Для Голубого огонька

Предупреждение: яой, экшен, романс, педофилия, магия. Рейтинг: R.

Предыстория. По мотивам сказки "Рапунцель" с альтернативным развитием событий.

Заросли терновника простирались на много миль вокруг замка. Хаотичный рисунок колючих ветвей создавал впечатление крайне запущенного сада, где деревья, едва достигнув высоты в два человеческих роста, словно в отместку нерадивому садовнику, густо сплелись тонкими кривыми веточками и ощерились колючками. Не каждый рискнет продираться сквозь широкую полосу такого "садика". Но перед колдуном ветви послушно раздавались в стороны, открывая взгляду узкую тропинку и смыкаясь позади его спутника такой же плотной стеной. Мэрдок мерно покачивался в седле, погруженный в свои мысли, Итан с легкой улыбкой наблюдал за ним, стараясь не отставать. В очередной раз подогнав ленивую кобылу Лиску, помощник колдуна окликнул напарника и друга:
- Мэд, ты все еще всерьез думаешь о том указе?
- Ммм? - колдун встрепенулся, глянул через плечо, хмыкнул и пришпорил своего дымчатого коня, Арес недовольно всхрапнул, сбившись с шага. - Все меньше понимаю людей. Король добровольно отдал мне сына, разве нет?
- А теперь объявляет о награде за твою голову, - кивнул Итан. - Люди есть люди. Прошло целых десять лет, и король пытается скрыть ошибки молодости, свалив вину на тебя. Мало кто помнит, как было на самом деле.
Мэрдок поднял голову, вглядываясь в очертания башни на фоне темнеющего неба. Каменная кладка отливала золотом в лучах заката, солнце стремительно скрывалось за горизонтом, но в большом зарешеченном окне еще не горел свет.
- Я не отдам его, пусть хоть сто рыцарей пришлет, - упрямо буркнул Мэрдок. - Он мой. Дитя обетованное! Он честно выигран и взят мной по праву!
- Ну да, конечно, - Итан кисло скривился. Вздохнул. Потупился. Этот разговор успел изрядно досадить, Итан не раз порывался бросить в сердцах: "Так что же ты трусишь сказать мальчишке, как он тебе дорог?" - но боялся: а ну как и вправду пойдет да скажет. И все, конец надеждам, что колдун заметит такого верного и влюбленного в него помощника. Итан ждал, терпел, верил, старался обратить на себя внимание Мэрдока целых два года, с тех пор, как сам явился проситься к нему в ученики и понял, что лучшего человека в мире не встречал. Умный, изобретательный, смелый, увлеченный алхимией, почти одержимый ею, с отменным чувством юмора, без всякой высокомерной гордыни, что обычно отличает аристократов. Мэрдок происходил из какой-то королевской семьи, но жил так давно, что родословная его затерялась (не без его помощи, вероятно). Совершенство его дополнялось изысканной мужественной красотой: высокий рост, длинные, до лопаток, черные волосы, привычно собранные в низкий хвост, волевой подбородок, белая нить шрама через правую скулу от виска до подбородка, узковатый по-восточному разрез глаз, ярко-серых, почти бесцветных. Мэрдок шутил, что они от колдовства "выгорели", но кто знает... Итану магия не давалась пока, а вот Мэрдок одинаково легко создавал "светлячков" и метал молнии. Сколько же ему лет на самом деле? И сколько из них он прожил совсем один, если так радуется компании помощника и юного принца?
Последняя полоса терновника отступила, выпуская лошадей на чистое пространство двора перед замком. Хотя жилище колдуна по размерам скорее напоминало большой особняк, построенный по чертежам королевского замка, только уменьшенный вдвое. Что было тут до появления принца и самого Итана - страшно сказать. Расположенный к рискованным экспериментам Мэрдок примерно раз в месяц взрывал свой дом, а потом собирал по камешку обратно. Замок держался только магией. Что тоже многое говорило о силе колдуна. Итан тоже машинально задрал голову: окно в башне засияло золотым светом лампы, принц провожал закаты и встречал рассветы - в противоположной части башни было такое же окно. Недостатка в освещении принц не испытывал, а вот во внимании... Чем больше взрослел юноша, тем реже поднимался к нему Мэрдок. Иногда неделями пропадал на своих шахтах под Охат-горой вместе с помощником. Итан слышал иногда, как они ссорились в башне, голоса разносились по всей равнине, окна-то высоко и часто не закрыты. Равнодушные куклы-слуги не могли развеять скуку юноши: односложные ответы, безразличная покорность любому приказу - хоть из окна прыгнуть! - полное подчинение колдуну - вот все, на что они были способны. Куклы исправно готовили еду, таскали ее и все необходимое наверх, в башню, убирали, стирали, возделывали огород, ухаживали за скотом. Но даже по прошествии двух лет Итан смотрел на них с содроганием: пустые глаза на внешне человеческих лицах, абсолютный ноль эмоций, что ни скажи. Нет, это не заколдованные враги колдуна, Итан специально спрашивал у Мэрдока. Просто големы из очень прочного материала с вложенными в башку правилами и задачами.
Мэрдок оставил Ареса на конюшне, кивнул Итану и с видом обреченного на казнь поднялся в башню. Три дня прошло, и надо было появиться у Ранеля, иначе очередной скандал обеспечен. А Мэрдок не выносил скандалов. У него заранее начинала болеть голова. Остановился перед массивной дубовой дверью, окованой железными прутьями, с резной ручкой и отверстием для ключа. Вытащил из кармана длинной робы фигурку из малахита, зеленая птица с раскрытыми в полете крыльями - покорное подношение за недавнюю ошибку.
Черный ворон случайно залетел в открытое окно башни, у птицы оказалось повреждено крыло. И добрый мальчик пожалел птичку, вычитал в книжке, как ее вылечить. У него много книг в комнате, Мэрдок натащил целую библиотеку: от детских сказок до энциклопедий "Все о мире". Принц не мог пожаловаться на образование, зато всегда находил, в чем упрекнуть колдуна, каждый раз обращая его в бегство. В тот раз Мэрдок отнесся с излишним подозрением к неожиданному гостю Ранеля, он не верил в случайности и совпадения, особенно при таком количестве собственных врагов и недоброжелателей. Поэтому насильно забрал ворона, проверил его на магию и случайно загубил, а потом по тихому выкинул тушку за пределами полосы терновника. Ранель обиделся. Очень. Объяснения, оправдания, извинения не работали. Мэрдок надеялся, что три дня отсутствия и скромный подарок, сделанный своими руками, поможет ему помириться с мальчиком. Еще раз вздохнув и осмотрев себя (простая полотняная рубаха, грубые кожаные штаны и серая пыльная роба - надо было переодеться, но уже поздно, ладно), - он снял ключ с шеи и вставил в скважину. Дверь бесшумно открылась, он шагнул в комнату, жмурясь невольно от яркого света лампы после сумрака винтовой лестницы.
- Здравствуй, малыш, - низкий голос Мэрдока прозвучал весьма робко.

