Название: Шестеро друзей Атобе Кейго
Автор: Violence
Пэйринг: Атобе; Сакаки/Джиро, Ошитари/Мукахи
Рейтинг: NC-17
Жанр: затрудняюсь определить. Местами легкий стеб.
Саммари: Атобе-центричный фик. Скорее даже, хвалебная ода любимому персонажу)) Прошу отнестись к моему чувству снисходительно и не воспринимать сей опус серьезно
Предупреждения: сопли в сахаре - куда ж без них. Нецензурные выражения.
Дисклеймер: мне ничего не принадлежит.
Размещение: с разрешения автора.


Первый.

Когда ему было восемь лет, отец привел домой худенького темноволосого мальчика с робким взглядом и влажными ладошками.
- Познакомься, Атобе, это Кабаджи. Твой брат.
Атобе, внимательно осмотрев мальчика с ног до головы, приподнял одну бровь – это он умел делать уже тогда.
- Брат? Он совсем на меня не похож.
- Твой…сводный брат, Атобе. – Всегда такой уверенный отец вдруг запнулся. – У вас…разные матери. Надеюсь, вы поладите. Он твой ровесник, кстати.
Отец подтолкнул к нему Кабаджи и внезапно заторопился.
- Кабаджи будет жить в комнате, соседней с твоей. Покажи ему, хорошо? Поиграйте во что-нибудь. Мать придет через час.
В комнате Атобе – огромной, оформленной специально выписанным из Парижа дизайнером по интерьеру– Кабаджи застыл, маленький, растерянный и жутко здесь неуместный. Потом, осмелев, подошел к ближайшей валявшейся на полу игрушке – грузовику с дистанционным управлением. Потрогал кузов. Атобе с независимым видом соскочил с кровати, подошел к нему и выхватил грузовик из рук. Прошелся по комнате, подбирая остальные валявшиеся игрушки, и запихнул их в стоявший рядом с кроватью шкаф. Громко захлопнул дверцу и обернулся, сверля едва обретенного брата угрожающим взглядом. У Кабаджи задрожали губы, к растерянности и смущению в глазах добавились еще и слезы.
«Нытик», - решил про себя Атобе, и, забравшись с ногами на кровать, уткнулся в книжку.

Через неделю на уроке биологии у него разболелась голова. Без зазрения совести отпросившись якобы в туалет, он вышел на школьный двор, нашел фонтанчик питьевой воды и долго плескался в нем – мыл руки, лицо, ловил удивительно свежую струйку ртом. Возвращаясь на урок, Атобе услышал где-то рядом возбужденный гул голосов и чуть помедлил – такие интонации обычно свидетельствовали о скором начале драки. Завернув за угол, он увидел троих сэмпаев – кажется, они состояли в школьном баскетбольном клубе - и этого. Кабаджи.
Самый наглый держал брата за ухо и что-то выговаривал ему в лицо. Второй шарил у Кабаджи по карманам, третий стоял «на шухере». К огромному удивлению Атобе, брат не ревел, только смотрел сощуренными от боли глазами в лицо удерживающего его придурка и мотал головой.
Атобе застыл, чувствуя, как в груди вдруг возникло и заворочалось что-то черное, страшное. Перед глазами завертелись красные круги. В два прыжка он оказался между Кабаджи и терзавшим его сэмпаем, схватил брата за руку и толкнул себе за спину. Тело автоматически приняло нужную стойку – одна нога чуть впереди, согнутые в локтях руки на уровне груди – так, как учил отец.
- Что это у нас тут? – Сэмпай удивленно рассматривал неизвестно откуда появившегося малолетнего нахала, похожего на взъерошенного воробья. – Ты зря вмешиваешься, малыш. Хочешь, чтобы еще и тебе досталось?
Атобе еще крепче сжал кулаки.
- Попробуй.


Второй.

