Часть 1.

Часть 2
Чаcть 3
Часть 4
Часть 5


2007 год
2008 год
2009 год
2010 год
2011 год
2012 год
2013 год
2014 год
2015 год
2016 год
2017 год
2018 год
2019 год
2021 год
2022 год
2023 год
2024 год



«Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу
Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями.
А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал;
а кого оправдал, тех и прославил.
Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас?
Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас,
как с Ним не дарует нам и всего?
Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их» (Рим 8, 29-33)

Двор дома №70 по улице Карла Маркса, до дома моего детства – вот, рукой подать, метров 50. Я лежал на спине на асфальте и отстреливался из пистолета, но эти люди в черных одеждах не отступали, упорно приближались, нависали. «Что за пули такие?? Маленькие какие-то… Не убивают, а только отбрасывают. Сколько же вас тут, твари? Семеро? Восемь? Меня так просто не возьмешь!.. Русские не сдаются!» Я крутился на спине в кольце окружавших меня бандитов, стреляя в того, кто в данный момент оказывался ближе всего и нависал над моей головой. Его откидывало, я поворачивался - и в следующего. Как долго я бы смог так отбиваться? Проиграл бы. Но вдруг все исчезли. Вдоль дома на асфальте стояли длинным рядом столы (составленные в один длинный стол), за которыми сидели люди. Я шёл с пистолетом, держа его за ствол: «Узнаю кого-то из них со спины – разобью череп рукояткой!» Дошёл до конца – как раз до проезда к моему дому. Нет врагов. Все пропали. Возле крайнего стола стояла мама. Рядом прямо на асфальте высокой – около метра – пирамидой были сложены на поддоне огромные блины, нижние казались размером с таз. На верхнем образовалась ямка, в которой лужицей блестело масло. Судя по пузырькам - растопленное сливочное. Рядом стояла еще одна похожая стопка, возле нее стояла тоже ныне покойная мама первой жены Светлана Григорьевна. О! И Галина Петровна, мама Татьяны покойной. Все мамы моих женщин собрались. Мамочка зачерпнула из бидона половником масло и вылила сверху на стопку блинов. Оно пузырилось сверху в ямке и струйками стекало по блинной пирамиде. Царь-масленица.»

Я проснулся. Настроение пасхальное. Все неприятности остались в прошлом. «Если Бог за нас, кто против нас?» Аминь. Всё закончилось. Ещё нет, но уже да. Последние штрихи. Прокурорская проверка прошла благополучно, слава Богу. А о ней предупреждал Господь во сне год назад, показав трех опасных ряженых клоунов, пришедших в автошколу. Только я тогда не понял, о чем это. В том сне зачем-то ночью я зашел в автошколу, оставив входную дверь открытой. Потом лёгкое беспокойство охватило меня: «Кто-то может зайти, надо бы закрыть». Не успел. В класс зашли три размалеванных по типу спецназа клоуна, в длинных пальто, один высокий и двое среднего роста. Опасные. Натуральные уголовники. Лица злые. Один из маленьких пытался тыкать в меня ножиком, я выставлял открытую ладонь. Проснувшись, начал размышлять. С Альфредычем поделился мыслью, что кто-то из местных власть предержащих может прочитать мою статью и натравить на меня кого-то. Но нет. Так прошел год. В Благовещение, 07.04.25, когда мы собрались у Альфредыча, на электронную почту пришло письмо: 10.04.25 проверка прокуратуры и Минобразования.
- Не, Альфредыч, сегодня большой Праздник, птица гнезда не вьет. Сегодня празднуем, а завтра работаем.

Самое интересное, что в другие школы письма пришли за несколько часов до проверки. Любит меня Господь…

10 апреля, 9:15. В класс зашёл совсем молодой помощник прокурора среднего роста в синей форме и синем плаще. «Первый клоун есть». За ним – миловидная женщина лет сорока из Минобразования. «Второй пошёл. А где третий?» Третьего не было. «Хм… интересно. Что-то не сходится» Я разложил документы на столе, женщина начала их внимательно листать. А парень просто сидел и молча наблюдал. По лестнице кто-то поднимался. В дверном проёме показался высокий молодой гаишник, приехавший проверять учебные машины. «А вот и третий клоун. Все в пальто. Ничего, отобьемся с Божьей помощью. Не зря я в 2 часа ночи пришел сюда и успел всё доделать…»

2 июня.

После молебна в Смоленском храме, на котором присутствовало человек пятнадцать, включая отца Александра Митрофанова и отца Сергия Минина, мы в 14:00 вчетвером выехали в Киров - я, Александр Викторович, Александр Альфредович и прихожанка Оксана-Ксения – в «Ларгусе» Володи Растворова. Свою «Ниву» я оставил ему. А багажник Володиной машины был забит доверху рюкзаками и сумками.

За пару месяцев до крестного хода отец Николай начал сватать каких-то новеньких паломниц. Они писали мне в ВК, а я их отправлял к Любе, Наташе Плесовской и Оксане Кухарь, не желая брать в нашу на этот раз чисто мужскую компанию никого. Женщины наши – две Вали и Катя - не пошли, а без них нам чужих не нужно. Ксению попросил взять в машину Сергей Политов. Во-первых, она своя, ходила и в прошлом году с Серёгиной компанией, и сейчас тоже. А во-вторых, она едет только туда с нами, а назад поедет с мужем, который хочет пойти от Великорецкого.

- Вот и Пажга… А вот и Разгорт. Папочка и мамочка вон там слева в лесочке лежат. Спят, отдыхают, солнышки... Христос воскресе, папочка и мамочка, дедушки и бабушки! Христос воскресе! Христос воскресе! – тихонечко «кричал» я в их сторону.
- Воистину воскресе!.. Воистину воскресе!.. Воистину воскресе! - тоже негромко отвечал Саша Барбир.
- В прошлый вторник уничтожал здесь в деревне химией борщевик на участке, травку покосил. Выкопал возле дома тюльпаны и еще всякие разные цветы, положил вместе с землей в коробки, съездил на кладбище, посадил на могилках, подравнял их. Почитал молитвы. На кладбище нет никого. Тишина. Сходил потом к дедушке и бабушке, к прадеду и прабабушке. А потом на всё кладбище: «Христо-о-о-ос воскре-есе-е-е!! Христо-о-о-ос воскре-есе-е-е!! Христо-о-о-ос воскре-есе-е-е!!» Никто так не кричал там никогда, уверен.
- Точно!
- Иду между могилами: «Спите, спите, мои хорошие. Скоро просыпаться. Чуть-чуть осталось…» А панихиды отслужили 22 мая за Таню и 23 мая за папу. Первую с отцом Михаилом-настоятелем, а вторую – с отцом Михаилом-младшим. Он, кстати, вчера в алтаре говорит: «Вы там осторожней, Василий, с клещами». Я ему показываю руками очертания клеща женского пола. Он смеётся: «Да-да, Василий, Вы всё правильно поняли!»
- Аххаха!
- Так что у меня благословение. Кстати, по его совету заехал на кладбище по пути в Слудку, вылил на могилу Тани давно лежавшее масло от её соборования. Думал, что делать, а батюшка подсказал. А в Слудке после литургии тётушкам говорю на чаепитии: «Ничего в этом году можно не сажать, всё равно конец света. Образ мира сего проходит». Ржут. В итоге действительно картошку не посадил: Игорь умер, который мотоплуг давал в прошлом году, соседи под трактор сажают, который ко мне не проедет из-за канавы. Да и вообще, некогда всем этим заниматься. Зелень тоже надо поливать, так просто не растет. Если только во второй половине лета укроп и петрушку посадить, когда дождей больше и попрохладнее. В общем, только травку буду косить и ягодки собирать. А картошку сосед даст.
- Ну и правильно.
…

- Алё, да. Да, перечислил, как и обещал. Я сейчас в отпуске. Я ничего могу узнать, проверить, у меня нет компьютера под рукой. Я за рулём. Приеду 9 июня и совсем разберусь.
- Кто там, Петрович? - поинтересовался Альфредыч.
- Да Валерий, твой знакомый армянин.
- А, знаю. Асфальтовый магнат. Тесть у Юлика.
- Он решил за учебу внука заплатить по безналу. И по ошибке его бухгалтер перечислила сумму с одним лишним нулём. Короче, армяне мне перекинули вагон денег.
- Ахахаха!
- Сашечка, помнишь азербайджанцев, которые мамин гараж хотели отжать? – я слегка обернулся к Саше Барбиру, сидевшему на заднем пассажирском сиденье за Альфредычем.
- Да, Васечка! Так, и что??
- Тоже с утра звонили, хотят денег занести.
- Да ты что??
- Да, вот так у нас сейчас: армяне и азербайджанцы несут бабло, ахахха!
- Петрович! Можно я буду твоим финансовым директором? – оживился Альфредыч.
- Можно. У нас тут вообще тёплая компания собралась: литовец, хохол, русский.
- Ахаха! И еще Володя - еврей в первом поколении. Да его вообще все за своего принимают, куда бы не приехал!
- А еще у меня есть личный татарин Павел Фаритович.
- «Личный татарин»! Ахахха!
- И все мы наполовину коми. Гремучая смесь. С нами опасно связываться. Кстати, преподобный Варсонофий Оптинский сказал, что из немцев и татар выходят хорошие русские люди, и это известно по истории. Среди них были настоящие русские патриоты России. Вероятно, есть какое-либо сходство в наших кровях. А вот из французов и поляков не может выйти русский человек. И горе, если француз или поляк будет чему-то учить наших православных русских детей.
- О как!

