Часть 3.

Часть 1
Часть 2
Часть 4
Часть 5

- Пока солнце не зашло, надо вставать. А то знобить начнёт, - Альфредыч начал собирать вещи.

Телефон Павла был вне зоны действия сети. Отставал, похоже, очень сильно. Возле железки стояли дежурные в ожидании поезда. Впереди перед ручьем, как и всегда, образовалась пробка в несколько сотен человек.
- Слева обойдём, Альфредыч? Или справа?
- Слева. Давай веди, Петрович.

Неожиданно легко перешли по веткам канаву, вышли на перепаханное поле. И так же удивительно просто и без остановок пришли в Монастырское, нигде не задержавшись. Самопальные бахилы действительно порвались на последнем переходе, влага попала внутрь сапог, но это было уже некритично. Возле дома я переоделся в сухое, сменил сапоги на кроссовки, вещи даже не стал заносить в дом. Альфредыч с сыном хозяйки ходил по дому, резервируя места. Позвонил отец Александр, объяснил, что машина находится с восточной стороны часовни почти рядом с дорогой.


Действительно, сразу после часовни увидели машину. Уха из красной рыбы была прекрасна. Такое впечатление, что сварена она была не из консервов, а из взятого недавно прямо со льда в магазине охлажденного лосося. Видимо, матушкины молитвы угодны Богу. Добавки я попросил немного – надо было оставить суп для отставших людей. Потом налил из стоящего на столе термоса ароматный травяной чай, попробовал и печенье, и рулет.

- О! Это что за чудо? На сумке замок теперь работает! - разглядывал я с удивлением свою зеленую сумку-холодильник.
- Все вопросы к отцу Серафиму. И благодарности, - улыбался отец Александр.

Тут выяснилось, что помимо Дмитрия Алексеевича и Сергея Политова с нами захотели ночевать и их Усть-Куломские друзья Володя и Вячеслав.
- Та-ак… вот это интересный вопрос. И решать его должен Александр Альфредович. Изначально мы просили семь мест. Добавился Коновалов с другом, и им нашлись, вроде. А тут еще два нужно искать. Ладно, пойдём. В дом пока не заходите, пусть Альфредыч договаривается.

На веранде помимо нашей компании размещались еще двое других паломников. Я уже бросил на кровать свой спальник, как Альфредыч позвал меня.
- Смотри, вот здесь в комнате есть места на полу, два. Правда, тут одни женщины. И пойдём в ту комнату, где ты спал в прошлом году. Сюда должны были прийти спать певчие, но они отказались. Поэтому для нас эти две застеленные кровати – на троих и на двоих – плюс два места на полу на матрасе. Всё в нашем распоряжении. Кроме места возле двери, там постоянный клиент спит.
- Да, помню его. Тогда мы с Димой ляжем на двухместную.
- Хорошо. Я, Фаритыч и Саша тогда сюда. Коновалов с товарищем на полу. А остальные пусть на веранде.

Как потом смеялся Альфредыч, места чудесным образом нашлись именно ради новичка Сергея и его друга:
- Никакой клирос и не должен был сюда прийти!

Но Коновалова еще надо было найти. Альфредыч отправился его встречать. А Саша категорически отказался ночевать в доме, но потом пожалел: сначала было просто прохладно, а под утро он слегка замёрз, даже закутавшись в одеяло. А заснул он не сразу:
- Лежу и думаю: «А Фаритыч машину-то не найдет… а там его вещи. Надо вставать и встречать» Встал и пошёл в одиннадцать вечера. И точно: яркий прожектор там светит, слепит, а вокруг ничего не видно. Сам бы Павел не нашёл машину…


5 июня.

