться девочкой!" Надо ж было такое придумать! - проворчал я, сбрасывая тяжелую куртку. Наги улыбнулся:
- И почему вам так важно, чтобы я одевался мальчишкой?
Я подошел к нему, обнял, приложившись губами к виску, Наги в восторге закрыл глаза, откинул голову.
- Потому что как мальчишка ты гораздо соблазнительней! - шепнул я ему горячо, чувствуя, как дрожь волной пробежала по юному телу. Мои руки оказались смелее меня самого, они пустились в путешествие по телу Наги, исторгая из него шепот, переходящий в стон:
- Кьо-сама!
Как-то незаметно мы оказались без одежды, и замерли, прижимаясь друг у другу. Это было так совершенно - касаться его кожи своей, ласкать кончиками пальцев его лицо и целовать легко и нежно. Удивительно, как много радости приносят такие простые вещи! Я уложил его на постель и был осторожен и внимателен, будто в первый раз, мальчик так бурно реагировал на мои ласки, он почти задохнулся только от того, как я присосался к его выступающей ключице. Такой чувствительный, мне приходилось его успокаивать: "Тише, малыш, побереги дыхание!" Я намеренно затягивал прелюдию, изгоняя из него напряжение страха. Пока он сам не потребовал от меня более решительных действий, вызвав у меня улыбку:
- Кьо-сама, пожалуйста, не мучайте! Я хочу вас…
Я вновь убедился, насколько легко меня принимает его тело, и в наивысший момент наслаждения собирал губами слезы с его нежных щечек. Мой мальчик, как я мечтал об этом!
- Я так люблю вас, - устало шепнул мне Наги, когда все закончилось и мы лежали в обнимку на разворошенной постели. И я вздохнул радостно и удовлетворенно, зарылся носом в его густые волосы цвета каштана:
- Как же я скучал по тебе, Наги...
***
Как давно все это было! А я помню, будто вчера. Твои улыбки, нежность и тепло, твое юное податливое тело, покорное моим рукам. Моя любовь, моя радость, мое счастье...
Ты умер на моих руках во время эпидемии чумы в Такинаге, и я впервые пожалел, что живу на этом свете. Твоим последним словом было: "Спасибо". Ты умер счастливым. А я живу... Всего несколько лет ты был со мной – и целую вечность я провел без тебя. Но мальчик мой, ты ошибался - это я должен неистово благодарить небеса за единственный лучик истинного счастья в моей жизни, за то, что они подарили мне тебя...
...и проклинать за то, что отобрали! Наги, мой маленький, мой любимый, я жду тебя...

-----------------------------------------------------------------------------
Тезаурус:
Тан - кисломолочный антипохмельный напиток.
Карбел - ездовое животное, приспособлен для холодного климата, выглядит, как квадратный шкаф, обросший шерстью, с двумя горбами и бивнями, двигается медленно, зато неутомим и неприхотлив. На них навьючивают грузы и впрягают в нарты, где размещаются люди или товар.
Такинага - столица Глиссера, планеты с вечно зимним климатом.