- О, Володя звонит! Алё, да, Володечка!.. Да, всё хорошо, машина летит, расход 6.7 примерно, но я сильно не гоню, даже 120 не было ни разу... Помолимся обязательно... И ты за нас... Давай, давай, с Богом!..
...
- А что у тебя с маминой квартирой, Петрович?
- Ну, она не мамина. Она моя. Но, видишь, год не заселял никого после смерти мамы. Думаю, она была бы против. Форсировать тоже не хочу, чтобы не перебить волю Божию своими хотелками. Хочу, как с гаражом – чтобы получилось всё как бы само собой. Наше дело – сидеть, терпеть и молиться святителю Спиридону. Заселять кого попало рискованно. Можно потом пожалеть, такие убытки люди получают. Поэтому подождём, что скажет Господь. Да и какой-то ремонт косметический там надо бы сделать…
- Ну, если что, я помогу. Есть знающие люди.
- Хорошо, Альфредыч.

Володя очень хотел бы быть с нами очно, но Господь распорядился иначе. И этот ход он шел с нами мысленно, регулярно (иногда в 2 ночи или 4 утра) звоня нам и сверяя наше местонахождение со своими расчетами. В январе он похоронил жену. В марте подозрение на онкологию обнаружили и у дочери. Но, слава Богу, все обошлось, опухоль оказалась доброкачественной, но дочери запретили поднимать тяжести после операции, и Володя вынужден был остаться, чтобы ухаживать за внуком-инвалидом. Отдав нам машину, он таким вот образом поучаствовал в крестном ходе.
- Сашечка, ты в курсе, что Альфредыч у меня в экзаменационной комиссии? Обязали привлекать потенциальных работодателей. Мы с ним должны были принимать экзамен у Путина. Но пришлось исключить из группы за тяжкий грех. Епитимия на полтора года. Не допущен.
- У Путина?? – Саша с улыбкой удивленно смотрел на меня.
- Ахаха! Да, был в группе ученик по фамилии Путин. Пришлось убрать. Тоже сбудется, кстати… А машину у меня и Володя Ульянов - начальник экзаменационного отдела - просил. В деревню к родителям съездить. Дорога туда разбита. Я его тоже в страховку вписал: «Бери, пожалуйста. Нет проблем. Сегодня ты у меня машину взял, а завтра я у тебя «камри» попрошу»
- Ахахха!
- Да он тоже смеется: «Да я, Петрович, тебе и так всё отдал за 20 лет: и честь, и славу!» Ну, у нас круче машина. «Аурус». А, не, «Ларгус», вот!
- Ахахха!

После Летки нас начал обгонять белый внедорожник «КИА». Поравнявшись, снизил скорость, водитель посигналил. Я повернул голову и увидел на пассажирском сиденье знакомую улыбающуюся девчонку: «Василиса…» Из-за нее выглянул такой же радостный её папа и помахал нам.
- О! Так это Коленька Изюмский, - обрадовался Альфредыч.

На заднем сиденье за тонированными стеклами сидела жена Коли Настя, средняя дочка Мирослава и маленький Давид, родившийся в январе. Мы помахали в ответ, и они уехали вперед. Семья отправлялась на отдых в Крым.
- Они в «Губернской» будут, Петрович?
- Нет, вроде, в другой. Коленька хотел прийти к нам ненадолго вечером, но сомневался.
- Ну, завтра они в любом случае должны нас провожать! Коля обещал. Может, даже немного пройдут по Кирову с нами.

…

Ксения открыла глаза:
- Что? Уже Даниловка?? Так быстро? Я всю дорогу проспала. Но всё равно как-то быстро.
- Ага. Хорошо спится с моей сумкой под ногами, ахаха!
- Ну, я случайно…
- Да нормально всё. Кстати, прочитал в одном паблике, что на Котлас нет дороги, будто война прошла. Слава Богу, здесь всё отлично. Летим.
- Может не будем в Даниловке останавливаться? – Альфредыч хитро посмотрел на нас.
- Ка-ак это не будем? – вскинула брови Ксения.
- Будем-будем! – поддержал Саша Барбир.

Я выбрал себе запечённую красную рыбу с пюре и эклер. Ксения, поглядев на эклер, заявила:
- О, я тоже такой себе возьму.

…
- М-м-м! Какой же он вкусный! – эклер был на пять с плюсом.
- Крема заварного не пожалели! – оценила Ксения.
- Сами делают…
- Ну, а кто же ещё? Вся выпечка у них своя, - подтвердил Саша.

…
- О, Фаритыч звонит! Ты где? Где?? Да ла-адно?.. Ну, хорошо, давай. Готовься.
- Что там, Петрович?
- Да вот никак не могу понять, шутит он или нет. Говорит, что уже в Киров подъезжает. Обогнал, пока мы в Даниловке сидели?
- Да не может быть!
- Тоже думаю, что нет. Юморист.

Заехали в Монастырское, чтобы увидеть хозяйку дома, где в очередной раз планировали остановиться. Конечно, Альфредыч заранее позвонил ей и сообщил количество людей, которое планируется разместить, но лучше обсудить всё лично. В Монастырском не раз бывали проблемы с ночлегом. Дома её не оказалось, связи в низине не было, Альфредыч пошёл искать её сначала в один магазин, потом поднялся к другому, я подъехал к его входу. Альфредыч не выходил минут пять.
- Нашёл, видимо.
- Наверное…
- Вот в этом сарае мы ночевали в 2011-м. На земляном полу щепки, сверху - картон от коробок из магазина. Спальники.
- А что, очень хорошо! Щепки и картон – изоляция от холода. Главное – нет дождя и ветра.
- А что Альфредыч такой радостный идёт? – оживился Саша. – Наверное, всё нормально.
- Ну, что, Петрович! – Альфредыч был в прекрасном расположении духа. - Подписали меморандум! Всё обсудили и договорились! Будут тебе и одеяла на веранде, и подушки! Семь человек принять готова. Она будет на работе, сын нас встретит и разместит.
- Вот и хорошо. Спальник лёгкий, можно взять с собой.
- А мне всё равно придётся сдавать вещи в камеру хранения, - посетовал Саша Барбир. – В этом году три тысячи стоит.
- А можно же отцу Александру Митрофанову сдать? У него прицеп, - обрадовала нас Оксана.
- А место будет?
- Да там большой прицеп. Когда до Ыба шли, все паломники туда вещи складывали.
- Отлично! Лучше ему денег дать, чем в камеру хранения.

…
- Так… надо Славе позвонить в учебный центр. Как он там… Алё, Слава!... Опять чайника нет? Сейчас позвоню Алексею, узнаю.
- Опять Славе надо идти в магазин. Либо пусть ищет внимательно, если ему лень снова ходить в магазин за чайником.

Чайник в итоге нашёлся – директор Алексей подсказал, где его взять.

…
- Алё! А, привет, Саш. … Хорошее дело. Иди, конечно. У певчих никаких забот в плане питания и ночлега, только пой. Так что для твоего первого хода вообще отлично… … Тебе – можно. С Настей … Да, не для всех… Да, звони.
- Кто там, Петрович?
- Саша Шахов, регент нашего собора. Сказал, что наши сыктывкарские женщины-певчие сначала попросили подучить с ними песнопения, а потом уговорили его самого сходить в крестный ход с ними. Он едет с Настей Овчаровой, я ее знаю. У нас найдется же два места в учебном центре?
- Да конечно найдется!