Проснулся в 01:30. Четыре с половиной часа здорового сна. Сначала просто лежал, а потом открыл на телефоне Псалтирь. Ночная молитва – десять к одному по сравнению с дневной…

С Сашей отнесли вещи к машине отца Александра.
- Саша, восемь минут ровно. Метров шестьсот получается. А до ростовских километр в прошлом году намерил. А сколько у нас всего?
- Вчера сорок два прошли. Со всеми хождениями сюда и обратно. В прошлом году примерно так же всё было. Почти совпадает. Шагомер я калибровал по километровым знакам, так что всё точно. За шесть дней наматываем сто восемьдесят два километра. Сто пятьдесят пять – это чисто по маршруту, похоже. В самом Великорецком десятку за день проходим.
- Неплохо для дня отдыха…
- Васечка, что-то бы съесть нам на завтрак... Нет у меня ничего к чаю с собой.
- А вон на столе оставлены печенья. Возьмем с собой. А рулет, смотрю, кончился. Все еще спят в машине, просто положим мешки возле прицепа. Смотри, все наши так и сделали.

…
- Петрович, а это чьи конфеты и печенья?
- Раз на столе оставлены, значит общие. Я это понял, когда у меня пару лет назад исчез кофе вместе с контейнером, ахаха! Альфредыч, будешь кофе со сливками с утра?
- Обязательно!
- А мне сливки отдельно, Петрович!
- Помню, помню, Пабло Фариткович…
- Такой мне сон приснился… - озадаченно начал Павел. – Аж глаза сами открылись… Сбил человека во сне, разбилось лобовое стекло и зеркало.
- А я тебе говорил, что твою проблему надо решать. А ты не хочешь…

Я вздохнул, а он, глянув мне в глаза, промолчал. Спасение души – дело добровольное. Наше дело предупредить. Не более двух раз. Настаивать нельзя, в этом любовь. Сколько времени даёт Господь? До конца хода ничего не случится, даст пройти, а потом – то ли час, то ли месяц, то ли год…
- Ноги, Петрович, еле идут. Не знаю, как дальше идти…
- Павел Фаритович, - обратился к нему Альфредыч. – Я считаю, что лучший вариант – поехать тебе сейчас в Великорецкое, там восстановиться и потом более-менее нормально пойти до Кирова. Коновалову тоже такой вариант предложил. Думают.
- Наверное, так и сделаю…

- Уважаемые, а это ведь с вашей компании ночевали на веранде мужчины? – к нам подошёл паломник с другой компании.
- Наши. А что?
- А они по ошибке забрали мою кепку. Белого цвета.
- Да? Сейчас позвоню… Алё, Сергуня! Вы там кепку чужую не забрали белую?.. Хорошо, в Горохово заберу. Давай… Перепутали, последний уходивший думал, что его друг забыл. Запишите мой телефон. Как Вас зовут?
- Олег.
- Василий, - мы пожали руки. - В Горохово мы будем где-то возле входа в лес. Созвонимся в общем.
- Хорошо.

Утро было вполне тёплым, градусов четырнадцать. Свитер можно было не надевать. На этот раз я взял и стельки, и бахилы, и запасные носки.
- 4:40, - засёк время Саша и начал утреннее правило.

Вышли на перекрытую полицейскими трассу. Основная масса паломников давно ушла, по обочине струился скромный ручеёк людей с рюкзаками. Гаишники начали пропускать скопившиеся машины.