Одиночество - что может быть хуже? Это, наверное, самый тяжкий крест для любого живого существа. От одиночества люди сходят с ума, от одиночества идут на сумасшедшие поступки и преступления, от одиночества иногда просто умирают. Но даже этого ему было не дано. Четыре стены, изученные вдоль и поперёк, окна, сквозь которые проникает свет, мебель, которая была так же знакома, как свои пять пальцев.
Что может быть страшнее, чем жизнь в четырёх стенах, даже тогда, когда у тебя есть практически всё, что ты только можешь пожелать, кроме того, о чём ты мечтаешь. Даже смерть в таком случае выглядит не так ужасно, как должна была бы.
Но умирать молодой принц не собирался, так же, как и не собирался кончать жизнь самоубийством, он всё-таки надеялся когда-нибудь выбраться отсюда, из этой башни, из этого замка, уйти и не оглядываться, и никогда не возвращаться.
Но ведь что-то удерживало его все эти годы от совершения необдуманных поступков? Сначала он был слишком мал, чтобы думать, потом ему казалось, что так правильно, что только так и может быть, что именно так и живут все дети, потом он открыл для себя мир с помощью книг, которые в изобилии приносил ему колдун, и только после он понял, что нет, всё не так! Мир большой, очень большой, мир не ограничевается четырьмя стенами, мир прекрасен и удивителен по своей сути, и за пределами замка существует жизнь, нормальная человеческая жизнь со всеми её радостями и печалями. Наверно именно тогда и произошёл самый первый скандал, самая первая ссора, со слезами, обвинениями и истерикой.
Ранель пытался добиться правды, добиться от колдуна, чтобы он отпустил его, отпустил, не удерживал, ведь какое право он имеет держать живое существо под замком!? Ничего не вышло и ему пришлось отступить, но мальчик не сдался. Он продолжал штудировать книги, требуя всё новые и новые, он словно погрузился в этот неизвестный для него мир, познавал его при помощи картинок и рассказов, путешествовал вместе с пиратами и гулял вместе с придворными по страницам старинных фолиантов. Но и чтение книг надоедает, ведь невозможно постоянно заниматься одним и тем же. Нет, он не забросил чтение, просто перестал читать днями и ночами.
Чем только не занимался Ранель в своём заточении, он учился петь и рисовать, он танцевал, он вышивал, мальчик перепробовал практически всё, что только можно, чтобы убить леди Скуку.
Иногда можно было увидеть, как стройный юноша кружится по комнате, рассыпая по плечам платиновые, тяжёлые волны шёлковых волос, плавные движения рук, прикрытые глаза под пиками дрожащих, чёрных ресниц, лёгкий румянец на нежной коже.
Ещё Ранель очень любил встречать рассветы и провожать закаты. Каждое утро мальчик просыпался за пару десятков минут до того, как первый луч солнца коснётся каменных плит башни, приводил себя в порядок и шёл к окну, устраивался на подоконнике и ждал, ждал, когда из-за горизонта появится золото солнечных лучей, разбрасывая вокруг себя сверкающую пыль. В такие моменты он был почти счастлив, он сливался с солнечными зайчиками, прыгал вместе с ними по зелёной траве полей, срывал цветы, мог взобраться на самое высокое дерево, он мечтал и в своих мечтах летал так высоко, что ни у кого не было возможности забраться туда.
В вечерний час он зажигал лампу и усаживался провожать закат, прощаться с ещё одним прожитым днём, благодаря его за то, что он был. В такие минуты Ранель иногда не замечал хрустальных капелек слёз, которые катились по его щекам.
Вот уже три дня в маленьком принце кипела обида на Мэрдока. И Ранель даже не мог определить, на что больше он обиделся: на то, что колдун насильно забрал того ворона, или на то, что он снова не обратил на него должного внимания? Просто не так давно юноша стал замечать, что смотрит на Мэрдока как-то иначе, не так, как раньше. Теперь он чаще обращает внимание на его лицо, подмечая правильные черты и красоту, любуется бархатом волос на его плечах, даже восхищается грацией движений, похожих на движения дикого зверя. Хоть он и не видел никогда этих самых зверей, но много читал о них и довольно хорошо себе представлял.
Принц много читал о любви, но никак пока не мог сопоставить то, что чувствует сам, с тем, что было описано в книгах, поэтому пребывал в некотором смятении от своих чувств и ещё больше злился и обижался на колдуна, как будто это он был виноват.
Вот и сегодня он снова, как и каждый вечер сидел на подоконнике, подобрав под себя ноги и смотрел вдаль, любуясь алым закатным солнцем. Тихо отворилась дверь, но мальчик даже не повернул головы, хотя сердце замерло от голоса Мэрдока.

Кажется, обида еще не перегорела, придется постараться. Мэрдок подошел ближе, к самому подоконнику, взял ладошку мальчика и положил на нее фигурку.
- Сделал для тебя. Ты все еще злишься?
Ох, демоны ночи, как он красив! Мэрдок всегда любовался принцем, с самой первой встречи. Золотистые волосы льются волной, колдун специально запрещал Ранелю стричься, восторгаясь шелковыми прядями. Тонкие нежные черты лица, розовые щечки, приоткрытые в удивлении губки, яркие синие глазенки, настолько чистые и невинные, что даже темная душа богопротивного колдуна проникалась благими чувствами. Мальчишку невозможно было не любить. А время шло, Ранель рос, становясь все красивее, утонченнее, желаннее... Как можно порочить похотью святую невинность? Мэрдок держался, спасаясь невежеством Ранеля. Пока тот не вошел в период созревания. И тогда начались проблемы. Чуткий колдун не мог оставаться равнодушным к исходящим от принца феромонам, как не мог отрицать свою любовь к нему. Но теперь у него не получалось быть откровенным, иначе желания прорвались бы наружу невольным словом, жестом, действием, и мальчик обижался на него, он не понимал, что происходит. Их отношения рушились, и Мэрдок постепенно приходил к мысли, что мальчика придется отпустить, иначе тот угаснет в неволе.
Как же так получилось?
Давно, до рождения принца, смертельно раненный на охоте король заключил договор со случайно поезжавшим мимо колдуном - за сохранение венценосной жизни отдать то, чего он не знает дома. Мэрдок и сам не знал, что его толкнуло сказать ритуальную фразу, он ругал себя всю дорогу до замка, потому что пришлось делать огромный крюк на пути домой, а он спешил к своим пробирками и горелкам. И когда радостная королева едва ли не с порога сообщила супругу, что беременна его первенцем, Мэрдок был шокирован не меньше короля. Сказанного не воротишь. Но колдуну потребовалось целых шесть лет, чтобы решиться приехать за долгом.
После Ранеля у королевы рождались еще дети, а старшего принца заранее списали со счета, отношение к нему было, как к смертельно больному. По замку ходили страшилки, заключались пари, сколько протянет ребенок у Мэрдока и для чего он нужен колдуну. И когда тот появился, Ранель был слишком запуган, чтобы даже плакать. Он стоял перед троном короля, комкая подол кружевной рубашки, бледный и несчастный. А затем вошел Мэрдок... Высокий, красивый мужчина весь в черном, уверенно шагал через зал, плащ развивался на ходу подобно крыльям большой птицы. Мальчик смотрел, приоткрыв ротик, страх сменился восхищением. Все подданые в зале затихли, с уважением и страхом следя за колдуном, только шаги тяжелых сапог нарушали тишину.
- Я пришел за своей данью.
Ранель затрепетал от звука низкого бархатного голоса, во всем дворце не было никого, способного сравниться с Мэрдоком. И когда колдун перевел взгляд на мальчика, что-то случилось - весь окружающий мир подернулся дымкой, оставляя их наедине. Ребенок шагнул навстречу и доверчиво потянулся к колдуну, а тот улыбнулся и подхватил Ранеля на руки. Король что-то говорил, маленький принц не слышал, положил голову на плечо мужчины и зарыл пальчики в его роскошные волосы.
Как сладок был тот миг, как много времени прошло с тех пор. Мэрдок не меньше принца хотел вернуть назад то счастливое время, когда общение с Ранелем ничем не омрачалось. Он забрал его, чтобы заботиться о ком-то, любить, лелеять, как собственное дитя. А теперь задыхается, если стоит слишком близко, потому что запах мальчика щекочет ноздри, разжигая в колдуне однозначные инстинкты и желания. И с каждым разом все труднее бороться с собой.

