По мере того как число возможностей увеличивается, растёт и наша удовлетворённость жизнью, но после определённого предела наступает пресыщение.


Логично предположить: чем у человека больше возможностей, тем лучше. Однако исследования последних лет свидетельствуют о том, что, с точки зрения психологии, богатый выбор не всегда лучше скудного.

Согласно оценке субъективного ощущения счастья, предложенной социологами Дэвидом Мейерсом (David G. Meyers) из Колледжа Хоупа и Робертом Лейном (Robert E. Lane) из Йельского университета, в США и в большинстве развитых стран рост благосостояния общества сопровождается тем, что люди теряют ощущение благополучия. Так, за последние 30 лет валовый внутренний продукт вырос почти в два раза, а доля граждан, считающих себя счастливыми, уменьшилась приблизительно на 5%, или на 14 млн. человек. Кроме того, увеличилось число людей, страдающих депрессией. Естественно, никто не станет утверждать, что человек перестал чувствовать себя счастливым только потому, что перед ним открываются неограниченные возможности. Однако создаётся впечатление, что по мере того, как у людей появляется больше возможностей для осуществления своих желаний, человечество всё больше погружается в пучину отчаяния.

Почему же практически неограниченные возможности доставляют многим людям скорее огорчение, чем радость? Мы с коллегами попытались ответить на этот вопрос, выделив группы максималистов (людей, всегда стремящихся получить лучшее) и сатисфайзеров (от англ. satisfy), или конформистов, т. е. довольных всем, тех, кто считает, что от добра добра не ищут, независимо от того, существует альтернатива или нет. Термин „конформист“ мы заимствовали у психолога и экономиста, лауреата Нобелевской премии Герберта Саймона (Herbert A. Simon) из Университета Карнеги-Меллона.

Для того чтобы определить, склонен ли тот или иной человек к максимализму или нет, мы подобрали утверждения типа „я никогда не ищу большего“ и предложили нескольким тысячам человек ответить на вопрос, согласны они или нет с данным утверждением. Предлагалось семь вариантов ответов от „совершенно не согласен“ до „полностью согласен“. Оценивалась также степень удовлетворенности респондентов принятыми решениями. Поскольку между группами нельзя было провести чёткой границы, мы условно сочли тех, чей средний балл превысил 4, максималистами, а тех, у кого он оказался ниже, — конформистами. Выяснилось, что максималистам в магазине требуется больше времени для того, чтобы сделать окончательный выбор, чем их оппонентам. Если конформисты находят предмет, отвечающий их запросам, они приобретают его и прекращают дальнейшие поиски. Максималисты же тратят массу времени и сил, вчитываясь в этикетки, пролистывая журналы для массового потребителя, анализируя новые товары, и по мере увеличения числа возможностей процесс принятия решения всё сильнее обескураживает их. К тому же после того, как понравившаяся вещь наконец куплена, их не оставляет мысль о „непроработанных“ возможностях. В конечном счете они по сравнению с конформистами делают более удачные покупки, но получают меньше удовольствия от результата. Когда обстоятельства требуют от максималиста быстро завершить анализ и принять окончательное решение, у него могут возникнуть опасения, что его обманули.
Крайние максималисты менее всех довольны плодами своего труда. Сравнивая себя с окружающими, они не испытывают радости. Утраченное ощущение удовлетворения жизнью у таких людей восстанавливается дольше, чем у всех прочих. Кроме того, они склонны к меланхолии.

Означает ли это, что максималисты менее счастливы, чем конформисты? Для определения степени удовлетворённости жизнью мы предложили испытуемым заполнить несколько опросников. Как и следовало ожидать, наиболее ярые максималисты оказались менее оптимистичными и чувствовали себя не такими счастливыми, как их оппоненты, а в крайних проявлениях были близки к депрессии.

Лекарство от тоски

Почему свобода выбора не всегда является благом, особенно для максималистов? Это можно объяснить влиянием множества факторов. Особенно важна „цена выбора“, одна из издержек которого — упущенная выгода. Если допустить, что предпочтение чего-то одного неразрывно связано с ограничением числа удовлетворяемых желаний, то расширение спектра возможностей усилит огорчение от потерь и уменьшит радость от принятого решения.