Эффектным, тщательно отработанным перед зеркалом движением Атобе вскинул к глазам левую руку и посмотрел на часы. Половина десятого вечера. Самое время пойти домой. Но еще нужно оформить личные дела на новых членов клуба и составить расписание тренировок на предстоящий семестр. Вообще-то этим должен заниматься тренер, но Таро Сакаки никогда не заморачивался подобными вещами, ограничиваясь лишь личным присутствием на кортах. Таким образом, в Хётэй всей административной и организационной работой занимался капитан. В целом такое положение вещей устраивало Атобе, поскольку позволяло ему быть в курсе всех внутренних дел клуба, но иногда это напрягало – как сегодня, например, когда после двух контрольных, коллоквиума и трехчасовой напряженной тренировки ему нужно было тащиться в кабинет тренера и гробить еще два часа на писанину.
Все нормальные люди уже давно разошлись по домам, поэтому в школе было темно – только в коридорах слабенько горели дежурные лампы. Прикидывая в уме возможные варианты тренировочного «меню», Атобе уже почти добрался до кабинета тренера, когда до его слуха донесся сдавленный звук.
Как оказалось, по домам разошлись еще не все.
В кабинете Сакаки было темно, но луна сегодня была полной, и в её неровном свете Атобе увидел тренера – он стоял, откинув голову назад, и тяжело, шумно дышал. Перед ним на коленях стоял Джиро, его руки были заведены за спину и туго стянуты – Атобе напряг зрение – стянуты розовым шейным платком Сакаки. Тренер держал Джиро обеими руками за волосы, не давая ему сделать ни одного лишнего движения, и глубоко, методично трахал в рот. По щекам мальчишки катились слезы, оставляя блестящие в свете луны дорожки.
- Вот так сюрприииииз… - при звуке вальяжного голоса, взрезавшего относительную тишину, Сакаки вздрогнул и повернул голову в сторону двери. За пару секунд на его лицо вернулось обычное бесстрастное выражение – в который раз Атобе поразился самоконтролю этого человека.
- Простите, что помешал, кантоку, - развязно продолжил Атобе, прислоняясь плечом к косяку, - но этот парень мне кое-что должен. Вам, как я вижу, он тоже должен. Но может, кантоку все-таки уступит мне парня? На пять минут.
Услышав эти слова, Джиро всхлипнул – впервые за все это время, и сжался в комок. Сакаки молча изучал взглядом Атобе – стоящий у двери молодой зверь еще не обнажил клыки, но уже поигрывал когтями.
- Хорошо.
Тренер отпихнул от себя Джиро и застегнул штаны. Повернул к Атобе прекрасное, словно выточенное из мрамора лицо.
- На пять минут.
Атобе сгреб Джиро за шкирку и выволок в коридор, не забыв плотно закрыть дверь. Затем, поразмыслив, потащил его к мужскому туалету.
- Что ты себе позволяешь, придурок!?? Какого хрена ты его к себе подпустил??!! – заорал Атобе, едва за ними закрылась дверь.
Глаза Джиро по размеру напоминали блюдца, рот беззвучно открывался и закрывался. Атобе чуть не взвыл.
- Что молчишь??
- Я…он….
- Что «я»? Что «он»?? Это ты поэтому все время спишь? И на тренировках, и в школе! Это ты поэтому такой затраханный все время?!
- Но, бучо…
- Что «бучо»?!...
- Но…он сильнее меня!
Атобе присел перед парнем на корточки. Надо было взять себя в руки.
- Почему ты мне ничего не сказал?
Джиро упорно смотрел куда-то в угол.
- Отвечай, блядь, когда я тебя спрашиваю! – Атобе с размаху отвесил ему пощечину. Джиро затрясся.
- Я….не думал, что мне кто-то может помочь….
Атобе вздохнул. Выпрямившись, подошел к зеркалу проверить прическу. Все было нормально, только слегка растрепалась челка. Атобе позволил себе слегка скривить лицо - истерики еще никогда не сказывались на внешности Орэ-самы благоприятно.
- Умойся, – бросил он через плечо. Джиро следил за ним затравленными глазами. – Умойся и иди домой.
- Но кантоку…
- Иди домой, - очень терпеливо повторил Атобе. – Он больше не тронет тебя. Обещаю.
Вдвоем они привели мальчишку в порядок, затем вышли в коридор. Джиро поплелся в сторону лестницы, затем внезапно обернулся – в заплаканных карих глазах стояло недоверие, страх и нечто, похожее на…благодарность? Атобе моргнул едва ли не растерянно – он никогда не думал, что когда-нибудь сможет увидеть в глазах Джиро что-либо, хотя бы отдаленно напоминающее благодарность.
Перед тем, как вернуться в кабинет, Атобе задержался на пару секунд, примеряя необходимое для разговора с тренером выражение лица. Разговор предстоял, возможно, недолгий, но неприятный.