- Васечка, а ты представляешь, какой мне сон сегодня приснился? – обратился с широко распахнутыми глазами ко мне Саша, закончив утренние молитвы. – Мне дают повышение, назначают начальником ОООП (отдел охраны общественного порядка). Я в своём кабинете провожу совещание, сижу во главе стола, а начальник ИВС (изолятор временного содержания) стоит сбоку и копирует какие-то документы задержанных, принтер в тишине работает, жужжит. Я ему говорю: «Что вы делаете? Вы же мне мешаете! » А он начинает возражать, спорить. И я ему: «Да как вы смеете перечить старшему по званию?!», и бью кулаком по столу со всей силы. И проснулся от этого удара. Вот как ты рассказывал, что тебе во сне в дверь позвонили, и ты проснулся. Так и я.
- Да. Интересный у меня сон был, всё сбывается как раз сейчас в ходу. Если бы я не знал, что сам отсоединил провода от звонка, то пошёл бы в двенадцать ночи дверь открывать. Ну что, Саша, ожидает тебя повышение!
- Да какое может быть повышение, Вась, если я уже давно пенсионер! – смеялся Саша.
- Я знаю, какое у тебя будет повышение. Помнишь, позавчера в Бобино Альфредыч говорил, что стал епископом? Так что всё сходится. И Володя, кстати, не зря сейчас далеко от нас. «Папа-мобиль» свой отдал и остался. Так и в жизни будет. Подождать каких-то полчаса. Даже минут пятнадцать, наверное. Образно говоря. Вон люди смотрят на нас окон, - кивнул я на проходивший мимо нас автобус, который в составе колонны из десятков машин ехал по встречной полосе в сопровождении головной машины ГАИ. - Ничего, ничего... Скоро тоже пойдете крестным ходом. Как умеете. Неожиданно для себя.
- Да, попали из-за нас люди в пробку. Сколько тут прождали… Какой всё-таки неприятный сон Фаритычу сегодня приснился…
- Нехорошо всё это. Я его предупреждал, что надо резать по живому в его ситуации. Уходить от ненужных, неполезных людей. Как волк отгрызает себе лапу, попав в капкан. Тогда за подвиг Господь наградит. А если Он Сам начнёт решать, то разрежет узел просто и элегантно. Так что потом при всём желании к прежнему образу не вернуться уже никому не удастся. Если мы сами себя не ограничиваем, то нас ограничивает Господь Бог. Помнишь рассказ отца Гавриила Виноградова-Лакербая, «Игумена N», про женщину, которая после соборования начала нормально ходить, но в первую очередь пошла по мужикам? Через два месяца слегла в еще более худшем состоянии, вообще неходячая стала. Господь вырубает спину за блуд очень часто. Или дети серьёзно заболевают, и тогда родителям уже не до походов налево. Или сердце от непрощенных обид заболевает, ставя простой выбор: либо прощаешь до конца, без дураков - либо инфаркт. Либо пост добровольный - либо язва. Либо послушание - либо ранняя смерь от рака или еще какая-то дрянь, мешающая жить. Это, конечно, не железная зависимость, но наблюдается часто. А отгрызать себе лапу ой как не хочется. Ты уже привык к неудобству, ты уже научился бегать как-то на трех лапах, приспособился, металл врос в плоть. Ты надеешься, что капкан из стального превратится со временем в поролоновый сам собой, что как-то само собой всё образуется. Тут надо иметь мужество и решимость. А их не хватает. Надо просить их у Бога, а и просить-то даже не хочется: как же я без этого чемодана без ручки? Он же такой симпатичный. С виду. О серьезных изменениях в жизни задумываются только двадцать процентов людей, а решаются – двадцать от этих двадцати максимум. То есть не более четырёх процентов. То самое «малое стадо», соль мира. Остальные, начав изменения, пугаются неизвестности и отказываются от нового. Потому что при переходе из точки А в точку В теряется 80 процентов окружения и ресурсов: друзей, вообще окружения, профессия, источник дохода и т.п. Но и приобретается что-то новое. Бросаешь грех, приобретаешь благодать. Нам надо просить мужества и решимости.

Мы повернули с трассы на поле.
- Обувь поменяем, Петрович? – раздался голос позади, Альфредыч чуть отставал от нас.
- Я попробую пройти в кроссовках. Если грязь серьезная будет, то поменяю. Сапоги сверху лежат в рюкзаке.
- Ну, давай посмотрим, сколько пройдём.

Прошли метров триста, слева по пашне нас обогнали несколько квадроциклов. После поворота внизу виднелась приличная лужа.
- Да, без сапог не обойтись… - я остановился на травке, скинул рюкзак, сменил кроссовки на сапоги.

…Два брата Александра чуть отстали, хотя шёл я не очень быстро. Уже почти миновал бывший привал после подъёма (когда-то здесь была одна трава, а нынче - сплошной березняк, и ход здесь больше не останавливается), как раздался звонок:
- Петрович, Алё! Остановись!
- Что случилось?.. – я притормозил, оглянулся.

