- Четвертый сезон. Что нового?

- Новая – боль в моем правом локте, и взгляд на жизнь ухудшился. А ещё мне кажется, есть несколько новых интересных актеров. В конце третьего сезона Хаус расстается со своей командой и нанимает им замену. К четвертому сезону остается шесть кандидатов, имена которых я не могу вам назвать, потому что я профессионал. Омар Эппс, Дженнифер Моррисон и Джесси Спенсер остаются, слава небесам, но они все уже выросли и перевелись на различные должности в больнице.

- Хаус теперь должен завести щенка. Ну же. Всего лишь маленький глупенький щеночек. Нет? Зародыш щенка в банке?

- Если ты ещё раз скажешь «маленький глупенький щеночек», я найду людей, которые окружат твой дом. Нет, у Хауса нет щенка. Щенок будет однозначным сигналом к завершению шоу, возможно к шестому сезону. Или сорок второму собачьему сезону. У нас была приглашенная собака, но мы очень старались не сделать её маленькой и глупенькой.

- Что с сердцем у милого доктора?

- 125 на 80, пульс 55, спокойно как Уэльское кладбище.
[…]
- В письме от ноября 2005 ты пишешь: «Они должны были нанять Джеффа Голдблума, как я не устаю им говорить». Кто ещё мог бы сыграть Хауса лучше, чем ты?

- Я могу назвать много имен, и вообще мне нравится идея о смене Хаусов. Актер мог бы приходить и играть роль месяц или два, а затем передавать трость. Было бы интересно увидеть на одной неделе Джеффа Голдблума, на другой – Микки Руни. А может быть и неинтересно вовсе.

- Говоря о Джеффе, с кем из звезд вы сейчас тусуетесь? Стрипстер? Куэйдстер? Пеннстер? Деппстер? Тебе бы не хотелось, чтобы Берт Ланкастер был жив?

- А кто не скучает по Ланкастерстеру? Но я определенно не «тусуюсь со звездами». Фактически, я вообще не тусуюсь. Я испытываю такую стойкую неприязнь к вездесущим цифровым фотоаппаратам, что реально не выношу ходить куда-нибудь. Это пафосно. Не то чтобы я идеальная приманка для папарацци – определенно это не я – но сейчас очень не хочется, чтобы твою душу порубили на кусочки и выложили на прилавок мясника. Так что вместо этого я просто сижу дома, уставившись в стену. По счастливой случайности на ней висит огромный плазменный телевизор.

- Как ты поддерживаешь себя в форме? Или то, что ты целый день опираешься на палку, укрепляет твое здоровье?

- Я бегаю 6-8 миль в день, плюс поднимаю тяжести и занимаюсь аэробикой вместо ланча. А ещё я очень много лгу, и это помогает мне худеть.

- Насколько я могу судить, огромный успех совсем тебя не изменил. Тогда какой смысл? Зачем проходить через это все, если оно тебя не изменит?

- Единственное, почему это меня не изменило, то, что я уже был жадным эгоистом со склонностью к оружию, кокаину и садомазохизму , когда пришел сюда. Опыт может легко изменить и более приятного человека.

- «Эй! Ты же Хью Лори!» «Эй! Ты же Хаус!» - какой восклик ты предпочтешь?

- Я предпочту их обоих оклику "Эй! Ты Анджела Лэнсбери".

- Какие недостоверные слухи о себе ты хотел бы развеять?

- Мне бы польстило, если бы обо мне вообще ходили слухи – недостоверные или какие-нибудь ещё. Могу я запустить один и опровергнуть его в том же предложении? Я не беремен.

- Что ты сейчас слушаешь?

- Сейчас мой выбор – Джеймс Хантер. И я слушаю себя намного чаще, чем это полезно. Я играю всякое на пианино и думаю: «О, а это мило», и затем играю это снова и снова, пока соседи не начинают стучать в стену.
[…]
- Ты ещё не написал свою автобиографию в шоубизе? Как называется?

- Нет, и даже не планирую. Хотя, что касается названия, мне нравится «Человек в маске иронии».

- Кто твой доктор?

- У меня его нет. Это ирония? Вряд ли, я так не думаю.

- Как гражданин Соединенного Королевства, ты не можешь выбирать президента. Но Хаус может. Ты думаешь, Америка готова для своего первого вымышленного президента?

- Ты имел в виду второго?, - он спрашивает с ироничной улыбкой и отворачивается, пока сатиричный смех постепенно не утихает . Но, серьезно, (начиная фразу с «Но, серьезно», поднимает на меня взгляд) все публичные люди в наши дни – выдумки, а, возможно, и всегда ими были. Был ли Плато действительно так хорош? Сомневаюсь. Думаю, у него была команда.

- В том же джеффо-голдблумовском письме в 2005 ты написал: «Они мне сказали, что в Лос-Анджелесе есть магазины, где средний костюмно-полосатый англичанин, уставший носить свой котелок задом наперед, может скупиться в Marmite, PG Tips (tea), Keillers Dundee Marmalade и так далее». Какие меры ты предпринимаешь для того, чтобы сохранить свой родной дух?

- Иногда я получаю английские газеты, и всегда раскаиваюсь в этом. А ещё я играю в крикет и упражняюсь в сарказме с английским репетитором каждую среду. Он показывает мне некоторые техники или что-нибудь ещё, и я говорю: «О, какая превосходная техника» в устаревшей манере. И сдаюсь.

- Полагаю, ты – самая большая статья английского экспорта после Биттлз. Ты не собираешься распасться? (Очевидно, с Америкой).

- Прекрати.

- Серьезно, насколько ты сейчас американец? Как ты скажешь:

A. “Gimme a coffee”
B. “Can I get a coffee?”
C. “You wanna gimme a coffee?”
D. “May I have a coffee, please? Np hurry. When you’ve got a moment.”

- Это вопрос с подвохом, не так ли? Я предпочту чай. (И, говоря о «pots» и «kettlers»: в одном из предыдущих вопросов ты употребил «guest» как глагол, что, я полагаю, по британским правилам, неправильно. Я пропущу такое в этот раз, но во имя Её Величества мы не можем глаголить подобные существительные).

- Ты все ещё используешь британский акцент?

- Только когда занимаюсь любовью.