Приходи ко мне (© Овчинников Олег)

В галерее таинственного доктора Купсера, магистра Игры, висели вдоль стен... - о ужас! - юные, одаренные поэтессы. Такие очаровательные в своих платьицах, невинные, живущие по ту сторону добра и зла, они были уже развращены почестями и наградами. На их лицах блуждали блудливые
улыбки. Мне стало не по себе, и потому я не сразу расслышал вопрос, с которым ко мне обратились - хором - поэтессы. Кроме того, совсем слабые после долгих ночей, проведенных в веселом обществе пера и чернильницы, бледные и изможденные, они не могли достаточно ясно сформулировать вопрос. Одна из них догадалась наконец воспользоваться языком жестов. Доктор Купсер, появившийся как раз вовремя, перевел:
- А кто вы по профессии? Чем занимаетесь?
- Конструктор. Генеральный. - Сухо отвечал я. - Конструирую для себя приемлемое мироздание.
- О! - Воскликнул доктор. - Какое счастливое совпадение! Мы как раз разыскиваем лицо на пост Бога!
- С ног, вероятно, уже сбились?
- Да, и все глаза, между прочим, выплакали.
- В таком случае ничем не могу вам помочь. Ибо чужд...
- Состраданию! - Догадались поэтессы. От восхищения они обрели дар речи.
- И страданию тоже. - Сказал я, и в тот же миг одна из висящих обрела знакомые очертания. Как знаменитый физиогномист, я не мог не заинтересоваться, и подошел. - Как вас зовут, дорогая моя?
- По имени, - сконфузилась художница, - или по отчеству?
- По псевдониму. - Я снял бедняжку со стены и жестом указал ей на стул.
Она двусмысленно хихикнула и села.
- Виктория.
- А! - Я изумился, - а я то думал... Вероятно, я ошибся.
- Вам не нравится мое имя?
- Я этого не говорил. Просто я ожидал кое-чего другого.
- Чего именно?
- Видите ли, милая моя, я вас уже однажды встречал. Так сказать, в
другом мире.
- Ах! - Юная пианистка всплеснула руками. - Так вы космонавт!
- Вы снились мне раза два или три, не больше.
- Признаться, и вы мне снились, но я тогда еще не знала, что это
именно вы.
- Но тогда вас звали не совсем так, - продолжал я, словно вовсе не
слушая, что она там лепечет, - вернее, совсем не так.
- Барбареллой? Или, может быть, Чезуальдиной? - Попыталась угадать
композиторша.
Я улыбнулся и покачал головой:
- Нет! Я знаю ваше имя, но я вам его не скажу.
- Какая жалость.
- Да, согласен, какая жалость. Кстати, я сегодня буду ночевать у вас.
Надеюсь, вы не против.
- Как я могу?! - Зарделась дева.
- Если бы вы могли! Если бы вы пожелали! Ха!
- Говорите мне ты. - предложила она.
- Непременно. Но ты, Викторианна, будешь обращаться ко мне на вы. Не терплю фамильярности. Это понятно?
- Да. Это разумеется само собой.
- Ну, хорошо. А теперь пойдем, ты еще должна приготовить мне ужин и немного приласкать перед сном. Нецелесообразно терять время.
И мы отправились по городу в сумерки. Упругая ночь, тихая гудь, золотые очи. Юная, смешная, счастливая спутница неожиданно показалась мне пчелой. Я прислушался. Действительно, в ней что-то гудело.
- Викторианна! - Я остановился и заставил остановиться ее, потом положил руки на плечи и заглянул в глаза. - Признайся, ты не человек?!
- Ах! - Беззаботно махнула она рукой, смущенно дернулась, сникла. - Скрывать не стану. Я действительно пчела. Я - милая, беззащитная пчелка.
- Я так и думал. - Сказал я и принюхался.
От поэтессы заманчиво пахло ульем. Теперь, когда все открылось, мы могли продолжать путь. Вот и все. Остается только добавить, что с тех пор мы больше не покидали леса.
[342x480]