Видимо, я вовсе не дура.

Видимо, я даже неплохо понимаю людей.*

 Но тебя я поняла сразу. Помнишь, той ночью, когда ты сказал, что любишь меня, я довольно жестко ответила: «ошибаешься». А ты еще сопротивлялся. Говорил: «нет, ты не права, я люблю».

 А я хочу быть психологом, помнишь, я тебе говорила?

 Психолог, из меня, может и не выйдет, зато тебя я сразу поняла. Тогда, ночью, все было не так. Все-таки когда так близко, так близко….

 

 

Ты говорил….

Помнишь, когда я спросила «чего тебе от меня надо?»? А помнишь, что ты ответил? Вот я помню.

 

 

 Гм.

Думаю, думаю. Пытаюсь понять тебя.

Что бы ты ни говорил, ты ошибался.

 И твои слова, что ты хорошо себя знаешь, тоже ошибка. Ну не может человек, который так метается по жизни, хорошо себя знать и понимать.*

 

 

А моя футболка Мельница, подаренная мне, кстати, Другим, до сих пор хранит твой запах.

А с той ночи прошло о-го-го сколько.

 А я до сих пор помню, как мы стояли, обнявшись, на балконе.

 А я помню, как ты гладил меня по руке в самый первый день, когда мы сидели на лавочке около Столицы.

 

Да, я до сих пор не стерла эту твою фразу. Я помню ее. Да, именно эту, про слепого художника, падающий лепесток и хрустальную цитадель.

А знаешь, Андрей, я не жалею.

Именно к этому я была готова.

Я же говорила, что я о тебе такого мнения – и тут тоже оказалась права.

Ты не поверишь – я даже не плакала после того разговора. Совсем.

И сейчас не плачу. Пишу про это, а горький ком к горлу не подступает.*

P.S. Ах, и еще – это я попросила Олю сказать тебе, что у меня никого нет.