Альфредычу позвонил директор учебного центра Алексей, объяснил, что Казанская из-за ремонта перекрыта. Придется въезжать сверху с Орловской под «кирпич». Возле Спасского собора навигатор предложил два варианта – налево и направо через Ленина, указав одинаковое время.
- Налево поеду, по Лесозаводской. По Ленина неохота через несколько перекрёстков, - я не догадался увеличить масштаб на навигаторе и увидеть, что он ведет вообще в другую сторону. Из-за наличия оборонных предприятий в Кирове работали системы РЭБ, и навигатор путался.
- О, люди в палатках уже расположились возле монастыря. Для них крестный ход уже начался вовсю – целый день дождь, как из ведра.
- Всё же сапоги придётся брать с собой. Хотел в кроссовках весь путь пройти…
- Не, Петрович! Прогноз прогнозом, а сапоги нужны.
- Ну хотя бы завтра чуть подсушит, пока идём по асфальту. Но в лесу в тени даже за пару дней не высохнет.

Довольно долго ехали по пустынной улице окраины Кирова, уже поняв, что едем слегка не туда, и когда навигатор объявил, что надо повернуть еще раз налево на юг, то я повернул направо, чтобы снова выйти на Ленина, где навигатор уже не нужен. В конце концов, я его совсем выключил, потому что он постоянно предлагал развернуться.

Позвонил Макс Дмитриков, который ехал с сыном вслед за нами на машине друга.
- Василий, привет. Тут у нас такая ситуация. Машина сломалась за 25 километров до Объячева. Нас притащили на ремонт. Быстро отремонтировать не получится. У тебя кто-то из знакомых сейчас едет в Киров? Мы бы с Мишкой вышли на трассу.
- Ща попробую решить вопрос. Только надо где-то остановиться.

- Алё, Пабло Фариткович, ты сейчас где? – часы показывали 18:50.
- Да только выехал из Сыктывкара, дела задержали. 100 километров проехали, - Фаритыч действительно оказался большим шутником. До Кирова ему еще было четыре часа пути. А до Объячева – минут 45-50 с его размеренным темпом.
- У Макса с друзьями сломалась машина, их чинят в Объячево. У Макса сын десятилетний. Если бы не он, я бы сильно не просил тебя. Сможешь их забрать? Они выйдут на трассу.
- Та-ак!.. Есть, конечно, определённая проблема, что их двое. Ну, Петрович! Вот кому угодно могу отказать! Кому угодно! Тебе - нет!
- Ахаха! Спасибо, брат Павел.
- Всё, тут ДТП впереди, трубку кладу…

Получилось в точности как у нас в начале поездки в Дивеево. У покойного Валеры Рябчикова за 25 километров до Объячево слетел ремень, Саша Барбир, Альфредыч и Володя ехали с Сергеем Барбиром на «Камри» впереди, нашли сервис, нас владелец на своей «газели» отбуксировал в свой бокс и, подобрав необходимые детали, надел поврежденный ремень.
- Сможем проехать на нем 2500 километров?
- Да кто ж знает…
- Ладно, попробуем.

Братья ехали впереди и во всех автомагазинах, попадавшихся на пути, интересовались наличием ремня на «Дастер»/«Террано». Нигде ничего не было. Даже в Нижнем на обратном пути ничего не нашли быстро. Ремень оказался в Яранске. Владелец уже закрывшегося пораньше в воскресенье автомагазина продал этот ремень по очень симпатичной цене вместе с роликом прямо во дворе своего дома.
- Вот, братья, лишний пример того, что если мы будем проезжать мимо хозяев города, не отдав должные почести, то время всё равно будет потеряно, но уже без пользы. Не заезжаем мы к преподобному Матфею Яранскому – он нас таким способом к себе приводит.

В этом году перед поездкой в Лавру я постоянно читал акафисты всем святым, которых планировалось посетить по пути, а Фёдоровской иконе – сугубо 40 дней. В Костроме я чуть-чуть ошибся с местом входа в монастырь, пришлось обходить вокруг десять минут.
- Идём против часовой стрелки как раз, как при крестном ходе, давайте «Богородицу» попоём.

- А вот тут у нас есть молодой человек, зовут Сергей Иванович, - указал монахине, сидевшей в кассе, на шестидесятилетнего юношу Альфредыч. – До сих пор не женат! Как бы ему жену хорошую найти?
- Найдёт, – Спокойно ответила матушка. – Через два года женится.
- О-о-о! – обнимал смущенного Сергея Альфредыч. – Ты понял? Наконец-то!
- А вы сами откуда? - смотрела на нас монахиня.
- Из Сыктывкара.

Чуть подумав, она вытащила откуда-то сбоку четыре красивых толстых овальных Богородичных иконы на подставочке.
- Это вам. Подарок.
- Ух ты! Какая красота! Фёдоровская!..
- И вот это тоже вам подарок, - и она вручила нам всем по пакету с двумя толстенными книгами подарочного издания про Богоявленско-Анастасьин монастырь.
…

В учебном центре обнялись со Славой, который уже успел с утра съездить с другом Лёней в Слободской. Альфредыч посмотрел класс, куда уже они бросили рюкзаки, потом открыл второй предоставленный в наше распоряжение кабинет, в котором мы еще ни разу не ночевали, и постановил:
- Так, тут теплее. И просторнее. Там как-то прохладно. Здесь будем располагаться.
- И утром солнце не будет мешать, как там.
- Точно, Петрович.

Ксения предусмотрительно сфотографировала расположение парт, потом мы их раздвинули, сложили друг на друга, заняли места и пошли трапезничать.
- Петрович, Фаритыч со своими котлетами и пирогами еще когда приедет… Думаю, надо без него садиться за стол.
- Он забрал Макса с Мишей в Объячево. Еще часа три минимум. Вот никаких случайностей не бывает. Задержался в Сыктывкаре по делам, забрал Галю и Зину, а сначала не хотел, как обычно. Я объяснил ему, что Зина – родственница отца Дмитрия, а Галя – певчая с нашего храма, надо взять. Да и вообще, мы их подвозили уже шесть лет назад. Не незнакомые. Но он всё же подобрел за последние годы. Господь смягчает сердце. И вот представилась ему возможность сделать еще одно доброе дело. Впятером теперь едут. С Максом найдут общие темы для разговора.
- Так он ближе к полуночи приедет, если не позже. Мы уже спать будем.
- Да у нас всё есть. И помидоры, и огурцы. И грудинка на столе уже лежит, и зелень.
- И хлеб, поджаренный в тостере, - добавил Саша Барбир.
- Вась, чёт ты совсем похудел, - оглядел меня Слава. - Что случилось?
- Просто выздоровел.

Сели за стол. Серёга Политов познакомил со своими друзьями Владимиром и Вячеславом. Вячеслав оказался из Усть-Куломского района, родины Альфредыча. Саша сразу обратился к нему по-коми, уточняя, где он родился – в самом Усть-Куломе или рядом. Вячеслав степенно отвечал, сдерживая напор Альфредыча.
- Кстати, Петрович своим ученикам постоянно рассказывает историю про пьяного мотоциклиста, - и Альфредыч начал травить байку, которая неизменно вызывает у учеников смех до слёз на пару минут. Я им предварительно говорю, что для понимания всей картины надо знать всего два слова: «Он тэр», что означает: «Не влезаешь». – Едет вечером в пятницу пьяный мотоциклист из Скородума в Помоздино. А там километров десять расстояние.
- Пять, - поправил живущий как раз в тех краях Владислав.
- А, ну, пять значит. И на мотоцикле у него еще два пассажира. А на дороге стоит гаишник. Он машет палкой, мотоциклист останавливается, смотрит на него оценивающе уже мутноватым взглядом и произносит: «Он тэр…», по газам и поехал дальше!
- Ахахахахаха! – все начали хохотать, Саша Барбир качал головой, давясь от смеха…

Изюминкой данной анекдотической ситуации является именно коми вариант ответа. Если сказать по-русски «не влезаешь», то теряется колорит, нюансы. А «он тэр», немного растягивая слова и слегка повышая тон к окончанию – это надо слышать...

На ютьюбе есть множество роликов, где рассказывается, как угрожающе для иностранцев звучит русская речь.