Прикосновение и по руке бегут мурашки, вверх, забираясь под рукав тонкой рубашки, пробираются выше, бегут по шее, шевеля волосы на затылке и оставляя после себя странное покалывание. Что это? Он так давно его не видел, что успел забыть, какими нежными могут быть его пальцы? Нет, прошло всего три дня, тогда что же? Что вызывает такую странную реакцию? Ведь раньше такого не было, не было даже тогда, когда Мэрдок обнимал его, не было, когда он ласково гладил его по волосам, успокаивая. А может это от того, что теперь колдун так не делает? Он больше не желает маленькому принцу спокойной ночи, не целует его в лоб перед сном, не кладёт ласково руку на плечо, что-то объясняя.
Новый виток обиды, новый поворот мыслей, разум снова начинает спорить с чувствами и ощущениями.
"Значит я ему больше не дорог, он больше меня не любит и поэтому так редко приходит. Что я сделал не так, почему он перестал меня замечать, почему больше не смотрит мне в глаза, почему больше не хочет разговаривать со мной подолгу, а отделывается короткими фразами? Что случилось? Может я стал уродлив? Или кто-то другой занял моё место? А может это потому, что я стал уже почти взрослым? Ведь когда я был младше, всё было по другому?"
Тысячи вопросов, ответов на которые нет. Или просто Ранель пока не смог их найти, а колдун помогать ему в этом явно не собирался, потому как просто молчал, когда мальчик задавал эти вопросы или переводил разговор на другую тему, явно избегая этой.
Сначала взгляд упал на фигурку птицы на ладони, потом пробежался по руке колдуна вверх и наконец коснулся его глаз, впиваясь в них сапфировыми гранями. Чего больше сейчас было в этом взгляде, отчаяния от непонимания происходящего, мольбы или обиды на прошлое, трудно сказать, потому что в душе маленького принца вновь бушевал ураган.
Мысли и чувства путались в его сознании, он не мог за ними угнаться и понять их, хоть искренне пытался это сделать. Юноша перелистывал свою память, как одну из своих любимых книг, просматривая гравюры прошлого и сравнивая их с настоящим, пытаясь уловить ту разницу между собой тем и собой сейчас, но не понимал.
Вот он, ещё совсем юный, лежит в постели и рядом сидит Мэрдок, ласково держа его за руку и читая сказку, в его глазах лучится доброта и забота, он нежно целует его в щёку и пожелав спокойной ночи, уходит к себе. И вот он уже сейчас, лежит в постели, совершенно один и прислушивается к каждому шороху за тяжёлой дверью, теша себя надеждой на долгожданные шаги, но их нет, тишина. Почему? Потому что он вырос и больше не нуждается в сказках или потому что перестал быть интересен? Что случилось? Раньше он засыпал, как только за мужчиной закрывалась дверь, уносясь с сказочную страну волшебных снов, теперь он иногда не может уснуть до рассвета, потому что ждёт. Ждёт, что вот-вот он услышит тихие шаги, бесшумно откроется дверь и войдёт Он, присядет на край постели, тепло улыбнётся и заговорит. Его голос, он тоже имеет свою силу, он завораживает и обволакивает, проникает в самые потаённые уголки души, задевая невидимые струны. Но ничего не происходит - тишина.
Мальчик легко спрыгнул с подоконника не отрывая взгляда от глаз колдуна, одна рука по прежнему сжимала подаренную птицу, вторую он положил ему на плечо.
- Сержусь ли я? Обижен? Да. Но я перестану на тебя сердиться, если ты скажешь мне, что изменилось, почему ты больше не любишь меня, почему теперь я вижу тебя всё реже и реже, почему ты перестал со мной разговаривать так, как разговаривал раньше. Ответь и я больше не буду обижаться.
Голос принца был тихим, он не кричал сейчас, нет, он старался сдержать рвущиеся наружу слёзы.

Ну вот, снова глазенки принца влажнеют от слез, в голосе тихий упрек, но так еще больнее, лучше бы он кричал, обвинял в чем-то совсем другом. Пусть бы даже припомнил того ворона или еще что-то, мало ли в их совместной жизни было ссор. Что изменилось? Мальчик стал юношей, а чувства Мэрдока оказались вовсе не отцовской любовью. Желание плавило его волю. Когда Ранель смотрел так, как сейчас, когда он прикасался к колдуну, только воля последнего спасала их обоих отнепоправимой ошибки. Синие глаза - бездонные озера, высокое небо, лепесток василька. Мэрдок опомнился за миг до поцелуя, губы опалил удивленный вздох Ранеля - в последнюю секунду колдун изменил направление и чмокнул мальчика в щечку. Нежная кожа под губами, запах свежести, непорочная юность... Нет! Колдун отпрянул, дикими испуганными глазами глядя на Ранеля. Отошел на шаг, избавляя плечо от веса руки юноши. Он весь дрожал от вожделения и ужаса, что готов был сотворить с ребенком.
Так нельзя. Перед ним весь мир, и где-то там есть человек, предназначенный любить Ранеля и получать его любовь. Если запереть зверька в клетке, он вынужден любить только своего хозяина. Так не честно. Испуг сменился печалью. Мэрдок невесело улыбнулся, протянул руку и провел кончиками пальцев по нежной щечке Ранеля.
- Я люблю тебя, малыш, даже слишком.
Он хотел бы еще что-нибудь сказать, но горло перехватило спазмом, как всегда, когда речь шла об истинных причинах отчужденности Мэрдока. Сокрушенно мотнув головой, он развернулся и ринулся прочь:
- Доброй ночи, принц, - обронил на пороге, не оглянувшись. Замок двери щелкнул.
Пока он переодевался к ужину, впервые в голову колдуна прокралась мысль: а что если поговорить с принцем честно, объяснить, что тревожит Мэрдока? Они вместе смогут решить, что делать дальше.
Вместе? Маленький мальчик и зрелый колдун, чей почтенный возраст не заметен только благодаря элексирам?
- Что с тобой? - спросил Итан за ужином, видя, как Мэрдок кисло скривился от собственных мыслей.
- Ничего, - машинально отрезал колдун, без аппетита поковырялся в тарелке, посмотрел на Итана. Затем отложил вилку и вздохнул. - Я не знаю, что делать с Ранелем.
Итан с удивлением оторвался от вкусной курочки, переводя взгляд на Мэрдока. Впервые на его памяти колдун искал у него совета на тему принца. Не то, чтобы у Итана язык чесался высказаться по поводу их с Ранелем отношений, но смотреть, как друг мучается, было неприятно. Даже хуже, чем самому мучиться от неразделенной любви. Может, пусть хоть они будут счастливы? Итан напустил на себя равнодушный вид.
- Как по мне, тут все просто. Либо вы, наконец, займетесь любовью, либо доведете друг друга, а заодно и меня, до инфаркта пустыми скандалами.
Мэрдок вздохнул, взял вилку и снова поковырялся в тарелке. Итан покачал головой: всегда такой решительный колдун вдруг преображался в жалкого мямлю, когда речь шла об обитателе башни.
- А если он испугается? Если я причиню ему боль? Я не прощу себя...
- А если он ждет, что ты сделаешь первый шаг? Если ему уже больно от твоего невнимания? Может, не только о своих чувствах начнешь думать? - это прозвучало немножко слишком резко, Итан не успел себя остановить, собственные чувства прорвались упреком.
- Ты... - Мэрдок с удивлением и досадой глянул на ассистента. - Ты жесток, знаешь?
- А ты эгоист, - отрезал Итан, отставил пустую тарелку. - Спокойной ночи.
Эта ночь ползла особенно долго для каждого жителя замка. Мэрдок ворочался с боку на бок, размышляя о словах Итана. "Что же делать с Ранелем?" Итан достал бутылку огневиски и полночи надирался в одиночестве, тупо пялясь на пляшущие языки пламени в камине, часам к трем он вырубился прямо в кресле, и молчаливые слуги отнесли его в кровать.
А наутро замок обволокло дымом, а в окно башни залетел камешек и, разбив стекло, покатился по полу.

Так близко, нереально близко, горячие дыхание обжигает кожу, взгляд глаза в глаза, мальчик просто тонет в его глазах, проваливается в серую бездну без права на возвращение обратно. Свободное падение, за спиной распахиваются крылья, сердце замирает перед прыжком и вот он уже парит, не зная, что внизу его ждут острые скалы, о которые он обязательно разобьётся, если вовремя не опомнится. Но нет времени на раздумья, есть только один миг, только миг для того, чтобы сделать первый шаг и провалиться в пропасть. И он делает этот шаг, всё, обратного пути нет. Полёт и падение на острые пики непонимания и отчуждённости.
Как же больно падать, как больно раздирать в кровь душу, рвать тугие струны нервов. Губы Мэрдока оставили на нежной коже мальчика горящий отпечаток, сердце на миг просто замерло в ожидании чего-то, что вот-вот должно случиться. И...И ничего не произошло, как всегда. Сознание начало заволакивать холодным туманом ярости, слёзы превратились в ледяные осколки, которые сейчас сияли в глазах Ранеля, словно далёкие звёзды. Мальчик застыл, словно каменная статуя, не в силах произнести ни слова, язык стал неповоротливым и не хотел его слушаться, на миг он даже казалось, забыл, как надо дышать. Отмер он лишь тогда, когда за мужчиной закрылась дверь, ставя между ними ещё одну преграду. Он бросился следом и принялся молотить кулаками по бездушному дереву в слепой обиде и ярости, выкрикивая вслед уходящему колдуну то, что хотел сказать, но не успел, даже не надеясь на то, что он его услышит.
- Это так ты меня любишь!? Всего лишь доброй ночи и всё!? Это всё, что ты можешь мне сказать? Всё!? Ты не любишь меня, ты ненавидишь меня, слышишь!? Ненавидишь! Зачем ты меня мучаешь, зачем ты меня держишь!? Чего ты хочешь!? Ты...Я...
Он бил по неповинным ни в чём, грубым доскам до тех пор, пока не разбил в кровь руки и только когда боль огненной стрелой пронзила ладонь, мальчик упал на колени и обхватил голову руками, малахитовая фигурка выпала из ослабевших пальцев рядом с ним, на ней, словно маленькие розы, распускались алые капельки крови. Сколько он так просидел, Ранель не знал, может быть минуту, а может быть и несколько часов, время сейчас не существовало в этом месте, оно остановилось, замерло и не хотело двигаться дальше.
Как во сне, мальчик поднялся на ноги, подошёл к столику, на котором стоял кувшин с водой, омыл руки, совершенно неосознанно поморщившись от боли и просто рухнул на постель не раздеваясь. Глаза закрылись и он провалился во тьму без сновидений. Ватная мгла накрыла его тяжёлым покрывалом, душным и липким, но спасительным сейчас, отгораживая хрупкое сознание от разрушения.
Утром из состояния этого странного полусна - полуобморока его вывел звон разбитого стекла. С огромным трудом он открыл глаза, голова просто раскалывалась, руки нестерпимо болели и принц в первый момент даже подумал, что это всё ему снится, но запах дыма и гари, который забирался в нос, говорил об обратном. Сев на постели, он огляделся по сторонам в поисках того, что его разбудило. Осколки драгоценными камнями сверкали в отчего-то мутных солнечных лучах на каменном полу. Наверно с минуту принц пытался понять, что же произошло, а когда разобрался в чём дело, его просто выбросило из кровати, он подскочил сначала к разбитому окну, но как ни пытался, рассмотреть ничего не смог, мешал дым, клубами подымающийся вдоль стен. Тогда он бросился к дверям и стал колотить в неё, не смотря на режущую боль в покалеченных вчерашним приступом руках.
- Откройте немедленно! Слышите!? Немедленно откройте эту чёртову дверь!

