До чего же противной была музыка, просто резала слух. В тот день, она потом вспоминала его не один раз, солнца совсем не было видно. Серое небо плакало неоднократно, скупо и совсем не интересно. Глупый дождь испортил и без того непонятно плохое настроение окружающих, когда её закрыли каменной плитой, вместе со странного вида сосудом.
- Выпустите меня!- кричала она, что было силы, пока от усталости и слёз не замолчала.
- И не пытайся, - ответил кто-то трагическим голосом.
Он слушал эти крики должно быть вечность, они доставляли ему хоть какую-то радость. Или удовольствие. Да какая разница. Одному находиться очень грустно, особенно в таком странном месте. Радость... Развлечение… Он слышал. После долгого времени разговоров с самим собой - он слышал.
- Они все продались Дьяволу,- почти сразу же добавил он, - Продались и исчезли отсюда. Их больше нет. И не будет. Нигде. Здесь только я. Я не помню кто. Как же радостно осознавать, что моя свобода близка, мой поезд в пустоту скоро отбудет. С этой секунды. Я оставляю тебя. Извини, здесь некому мстить. Кто-то тоже мне это сказал, но я не помню кто и когда. Только это было. Действительно было. Не смей уходить. Жди...
Ночь сменялась днем... А затем была снова ночь. Карканье вороны, да противный заунывный смех совы – вот и все что ласкало слух...
- Вы приходите,- шептала она. - Пожалуйста. Мне так плохо...
Детские слёзы видеть невыносимо, за долгие дни их почти что не осталось. Из угла ячейки стекал солёный горячий ручеек, смываемый осенним дождем, останавливаемый холодным дыханием наступающей зимы.
- Мне плохо... Мне одиноко... Возьми меня к себе,- шептала она
И стало тихо. Так, как бывает только осеннем утром в доме для сотен тысяч таких же одиноких как она…
(С)