«…"Если вдруг через шум прорезается русский баритон, люди вокруг вскидывают головы, пытаясь понять, кто так разговаривает, что именно обсуждают, где кончается шутка и начинается спор, и почему от самой интонации будто тянет запахом пороха. Англичанину слышится, что люди с тяжёлыми согласными грозятся выбить кому-то окна, а на самом деле они спорят о том, брать ли десерт.
Интонация русского разговора - как зимний ветер: резкая, быстрая, обрывающие слова, но внутри - обычный бытовой уют. Этот контраст и заставляет европейское ухо замирать, словно вот-вот надо пригнуться к земле. Иностранцы чаще всего описывают русскую звучность коротким словом «brutal» - «грубый». Немец, привыкший к оглушению звонких согласных, интенсивным и напряженным звукам, вдруг ловит себя на том, что русская речь режет слух сильнее, а ударение будто вгоняет гвоздь. Азиат, особенно японец с мягкими слогами и вовсе вздрагивает. Ему кажется, что говорящие готовы поднять голос до боевого окрика. Парадокс в том, что для самих русских подобная манера - лишь привычка произносить каждую букву отчётливо, словно сапёр шагает по минному полю и не хочет оступиться, потому беседа о погоде или расписании поездов неосознанно окрашивается в военный металлический оттенок. Фонетика славян отливается в сталь благодаря шипящим и гласным с прикрытым ртом, и будто поршень втягивающий воздух в цилиндр, что никак не даётся французу. Ещё есть твёрдая «Л», от которой в горле гудит мост. И раскатистая «Р» - словно цепной пёс прорычал приветствие. Сочетайте их в слове «свёрток», и получите акустический удар, после которого датчанин спросит, не приближается ли гроза. Есть другой фактор: средний россиянин вне зависимости от пола говорит на полтона ниже европейца. Голосовые связки, закалённые морозами, понижают тембр, словно гитару перетянули толстыми струнами. Русские без усилий могут увеличить громкость, когда надо перекричать стук колёс или завывание ветра. На континенте, где шёпот считается признаком хорошего тона, такая звуковая волна кажется вызовом. Нередки случаи, когда в миланском бутик-отеле администратор бежал к ресепшен, полагая, что в коридоре назревает скандал, хотя компания из Подмосковья лишь делила счёт за такси.
Западные стереотипы довершили картину. «Голливуд» обтёсывает русских под образцовых мачо: тяжёлые плечи, скупые фразы, акцент будто из бетона. СтОит в пражском баре зазвонить телефону с громкой связью, и собеседник на другом конце произнесёт: "Да», окружающие тут же рисуют пытки в подвале. Сам русский язык богат нюансами: тонкие смягчения, переливы ударений, частицы меняют эмоциональный регистр, но тот, кто не размечает карту произношения, слышит лишь отрывистый приказ, будто щёлкнул затвор. И всё же не вся планета слышит угрозу. Итальянцы, живущие в музыке собственных гласных, признаются: русская речь напоминает быструю скрипку, ударения скачут, согласные стучат, внутри пульсирует мелодия.
На Колабрийском побережье бариста включил новости из Москвы и, не зная языка, решил, что это напиток из тех же нот, что и тарантелла. Однако смех оборвался, когда диктор упомянул ракетный пуск. Слово вылетело, как пробка из шампанского, и все поняли, что стоит слушать внимательно. По-настоящему сбивает с толку мягкость русских финалов. Раскатав мощное начало, слово внезапно тает на последних согласных, словно медведь, сделав рывок, превращается в кота. Эта гибкость кончиков слов служит тайным кодом. Русские различают дружескую нотку и окрик по едва заметному прикусу звука, а незнающему слышится затянутое шипение, вызывающее опасения. В скоростном подъёме эмоций внутри России принято перескакивать от спокойного обсуждения до жаркой тирады так же быстро, как поезд метро покидает станцию. Степень дружелюбия оценивается контекстом, жестами, историей отношений. Интонацию можно поднять на три позиции, оставаясь в зоне шутки. Ухо иностранца, лишённое маркеров, воспринимает спираль тона как тревогу: скоро грянет скандал. Но часто за подъёмом следует столь же стремительный переход к расслабленному смеху, и зритель чувствует себя сбитым с толку.
Отдельно стоит женский голос. Русская девушка способна задать направление, как штурман, и смягчить приказ нежным окончанием, сохраняя в нём сталь. Для немца такая смесь ласки и угрозы - экзотический коктейль. Бармен из Берлина признаётся, что самые темпераментные диалоги за стойкой происходят именно с россиянками, объясняющими, какой кофе им нужен. Тон мягкий, звучание отрывистое, глаза искрят, внутри заложена древняя логика: слова должны пробить ветер и дойти до цели в метель. Широта равнин набеги врагов и долгие зимы закаляли речь столетиями, короткие команды спасали в бою, сильные согласные прерывали свист метели. Даже бытовое «давай» имеет отголосок приказа: движемся немедленно! И если французский рождался в салонах, то русский формировался у тёплой печи, где треск дров требовал силы голоса. Эта генетическая память хранится в каждом «Здрасте», отскакивающем как шарик от стены. Так далёкий гул эпох до сих пор вибрирует в каждой улице мегаполиса, потому, оказавшись за границей россияне продолжают говорить уверенно, низко откусив каждое слово. Это не вызов, а способ чувствовать почву под ногами. Когда немецкий коллега замечает, что фраза "Договор подписан" прозвучала будто марш, дипломат из Москвы лишь улыбается: в этом марше скрыта гарантия ответственности, а не угроза. Со временем многие иностранцы привыкают, и даже ищут в переговорах этот тембр надёжности, словно басовой линии в симфонии. И даже в тихом венском кафе эта особенность чувствуется, стоит россиянину сделать заказ.
Неудивительно, что мировой поп-культ не устоит перед русским хрипловатым акцентом. Рекламщики приглашают дикторов из Москвы чтобы ролик про моторное масло зазвучал основательно. Актриса Марина Влади писала, что полюбила Высоцкого ещё до того, как поняла каждое слово песен. Если включить прогноз погоды на русском, мозг иностранца стянет его плечи. Сообщение о дожде прозвучит как приказ облакам собраться. Невольно возникает уважение. Если любопытство побеждает страх, иностранцы идут учить язык и обнаруживают парадокс: звуки, пугавшие жёсткостью, при близком знакомстве оказываются удобными, словно рукоять топора лежит в ладони. Китайский инженер Вей выдохнул слово «пространство» и удивился: сложная согласная гряда вдруг расправилась. Через несколько месяцев он говорил на переговорах громче англичанина-посредника, потому что русский тембр добавил уверенности. Так скромный специалист превратился в требовательного менеджера. Язык меняет характер носителя.
Важнейший элемент – смех. Русский хохот взрывается как горсть щебня, брошенная в жесть, и катится низким раскатом. В прачечную Лондона зашёл программист из Новосибирска, услышал шутку и рассмеялся. Помещение будто наполнилось детонацией, клиенты подпрыгнули, через секунду тот же смех заразил всех энергией. Искрился, распаковывая лёд формальных улыбок. Психологи объясняют: тяжёлые согласные активируют слуховой нерв, мозг выделяет адреналин, затем дофамин, и площадка превращается в праздник, где шутка громче кофе-машины. Испанская игровая студия месяц настраивала нейросеть для реплик славянского героя и всё равно пригласила актёра из Москвы. Искусственный голос получался чересчур вежливым. Живой язык остаётся непобеждённым.
И наконец, есть тонкая грань – шёпот. Русский шёпот в отличие от европейского несёт плотную фонетику, согласные не размазываются, а прижимаются к зубам, словно разведчик перед броском. В полупустом купе поезда Берлин-Прага два русскоговорящих студента обсуждали экзамены, стараясь не будить соседей. Чешская пассажирка позже призналась, что проснулась от тревоги. Показалось, что молодые люди планируют ограбление, хотя они обсуждали формулы из высшей математики. Даже шёпот сохраняет металлическую рельсу звучания, и в этом - почти магическая сила языка. Так звучит язык, выкованный снегом и историей. Вызывающий уважение одним лишь тембром, он режет, клокочет, смеётся и уверяет. И в каждом вибрирует энергия большой страны. Северные говоры звучат, как мотор дизеля, а южные льются, словно мёд."