Третий и четвертый.

- Не пойду.
Оотори опустил ракетку, и почему-то этот, в общем-то, обычный жест показался Атобе чрезвычайно упрямым.
- Оотори. Я не повторяю дважды. Сегодня ты в паре с Кабаджи.
- Мой напарник – Шишидо.
- Шишидо больше не играет в сборной. И тебе это прекрасно известно.
Чотаро умоляюще схватил его за руку.
- Но бучо! Он еще может вернуться! Вы же знаете, какой у него потенциал! Хотите зарыть его талант в землю?
Атобе медленно высвободил руку, глаза его метали молнии.
- Я не понимаю, почему до сих пор вынужден тратить на тебя свое время. Или ты тоже хочешь вылететь из сборной?? Я легко могу это устроить!
Оотори сник, скукожился, словно его окатили ведром ледяной воды.
- Так-то лучше. – Атобе ободряюще хлопнул его плечу. – Иди. Кабаджи уже ждет тебя. Корт D.


- Дай мне передохнуть! – взмолился Оотори. – Сколько это может продолжаться? У тебя ведь даже нет ракетки!
Шишидо, весь в грязи и синяках, поднял на него решительный взгляд. Оотори выглядел так, будто не Шишидо, а он сам за последние полчаса принял на себя несколько десятков ударов теннисным мячом.
- Заткнись и продолжай.
Оотори, покачав головой, примерился к следующей подаче. Мяч, посланный со скоростью 200км/ч, буквально вонзился в плечо Шишидо – после такого удара устоять на ногах было невозможно.
- Сэмпай. Хватит. – Чотаро опустил ракетку.
- Нет.
Шатаясь, Рё поднялся на ноги и вперил в Оотори этот свой взгляд, который за последние полчаса уже начал пугать напарника.
- Подавай следующий.
Словно зачарованный, Оотори поднял ракетку.
И вот так – уже пять дней подряд. Пятый день Атобе приходит сюда, чтобы понаблюдать за этой то ли тренировкой, то ли наказанием, которое Рё придумал сам для себя – за проигрыш в матче с Тачибаной. Атобе стоит в тени деревьев, никем не замеченный – свет ночных фонарей сюда не доходит, а эти двое слишком заняты, чтобы обращать внимание на то, что происходит вокруг. Интересно, когда наконец Шишидо сдуется и возьмет-таки в руки ракетку, чтобы иметь возможность хоть как-то отражать ураганные атаки Чотаро? Или когда он попросит напарника снизить скорость подачи – чтобы иметь возможность хотя бы видеть этот беспощадный мяч? Или нет, когда наконец Оотори заедет этому упрямому придурку мячом в глаз и выбьет из его головы эту дурацкую надежду на возвращение в сборную?
Шишидо встал, пошатываясь, и в очередной раз вытер рукавом пот и грязь со лба.
- Я поймаю этот мяч, Чотаро…. Вот увидишь…. Следующий!


- Ошитари, Мукахи – корт F, вперед! – Атобе махнул рукой, указывая направление, и не смог удержаться от довольной улыбки – ему ужасно нравился звук собственного голоса, раздающего команды. – Джиро, тебе еще сорок дополнительных кругов – ты помнишь, за что. Оотори…
Оотори напрягся и невольно взглянул на Кабаджи. В следующий момент ему показалось, что он ослышался.
- Оотори, Шишидо – корт B!
Шишидо резко обернулся, ракетка едва не выпала у него из рук. Две пары изумленных глаз уставились сначала друг на друга, затем на капитана. Ответом им был лишь невозмутимый взгляд Атобе.


