сонаты поют о прекрасном, вшивают цветы
в сердца огрубевших, давно не целованных дам.
к Вирджинии Беннетт не только декабрь остыл.
Вирджинию Беннет не только февраль целовал.

миндальные пряди не вьются, а тонким шарфом
скрывают замерзшую шею от новых гостей.
Вирджиния дома - покой, а на улице - шторм,
как будто вокруг нет ни зданий, ни собранных стен.

- ты что-то хотела сказать мне, да только о ком? - Дюан мимолетно срывает с молчания шаль.

Вирджиния ест землянику всегда с молоком,
и пахнет всегда земляникой.
а в голосе сталь.

- мне кто-то сегодня отправил по почте стихи. я даже не знаю, куда мне теперь их девать.. и адрес не виден, и в целом из сотен стихий мне эту, увы, никогда целиком не принять. в поэзии много чужих и запачканных рук, где липкие пальцы твоё вынимают нутро. я слышу в груди метроном, этот.. правильный звук. поэты - строгают стихи про любовниц и ром. я помню, однажды мне кто-то оставил листок.. слова подзабыла, но в целом могу их связать: "волшебная Беннетт. прости, я немного не смог. такой уж я есть. да, испортил. ни дать и ни взять".
и знаешь, в чем соль? этот почерк до боли знаком. и те закорючки над буквами, эти черты..

Дюан присмотрелась к листам, отмечая наклон -
прямой, словно в полном пике пролетел и застыл.

Вирджиния выбросит строчки порывом в окно,
заметки на стенах заклеит, в тетрадь не внесёт.
расскажет Дюан, как спастись схемой Блока - вином.

- а что этот кто-то испортил?
- немножечко всё.