В одном из роликов стендапер обыгрывает особенности русского акцента, давая лайфхак: если ситуация опасная, говорите с русским акцентом. И я сам был свидетелем того, как в 2002 году в Париже негры уходили из очереди в «Макдональдс», когда мы начали обсуждать, что нам купить. Трое негров выскочили из туалета, когда туда направился один из нас. Возле собора Сакре-Кёр арабы впаривали за пять евро туристам красные нити на запястье.
- Сколько?? Пять евро? Вот за это?
- Полска? – с надеждой спросил меня один из них. С поляками им было бы легче, да.
- No, we’re Russians, – ответил я фразой из «Брата-2» (а тогда в фильме спросили: «Вы ганстеры?»)
- А, русские… - отходя от нас, с грустью разочарованно произнёс араб, поняв, что ловить здесь нечего. И, что странно, совсем без акцента.

Лишь родственник по санскриту пакистанец (или индус) на Марсовом поле упорно пытался нам продать бутылку шампанского, критикуя то молодое вино, которое мы купили на ближайшей заправке и теперь разливали по стаканчикам, лёжа на травке напротив Эйфелевой башни.
- Да ты молдавского не пробовал! – наконец, урезонил его я, и он ушёл, не солоно хлебавши.

Как поётся в песне Константина Кинчева: «За бугром куют топоры, буйные головы сечь, но инородцам кольчугой звенит русская речь». В названии «Медяны» - металл тех самых кольчуг и шлемов, наконечников стрел и лошадиных подков. «Загарье» – как отзвук тяжёлой победной огненный битвы, сожжённого дотла неприятельского лагеря. «Мурыгино» – как подготовка окончательного приговора врагам. «Монастырское» – как символ огромного непоколебимого духа, территория упорного труда и молитвы, настырного восхождения от силы в силу. «Великорецкое» – восторг и пространство Руси; разрезающее воздух слово, поначалу пугавшее своей мощью и неизвестностью. Как Слово Божие, пронизывающее до внутренностей и отделяющее Истину от всякой неправды и возносящее на Небо.

Когда моей папа приехал в Пажгу (а точнее – в Гарью) знакомиться с родителями моей мамы, то одним из его первых вопросов к ней был:
- А почему они постоянно ругаются?
- Они не ругаются. Они просто разговаривают.

Коми язык гораздо грубее, чем русский. Особенность коми языка – короткие, грубые, гортанные звуки. Коми-речь вообще часто звучит резко, с хрипотцой, как ветер сквозь хвойный лес. Никакой мелодичности, только звуки, от которых холодно в груди и крепче хочется сжать кулак. «Сыктывкар» в целом не слово, а звуковая проекция ландшафта, северной земли: суровой, прямолинейной, немногословной, где человеку надо быть крепким, чтобы просто говорить. «Пажга» – как выстрел пушки или хлопок кончика пастушьего бича, развивающего сверхзвуковую скорость. «Ыб» - как удар падающего бревна в болотистую почву для постройки неприступной крепости. «Визинга» – как ввинчивающийся в камень алмазный бур.

«Сыктывкар» с двумя буквами «ы», когда челюсть и гортань тяжело опускаются в предвкушении обращения врага в бегство от охватившего его безотчетного животного ужаса перед неизведанным. С виду - хаотичный навал из угловатых валунов, на деле являющийся хорошо продуманным инженерным сооружением, умело замаскированная неприступная крепость из камней и стали, обманчивая в своей мнимой бесформенности. Фонетическая грубость ощущается уже с первых звуков. Сочетание "Сык" — резкое, сдавленное, как будто выстреливает изо рта; оно несёт в себе нечто первобытное, рваное. Похоже на звук вытаскиваемого из ножен меча. Погашенный волей первый порыв ярости, чтобы уничтожить врага сходу. «КТ» - как топот конских копыт по сухой земле. «Тыв» - как замах раскручиваемой над головой огромной тяжёлой булавы для точного, рассчётливого, неотвратимого удара в грудь или голову, мгновенное распрямление сжатой пружины или звук отпущенной тетивы и свист стремительного полёта стрелы в сердце врага. Сочетание "вк" - глухое, твёрдое сцепление, будто железо по железу. И финальный удар — "КАР". Не ласковое "кар" мудрого черного ворона (хотя иногда и так), а тяжелое, глухое, как последнее слово в споре. Оно ставит точку, рубит. Этот слог как будто намеренно создан, чтобы звучать твёрдостью окончательного приговора и неотвратимостью Божьей кары.

Ответ на вопрос: «Вы откуда?» - «Из Сыктывкара» звучит как скрытая угроза и обещание неприятностей, если не желаешь быть другом. Русский язык, кажущийся грубым для иностранцев, смягчил коми вариант названия реки Сыктыв до ласковой, поблескивающей на июльском солнце Сысолы. А вот тихий и сонный в своей провинциальности Усть-Сысольск недолго был таковым, став Сыктывкаром.

Даже окончания в творительном падеже названий наших городов звучит как удар тысячепудового полиелейного колокола: «ОМ!».

…

- Ну, Сашечка, настроен погулять?
- Обязательно!

И мы с Сашей Барбиром отправились по прошлогоднему маршруту вниз по Казанской, поднялись к Спасскому собору. Саша читал наизусть вечерние молитвы. Обошли справа стадион и поменялись ролями: я стал читать двадцатую кафизму с телефона, а Саша слушал.
- До 7 июня включительно надо читать. У нашей Надежды из Успенского храма муж умер. Псалтирь распределили, меня попросили читать двадцатую. Хорошая кафизма…
- Да, Васечка, читай.

Подошли к Трифонову монастырю, зашли внутрь. К мощам преподобного Трифона пройти не удалось: пол Успенского собора был плотно застелен ковриками паломников, часть из которых уже спали.
- Ладно, Саш, завтра…

По Урицкого мы поднялись к Серафимовскому храму, я как раз прочитал «Отче наш» после кафизмы.
- Христос воскресе! – негромко возгласил я, глядя на церковь за оградой.
- Воистину воскресе! – поддержал Саша.
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе!
- Как же Серафимушку не поприветствовать «Христос воскресе!»?
- Обязательно!

Наши уже тоже укладывались спать.
- Альфредыч, узнаёшь? – я показал ему белую шапочку, которую он мне подарил когда-то в Дивеево.
- Узнаю!
- Белый куколь. Если будем спать на веранде в Монастырском, надену для тепла.

Вещи, которые было необходимо обработать репеллентом (кепку, шляпу, штаны, носки, кофту, футболки…), я сложил в большой мусорный пакет еще дома. Вышел во двор учебного центра, всю одежду тщательно побрызгал, сложил в мешок и завязал до утра. Теперь надо было ждать Сашу Шахова.
- Алё, да. Павел… Не, мы уже встали давно из-за стола и спать пошли, так что сам кушай пирожки…. Когда будешь? …. Не, я столько не выдержу. Заезжай сверху с Орловской. А то снизу не пустят, кирпич… Ахаха, да я знаю, что ты сможешь, но лучше с Орловской.

Глаза уже слипались, Саша был вне зоны действия сети. «До одиннадцати подожду и пойду спать…» Ровно в 23:00 Саша позвонил сам:
- Василий Петрович, мы решили остановиться в Великорецком. До двух поспать. Потом за нами наши женщины заедут, заберут. Машину я оставлю здесь, всё равно полный путь не пойду.
- Ну и отлично.

Отправил напоследок Фаритычу смс, в каких классах нас искать. Засыпал, просыпался, опять засыпал. Так же примерно спал и Альфредыч, как он потом признался:
- Еще и на боку больно спасть, сустав давит на твердый пол.
- Надо подложить сбоку что-то мягкое. Не под сустав, а под бок живота. Чуть приподнять так бедро, и не будет болеть. А у меня перестало и без этого, когда сбросил вес.

3 июня.

Утром выложил нарезанные просфоры со вчерашней службы на стол в пакете, достал литровую бутылку крещенской воды:
- Братья, берите и в дорогу просфорки, у кого нет.

В субботу забыл после Литургии раздать клиросу просфоры и оставил их в сумке. В воскресенье после службы подходит Галя:
- Василий, а у тебя случайно просфор нет? А то нечего взять в крестный ход, всё дома закончилось.
- Конечно есть, Галечка!

Тут же подошёл Володя Канев:
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе!
- И это правда!
- Володечка, просфоры возьмешь?
- Из твоих рук, брат Василий, возьму всё!
- Ну тогда держи!

Ничего случайного нет. Теперь всем крестоходцам можно раздать излишки.