И снова что-то влетело в окно, гулко упало на деревянный пол, проволоклось по нему обратно и зацепилось за подоконник - крюк с привязанной к нему веревкой. Последняя натянулась, по ней кто-то взбирался наверх, пыхча и поругиваясь. Над подоконником появилась всклоченная голова с усами и бородой, маленькие хитрые глазки из-под кустистых бровей шустро оглядели светлицу, нашли хрупкую фигурку в ореоле длинных золотистых локонов. Затем голова подмигнула Ранелю и приложила толстый палец в латной перчатке к усам. Рыцарь распахнул окно и перевалился через подоконник, звякнула кольчуга, меч болтался на боку, норовясь запутаться в ногах. Ранний скалолаз неловко поднялся, притопнул и залихватски отряхнулся.
- Здорова будь, принцесса! - громким шопотом радостно поведал рыцарь. - Спасать тебя пришел. Папаня твой желает тебя вернуть. Пошли скорей, пока богопротивное отродье тьмы не проснулось!
Дым снаружи развеивался, горел явно не замок, пахло паленым деревом, где-то далеко огонь потрескивал в ветвях терновника.

Ранель резко повернулся на звук и уставился на крюк, проследил за ним взглядом. Крюк зацепился за подоконник, верёвка натянулась, значит кто-то явно был внизу на этой верёвке и явно имел намерение сюда попасть. От такого напора явно нельзя было ожидать ничего хорошего, поэтому мальчик сначала растерялся, а потом стал оглядываться в поисках чего-нибудь, что можно взять в руку в качестве самозащиты, но как на зло, ничего подходящего не находилось. Хотя... Он быстро, пока ещё не появился в оконном проёме нежданный гость, схватил со стола тяжёлый подсвечник и спрятав его за спину, стал ждать, отойдя как можно дальше от окна.
Вот появилась голова, подмигнула, следом показалось всё остальное и вот уже перед принцем во всей своей красе стоит рыцарь довольно внушительных размеров. По сравнению с ним подсвечник в руке показался слишком маленьким и незначительным оружием, но Ранель только сильнее сжал его в руке.
Услышанное заставило глаза мальчика стать ещё больше. Он никак не ожидал такого поворота событий. Растерянность вернулась, уступая место агрессии. И что сейчас делать? С одной стороны он был очень обижен на Мэрдока, с другой стороны вот так вот просто взять и уйти непонятно с кем и куда, после стольких лет, проведённых в этих стенах было просто невозможно. Тем более это было настолько неожиданно. На какой-то миг принц даже потерял дар речи, просто стоял и смотрел в упор на мужчину в доспехах.
Придя немного в себя, Ранель сделал ещё один шаг в сторону так, чтобы оказаться ещё дальше от пугавшего его рыцаря.
- Во первых я не принцесса, а во вторых Вы забыли представиться, сэр рыцарь. Как я могу знать, что Вас на самом деле послал мой отец?
Почему-то напоминание об отце не вызывало сейчас никаких эмоций, вообще никаких. Сейчас принц думал только о том, что будет думать и делать Мэрдок, если не найдёт его тут. Будет его искать или нет? Будет ли волноваться? Или ему будет всё равно и он только вздохнёт с облегчением, увидев пустую комнату и разбитое окно.

Рыцарь поморгал, но решил не озадачиваться словами принцессы, мало ли что женщины болтают. Тем более за дверью послышался шум, и рыцарь спешно цапнул Ранеля за руку и оттащил к окну, приговаривая:
- Ты, принцессочка, не ломайся. Вышел указ королевский: кто тебя вернет, в большом почете будет. Думаю, на полкоролевства впридачу не поскупится. Такая красотка! - рыцарь взвалил мальчишку на плечи и похлопал большой ладонью в латной перчатке по его попке. - Будешь женой моей. Не ори, а то колдуна разбудишь, придется рубить ему голову, окаянному, - проворчал рыцарь, пугливо оглядываясь на дверь.
Разбуженный звуком бьющегося стекла и запахом дыма, Мэрдок сел на кровати, держась за голову руками. И кому там ни свет ни заря неймется? В комнату постучался слуга, чтобы сообщить о вторжении на территорию постороннего субьекта. Судя по описанию и грубому подходу, школа рыцарства для этого типа началась и закончилась на покупке доспехов и коня богатырского. Брянчанье кольчуги по камню башни было слышно на весь замок. Ума нет - считай калека. Только дурак мог сунуться в дом колдуна, сколько бы там золота не пообещал король. Тяжко вздохнув, Мэрдок натянул штаны, накинул, не застегивая рубашку, нацепил тапочки и пошлепал по лестнице наверх. Тихо отпер дверь и остановился в проеме, скрестив руки на груди и скептически наблюдая действие. Ну, одно хорошо - мальчишка, похоже, не спешил удирать из плена. Личность Мэрдока ему, видимо, оказалась более по душе, чем новоявленный женишок, который явно не умеет читать - в указе речь шла о принце. Не стоит верить пересказам дружков, которые хотят над тобой подшутить по пьяни, отправляя на смертный бой с мерзким колдуном. Даже жаль юродивого. Мэрдок щелкнул пальцами - створка окна резко захлопнулась, остатки стекла звонко вывалились наружу.
- Уважаемый, вы не поняли? Дама не желает, чтобы ее спасали! - низким угрожающим голосом сообщил о своем присутствии Мэрдок. Рыцарь уставился на него округленными глазами. Да-да, страшное зрелище - невыспавшийся колдун: домашняя одежда мятая, волосы растрепаны, под глазами темные круги, да и смотрит так, что поневоле задумаешься о сглазе. - Ты ведь не желаешь, Ранель? - ехидно добавил Мэрдок.

Ранель даже не успел понять, каким образом оказался на плече этого рыцаря. Уже болтаясь вниз головой, он вспомнил о подсвечнике в своей руке, который он по прежнему крепко сжимал, но теперь, судя по всему, он был уже бесполезен. И правда, по какому месту можно было сейчас ударить, чтобы заставить этого мужлана поставить его на место? До головы не дотянуться, а бить пониже спины не актуально, всё равно не поможет, только разозлит. Но он не мог потерпеть такого с собой обращения, да ещё и такого фамильярного поведения со стороны совершенно незнакомого мужчины.
- А ну ка поставь меня на место немедленно! Слышишь!?
Но очень скоро стало понятно, что не слышит или не хочет слышать, медленно, но неотвратимо приближаясь к разбитому окну. Но тут распахнулась дверь и на пороге показался Мэрдок. принц поднял голову на сколько это было возможно в его положении и посмотрел на колдуна. Да, внешний вид мужчины оставлял желать лучшего, но это сейчас было совершенно не важно. Важно было то, что он так вовремя появился, потому как перспектива стать " женой " этого рыцаря пугала гораздо больше, чем заточение в башне даже наедине со своими мыслями.
Резкий щелчок пальцев, звон остатков стекла и голос колдуна в тишине. По тому, как дёрнулся рыцарь было понятно, что он испугался, причём хорошо испугался и мальчик стал напряжённо высматривать на полу место, куда он его уронит, чтобы не удариться головой об какой нибудь угол.
- Нет, я не желаю! Я желаю, чтобы меня немедленно поставили на место!
Висеть вниз головой становилось всё труднее, кровь приливала и голова начинала болеть.

