ну что вспомним "игру" www.liveinternet.ru/users/1893479/post83409910?

Morella23, немного переделала заявку, но надеюсь, что понравится)

Радмир открыл глаза, но тут же закрыл их, потому что в них бил яркий солнечный свет, он попытался повернуться, но бок пронзила жгучая боль, невольный стон вырвался из груди нашего героя. «Так, что я помню? Я пытался спастись от погони, но мне это не помогло, я помню, что убил двоих, а потом? Помню, что ехал на Моголе, а что дальше?» - какие-то обрывочные видения воспоминаний, он пытался вспомнить, но все было тщетно. Кто-то приютил его и позаботился о его ранах: наш герой лежал на медвежьей шкуре, а не на траве. Ну руке, торсе и ноге были перебинтованы. Еще, одна попытка встать принесла такой же результат, что и первая, а точнее никакого:
- Ой, не смей подниматься, я сейчас, - молодой девичий голос, звучал как весенняя капель, -как ты себя чувствуешь?
- Бывало и похуже.
- Верю, у тебя на теле столько шрамов, - Рамир открыл глаза, девушка закрыла собой часть света, поэтому он мог хоть как-то рассмотреть свою седелку. Ей было хоть 16 лет, но ее лицо было еще по-детски милым, но назвать его красивым было нельзя, такой розовый бутон, еще не показавший весь свой цвет, - есть хочешь?
- Нет, как тебе зовут?
- Марана, - она приложила палец к губам, приказывая Рамиру замолчать, - молчи, та еще очень слаб, лучше поспи еще, тебе некуда торопиться.

Когда в следующий раз наш герой открыл глаза, на улице было светло, Он снова напряг свои мышцы, в этот раз они подались, и через пару минут зрение Рамира, уже не было застлано белой пеленой боли, а сам он сидел на лавке. Он был в самой обычной избе, которых было пруд пруди в этой местности. Все было чисто убрано, но чего-то не хватало. Рамир встал, ноги плохо слушались его, но он все таки дошел до другой лавки, где лежала аккуратно сложенная, выстиранная и заштопанная одежда. Одевался он долго, бок болело, рука ныла и тянула, но наш герой знал, что самый лучший способ бороться с этим недугом, это двигаться, как можно больше, до изнеможения, только тогда боль уйдет. Рамир вышел на улицу, если можно так назвать, то вываливание из двери. Во дворе рубила дрова Марана, при шуме, который сопровождался выходом нашего героя, она прекратила свое занятие, и кинулась на помощь раненому:
- Зачем ты встал? Ты еще очень слаб.
- Все нормально. Я бывал заштопан и похуже, чем сейчас и до сих жив, как видишь, - Рамир сел на ступени крыльца, - скажи, давно я так провалялся?
- Чуть больше месяца.
- За это время никто в деревне не появлялся?
- Нет, а что тебя ищут?
- Наверно, уже нет. Где мое оружие и конь?
- Оружие и сумка в сенях, а конь в сарае. И вообще мне некогда с тобой лясы точить, у меня еще дел много.
- А где твой муж?
- А такого нет.
- Ну а отец, брат, любой мужчина?
- Я одна на этом свете, - девушка понизила голос, - мать скончалась при родах моего неувидевшего света брата, а отец отправился к ней два года назад.
- Извини, - Рамир больше ничего спрашивал, а Марана больше не стала терять время, у нее были русые волосы с легкой рыжинкой, что придавала и так ее полумальчишескому виду большее озорство. У нее была ладненькая фигурка, но все было еще какое-то детское, словно, она противилась вступать в пору младости, когда влюбляются, выходят замуж, рождают детей.
[500x375]
Так прошла еще неделя. На восьмой день Рамир вышел на улицу уже достаточно твердой походкой неся в руках меч и кинжал. Через пол часа мокрая насквозь рубаха была кинута на ступени крылья, а свист клинков более яростно зазвучал в ушах нашего героя. Из избы выглянула девушка, сначала с боязнью, как белочка, маленькая, испуганное, но очень любопытная, а потом все смелее и смелее проходила Марана по крыльцу, заглядываясь на Рамира, тонкий и изящный с загорелой кожей, обмытой водами сотнями рек и озер, изученной сотней северных ветров, мужчина был селен и опасен, как молодой медведь. У него были пепельно-черные волосы, и колючие серо-голубые глаза. Сейчас, когда он тренировался, тело его красовалось, само того не подозревая, показывая каждую мышцу во всех красе. Да, он был красив, очень красив, но это не манило Марану, ее манила душа этого странного человека. Она никогда раньше не видела таких одеяний, тонких и изящных, не видела такого оружия и предположить не могла, что один человек может обладать всем этим одни. Кто же он, который так легко оправился от тяжелых ран, который вещь испещрен шрамами, причем не только телесными? Так бы и сидела девушка, если бы не сам Рамир не прервал ее размышления:
- Ты никогда не видела человека, который умеет управляться с оружием?
- Нет, - она отвечала абсолютно искренне и ничуть не стесняясь, - а где ты так научился?
- Сначала меня учил отец, а потом я сам постигал то, что не смог дать мне мой отец.
- А где он сейчас?
- Он умер много лет назад. Я тоже один на этом свете, - заметив, что девушка огорчилась больше его, постарался отвлечь ее, - ты поможешь мне умыться?
- Конечно, - через 10 минут двор огласился громким заливистым светом обоих молодых людей, которые начали обрызгивать друг друга.

Так прошло еще два месяца. Рамир полностью оправился от ран, а глаза его перестали колючими, они стали добрыми, Марана расцветала от света этих добрых серо-голубых глаз. Но это идиллия скоро была разрушена. Юноша обратил внимание, как начали некоторые кумушки поглядывали на них, еще пару дней и по деревни поползли бы слухи, да и душа самого Рамира рвалась из этой тишины и спокойствия, он хотел снова оказаться в бою. Рамир понимал, что у него, по сути два выбора: либо жениться на Маране и увезти ее, но это не могло уложиться в голове юноши, да, он любил ее, но любил не так, чтобы сделать ее своею, Рамир был твердо уверен, что если бы у него была сестра, то она была бы точной копией этого маленького, хрупкого и светлого создания. Второй путь был уехать. И Рамир решил уехать. На следующий день вещи были упакованы, конь оседлан, меч помещен в ножны, тело вновь почувствовало знакомый вес кольчуги. Марана держалась героически, хотя Рамир знал, что ей это стоит. Но перед тем как Рамир сел на коня, девушка все таки сорвалась: она кинулась к нему на шее и навзрыд заплакала:
- Не оставляй меня одну. Я не хочу опять быть такой одинокой.
- Маран, я не…
- Возьми меня с собой, пожалуйста, я тебе не помешаю, правда, правда.
- Маран, ты же знаешь, что я не могу взять тебя с собой, моя жизнь будет очень опасна, я не хочу, чтобы ты пострадала. Но ты больше не будешь одна, - Рамир снял с шеи маленький амулет в виде неполной луны и солнца, переплетенных вместе, - будешь моей сестрой? – вместо ответа девушка сняла свой амулет, - а я еще приеду к тебе сестра, правда, жди меня, - с этими словами он и уехал.

Много лет прошло с тех пор, Марана выросла, розовы бутон распустился последним, но зацвел он пышным цветом, который не заканчивается до последних дней. Она вышла замуж, муж ее любил, а она любила своего суженного. Вот только на свадьбе не было ее названного брата Рамира. А вот когда у нее родился первенец, в тот же день на вороном конце прискакал в деревню воин с серо-голубыми колючими глазами, потому его названная сестра позвала его.