у пустоты нет ничего – ни формы, ни лица, ни грани.
ты просто знаешь – она здесь, сидит вальяжно на диване
и молча смотрит на тебя, перебирая в пальцах душу,
как будто бусы, а шнурок – петлей на горло. туже. туже.

объятия холодных стен – ни дать ни взять уже привычка.
уставший вечер за окном лениво догорает спичкой,
но мысли снова далеко, где двери могут приоткрыться,
и под Ее босой ногой знакомо скрипнет половица.

и вроде знаешь, что нельзя – вчерашний день, он как трясина,
опять раскинется у ног, вот прямо здесь, в твоей гостиной
и будет звать тебя шагнуть. и ты шагнешь, дурной и пьяный,
чтоб ненадолго утонуть в столь соблазнительном обмане.

однако вынырнешь на миг: в груди - тоска, сквозняк, бессилье.
жестокость памяти ведь в том, что клеит срезанные крылья -
на раны клеит, мол, лети, как было там, в далеком прошлом,
когда, влюбившись в первый раз, еще не знал, что разобьешься.