А ничего не случилось. Просто они не могли меня догнать, а Альфредыч захотел отдохнуть – шли уже час пятнадцать. Мы минуты две выбирали место среди отдыхающих, прошли к спуску и легли слева возле самой дороги на солнышке.
- Двадцать минут отдохнём.
- Как скажешь, Сашечка Альфредыч. Чай?
- Да!

…
- Как она так идёт?? Опасно же… – мы все с удивлением смотрели на переставлявшую аккуратно ноги по скользкой грунтовке женщину с грудным младенцем в слинге (тканевой переноске, перекинутой через шею и плечо). – Сохрани Господь!
- Да уж… Смелая.

На следующем привале опять ненадолго остановились, Альфредыч уставал чуть больше нас с Сашей. Шестьдесят шесть - приличный возраст. Для таких лет наш старший брат во Христе очень бодр, слава Богу. А Саша не выспался из-за поисков Фаритыча и холода, поэтому с удовольствием лёг немного поспать.

В Горохово пришли ровно в 8:00.
- Петрович, как ты и сказал, - три часа чистого времени, если идти без остановок.
- Да, у меня все ходы записаны. Где расположимся?
- Да вот здесь, рядом с нашими. Поруби своим острым ножом траву. Мы с Сашей сходим за кашей и чаем. Во что набрать?
- Кашу давай в мою полуторалитровую металлическую кружку, добавим туда потом мои две банки горбуши. А чай в термос наливайте. Сергуня-а-а!.. Где чужая кепка?
- А вон на бутылке.
- Ща будем звонить товарищу... Ага, аппарат выключен…

Легли спать. Я почти засыпал, уже начинал видеть сон, но тут же просыпался. Так и дремал пару часов. Потом опять решил набрать телефон Олега. Индикатор то показывал наличие связи, то она пропадала полностью. Олег был всё еще вне доступа. Я в очередной раз поднял телефон, появились две черточки. «Святителю отче Николае, помоги!» и перекрестил аппарат. Пошёл звонок. «Ага! Стоило лишь попросить…»
- Алё! Алё!!.. Мы наверху возле спуска к купели!.. Наверху возле дорожки!.. Да, тут куча песка… Куча песка!.. Мы в десяти метрах перед ней!..
- Дозвонился, Васечка?
- Да. Где-то он внизу в лесу. Ничего не слышно толком. Что-то там доделает и придёт.

Прошло минут десять. Мы с Сашей встали, чтобы он нас заметил.
- Не он?
- Нет. Я его запомнил. Смотри, отец Александр Соколов. К монахиням пошёл своим. Это из Кылтово монахини, он же их окормляет.
- Точно. Так… Наберу еще раз… Алё!.. Стоим ждём! Хорошо… Сказал, что уже вышел к нам. Вот он, - я помахал рукой.
- В какой-то шляпе.
- Олег, вон ваша кепка, - я указал в сторону наших Усть-Куломских братьев.

Олег забрал её, подошёл к нам, поблагодарил, пожал руки.

Павел пришёл в 11:20. В Великорецкое он не поехал, решил идти «на волевых». Как и Сергей Коновалов с другом.
- Ты шёл 6:20.
- Тяжко мне. Еле допёр… А вы часов в девять пришли?
- В восемь.
- А у меня тут такая история произошла. Деньги пропали. Восемь тысяч.
- Да ну? Как это?
- Штаны ночью повесил в коридоре на крючок. Утром - р-раз руку в боковой карман: ни номерка, ни денег. Только один человек накануне видел, как я достаю деньги из этого кармана. Альфредыч, помнишь, ты не захотел вставать с постели, сказал мне, чтобы я сам отдал тысячу? Вот в этот момент засветил. Ну, да ладно. Подошёл в камере хранения к Саше Елькину, сказал, что я друг Петровича. Он меня помнит.
- Ещё бы…
- Объясни ситуацию – надо же будет в Великорецком забрать мешок. Сказал, подойти потом лично к нему. Александр Викторович, у тебя есть наличка?
- Есть, но мало. Надо на записки и молебны оставить. Хочу заказать в Великорецком.
- Брат Пабло, сколько тебе надо?
- Тысяч пять, Петрович.
- Держи.
- Мне бы помельче.
- Хорошо. Вот тебе помельче. Тысячными устроит?
- Вполне.
- У них, кстати, почему-то номера совпадают с твоими. Случайно.
- Ахахаха! – началось веселье.
- Так и зарабатываем. Павел Фаритович, ты же знаешь правило: если ты сел за стол играть и не знаешь кто лох, то лох это ты.
- Ахахаха!
- У меня обычно полные карманы денег после крестного хода. А у вас что, как-то по-другому? Ну, вы просто не умете ходить в крестный ход.
- Ахахаха!