Обнялся с Максом и Мишей, которые благополучно добрались после полуночи с Павлом, в компании с ним самим попил чай, уничтожая остатки вчерашнего пиршества, налил кипяток в термос на 750 мл, который подарила Катя Байбородина вместе с двумя другими, оставшимися от Ромы, и отправился собирать вещи. В 7:30 надо было освободить классы. Сергей, Вячеслав, Владимир и уже стояли с собранными мешками, Оксана звонила отцу Александру:
- Батюшка, а где Вас искать? Возле красного Спасского собора? За ним?.. – Оксана убрала трубку. – Где-то рядом будет со Спасским. А где это?
- Это на горке, где кропят водой при возвращении хода. Прямо по Казанской спуститься и подняться.
- А, понятно. Найдём.

Пальцы на ногах я не стал обклеивать пластырями: в новых кроссовках не чувствовал никакого дискомфорта даже при длительной ходьбе по парку. «Попробуем первый переход так, посмотрим, что будет…» Всё-таки рюкзак на спине меняет походку.
- Васечка, тебе мешок нужен?
- Нужен.

«Я большой мешок мусорный не взял, а Сашечка молодец. Раз есть термос, горелку с баллонами пока отправим в багаж. На втором привале перед Бобино кипяток дают. Куртка с теплой Серегиной флиской пусть будут. Хотя бы под голову положить. Сапоги – в мешок. И самодельные бахилы из плёнки. Та-ак... Это тоже можно в мешок… Консервы, шоколадки, «роллтон», сливки, сухари – в сумку. Тоже сдам. В крайнем случае, в Макарье можно найти машину отца Александра и забрать, что надо…»

- Александр Викторыч, я от клещей ничего не взял. У тебя есть? – глядел на Сашу Альфредыч.
- А я вот тоже не взял.
- У меня три штуки, но они все начатые, - я вынул из бокового кармана три баллончика.

Альфредыч потряс, взвесил в руке:
- Нет, надо по пути купить. А как парты у нас вечером стояли?
- Оксана сделала фото на телефон. Но они уже ушли с вещами искать машину отца Александра. Хотя он только в 8:00 будет на месте. Я примерно помню, как стояли парты.

…
- Так, всё, время 7:30, - Альфредыч глянул на AppleWatch. - Сейчас придёт Алексей. Выносим вещи на улицу.
- Мы с Сашей пойдём к Спасскому собору. Фаритыч куда сдаёт вещи?
- Ну, я ему сказал про отца Александра, он как-то не отреагировал.
- Я видел. Ладно, пусть сам решает.

Сергей, Вячеслав и Володя стояли возле перекрестка Горбачёва и Казанской, Оксана сидела на скамейке, греясь на солнышке. Мешки, рюкзаки и сумки были привалены друг к другу. Я подошёл и обнял Дмитрия Алексеевича:
- Ну, что любимый брат Димочка! Идём?
- Идём, Васечка, идём…

Вспомнилось, как за неделю до крестного хода я чуть ли не пританцовывал в алтаре, как тот страус из старого мультика «Крылья, ноги и хвосты», в предвкушении скорого начала Великорецкого.

Присел на скамейку и тут же встал – она была покрыта невысохшими каплями прошедшего дождя. Наконец, Серёге позвонил батюшка
- Алё! На месте? Возле ресторана? А где ресторан?.. А, Василий говорит, что знает, где ресторан. Идём.
- Брат Василий, а откуда ты знаешь, где ресторан?? – смеялись братья.
- А надо больше гулять по вечерам возле ресторанов.
- Ахахаха!

В прицепе уже были навалены вещи. Я залез внутрь и сложил всё подальше друг на друга, чтобы и наши влезли. Вылез, взял благословение у отца Сергия Минина
- Да, Максик, алё!.. Да, прямо по Казанской спускаешься, поднимаешься к красному собору. Прямо перед ним стоит «газель» кофейного цвета с прицепом... Мы уже сдали, да… Пока здесь.

Я не догадался предупредить батюшку, чтобы он дождался. Не было никакой суеты, поэтому я решил, что минут пятнадцать он точно простоит. Пошли с Сашей обратно в «Губернскую». Уже надевали рюкзаки, как опять позвонил Макс.
- Нет машины?.. Да там стояла. Кофейного цвета «газель» с прицепом, мимо не пройти. Сейчас скажу тебе телефон отца Александра, созвонись.
- Не успели? - уточнил у меня Саша.
- Похоже, нет. Только я не понял: они же должны были с нами встретиться сейчас? Как они шли? Круг какой-то делали? Через монастырь?
- Непонятно…
- Вот у Макса в этом году искушения в ходу… Сначала машина сломалась, теперь к батюшке опоздали. С другой стороны, сказано же: в 7:30 освободить классы. Как благословение.

Народ уже заполнял территорию Трифонова монастыря. Саша прошёл к Альфредычу, стоявшему на привычном месте возле колокольни, а я выискивал взглядом ростовскую братию. Их пока не было видно в тени берез. Подошёл Макс с Мишей и Сергеем, в руках держали сумки с вещами:
- Уже уехал отец Александр. Не успели. Да ладно, ничего страшного. Сдадим сейчас в камеру хранения.

Я прислонил рюкзак к забору напротив колокольни, встав в тень. Сыктывкарцы потихоньку подтягивались сюда. Альфредыч помахал рукой:
- Петрович! Иди сюда! Сфотографируемся!


Ксения-Оксана, я, Александр Альфредович Липин, Александр Викторович Барбир, Слава Зыков, Дмитрий Алексеевич Патрушев, Сергей Политов.

Рядом с ним стояла улыбающаяся Валя Бикалюк, пришла нас провожать. Поднимаясь к ним, я напоролся ногой на какую-то арматурину, торчащую из газона. Штанина при этом осталась совершенно невредимой, а на голени красовалась широкая длинная ссадина, но без крови. Сутки потом нога слегка болела, но не беспокоила. Ходу это не мешало, слава Богу.

- Василий, а можно с Вами сфотографироваться? – неожиданно ко мне обратилась паломница постарше меня, которую я не узнавал.
- Я Наталья Гончарова. Мы друзья в ВК.
- А-а-а! Понял!

- Очень ждём Ваших рассказов! Вы пишите, пожалуйста, побольше.
- Да куда уж больше? В прошлом году было пять частей, а позапрошлом – аж десять.
- Пишите, пишите!
- Хорошо, - улыбнулся я.

«Глас Божий. Придётся писать…»



- О, а вот и Ростовские пришли, смотрю. Схожу к ним, обнимусь.

Володя Бухтияров стоял ко мне спиной. Я тихонечко подошёл к нему сзади, но Дима Корниенко, увидев меня, почти выдал:
- О, Василий!

Я со спины закрыл Володе глаза ладонями.
- Хто ета?.. – тонким голосом произнёс он и обернулся.
- Эта я! Ахаха! – и мы обнялись.

А больше всего мне хотелось увидеть Влада. Он стоял метрах в пяти от нас в синих зеркальных очках, подошёл, крепко обнял меня.
- Как ты, Влад?
- Слава Богу. Я здесь инкогнито. Я ж типа ранен. Повредился после боевого задания. Ранения проникающего не было. Бог миловал.
- А до какого контракт?
- До августа.


Влад и Сергей Кучеренко.

Зимой я наблюдал в историях Влада в ВК, как он готовится на полигоне к заходу за «ленточку», отрабатывая навыки снайпера, эвакуации и первой помощи. В марте он отправился в зону боевых действий.