Рыцарь осознал, что драться с болтающимся на плече телом ему будет не удобно, поэтому он поставил "принцессу" на ноги и оттолкнул к стене:
- Не бойся, малышка, я щас быстренько разделаюсь с богопротивным...
- ...исчадием ада и поедем жениться! - с мрачным весельем подхватил остаток фразы колдун, демонстративно размял пальцы. Рыцарь округлил глаза. Мэрдок хищно ухмыльнулся. Пальцы рыцаря побелели на рукояти меча, который тот не спешил вытаскивать, в глазах мелькнул явный страх. Но терять лицо перед очами "прекрасной девы" ему не хотелось. И чтобы подбодрить себя, он процедил:
- Ты пошто девицу обидел, порождение мрака?
Мэрдок не выдержал и расхохотался:
- Ты что, ослеп совсем, уважаемый? - колдун метнул в Ранеля сгусток синего холодного пламени, не опасного для тела человека, которое слизнуло ключевые части ночной сорочки, и та расползлась лоскутами, Ранель не успевал их ловить и прикрываться - в итоге рыцарь лицезрел прекрасное, но все же юношеское тело. На его простом лице отразилось искреннее разочарование, а там и понимание.
- Так ты и вправду не девка? - обиженно буркнул мужик, засопел, хмуро глянул на колдуна. Желания гибнуть за чужую шутку у него не было. А Мэрдок смотрел на Ранеля - тяжело, жгуче, на грани самоконтроля, сжимая кулаки, пока не опомнился, с трудом отвел глаза, давя звериные инстинкты, мрачно посмотрел на горе-спасителя, отошел от двери на шаг и бросил:
- Чтоб через минуту тобой тут и не пахло.
Рыцарь загрохотал латами по винтовой лестнице вниз, а Мэрдок подошел к окну, открыл его и выбросил на улицу крюк с веревкой, провел ладонью над подоконником - стекла взмыли в воздух, дополняясь осколками с улицы, мозаикой соединились в прежней форме, линии спаек исчезали на глазах, пока стекло не стало целым и невредимым. Мэрдок вздохнул устало - заклинание восстановления забирало много сил, проще вставить новое стекло, но прямо сейчас важнее было выпустить вместе с силой закипевшую страсть к мальчишке, пока та не взяла верх над разумом.
- Ты мог бы вернуться к отцу во дворец. Стать кронпринцем, ты ведь старший, первенец, достаточно умен, образован, красив... - задумчиво проговорил Мэрдок, оставаясь лицом к окну, спиной к Ранелю.

Как только принц почувствовал под ногами пол, он тут же отошёл к стене и замер там в ожидании дальнейших действий, а то, что они последуют не могло не быть заметно. Воинственно настроенный рыцарь против колдуна за возможность получить пол царства и " жену " в придачу. Действия не заставили себя долго ждать, только вот они никак не соответствовали тому, что предполагал Ранель. Могла быть драка, могла быть ругань или что-то подобное, но нет, всё решилось гораздо проще.
Мальчик почувствовал как на нём просто расползается ночная сорочка и он не в силах поймать ни кусочка, чтобы прикрыть наготу. Алый румянец залил его щёки когда две пары глаз уставились на его тело, он едва успел прикрыть рукой естество и опустил глаза, не в силах поднять их от стыда.
Просто замечательно!
Как только мальчик услышал разочарованный голос рыцаря, а после приказ убираться восвояси, он быстро подошёл к кровати и сдёрнув с него покрывало, замотался в него так, что не стало видно ни единого кусочка тела. Так он хоть немного почувствовал себя защищённым.
Грохот лат и звук шагов по лестнице возвестил о быстром уходе спасителя и только тогда молодой принц поднял глаза на колдуна. Он молча смотрел ему в спину, пока тот возвращал окну его первоначальную целостность. Потом сделал неуверенный шаг к нему и остановился снова, когда тот заговорил. Не этих слов он сейчас ожидал, ох не этих. Сердечко ухнуло вниз и замерло где-то так глубоко, что он перестал его слышать.
- Значит ли это, что ты готов меня отпустить? я не был во дворце десять лет, я практически не помню отца и мать, не помню ничего из той, прошлой жизни. Ты продержал меня здесь всё это время взаперти, а теперь, когда я видимо перестал тебя устраивать по каким то причинам, ты решил от меня избавиться. Тогда почему ты вмешался!? Уволок бы меня этот рыцарь, доставил бы отцу и всё, ты свободен, меня нет. Зачем? Я перестаю тебя понимать!
Он всё таки преодолел некоторую робость и подошёл к мужчине, несмело положив ему на плечи горячие ладони. Покрывало больше ничто не держало и оно повисло на плечах словно плащ.
- Ты правда хочешь, чтобы я ушёл? Тогда повернись и скажи мне это в глаза.
И снова в принце боролись несколько чувств, с одной стороны он давно хотел свободы, хотел наконец увидеть мир, с другой стороны ему было страшно покидать башню, он привык жить только так и никак иначе. Но была ещё третья сторона и даже четвёртая. Он не хотел уходить, потому что там, куда он уйдёт не будет Мэрдока, но он хотел уйти потому что хотел, чтобы колдун почувствовал, как ему не хватает маленького принца и сам вернул его к себе. Слишком всё сложно для шестнадцатилетнего юноши и слишком сложно для того, чтобы принять правильное решение быстро.

Мэрдок резко вдохнул, ощутив на спине ладошки мальчика - прикосновения прожигали насквозь, сердце забилось сильнее. Ранель испытывал колдуна на прочность, и очень зря - в серых глазах разгоралось синее пламя, когда Мэрдок обернулся и перехватил запястья юноши, развел его руки - покрывало соскользнуло с плеч Ранеля и с тихим шелестом упало на пол. Колдун с жадностью голодного зверя разглядывал обнаженное тело юноши, ноздри его раздувались, втягивая запах Ранеля, возбуждение накатывало душной волной. Щечки мальчика поалели, губки приоткрылись, непреодолимо притягивая взгляд. Поцеловать их, смять властно и грубо, неистово вторгаться языком в сладкий ротик, разрушить добродетель запретными ласками... Фантазия разыгралась, угодливо сменяя картины распластанного на кровати беззащитного юноши... испуг в синих глазах... надрывные стоны и бурно вздымающаяся грудь с двумя торчащими розовыми сосочками... Глаза колдуна заволокло пеленой - он медленно склонялся к лицу юноши...
- О, наконец-то, приступили к делу? - чужой голос разрушил таинство момента, Мэрдок выпрямился и метнул взгляд к двери. Итан прислонился к наличнику и криво усмехался, нагло разглядывая обнаженного Ранеля и лицо колдуна.
- Какого...
- Что, я не вовремя? Ну, извините. Ты продолжай, Мэд, потом поговорим.
Итан развернулся и вышел, топая по лестнице вниз. Мэрдок несколько раз глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Он едва не сорвался с катушек. Возможно, Итана стоит поблагодарить, а не превращать в лягушку, как захотелось поначалу. Колдун отпустил запястья мальчика, которые уже покраснели. Слишком у него нежная кожа, и гладкая, и сливочно-белая, и... Мэрдок потряс головой, снова выныривая из фантазий. Поцеловал мальчика в лоб, погладил по шелковым волосам.
- Ты не представляешь, чего добиваешься, малыш. Остановись, пока не поздно, - шепнул он. Затем, сделав над собой усилие, колдун ринулся прочь, хлопнув дверью. Он кинулся догонять Итана, в рассеянности забыв запереть Ранеля, как обычно. С помощником состоялся долгий и тяжелый разговор, в конце которого Итан заперся в своей комнате, а Мэрдок отправился к выгоревшей просеке терновника - выращивать новую ограду.