Так и было, я не обманывал: обычно я вносил частичную предоплату за ночлег в Великорецком и Мурыгино заранее переводом, а потом со своих собирал деньги. Да и с бензином за поездку получилось так же.
- А надо надёжней деньги прятать!
- Куда? – улыбался Саша.
- В трусы, например. Старый проверенный способ.
- Ахаха! Я только хотел сказать!
- Только когда будешь засовывать в трусы купюры, будь осторожней, не порежься.
- Ахахаха!
- А еще один паломник жаловался, что три дня не может в туалет сходить. Скорее всего, неправильно деньги прятал.

Братья уже плакали от смеха.

Смех смехом, но было в этих шутках и зерно истины. Апостол Павел рекомендует не общаться с «людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Удаляйся от таких» (1 Тим 6:5). Кто-то из священнослужителей думает, что Церковь служит для прибытка. Другие думают, что «малая церковь» (семья) - способ для приобретения власти, временных удобств, обогащения, издевательств и высасыванию крови из супруга. Не даром Господь предупреждает о волках в овечьих (священнических и архиерейских) шкурах. Равно опасны и волчицы, надевающие шкурку невинности. И те, и другие рассчитывают на выигрыш в этом устроенном ими казино. Но они в итоге проиграют. И тех, и других жалко: ни Христа не узнали, ни Любви не испытали. Иногда надо переворачивать игровой стол и уходить. «Не давать повода ищущим повода» (2 Кор 11:12) Душа человека не предмет для игр. И может оказаться в итоге так: когда Господь начнёт отбирать тех из епископов, кто годен для Великорецкого крестного хода, то всего два направо (как говорил святитель Феофан (Быстров)), а остальные 478 – налево, в простые монашеские одежды. А кого-то даже определит на каталку для безногих вместо джипа, если нижняя часть тела мешает спасению…

…На купель не ходили – то ли ремонт там, то ли обмелела совсем. Только Альфредыч сходил и набрал святой воды в источнике. Подошла опять Наташа Плесовская, поприветствовала нас и вернулась к своей подруге Тане. Они направлялись к купели.

Вышли мы из Горохово в 13:00, через час после иконы. Перед выходом я вставил в сапоги новые анатомические стельки:
- Посмотрим, как в них идти. Войлочные уже попробовал.

Правая довольно быстро начала причинять дискомфорт.
- Вы идите, не ждите, я догоню, - махнул я братьям.

Я снял сапог, вынул её, осмотрел: стелька стала расслаиваться от трения о большой палец. Ненадолго ее хватило. Вставил снова войлочную и пошёл быстрым шагом догонять братьев. Воткнутый в коврик зонт Альфредыча был прекрасным ориентиром.
- Вот ты скороход! - удивился Саша. – Просто бегом бежишь.

Братья чуть прибавили шаг, но далеко нам убежать не удалось. Довольно скоро упёрлись в плотную группу паломников, обгоняли их по траве. Я перешагнул через канаву и пошёл по краю поля, обогнав и Таню с Наташей. Но и дальше крестоходцы шли всё так же непрерывным потоком.
- Васечка, получается, мы догнали основную колонну.
- Получается, да. Смысла нет обгонять.
- Надо бы акафист почитать.
- Наверху почитаем после подъема. Там ровная дорога будет, - обозначил план действий Альфредыч.