Сон 28.03.25. Он был длинным, я запомнил только концовку. Иду возле Центрального городского стадиона внизу, сверху справа улица Карла Маркса, в промежутке от стены до улицы растут большие тополя без листьев, потому что еще зима, а среди черных веток – пустые черные гнезда. От улетевших птиц остались. И то ли мысль, то ли голос: «Сначала их займут вороны, а после воронов – демоны». И после пробуждения я понял, что это про Россию. Да, войну мы выиграем, но перспектив нет всё равно: так как мы не рожаем, убиваем больше миллиона (возможно, полтора) нерождённых младенцев в год, то наше место сначала займут мигранты, а потом будет конец. Коэффициент рождаемости 1.3 (на данный момент) означает, что через 25 лет от 120 миллионов русских останется 78, а еще через 25 лет – 50. Но проблема в том, что этот коэффициент стремится к нулю. Все развитые страны идут по пути Южной Кореи. Матриархат и общество потребления, а также жизнь в мегаполисах, в многоэтажках, не подразумевает увеличения рождаемости. Поэтому через 50 лет останутся считанные единицы русских, если к тому времени их не убьют или не обратят в ислам. Но сон на этом не заканчивается. Прохожу чуть дальше к запасному стадиону, вижу теперь в тополях возле гнёзд как бы заткнутых между веток – им там тесно - больших белых птиц с черными (или темно-серыми) перьями на крыльях. Что-то типа журавлей. Или аистов - они же детей приносят. И они ждут потомство. Должны сейчас яйца отложить и начать выращивать птенцов. А вместо запасного стадиона – огромный пруд длиной метров 200 или 300 – почти до самого Октябрьского проспекта. И сбоку вот эти тополя с белыми птицами. Я думаю: «Как же неудобно им будет почти вертикально взлетать с воды к своим гнёздам, чтобы кормить рыбой птенцов. И как же интересно, что именно в Сыктывкаре есть такое место, где эти птицы могут останавливаться и размножаться».

Обхожу по кругу пруд, возвращаюсь к Центральному стадиону. Вижу лестницу типа подземного пешеходного перехода. Возле нее стоит Влад Шкляев: «Мне надо прибежать четыре круга, засеки время. Я давно не тренировался. А надо за 46 секунд круг». Рядом, видимо, тренер с секундомером стоит. В следующее мгновение Влад уже стоит на ступеньках подземного перехода и, согнувшись пополам, блюёт от напряжения. Пробежал, но какой ценой. Его просто выворачивает от сверхусилий: «Шиповки хотел нормальные найти в магазине, ничего нет, купил какие-то у пацанов, подошва во время бега продавилась».

Когда я проснулся, то прикинул: 46 секунд круг – это за 11.5 секунд 100 метров. Это чудовищная скорость. Мировой рекорд – 43 секунды. А четыре круга так никто не бегает вообще. Мировой рекорд бега на 1500 м - 3:26, а тут - 1600 м за 3:04. И лестница вниз – это всегда у меня в снах угроза смерти. Так и с Таней было, и питерским другом Мишей. Но Влад всё же смог. То есть, всё будет в итоге хорошо. Сбылись слова, написанные в рассказе 2023 года: «Думал, что такой же болтун, как я, а он оказался настоящим мужиком».

«Напишу-ка ему в ВК…». Описал Владу концовку сна (про тополя не стал) и добавил: «Говорят, что те, кто был в Великорецком крестном ходу, теперь Николаю Угоднику друзья. Поэтому он тебя не оставит. Всё у тебя будет хорошо. Вернёшься целым и невредимым. С тобою Господь, матушка Богородица и Михаил Архангел! С Богом, брат! Христос воскресе!»

Вечером получил ответ:
- Воистину Воскресе! Ну и сон. К чему бы снизошло? Тяжко - пипец. Упырей много. Любо, брат. Благодарю за молитвы. Пришел новый комбат. Татарин, мусульман, людей не ценит. Ехал я к другому комбату, но он погиб. Царствия Небесного ему. Молюсь круглосуточно. С передка не вылезаем. Мы - эвакуация раненых и 200-х, он отобрал у нас вторую машину (страховка), а за нами охотятся все, чтоб мочкануть и получить премию. Как достучаться - не понимаю, всех попросил молиться: может, вразумит его Господь. Завтра нас на Белгород бросают – туда, где горячие события сейчас. Обнимаю душу твою.
- Как зовут татарина? Псалтирь можно и за татар читать.
- Рустям.

15 апреля я получил сообщение от Влада:
- Мы вашими молитвами остались живы. Наша группа уничтожена.

Концовка сна сбылась в точности. Господь так показал, что и начало сбудется. Когда он вмешается в нашу историю напрямую. Иначе наше место займут демоны. «Полстраны плачет, полстраны скачет». Времени осталось - всего ничего…

- А можно сфоткаться с Василием? – к нам с Володей подошла женщина из ростовской компании и передала Володе свой смартфон, мы с ней встали рядом.
- Василий, да обними ты Ольгу!
- У меня будущая жена расстроится, – огорчил я Ольгу.
- Ревнивая? – улыбался Володя.
- Придёт и порвёт всех, как тузик грелку.
- Серьёзно? - смеялся Володя.
- Ой! А у меня тоже муж ревнивый, - вдруг вспомнила Ольга и слегка отстранилась.
- Ахахха!

Никакой будущей жены у меня давно уже, конечно, нет, но действует отговорка безотказно. Но чтобы быть до конца честным - чего и ждёт от нас Господь - надо просто говорить, как есть: «Не обнимаюсь, не прикасаюсь и не разрешаю» - и отстраняться от всех. От шестнадцати до шестидесяти. «Да будет слово ваше да – да, а нет – нет. Всё остальное – от лукавого»

Проблема красивых женщин и харизматичных мужчин (а также тех, кто в шляпе с пробковыми висюльками) - повышенное внимание противоположного пола, которое провоцирует на «недоотношения»: лёгкий флирт (приводящий к тяжелым последствиям), кто-то подвёз, кто-то цветы подарил, двое кормят, трое в кино водят, четверо встречают, с этим пою, с этим под ручку хожу, «три пишем, два в уме». «Крохи любви». Суррогат. Зачем что-то нормальное, если так много сладкого и мучного?

Одна девушка психолог рассказывала, как она сама проходила терапию. Свои недочёты нам не видны чаще всего. Самооправдание, самообман, позволяющий спокойно уснуть. Взгляд со стороны полезен.

«Психолог мне говорит:
- Ты говоришь, что не хочешь отношений. Наверное, ты не хочешь плохих отношений? А если бы они были классными?
- М..м..м…. Тогда, наверное, да.
- Ну, тогда для начала надо убрать с твоей постели лишние вещи, которые говорят о том, что ты никого не хочешь видеть рядом.

(У кого-то книги, у кого-то ноутбук или одежда, у кого-то собака рядом спит. Господь и такие наши просьбы слышит о нежелании настоящей любви)

- Второе. Ты всем будешь говорить, что тебе нужны только серьёзные отношения. Всё это «недо…» надо убрать, когда один полочку прибивает, второй машину чинит, третий Windows устанавливает… И окружение изменится. А главное – сейчас ты в течение недели всем мужчинам, с кем у тебя точно не будет ничего серьезного никогда, скажешь при первой же встрече, при первой же переписке: «С этого момента наши взаимоотношения как мужчины и женщины прекращаются». Или напишешь, или оправишь аудиосообщение, или «кружочек» видео. Тобой начнут манипулировать. А на самом деле вы использовали друг друга, каждый получая что-то от такого неполноценного общения. Потому что если люди не прекращают тесное общение в течение трех недель, то такие отношения чем-то выгодны обоим.

Меня ломало как героинового наркомана. Я не ожидала. Прямо трясло при кажущейся простоте поступка. Потому что по сути это одно и то же – зависимость от наркотиков и гормональная зависимость от флирта и прочих приятных нюансов недо-общения. Будто отобрали сахарок. И действительно, что интересно: взрослые серьезные мужчины, от кого не ожидала, начали обижаться, как дети, и пытаться манипулировать: «Я так и знал, что ты меня использовала… ну, всё понятно с тобой…» и т.д., и т.п. …»

Как-то на Великой при исповеди один батюшка сказал мне, что в его юности в деревне даже за руку не ходили. Я, конечно, знал об этом, но посчитал лёгким перебором. А батюшка-то был прав. Тем более – при исповеди на Великой. Не бывает нейтральных поступков вообще. Мы либо отдаляемся от Бога, либо приближаемся. «Кто не собирает, тот расточает. Кто не со Мной, то против Меня». И тем более не бывает нейтральных поступков в отношениях мужчины и женщины. Чёткий и правдивый, без лукавства, ответ на простой вопрос: «Зачем?» в большинстве случаев ставит всё на свои места.

Простые, мимолетные, едва заметные действия, взгляды и слова меняют реальность. Обычный разговор Евы со змеем закончился величайшей трагедией. Кровоточивая прикоснулась одежды Христа и исцелилась. Но бывает и наоборот, когда одежды касаться нельзя: «к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью» (Иуд.1:22-23) Даже тень апостола Петра исцеляла болящих, как и опоясания апостола Павла.

Один взглянул на женщину, и она устыдилась. А другой глянул и пал. Один прикоснулся и исцелил, второй прикоснулся и заразился. Один ночь проговорил с блудницей, и она раскаялась. А второй поговорил и оставил монашество, женившись на ней.