- У тебя еще осталось что мне сказать?
Сакаки возвышался над ним подобно статуе Громовержца – высокий, могучий, закованный в ледяную броню несокрушимого превосходства над окружающими. Шишидо бухнулся на колени – прямо на свежие ссадины, полученные во время последних тренировок.
- Кантоку….
Оотори, бежавший следом за Шишидо, потерял дар речи.
- Пожалуйста…разрешите мне играть в сборной!
- Кантоку! – Оотори невольно шагнул вперед. Он бы никогда не посмел не то, что перечить тренеру – даже обратиться к нему с дерзновенной просьбой. Но вид Шишидо – коленопреклоненного, избитого, еще не пришедшего в себя после матча с одним из сильнейших членов сборной Хётэй – при одном виде напарника у Чотаро случилось временное помутнение рассудка. – Кантоку, я был партнером сэмпая последние две недели….так, как он тренировался все это время, не тренировался никто! Кантоку, я прошу Вас о том же!
- Вот как, Оотори?… - Тренер лишь слегка развернулся, обращаясь к нему: - Ты настолько жаждешь вылететь из сборной?
Удар был определенно ниже пояса. Оотори сжал кулаки так, что пальцы отозвались неприятным хрустом.
- Кантоку…Не смею Вам возражать.
Прислушавшись к голосу внутреннего сценариста, Атобе решил заявить о своем присутствии в наиболее драматический момент – когда в ход пошли ножницы и на землю посыпались блестящие каштановые пряди.
- Кантоку! Этого парня еще рано скидывать со счетов.
- Атобе!! – Это изумленный Оотори.
- Я нижайше прошу Вас оставить в сборной Шишидо Рё.
Впервые за все время знакомства с тренером Атобе позволил себе склониться перед ним в поклоне.

Пятый и шестой.

Прежде чем пойти в раздевалку и отправиться, наконец, домой, Атобе обошел все корты – проверить, убраны ли мячи, сняты ли сетки, не задержался ли на кортах какой-нибудь особенно одержимый теннисом идиот вроде Шишидо. День выдался ужасно жаркий, и вечер тоже, и он мечтал, как снимет наконец липнущую к спине майку и пойдет в холодный…нет, не холодный, приятно прохладный душ…
Однако, войдя в мужскую раздевалку, он понял, что прохладный душ придется отложить. Пусть ненадолго, но все же отложить.
Обнаженный Мукахи лежал на полу (Атобе брезгливо поморщился – он бы никогда не позволил себе пасть так низко, чтобы заняться этим на полу), а юный тенсай Хётэя Юуши Ошитари лежал между его раздвинутых ног и ласкал ртом его член. Не "делал минет", не "отсасывал", а именно ласкал ртом – то легонько щекотал языком головку, то глубоко брал в рот все его десять сантиметров, то снова выпускал их на волю, возвращаясь к нежным поцелуям. Мукахи под ним извивался и поскуливал, и из его бессвязного трепа Атобе разобрал только «Юуши» и «еще». Как мужчина Атобе оценил мастерство Ошитари на «пять с плюсом». Как капитан сборной он не мог оценить его вообще.
Они были так увлечены друг другом, что даже не заметили появления Атобе – неслыханное неуважение к его персоне! Ухмыльнувшись, капитан еще раз приоткрыл дверь и захлопнул её уже с диким грохотом. Этого оказалось достаточно - напарники подскочили, Мукахи испуганно ойкнул.
- Так. – Атобе аккуратно обошел парочку, направляясь к своему шкафчику. – Еще раз увижу – убью. Вон.
Пара шорохов за спиной, двадцать секунд – и дверь раздевалки негромко закрылась. Атобе довольно улыбнулся – душ действительно пришлось отложить совсем ненадолго.