На развилке организаторы установили большой указатель-стенд, на котором было написано расстояние от этой точки до Медян (15 км), до Горохово (1.8 км) и до следующего привала (3.7 км). Поставили его не зря, потому что на обратном пути некоторые новички в прошлые годы норовили пойти опять в Горохово, во избежание чего дорога была перегорожена ленточкой.

- А вы не знаете, где будет привал? – обратилась к нам женщина.
- Спуск, подъём, два длинных поля, поворот налево - и привал.
- Вася, ты прям как живой навигатор! - восхитился Саша.
- Там уже не два поля, - поправил меня Альфредыч.
- Да, заросли деревьями.

Следующий похожий указатель стоял перед привалом.

- Где остановимся, Петрович?
- В конце на повороте. Там типа смотровой площадки. Возвышение. Очень удобно.

Мы прошли мимо площадки чуть вглубь, Альфредыч выбирал место поровнее на краю поля.
- Давай здесь. И травы меньше.
- Смотрите, какая там сосна интересная.
- Наверное, молнией разворотило когда-то.
- Наверное.

Саша, как обычно, достал клеенку, мы обработали вокруг «рефтамидом» и, попив чай с энергетическими батончиками, расположились отдыхать. Я вставил беруши, дремал, иногда начиная видеть сны, но тут же пробуждался... Приподнял голову: по тропе шли небольшие группы паломников.
- А ход ушёл?
- Давно уже, Петрович!
- Надо, наверное, вставать потихоньку.
- Давай еще минут пятнадцать полежим…
- Давай.
…

- Вась, получается, у Фаритыча сон сбылся. Приснилось ДТП, а утром денег нет.
- Нет, Сашечка. И то, и другое – пророчество о том, что будет после крестного хода. Ничего еще не сбылось.
- Спаси и сохрани!
- Аминь…

Саша Барбир начал потихоньку собираться, встал на коврике на колени.
- Саша, не шевелись!.. – Саша замер. - Точно, ползёт…
- Кто там? Клещ??
- А кто ж еще.

Саша аккуратно снял свою светлую х/б куртку, расстелил на коврик.
- Васечка, дай брызгалку, пожалуйста, - и начал нещадно заливать клеща рефтамидом. Раз, второй, третий.
- Вот так мы тебя!.. Залакируем… причёску.
- Заламинируем. Всё, не шевелится. Спит, наверное.
- Ахаха!
- Сбывается благословение-пророчество отца Михаила про клещей женского пола. Вчера я одного снял с сумки, сегодня второго у тебя.
- Александр Альфредович, третьего с тебя снимать будем? – улыбался Саша.

Альфредыч молчал. В итоге всё обошлось, никто на Альфредыча не покушался.

- Надо бы тапки переложить наверх, чтобы в «Ковчеге» потом не искать… - я перебирал вещи в рюкзаке, а потом совсем их выложил. - А где они?.. Так, похоже, что тапочки я забыл в Монастырском. Попросил у женщины пакет. Желтый пакет дала, да. И я его положил возле рюкзака и забыл, получается…
- Да заедем потом за этими тапочками, не переживай, Петрович.
- Да не переживаю. У меня с прошлого года в «Ковчеге» лежат кеды с тонкой подошвой. Буду в них ходить.
- Какой хитрый!..

…Перед нами шли два пожилых паломника, один из них читал «Последование ко святому причащению». «Вот! Здравая мысль» - подумал я. Мы их обогнали, и я предложил:
- Давайте я почитаю «Последование…»? Чтобы вечером время не терять. Да и спать хотеть будем.
- А у тебя молитвослов есть, Петрович?
- С телефона. В календаре есть.
- Давай, читай. А вечером каноны по-очереди почитаем.

Читать надо было громко и чётко, потому что мы периодически кого-то обгоняли, отдаляясь друг от друга.
- Се́рдце чи́сто сози́жди во мне, Бо́же, и дух прав обнови́ во утро́бе мое́й, - это произносили хором, я читал тропарь дальше.

И опять хором:
- Не отве́ржи мене́ от лица́ Твоего́, и Ду́ха Твоего́ Свята́го не отыми́ от мене́.