Лайл Бреннер (Lyle Brenner) из Флоридского университета и его сотрудники продемонстрировали, как влияют на людей издержки выбора. Они предлагали испытуемым назначить цену на тот или иной журнал. Одни участники эксперимента просто указывали стоимость отдельного издания, другие же занимались сравнительным анализом. Предлагаемые цены оказывались ниже, если испытуемые указывали не один вариант, а несколько, так как это требовало меньше затрат времени, сил и эмоций. Выбор же одного-единственного журнала из множества увеличивает цену выбора, так как любое издание от одного сравнения выигрывало, а от другого — теряло. А как показывают результаты исследований, проведённых лауреатом Нобелевской премии, сотрудником Принстонского университета Дэниелом Канеманом (Daniel Kahneman), люди ощущают боль потерь гораздо сильнее, чем радость от приобретений.

[699x244]
Из работ Дэниела Канемана и Амоса Тверски известен эксперимент, посвящённый психологии принятия решений. Результаты показали, что люди сильнее реагируют на потери, чем на приобретения (это схематически отражено на левом графике). Мы полагаем, что с увеличением возможностей выбора чувство удовлетворения сначала нарастает (центральный график, голубая линия), а затем наступает насыщение. Между тем, несмотря на то, что отсутствие выбора (в точках оси Y) вызывает очень сильное разочарование, по мере того как увеличиваются возможности, отрицательные эмоции начинают преобладать (красная линия). Эмоциональное состояние в целом (фиолетовая линия на правом графике) меняется: по мере увеличение возможностей выбора субъективное ощущение счастья уменьшается.

Иногда множество возможностей сбивает людей с толку. Участникам одного эксперимента было обещано по $1,50 за заполнение определённых анкет. После того, как работа была закончена, им сказали, что вместо $1,50 они могут получить изящную ручку, стоившую $2. В результате 75% выбрали ручку, а не денежную премию. В другом эксперименте испытуемым предложили за ту же анкету $1,50 или один из призов: ручку или пару фломастеров (в сумме также стоивших около $2). В этом случае более 50% предпочли деньги.

Перед максималистами проблема издержек выбора встаёт острее, чем перед конформистами, которые обычно придерживаются лозунга „лучшее — враг хорошего“, что позволяет им спокойнее справляться с мыслями о неизбежных затратах. Кроме того, конформисты тратят не так много усилий на исследование альтернативных вариантов, как максималисты. Человек, анализирующий меньшее число возможностей, облегчает свой выбор.

Разочарование увеличивает издержки

Люди могут сожалеть о сделанном выборе точно так же, как они переживают из-за упущенных возможностей. Мы разработали специальный тест и обнаружили, что пессимистами чаще всего становятся максималисты. Для них единственный способ обрести уверенность в том, что они приняли верное решение, — найти оптимальный вариант. Однако чем выбор шире, тем больше вероятность того, что результат может разочаровать.

Возможно, вы приобрели дорогие туфли, но обнаружили, что они настолько неудобны, что их невозможно носить дольше 10 минут. Покупка обернулась выброшенными деньгами, т. е. невозвратными издержками. Убрав туфли подальше или выбросив их, вы тем самым признали свою ошибку, иначе говоря, понесённый убыток.

В классическом эксперименте, демонстрирующем стремление испытуемых избежать невозвратных издержек, людям предлагали приобрести абонементы в театр. Одним они достались за полную стоимость, другим — со скидкой. Затем исследователи проследили за тем, как часто участники эксперимента посещали спектакли в течение сезона. Обладатели дорогих билетов чаще ходили в театр, чем купившие билеты со скидкой. Это объясняется тем, что первые понесли бы большие убытки, чем вторые.

Эксперименты показали, что степень огорчения зависит от личной ответственности за результат, а также от того, насколько ясно испытуемый представляет себе оптимальный вариант решения проблемы. Когда выбора нет, вы просто постараетесь лучше сделать то, что от вас требуется в данной ситуации. Но чём больше возможностей, тем выше вероятность того, что хороший шанс может быть упущен.

Привычная радость тускнеет

Феномен, называемый адаптацией, также влияет на степень удовлетворенности от результата выбора. Допустим, после долгих сомнений вы покупаете дорогой автомобиль. Но как только вы садитесь за руль, начинается адаптация, и удовольствие от вождения новой машины несколько ослабевает. Постепенно вы начинаете сожалеть о том, что не выбрали иную модель и досадуете по поводу сделанной покупки, несмотря на то, что она не так уж плоха.

