Как известный любитель с собой ладно бы выпить, но еще и поговорить, я смотрю себе в глаза. Это занятие не из приятных, потому что им все равно, на кого смотреть придирчиво, изучающе и насквозь. В то время, как я хотел бы раскроить себе висок о любой косяк и батарею, я вынужден смотреть себе в глаза, не в первый, конечно же, раз. Ну просто потому что даже раскроить висок уже было. В них стальными нитями наматываются, насчитываются километры дорог, в них где-то тонким отблеском весь дым всех выкуренных через одну затяжку сигарет, в них что угодно то, за что убил бы такого же ублюдка как я, в них все то, за что я себе кажется немного благодарен

все "прости-прощай" не вовремя, все молчаливые жесты

все "я скоро буду", весь искренний смех, в них весь подлый набор "на слабо" и прыжки через голову

Все то, что отметается в сторону. За ними то, чему я смотрю в глаза. За ними - это стоит прижать к стене и наконец выбить ответ на "а хуле" и "что такое" .

Я знаю ответ. Я слышу его хорошо, повторяя губами. Я вижу, от него рушится все вокруг. Как обнуляются счетчики, гаснут лампы, рвутся нити, опускаются железные заслоны и вместо обломков за спиной  прах водопадом льется к ногам, забивая в горло битое стекло. Не тот ноль, с которого начинают. Не то сначала, от которого хоть куда-нибудь можно сделать шаг. Тогда я затыкаю ему, у стенки, рот ладонью. Едва киваю и хлопаю по плечу. Ничего, ничего не "такое". Те глаза, мои глаза, они не врут. Их правду можно прочитать наоборот, но они не врут.

Все то, что в них, и что за ними - то не врет. 

W-man

 PS. Я только понял, что скучал, несмотря на все вполне искреннее отторжение и омерзение, понял, что хоть все, возможно, давно не то и давно не так, но эта скука, это "нужен" - не слабость, обоим известная. Понял, не отказываясь ни от одного поступка и слова. И NY все еще ждет.