Взгляд, затянутый поволокой желания, зрачки-бездны, распахнутые навстречу, провалиться в них, сорваться вниз в высокой скалы и полететь... Ещё один миг и случится... За спиной распахиваются крылья, тело напрягается, вытягивается в струну, голова откидывается назад, по спине юноши волнами расплавленного золота струятся пряди волос. Ещё один только миг, руки на его запястьях, нет больше ни единой преграды, губы обжигает горячее дыхание, вот... Он срывается вниз, в эту невозможную бездну глаз, летит и... разбивается об острые скалы голоса Итана.
Всё, потух свет в глубине глаз, заледенели пальцы, сердце просто остановилось на минуту, не желая биться, что-то оборвалось внутри. Мальчик отступил на шаг назад, как только колдун разжал пальцы и опустил голову, не желая видеть, как тот уходит. А что Мэрдок уйдёт больше не вызывало никаких сомнений. В голове билась только одна единственная мысль - не нужен, не нужен, не нужен...
Он наверно даже не слышал слов, которые прошептал ему колдун, он был сейчас настолько поражён открытием, которое только что сделал, что не замечал ничего кругом. Он хотел, чтобы мужчина его поцеловал! Как это может быть!? Этого просто не может быть! Это не правильно, но он просто страстно желал этого! При одно только воспоминании о губах Мэрдока, которые находились в сего в нескольких миллиметрах от его губ его просто бросало в жар.
Совершенно неосознанно молодой принц отметил, что захлопнулась дверь, но не провернулся в замочной скважине ключ. Но пока не это было важным, только сознание зацепилось за этот факт, как за что-то необычное.
Ранель приложил ладони к щекам и потёр их, потом потёр глаза, словно желая проснуться, вынырнуть из странного сна, по невероятной случайности кажущегося реальностью, но это был не сон. Мальчик как-то странно огляделся по сторонам, вроде всё так же, как и всегда, но что-то не так. Всё вдруг стало чужим, нежеланным, хотелось разбить, разломать, уничтожить всё это, всё, что столько лет верой и правдой служило ему и скрашивало его одиночество.
Не нужен, я ему не нужен.
Решение пришло в голову совершенно неожиданно, как только сознание вместе с памятью подкинули картинку - вот уходит Итан, следом за ним уходит Мэрдок, тихо закрывается дверь и потом только шаги по лестнице, и тишина.
Он не запер дверь! Это мой шанс на свободу! Я уйду и пусть он остаётся в своём замке, ведь я...я больше не нужен ему.
принять решение оказалось куда как легче, чем осуществить. Что надо взять с собой, во что надо одеться, как выбраться незамеченным из замка, куда потом идти. Вопросы роились в голове потревоженными пчёлами, но раз Ранель так решил, значит он это сделает. Отступать он не привык, хоть раньше ему и не приходилось предпринимать ничего подобного. Но он решил, что справится, да и что может с ним случиться? Он найдёт, куда ему пойти!
На самом деле он совершенно не знал, куда он пойдёт, не знал и боялся этой неизвестности, но, как оказалось сидеть на месте при открытых дверях и после того, что произошло он просто был не в состоянии. Одевшись, мальчик подошёл к большому зеркалу и уставился на своё отражение. Золотистые волосы убраны в хвост на затылке и затянуты голубой лентой, чтобы не мешали в пути, чёрные штаны, заправленные в высокие сапоги, облегают стройные ноги, белая рубашка из тончайшего батиста приятно холодит кожу. Никаких украшений, никаких знаков отличия на одежде. чтобы не замёрзнуть мальчик одел голубой с серебряной нитью камзол, который по словам колдуна невероятно ему подходил. Всё, теперь он был готов, осталось только выждать удобный момент и можно отправляться в путь.
Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул на лестницу. Тишина, никого, даже слуги не снуют. Правильно, время завтрака они пропустили, а до обеда ещё далеко, так что этих кукол можно не опасаться. Опасаться стоит только Итана и самого Мэрдока. крадучись мальчик спустился по винтовой лестнице вниз, останавливаясь на каждом шагу и прислушиваясь, но сегодня боги были к нему благосклонны и до самых дверей, ведущих на двор замка ему никто не встретился, он не услышал даже шёроха, так что можно было подумать, что дом совершенно пуст. во дворе тоже не было не единой живой души и Ранель безпрепятственно покинул территорию колдуна, никем не замеченный. Куда он направляется, он не знал и сам, поэтому просто пошёл вперёд по тропинке, ведущей от замка.

- Куда-то спешишь, принц? - ироничный оклик догнал Ранеля на полпути к непроходимой стене терновника. Итан догнал юношу на Лиске, кобыла с любопытством обнюхала встреченного человека.
- Достал тебя Мэрдок, да? - сочувственно спросил Итан, слегка склонившись к мальчику и упираясь локтем в луку седла. Помощник колдуна... хотя - уже бывший помощник. Вот так быстро и некрасиво рушится двухлетняя дружба, стоит бросить в лицо человеку: "Этот малолетка не знает тебя и никогда не полюбит так, как я!" До сих пор перед глазами ошалелое лицо Мэда, его рассеянные слова: "Итан, ну зачем?.." - перед тем, как он развернулся и ушел прочь. Действительно, зачем глупый Итан поставил бедняжку в неловкое положение, заставив выбирать? Но увиденное в башне поразило его в самое сердце. Он не готов отдать Мэда глупому пацану только потому, что у того нежное тельце и невинный взгляд. Да, Ранель красив и пока еще непорочен - но это легко исправить. Итан улыбнулся доброжелательно:
- Ты не проберешься через заросли терновника. У меня есть амулет, могу провести тебя, а там - каждый в свою сторону. Идет? - он протянул руку мальчику, готовый поднять его в седло.

Ранель весьма уверенно шёл по тропинке в сторону непроходимой стены терновника, не думая пока, каким образом он станет через неё перебираться. пока его мысли были заняты лишь собой и Мэрдоком, своей обидой на этого человека, своей болью, которая острым осколком застряла в сердце, непониманием и неизвестностью. И именно по этому он заметил Итана только тогда, когда тот его окликнул. Вздрогнув и повернувшись на голос, мальчик уставился на помощника колдуна огромными сапфировыми глазами. Страх стал заползать под рубашку лёгким холодком, который пробирался вдоль позвоночника. Ведь откуда знать Ранелю о намерениях этого человека, он может просто вернуть его обратно, в башню или вернуть прямо пред очи колдуна, чего сейчас он хотел меньше всего. Вот если бы сам Мэрдок пошёл за ним, он бы вернулся, конечно вернулся, ну может сделал бы вид для проформы так сказать, что очень обижен, но точно бы пошёл следом.
Странно было то, что помощник предлагает помощь, хотя по идее не должен. Или должен? Довериться ему или нет? Но было похоже, что выбора у мальчика особого нет, или он сейчас принимает помощь Итана и перебирается через ограду, или...или придётся пытаться справиться с этим самому, а как, он не знал. Был и третий вариант - вернуться обратно в башню и пристыженно просить прощения за свой побег, но вот этого он точно не хотел, поэтому решил принять наиболее выгодное, как ему сейчас казалось, предложение.
- Нет, он меня не достал, просто я хочу свободы. А ты бы не хотел свободы после десяти лет заточения в четырёх стенах? - Вопрос был скорее риторический и мальчик не ждал на него ответа.
- Странно, что ты решил мне помочь, разве ты не должен помогать Мэрдоку? Хотя это твое дело, можешь не отвечать. Я буду тебе благодарен, если ты переведёшь меня через ограду, но потом мы каждый пойдём в свою сторону.
Принц протянул свою маленькую ладошку навстречу руке Итана.