Благодаря адаптации радость приобретения оказывается недолговечной. Дэниел Гилберт (Daniel T. Gilbert) из Гарвардского университета и Тимоти Уилсон (Timothy D. Wilson) из Виргинского университета показали, что люди неверно представляют себе, как долго то или иное событие будет радовать или, напротив, огорчать их. Со временем радость всегда сменяется безразличием, которое в мире больших возможностей перерастает в разочарование. Издержки выбора, связанные с принятием решения, а также с затратами сил и времени, становятся своеобразными „накладными расходами“, которые мы платим безотлагательно. Пока принятое решение остаётся в силе и удовлетворяет нас, эти расходы амортизируются. Чем больше знаний, времени, эмоций мы инвестировали в принятие решения, тем большего удовлетворения желаем получить. И если мы считаем, что выбор сделан правильно и покупка радует нас, то затраты перестают иметь значение. Если же приобретение доставляет лишь кратковременное удовольствие, расходы кажутся чрезмерными. Размышлять в течение четырёх месяцев о том, какую стереосистему приобрести, не так уж плохо, если она прослужит лет пятнадцать. Если же через полгода покупка надоест, вы можете ощутить себя глупцом, напрасно потратившим столько сил.
Бремя больших надежд

Осенью 1999 г. газета „Нью-Йорк таймс“ и программа новостей CBS провели опрос среди подростков, попросив сопоставить их переживания и ощущения от окружающей действительности с воспоминаниями родителей, когда те были в возрасте 15–16 лет. Половина ребят из богатых семей заявила, что их жизнь сложнее, чем была у старшего поколения. Молодые люди рассказали о несбывшихся надеждах, жаловались на перегрузки, перенасыщенную учебную программу, а также на слишком богатый выбор в магазинах. Как выразился один комментатор: „Дети чувствуют, что ими всё время понукают, чтобы они не останавливались на достигнутом. Только вперёд! Америка любит победителей“. Однако чем выше поднимаешься по социальной лестнице, тем больнее падать.

Избыток возможностей в большинстве областей жизни порождает завышенные ожидания. Несколько лет назад, проводя отпуск в маленьком приморском городке в Орегоне, я пошёл в местный супермаркет, не отличавшийся разнообразием вин. То, что я приобрёл, оказалось так себе, но я и не ожидал найти что-то хорошее, поэтому остался доволен. Если бы я направился в специализированный магазин, то купил бы первоклассный напиток, и в результате такое же плохонькое винцо вызвало бы у меня горькое разочарование.

Алекс Михалос (Alex С. Michalos) из Университета Северной Британской Колумбии отметил, что наша оценка решений, действий и покупок зависит как от личного опыта, так и от того, на что мы надеялись и чего ожидали. Обычно мы хвалим то, что оправдало или превзошло наши ожидания, и не довольны тем, что нас разочаровало. Действительность, как правило, не оправдывает больших ожиданий. Особенно страдают от этого максималисты.

Путь к депрессии?

Неограниченные возможности могут вызвать не только чувство досады, но и привести к настоящим мучениям. В США сокращается число граждан, удовлетворённых жизнью.

Приняв решение, мы обнаруживаем, что оно не оправдало наших ожиданий, и начинаем во всём винить себя. Сознание собственной ошибки, которую можно было бы избежать, приводит к разочарованию.

Наши исследования свидетельствуют о том, что максималисты более других склонны к депрессии. В исследовании приняло участие несколько групп испытуемых, которые отличались друг от друга по уровню образования, месту жительства, расовой принадлежности, социально-экономическому статусу, возрасту и полу. Однако у всех обнаружилась чёткая корреляция между степенью максимализма и склонностью к депрессии. Если выбор постоянно не соответствует ожиданиям и человек постоянно винит себя за ошибки, то развивается депрессия. Безусловно, у этой болезни множество причин, и её связь с проблемой выбора и склонностью к максимализму ещё нуждается в изучении. Тем не менее есть все основания полагать, что в современном обществе переизбыток возможностей выбора ведёт к распространению эпидемии уныния.

Что делать?

Будем ли мы чувствовать себя счастливее, если ограничить или вовсе лишить нас свободы выбора? Несомненно, право принимать то или иное решение позитивно влияет на самочувствие человека, на его психическое состояние. По мере того как число возможностей увеличивается, растёт и наша удовлетворённость жизнью, но после определённого предела наступает пресыщение. Ещё четверть века назад Клайд Кумбс (Clyde H. Coombs) из Мичиганского университета в г. Анн-Арбор и Джордж Эвранин (George S. Avrunin) из Массачусетского университета в Амхерсте отмечали, что к хорошему люди быстро привыкают и оно начинает восприниматься как данность, а значит, не вызывает больше положительных эмоций.

Необходимо переосмыслить былое преклонение перед свободой выбора. Меня всегда удивляли дебаты по поводу того, где размещать пенсионные накопления или как выбирать медицинское обслуживание пенсионерам. Специалисты по медицинской этике слишком привержены лозунгу о независимости пациента, вне зависимости от того, идёт ли на пользу предоставление пациентам права выбора.