…

Начался акафист, я взял бутылку и отправился за водой.
- Ба! Какие люди! Какая встреча! Василий!

«Что это за девушка такая радостная?.. Юля Петрова!..»

- Юлечка-загогулечка! Здравствуй, здравствуй! Рад тебя видеть! А я уже с твоими только что пообнимался!
- Да? Нашёл?
- Нашёл.

Когда уже поднимался по лестнице от источника, возле часовни со мной поздоровалась, замедлив шаг, миловидная молодая женщина с очень знакомым лицом:
- Здравствуйте! – улыбнулся я в ответ, соображая, кто же всё-таки это.

Она остановилась, повернулась назад, глядя мимо меня. Я тоже повернулся и увидел знакомого кировчанина Сергея, только образ его был для меня необычен: на бородатом лице красовались стильные круглые очки, синий берет отсутствовал. «Молодожёны!» - вспомнил я тех, кого кормил конфетками в прошлых ходах.
- Василий! Здравствуй!
- Сергуня! Ну, ты прямо профессор Преображенский! – мы пожали руки и обнялись. - А в прошлом году был десантура! Слушай, ты хоть со своей женой познакомь, а то я поминаю «Сергия со сродниками», а как зовут – не знаю
- Виктория, - представил он слегка поклонившуюся жену и указал на рослого молодого человека лет пятнадцати. – А это сын Александр.

…

- Саша! Альфредыч! Пойдём зайдем к мощам, там сбоку вход в собор открыт, никого нет.

Внутри Успенского собора было человек пятнадцать паломников, недалеко от входа в левой части возле двух пустующих аналоев стояли батюшки, готовые принимать исповедь у немногочисленных желающих. Очередь к раке преподобного Трифона отсутствовала. Мы приложились к мощам, поцеловали иконы, вышли наружу и встали неподалёку в тени берёзы слушать акафист.

По окончании я пошёл в туалет. Тянулась длинная женская очередь, я прошёл мимо неё. Паломницы хотели, видимо, зайти в наш, потому что я услышал: «О, еще мужчина идет…». Внутри дежурили две бабушки, одна перекрывала вход в мужскую половину. Вход оказался платным – 20 рублей. «Оп-па… А мелочи у меня с собой и нет...»
- А по куар-коду можно заплатить?
- Можно.

Только я собрался открыть телефон, как женщина рядом предложила:
- А давайте я за Вас заплачу? Мне все равно с собой эту мелочь не хочется таскать. И Вам хорошо, и мне хорошо.
- Ну, раз Вам хорошо, то заплатите, - смеялся я.

…Знакомый пожилой монах опять стоял напротив колокольни невдалеке от нас и благословлял крестиком паломников, что-то внушал людям, в очередь к нему собралось человек пятнадцать. Вячеслав, глядя на это дело, переговаривался с Серёгой Политовым:
- Наш монах?
- А вот не знаю! То ли наш, то ли не наш, - смеялся Серёга. Его ответ, нося двоякий смысл, попал в точку. Неясно, что там этот инок опять изобрёл в плане духовной жизни. Чей он – Божий или нет? Вчера после причастия поглядел на меня неприязненно (причин я не понял), как мышь на крупу, и ушёл в сторону, разговаривая с Володей Каневым. Или думал, что я захочу обнять его, а он после причастия этого не приветствует? Так я не настойчив в этих вопросах.
- Христос воскресе, брат Василий! – только я о Володе подумал, как он явился тут же.
- Воистину воскресе, Володечка!
- И это правда! – и мы обнялись.

Закончился акафист и молебен, голова хода выходила из Трифонова монастыря. Мы надели рюкзаки и пошли на выход к арке¸ возле которой батюшка кропил паломников. Мы оказались примерно в середине огромной колонны в 33 000 человек. И впереди, и позади был одинаковой плотный поток людей во всю ширину улицы Ленина, бывшей Вознесенской (в честь Вознесенской церкви, располагавшейся в районе Театра на Спасской), впоследствии с 1895 года – Николаевской (в честь императора Николая II).

- Коленька Изюмский где-то должен быть, - оглядывал улицу Альфредыч, вытягивая шею. Саша, ты давай контролируй справа, а я буду слева.
- А я буду центр контролировать, аххаха!
- Да, Петрович! Ты контролируй центр!

Так прошли пару кварталов.

В этом году на официальном канале Великорецкого ходе в Телеграмме было объявление, что мирянам не благословляется возглашать «Христос воскресе», только священнослужителям. Нет так нет. Помолчим. Поотвечаем. Справа на тротуаре стояли человек двадцать деток лет семи-восьми, провожая крестный ход, я подошел поближе к ним и тихонечко сказал-пропел, как обычно говорю после благодарственных молитв:
- Христо-ос воскре-е-се-е!
- Воистину воскресе! - ответили маленькие солнышки дружно.

После «Благодарственных» в Успенском все наши ожидают, что я повернусь и скажу: «Христос воскресе!». После захожу в алтарь в позапрошлую субботу, отец Стефан улыбается в бороду возле жертвенника.
- Да, Василий Петрович, это уже традиция!
- Я тихонечко. Чтобы никого не пугать.
- Да. А то руки начинают непроизвольно подрагивать. Так и мертвые встанут от Вашего возгласа...
- Ну, почти угадали. Я думаю, что Господь скоро повторит для нас все чудеса, описанные в Библии, чтобы никто не думал, что это сказка. Как сказано: «гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим...» И манну с небес увидим, и хождение по водам, и дружбу зверей и людей…

Как-то на клиросе Троицкого храма мы пели мужским хором, отец Стефан попросил меня канонаршить на вечерней службе.
- Василий Петрович, еще чуть потише.
- Да я и так уже в четверть громкости.
- А мне всё кажется, что Вас слышно и за стенами храма, - улыбался батюшка.

Но в этом ходу я помолчу. Деточкам сказал – и достаточно. Никто, кроме них, и не ответил, потому что все поняли, что я к ним обращаюсь. Нет Божьего благословения кричать на всю округу. Только после окончания понял, почему. Время возглашать, и время умолкнуть. Время приветствовать, и время отстраняться. Время звать вышло. «Этих налево, этих направо».

- Надо бы набрать Колю, где он… - Альфредыч вынул телефон. - Алё, Николай Юрьевич, здравствуй! Вы где?.. А, понял, видим «Глобус»… Так, Коля справа, метров сто…
- Всё, вижу его, вижу! – объявил Саша.

Вся улыбающаяся семья Изюмских стояла в паре метров от проезжей части на высоком тротуаре. Коля подошёл поближе, обнялся со всеми. Давидик сидел в легкой летней коляске.
- Дай я этого бутузика поприветствую по-царски! – и я поднялся к коляске, наклонился, легонько поцеловал малыша в пухленькие щёки и лоб, потом пальчики ног, закрытые ползунками. – Это что за такая хорошая деточка! Это что за солнышко! Это что за лапушка!
- Ой, улыбается! – смеялась Мирослава.

И мы отправились дальше.
- Акафист надо бы почитать, - подал своевременную мысль Саша. – У кого есть книжка?
- У меня далеко, в рюкзаке, - посетовал Альфредыч. – Петрович?
- Ну, попробую… - я оторвался от Псалтири. Вроде бы и помнишь наизусть акафист, но Господь для смирения иногда не даёт вспомнить нужное место.
- Пусть Васечка дочитает кафизму.
- Пусть дочитает, - согласился Альфредыч.

Пару раз я сбивался во время чтения акафиста. Для профилактики тщеславия. Приходилось мысленно начинать икос заново, быстро доходя до места запинки. Первый и последний кондак, а также «Аллилуйя», «Радуйся, Николае, великий Чудотворче», тропарь и величание пели все вместе.

В Макарье остановились почти на том же самом месте, только прошли чуть дальше вглубь улицы Кирова, расстелив пленку в тени какого-то гаража и обработав траву вокруг репеллентом. Машину отца Александра, чтобы взять продукты, искать не стал, потому что несильно отстававший Павел нёс целую сумку различных пирожков. Я достал упаковку круассанов.
- Петрович, а откуда они у тебя?? – удивился Альфредыч. – Я же их Серёге Политову отдал!
- Он отдал Диме. Диме некуда класть, он положил мне на рюкзак. Круговорот круассанов в природе.

Часть 2
Чаcть 3
Часть 4
Часть 5