Итан ухватил изящную ладошку и втащил мальчика на седло перед собой. Теперь, когда Ранель не мог его видеть, парень зло ухмыльнулся и пришпорил Лиску, послав ее к полосе терновника. "Вот так, мой дорогой Мэд, я уеду, но и ты останешься ни с чем. Надо было трахнуть мальчишку, когда у тебя была возможность. А теперь все", - Итан так давно чувствовал тоску, что она стала частью его натуры, легко переплавляясь в злость и ненависть. Сейчас он не думал о будущем, только о настоящем, где был он, его неразделенная болезненная любовь и хрупкий мальчик, которого Итан винил в своих бедах. План созрел легко и быстро: Итан развернул лошадь у самой кромки терновника и погнал ее в сторону пропаленной просеки, черный дым уходил в небеса, указывая дорогу. Итан удерживал мальчишку рукой за талию, а когда среди черных стволов разглядел фигуру колдуна, остановил Лиску и закричал:
- Мэрдок! Смотри, что я нашел по пути сюда!
Колдун обернулся еще раньше, на стук копыт, с удивлением узнал Ранеля перед Итаном в седле. По спине будто мокрым пером провели - чувство опасности сжало сердце. Мэрдок зашагал навстречу бывшему помощнику. Он еще мог простить Итану его внезапную "любовь" и ревность, парень всегда ему нравился как человек и как друг, но если он причинит вред Ранелю... Лицо колдуна помрачнело, полоска шрама проступила отчетливее. Глядя в лицо приближающегося колдуна, Итан ухмыльнулся. Ранель пытался сползти, но парень удержал его на месте, намотав на руку длинные золотые волосы, грубо запрокинул его голову, приставил к нежной шейке острый кинжал.
- Не шевелись, принц, или сдохнешь раньше времени, - с веселой злостью процедил он для мальчика. И выкрикнул Мэрдоку. - Стой на месте, Мэд! Или твой мальчишечка получит шрам не хуже твоего на милую мордашку!
Колдун послушно остановися в двадцати шагах, глаза приковались к месту, где сталь прижималась к белой коже, там уже выступили бисеринки алой крови.
- Чего ты хочешь? - в ледяном голосе Мэрдока не было и намека на дружеские чувства.
- Того, что ты отдал этому пацану, отказав мне, - выплюнул Итан. - Чтобы ты хотел МЕНЯ! И любил МЕНЯ! Эта тварь, - он больно дернул Ранеля за волосы, - собралась сбежать от тебя! Скажи, ты бы сильно страдал? А, Мэд? - Итан начинал истерить, колдун мог бы пожалеть его, если бы не нож, впившийся в шейку беззащитного Ранеля. - А обо мне ты бы вспомнил хоть раз, если бы я уехал насовсем? Какая ирония, Мэд! Ты оттолкнул того, кто хочет тебя, а тот, кого ТЫ хочешь - сбегает прочь, наплевав на твои чувства! Может, я убью его? О да, потом ты убьешь меня! И будем квиты, и все будут счастливы... кроме тебя, ублюдок! - Итан орал. Мэрдок видел, что парень невминяем, ситуация выходила из-под контроля.
- Чего. Ты. Хочешь, - отчеканил Мэрдок, в глазах снова заплескался синий огонь, вокруг потемнело, пятачок с выжженым терновником, где они стояли, заволакивал туман.
Итан словно опомнился, тяжело дыша, уставился на Мэрдока. Затем усмехнулся, он прекрасно понимал, на что идет, устраивая этот спектакль.
- Хочу, чтобы ты трахнул его, наконец, Мэд, - улыбка стала ядовитой. - Прямо здесь и сейчас. Или я убью его на твоих глазах.
Брови Мэрдока поползли вверх:
- И как ты себе это представляешь?
Итан перехватил мальчишку за торс и стащил за собой с лошади, не убирая ножа от шеи. Был риск, что Мэрдок успеет метнуть молнию в бывшего помощника, хотя вряд ли - побоится задеть принца. Да и рука дрогнет - они с Итаном были друзьями два года. За один миг такое не забудешь. Итан снова намотал волосы Ранеля на руку, заставил того встать на колени с запрокинутой головой, и сам опустился на одно колено позади него.
- Подойди, Мэд.
- Не боишься? - колдун медленно подошел, криво усмехаясь. Забавно, как его силой загоняют в ту ловушку, куда он не прочь бы попасть и сам. Чего добивается Итан?
- На колени, Мэд, - Итан наслаждался ситуацией, его рука с ножом дрожала, зрачки расширились, парень возбудился от творимого им насилия. - Давай, ты же хочешь его, - голос превратился в сорванный шепот, почти страстный, хрипловатый. Мэрдок усмехнулся, но перед тем, как опуститься на колени, он стащил через голову сорочку, обнажая мускулистый великолепный торс. Серые глаза следили за реакцией Итана и Ранеля, и даже сам Мэрдок не сказал бы точно, для кого устраивает сеанс стриптиза сейчас. Он расстегнул пуговицы на штанах, без стыда обнародовав тот факт, что ситуация его тоже возбуждает, и неслабо так - член гордо вздыбился из расстегнутой ширинки, глаза Итана приковались к нему, бледные щеки парня неумолимо заливал румянец, он невольно облизал губы - и Мэрдок подумал вдруг, что зря он не обращал внимания на помощника столько времени. Но сегодня, похоже, их вынужденный сезон воздержания закончится - Итан будет наказан, но не так, как тот думает (и втайне надеется). Что касается Ранеля... Мэрдок опустился перед мальчиком на колени, взял его ладони в свои и ласково поцеловал их одну за другой, заглянул в любимые синие глаза, без слов прося прощения и позволения.

Первые несколько минут всё шло именно так, как и должно было идти, но потом всё резко изменилось. Ранель почувствовал напряжение Итана, увидел, что они едут явно не туда, куда было надо.
"Я так и знал! Он не мог мне помочь, потому что он его помощник! Сейчас он отвезёт меня обратно!"
Но то, что стало происходить дальше просто повергло мальчика в панику. То, как изменилась вокруг атмосфера, говорило о невероятной опасности. А действия помощника только это подтверждали. Мальчик попытался сползти с лошади, но куда там, Итан был гораздо сильнее и так, а злость придавала ему ещё больше сил. Ничего не вышло, а после уже не просто было опасно для жизни. Кинжал, приставленный к шее, волосы, намотанные на руку.
Сердце застучало быстро-быстро, мальчик даже перестал дышать, боялся, что от того, что он глубоко вдохнёт, остриё пропорет шею и тогда наступит окончательный и бесповоротный конец всему, его просто не станет. Страх липкой паутиной начал опутывать его сознание, забирался холодными нитями под кожу, мешал ему соображать и принимать решения, хотя что он мог сделать в такой ситуации? Вся надежда была на то, что случится что-то непредвиденное и парень его отпустит, пусть случайно, но отпустит и ему удастся сбежать раньше, чем тот его прикончит, а в его намерениях он теперь не сомневался. Только сейчас, сквозь пелену ужаса, до него стало доходить, какую ужасную ошибку он совершил, доверившись тому, кто его так яро ненавидел. И только сейчас до принца начал доходить смысл всех тех взглядов и слов, которые он видел и слышал от Итана. Ведь он уже давно ненавидел его, с тех самых пор, как появился в замке и положил глаз на колдуна, он хотел завладеть его сердцем, хотел заполучить его любовь, но тот никак не реагировал на его попытки и помощник решил, что во всём виноват молодой узник башни. Ну а кто ещё, раз нет никого больше рядом? Но почему? Ведь Мэрдок его не любит, он ему не нужен, какой тогда во всём этом смысл?
Итан стащил его с лошади и снова больно дёрнув за волосы, поставил на колени, в кожу больно впились острые веточки, проколов ткань штанов, голова откинулась назад под рукой парня, обнажая беззащитную шею.
Всё происходящее сейчас напоминало какой-то дикий кошмар, сон, от которого просыпаешься с криком и в холодном поту. Туман, наползающий на прогалину перемешивался с дымом и добавлял нереальности в происходящее. Этого просто не могло случиться по настоящему. Но ведь боль была вполне настоящей, чувство страха, сковавшего юношу тоже было реально и люди, его окружающие тоже были не призраками из ночных видений.
Ранель с трудом сглотнул липкий комок, который мешал ему дышать, голос предательски сел. Отмечая где-то на грани сознания всё происходящее, все слова, которые говорили эти двое, мальчик пугался ещё больше, хотя казалось, что больше просто невозможно. Он даже представить себе не мог, что может случиться дальше, мог только догадываться и от этих догадок становилось невероятно жутко.
- Отпусти меня! Не трогай! - он хотел закричать, но голос сорвался и получился невнятный шёпот. - что ты делаешь?
Огромными глазами он уставился на мужчину, опустившегося перед ним на колени, почувствовал свои руки в его руках.
- Почему? Не надо, пожалуйста.

Мэрдок дрогнул от тихих слов, пронизанных отчаянием, растерянно смотрел в глаза Ранеля. Все вожделение схлынуло, оставив ледяную пустоту на душе. Не хочет... он не хочет прикосновений Мэрдока, боится. "Я так и знал", - колдун на миг прикрыл глаза, справляясь с разочарованием.
- Теперь ты понимаешь? - тихо и не менее отчаянно проговорил Итан, колдун взглянул на него и встретил глаза, полные тоски и безысходности. - Понимаешь, каково это - любить и не получать отклика? Все твои желания, чувства, мечты - псу под хвост из-за слепоты...
- Прекрати, Итан, - оборвал его колдун, он не отпускал рук Ранеля. - Мальчик слишком юн, чтобы понимать, за что его терзают. Ты напугал его, а теперь хочешь, чтобы я довел ребенка до безумия, подвергнув насилию?
- Я хочу, чтобы ты понял...
- Я ПОНЯЛ, ИТАН! - в голосе Мэрдока появились вибрирующие гневные нотки. - Ты доходчиво объяснил глубину своего отчаяния. Отпусти мальчишку, мы вернемся в замок и поговорим об этом.
Итан расхохотался:
- Ты... ты поговоришь со мной об этом! Ох, умора! Мэээд, шутник! Да стоит мне убрать нож от нежной шейки твоего любимчика, и ты разделаешь меня, как цыпленка, простым заклинанием. Верно, дружище?
- Верно, - Мэрдок вдруг усмехнулся. Ранель мог ощутить, как по его телу, от ладоней и до затылка, пронеслась волна покалываний, как от мелких иголочек. Итан осекся, замолчал, в зеленых глазах его плеснулся страх, понимание, боль... рука с ножом обмякла, вторая выпустила из хватки пряди золотых волос Ранеля. Итан упал на бок на черную землю, усеянную обгоревшими веточками терновника. В широко раскрытых глазах отражалась агония, тело мелко подрагивало, но пошевелиться и заговорить он не мог. Мэрдок прерывисто вздохнул, лицо его отразило усталость и сожаление.
- Вот так, - выдохнул он, поднимаясь на ноги и выпустив руки мальчика из хватки. Застегнул штаны, подобрал рубашку, стараясь не смотреть в глаза принца, подошел к парализованному Итану, пнул нож подальше в сторону, затем присел на корточки и перевернул парня на спину, глаза парня невидяще устремились в небо. - Ты забыл, что для заклинания можно использовать проводник. А ведь это был один из первых наших уроков, Итан, - затем только Мэрдок решился взглянуть на Ранеля. - Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое, - колдун протянул руку и провел по волосам юноши. - Ты не готов, ты еще ребенок, близость со мной напугает тебя, как сегодня. Поэтому я всегда ухожу так быстро. Мне слишком больно быть рядом, не имея на тебя прав. Я не избранник, я тюремщик. Вот мои объяснения. Если ты все еще хочешь уйти от меня, я отвезу тебя к королю...