…И опять:
- Пресвята́я Богоро́дице, спаси́ нас.

Так как живот был затянут поясом рюкзака, приходилось серьезно напрягаться все эти сорок минут. Аж взмок. Молитва получилась по-настоящему трудовой в отличие от того, что бывает дома. На последнем привале ненадолго остановились, ход только вышел. Я дал Альфредычу стульчик, чтобы он отдохнул и сделал пару неотложных звонков. А сам через старый телефон при помощи смс отправил Василисе перевод. Интернет на деле отсутствовал, хотя индикатор показывал наличие 3G. Сеть, очевидно, была перегружена десятками тысяч смартфонов.

Грязь перед выходом на трассу ожидаемо не высохла до конца, чуть постояли в заторах, где-то обошли пробку через лес. На асфальте рядом с нами оказался высокий худой, весь в черном, паломник – тот самый Сергий, с которым мы познакомились в прошлом году. Хриплым басом он возгласил, видимо, не зная об отсутствии благословения:
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе!! – громко ответил я. «Кричать нам не благословили, а отвечать громко нет запрета, хе-хе!»

И так трижды.

- Брат Сергий, а ты вообще сам откуда?
- Из Астрахани. Молдавский цирк гастролировал. Цирк уехал, а клоуны остались, - шутил над своим происхождением Сергий.
- Они уехали, а ты теперь замещаешь должность смотрителя за Астраханью? Помню, собирал я там помидоры в 1989 году.
- И помидоры, и арбузы собирали, и дыни. Чего только не собирали…

В 1989 году мне было 16 лет. Вот именно тогда я начал влюбляться то в одну, то в другую, то сразу в двоих. И вот круг замкнулся спустя тридцать шесть лет. Два раза по восемнадцать, чтобы окунуться в дурь, а потом выгонять её из головы. Первые восемнадцать лет шёл, как бычок на заклание. «Если не знаешь, кто лох за игровым столом…» Первые годы воцерковления с 1998 года были начальными классами. Потом Господь решил сделать из меня подобие нормального, здравомыслящего человека. Восемнадцать лет назад я пошел впервые в Великорецкий и начал узнавать, что такое настоящее Православие. И началась серьёзная работа и анализ. Старшие классы. Внутри последних восемнадцати были еще два периода по семь лет. Первый - с 2011 по 2018, когда пытаешься победить страсти, не вылезая из них. Сидишь в грязи и мечтаешь, что она превратится в чистую воду. Так не бывает. «Встань, возьми постелю свою и иди! Отгрызай лапу, новая отрастёт». Всё заживляется после чтения Псалтири. В старые мехи не влить новое вино. Старое прошло, теперь всё новое. Образ мира сего проходит. И еще семь лет с 2018 по 2025 – как один день… Круг замкнулся, исполнилась некая полнота времён для меня. Теперь можно собирать упавшие от зрелости плоды.

Подойдя к монастырю, я первым делом подошёл обняться к Лёшечке, встречавшему ростовчан



На перекрёстке стоял мальчик, игравший на трубе гимн России. Рядом стоял священник. Мальчик играл долго разные произведения. Наверное, около часа.

На крыльце «Ковчега» Павел Иннокентьевич очень тепло поздоровался с нами, обнял:
- О, дорогие сыктывкарцы! Проходите, проходите! Всё для вас приготовлено там наверху!
- Павел Иннокентьевич, я в прошлом году забыл черные кеды. Как-то их можно будет найти?
- О! Это вон к Тане надо потом подойти, - указал он на дочь, которая стояла позади меня. Я обернулся.
- Не, не сейчас, когда-нибудь потом! – улыбалась она.
- Ну, а вдруг, Танечка? Ну а вдруг? – я улыбнулся в ответ. Забот у них на двое суток - полон рот. Найдутся кеды или нет – по большому счёту всё равно.

Оставили наверху рюкзаки, теперь надо было забрать вещи из прицепа, поужинать там и успеть на помазание.

