Ну и все.
Смотреть, как медленно источают свет бледно-золотистые канделябры, ладанными залпами отстреливаться от совершенно неслучайных теток с баулами, топающих по узким коридорам метрополитена.
И подумать теперь нельзя, что когда-то в этом городе светило солнце, похожее не большую желтую блямбу, нежели на что-то осмысленное. Светило, отражаясь лучами-пальцами в серых флисовых куртках, катило красно-белыми Веспрами по залитым, заметенным пылью проспектам.
Веспры были раритетными и оттого - еще более дразнящими, раздражающими чуткие носы прогуливающейся по широким тротуарам молодежи.
Это лето было наполнено бесконечными рожками мягкого мороженого и щелканьем затворов - и кто виноват, что за этим щелканьем наши стоны оказались неслышимы?
В этой осени - запах мрамора, выложенного по бортам токсичных городских рек, терпкий коньячный вкус и - подумать только! - практически нет дождей.
и бесконечные крики, раздирающие бледно-серое небо, резкие, режущие. Соленые.
А сегодня, знаешь, наступила на город зима.
И все стихло.
И теперь Москва, словно парализованная старуха, закутана в грязые войлочные тряпки, обрывки облаков и углерода. И ни звука.
Тсс! Тихо, да тише же! Потому, что если прислушаться - можно услышать ветер.