Естественно мальчик испугался, естественно его душу терзал ужас от происходящего, ведь ему было только шестнадцать лет и этот случай был наверно первым серьёзным испытанием в его ещё юной жизни, если не считать того случая, когда его забирали из дворца. Но то было очень давно и память не было столь отчаянно яркой, стёрлись уже все острые грани, уже не было страшно. И вообще детская память весьма и весьма избирательна и гибка, она делает всё возможное, чтобы пощадить психику своего владельца и прячет под множество замков многие неприятности, чтобы не дать возможности сознанию их перечитывать.
Сейчас же с Ранелем произошло то, что можно назвать неким переломным моментом, переходом на очередной этап жизни и понимания. Тот ужас, который он испытал от произошедшего с ним в купе с напряжением последних дней сложились вместе в некий коктейль и естественно произвели определённый эффект. Мальчик понял, чего он хочет, понял, чего боится колдун и понял, чего так боится и желает его помощник. Пока ещё неосознанно, не до конца, но понял и пришёл в себя, словно с глаз упала пелена тумана, до сих пор мешавшая ему видеть всё именно в этом цвете. Что больше этому поспособствовало не ясно, но факт в том, что когда Мэрдок поднялся с колен уже после того, как лишил помощника возможности двигаться, юный принц уже полностью пришёл в себя и в его глазах уже не было того отчаяния и страха, которые плескались в них ещё несколько минут назад. Нет, страх никуда не делся, он просто перерос в некий иной страх, который теперь поселился на задворках его души и это был скорее страх потерять колдуна, чем страх перед тем, что только что могло произойти, тем более это было уже в прошлом. Он ни о чём не жалел, всё именно так и должно было случиться, иначе Ранель ещё очень долго мучил бы и себя, и Мэрдока непониманием и упрёками по несуществующему поводу.
Молодой принц встал на ноги и оглянулся на лежащего за его спиной Итана. Его ему не было жалко не капельки, ведь он желал ему если ни смерти, то уж по крайней мере незавидной участи. Оглядев парня, он снова взглянул на колдуна и вот тогда нервы его уже не выдержали. Всё то нервное напряжение, которое копилось в нём последнее время выплеснулось на мужчину, словно прорвало плотину и вода с невероятной скоростью и мощью бросилась крушить всё на своём пути.
- Я уже не ребёнок!!! Я взрослый - это только ты этого не видишь!!! Если бы ты не боялся меня, если бы ты раньше рассказал мне то, что сказал сейчас, то ничего этого бы не произошло! Я никуда не уйду, слышишь!? Никуда! Я останусь здесь!!!
Выкрикнув в лицо Мэрдока гневную тираду, мальчик развернулся и не дожидаясь, пока тот хоть что-то ответит, зашагал в сторону замка, благо его стены было видно с этого места. Возвращаться к королю и просто уходить расхотелось совершенно. Сделав несколько шагов, он остановился и обернулся.Глаза сверкали, растрёпанные золотистые волосы шевелил лёгкий ветерок, на щеках пылал гневный румянец.
- Я ничего не боюсь! Боишься ты и боится он! - принц указал кивком головы на лежащего помощника. - Ты не любишь меня! Если бы ты меня любил, ты бы уже давно мне во всём признался, а не ждал бы такого удобного случая!!!

Мэрдок смотрел на юношу и не узнавал его. Такой яростный, прямолинейный, смелый. И главное ведь - не сильно-то и поспоришь. Устами младенца, как говорят... Не ребенок, значит? Что ж, "не-ребенок", посмотрим, как ты отнесешься к ночному визиту колдуна в твою спальню. Если у Мэрдока хватит терпения дождаться ночи. Он склонился над телом Итана, положил ладонь ему на лоб - и через пару секунд парень расслабился, перестал содрогаться, глаза закатились, он отключился. Колдун взвалил его на плечо и направился к Лиске, тревожно роющей землю копытом неподалеку. Магия пугала животных, но лошади в конюшне колдуна привыкли и не шарахались. Перекинув тело Итана через седло, Мэрдок взял поводья и обернулся к принцу. Улыбнулся, протянул руку ладонь вверх.
- Идем, малыш, давай вернемся в замок. Здесь не место для таких разговоров.
Во дворе он поручил Итана слугам: следовало уложить парня в его спальне и запереть дверь, пока у колдуна не появится время заняться помощником. Почему-то слова "бывший" и "предатель" не связывались в мозгу Мэрдока с образом Итана - просто запутавшийся несчастный парнишка, отчаянно пытавшийся привлечь внимание. Вот если бы он серьезно ранил Ранеля... Кстати, о ранах.
Колдун сжал ладошку мальчика - не без трепета души и тела - и увлек в свою спальню, где он хранил медицинские средства. Кажется, это первый раз, когда Ранель оказался в спальне Мэрдока. Большая просторная комната, высокие арочные окна, занавешенные тяжелыми бордовыми портьерами, письменный стол и стулья в одном углу, большая дубовая кровать с мягкой периной и подушками - в другом, платяной шкаф, комод, зеркало, огромный ковер поверх паркета, шкуры животных вокруг кровати, ванная комната видна в открытой дверце напротив входной. Никаких излишеств или чрезмерной роскоши. На столе - бардак из исписанных бумаг, чернильниц, перьев, книг. Детали одежды валяются на кровати. Типичный для холостяка беспорядок.
Мэрдок усадил мальчика на край кровати, опустился перед ним на колено и поднял его лицо за подбородок, осматривая царапину - кровь давно остановилась и подсохла, но обработать стоило.
- Болит? - спросил Мэрдок, осторожно касаясь подушечками пальцев кожи вокруг ранения.

- Да, идём.
Он с некоторым сомнением посмотрел на протянутую ему руку, но всё таки вложил свою ладошку в руку Мэрдока. Гнев пока ещё не прошёл, но уже отступал, нельзя ведь постоянно злиться. Мальчик шёл рядом с колдуном и теперь раздумывал, правильно ли он сделал, но приходил таки к выводу, что да, правильно, хоть может и не надо было так резко говорить. Но сделанного не воротишь, как говориться и поэтому жалеть о том, что было не имело никакого смысла.
Замок, двор, в котором он никогда раньше не был, двери и лестницы, которых он даже толком и не разглядел тогда, когда покидал замок бегством. Интересно. С любопытством поглядывая по сторонам, он и не заметил, как они вместе с мужчиной оказались в спальне. Теперь его любопытство разыгралось ещё больше, он уже и не вспоминал о помощнике, о полянке возле горящего терновника, теперь он с интересом разглядывал интерьер незнакомого помещения, жадно впитывая в себя всё то, что видел. Очень интересно было посмотреть на то, как живёт твой тюремщик. Но всё таки не смотря ни на что в душе ещё теплились угли обиды на Мэрдока, злость на Итана и принц в мыслях то и дело к этому возвращался.
Когда колдун усадил его на постель и решил посмотреть на царапину, мальчик чуть отдёрнул голову назад.
- Нет, не болит. Всё в порядке.
Но прикосновения вызвали совершенно неоднозначную реакцию. С одной стороны хотелось оттолкнуть Мэрдока, показать, что он всё ещё обижен на него и не простил, с другой стороны хотелось, чтобы он не отнимал своих пальцев от нежной кожи и продолжал прикасаться, потому что от этого по телу пробегали лёгкие электрические разряды, будоража юную кровь Ранеля.