Всё успели. На входе и на выходе Никольского храма нас встречали цыгане-погорельцы (так эти женщины о себе заявляли, выпрашивая себе у Бога участь).

- А мы вот не успели на помазание… - посетовал потом в гостинице медленно шедший последний переход Дмитрий Алексеевич.
- Иди ко мне, дорогой брат! – Альфредыч притянул его голову к себе и потёрся масляным лбом о лоб.
- Спаси Христос! – расцвёл Дмитрий Алексеевич.
Альфредыч в ответ смеялся.

Я уточнил у Павла Иннокентьевича, сколько будет стоить помыться завтра в бане, и стал собирать деньги со всех за ночлег и за баню. Желающих помыться было две группы по четыре человека.
- Дмитрий Алексеевич, тут твои друзья сдали по тысяче, сдачи сто рублей брать не хотят. Так что тебе баня бесплатно!
- Аллилуйя.

Опоздавший и вымотавшийся Сергей Коновалов скинул рюкзак и первым делом вынул телефон. Денег давать почему-то не торопился.
- Алё… Слушай, по типу Монастырского, на полу… Нет, одеял и матрасов нет... – описывал он ситуацию с ночлегом своему другу, который то ли сошёл, то ли опаздывал.

После разговора обратился ко мне.
- Напарник мой не выдержал, решил не испытывать судьбу. На полу не понравилось ему в Монастырском. Поедем сейчас на машине или в Даниловку, или Киров, или в Юрью, чтобы нормально поспать, - взвалил рюкзак и, попрощавшись со всеми, ушёл.
- Да, прям как мой Серёжа, - вспомнил Саша своего брата-близнеца. – Тоже без комфорта не может.

Зашла нас проведать Наташа Плесовская.
- Наташ, у нас тут три места освободились. Вы где расположились?
- Мы в палатке во дворе. Уже поставили.
- Если хотите, можно здесь.
- А сколько стоит?
- Шестьсот.
- Да? То же самое, что и у нас за две ночи выходит. Ну, если будет холодно, то придём.

А холодать после захода солнца стало очень быстро. По лестнице поднялись Макс и Миша, обоих трясло крупной дрожью, зубы натурально стучали и у отца, и у сына.
- Вы откуда такие?
- Мы в душ сходили.
- Холодная вода там?
- Да вода-то тёплая. А на улице холод… - Макс напрягался всем телом от озноба, держа в руках мокрое полотенце.

…Возле вновь открывшегося после подачи воды туалета на втором этаже в очередь рядом со мной встала девочка лет семи-восьми.
- Ты шла крестным ходом?
- Да! Сама! Только пятки болят немного, - она стояла спиной к перилам, держась руками за балясины позади нее.
- Пройдёшь вперёд меня?
- Нет, - мотнула она головой, раскачиваясь и упёршись пяткой в столбик ограждения. – Я терпеливая.
- Это хорошо, что ты терпеливая.

Одна из помощниц Павла Иннокентьевича предупредила, что перед пользованием туалетом надо проверять, есть ли вода.
- А если нет? – спросила мама девочки.
- Вот ведро стоит. Надо идти набирать на улицу.
- А если, пока буду ходить туда, кто-то зайдёт??

Помощница в ответ лишь развела руками.

После восьми пришёл Павел, блеснул очками и отдал мне жёлтый пакет с тапочками:
- Тащил, понимаешь, твои тапочки с самого Горохова!
- Сам же на них свой рюкзак положил. Вот я и не заметил. Зато я тебе диван зарезервировал.
- А вот за это тебе большое человеческое спасибо! Друг!

Саша посмотрел в окно и с удивлением произнёс:
- Он что, слепой?
- Кто?
- Да мальчик, который на трубе играл! Такое впечатление, что батюшка его ведёт за плечо.
- Может быть...

Наша сыктывкарская компания из шестнадцати человек встала на чтение канонов, Саша, Альфредыч и Сергей сменяли друг друга. Меня безудержно клонило в сон, глаза закрывались, хотелось прилечь, еле достоял до конца…

Часть 1
Часть 2
Часть 4
Часть 5