Атобе шел по школьному коридору, мысленно разговаривая с собственной головной болью – если хорошо постараться, то можно было уговорить её оставить его в покое. Однако при одной мысли о горах клубной документации, накопившейся за время его краткосрочной поездки в Штаты, головная боль взбрыкивала и снова принималась терзать его бедную голову. Ужасно, ужасно! Может, стоит все-таки нанять менеджера? Он бы взял на себя все бумажные вопросы, а также дела, связанные с поездками команды на всевозможные соревнования, и тогда бы ему осталось только…
Атобе открыл дверь в кабинет тренера и застыл на пороге, наполовину не донеся руку до выключателя.
Что, опять эти двое???
Похоже, на этот раз ему повезло больше – он вошел в тот момент, когда они уже, видимо, закончили. Мукахи восседал на письменном столе тренера, обнимая Юуши ногами за талию, лицо у него было совершенно блаженное. Ошитари шептал ему что-то на ушко и время от времени легонько целовал влажный от пота лоб. Заслышав от двери чувственный мат, оба дико вздрогнули. Ошитари повернул к Атобе мгновенно закаменевшее лицо, машинально прижимая к себе Мукахи.
- Я же сказал, - голос Атобе буквально сочился раздражением, - я, кажется, ясно выразился, чтобы вы мне больше не попадались на глаза. Почему тогда я вижу вас ТУТ???
Ошитари, пытаясь заслонить собой Мукахи и одновременно нашаривая рукой его майку и шорты, выдавил из себя виноватую улыбку.
- Простите, бучо…Мы….этого больше не повторится!
- Ага! – выглянул из-за его спины Мукахи.
- Неужели вы не понимаете, насколько такие отношения недопустимы в команде?...Хорошо, допустимы, но только если никто о них не знает! И я в том числе! А вы? Я ловлю вас уже второй раз! А если бы вместо меня сюда зашел кантоку?
Напарники молчали. Атобе потер виски и вдруг рявкнул:
- Вам что, негде этим заняться?
Он совершенно не ожидал, что Мукахи, потупившись, вдруг смущенно кивнет головой.
- Еще раз простите, бучо…просто…мы знали, что это единственное место, которое не заперто. Остальные аудитории уже закрыты….
Атобе прикрыл глаза – головная боль становилась просто невыносимой. А тут еще и эти двое…Мотают нервы.
- Все. Проваливайте. Мне надо работать.
Напарники поспешно закивали. Через пару мгновений капитан остался наедине со своей головной болью.
- Извращенцы. В моей команде одни извращенцы… - прежде чем углубиться в бумаги, пробормотал Атобе.


На следующий день Кабаджи подловил Ошитари и Мукахи на крыше, молча сунул в руки тенсая конверт с письмом и испарился. На белом квадрате бумаги витиеватым почерком капитана было написано: «Для Мукахи и Ошитари». Напарники переглянулись – вообще-то, сообщать об увольнении из сборной в письменном виде, да еще и через Кабаджи, было совсем не в духе Атобе.
Юуши помедлил, глядя на ставшего вдруг странно серьезным Гакуто, затем решительно вскрыл конверт. На колени ему упали ключи, а письмо от капитана гласило:
«Это ключи от квартиры моей сестры, которая учится сейчас в Швеции. Квартира пустует и полностью в вашем распоряжении. Можете даже жить там, если хотите. Вернее, если ваши родители вам позволят, хе-хе. Я предупредил консьержку; когда придете туда, скажете, что от меня – она вас пропустит.
(Далее следовал адрес квартиры с подробным указанием проезда и кода от подъездной двери).
P. S. И это, аккуратнее там. Домработница приходит раз в неделю – не прибавляйте ей лишней работы. Мукахи, тронешь хоть одну из катан в гостиной – убью. Ты знаешь, что я все знаю. А. К.»

----------

Атобе Кейго искренне убежден, что при его положении и образе жизни иметь друзей просто невозможно. Каждый из этих шести считает Атобе своим другом.