Я не могу говорить с вами, потому что живу в конце июня, живу концом июня, а уже перевалило за первое число нового месяца. И просто тошно. Тошно смотреть каждый раз на 22:22. Почему я каждый вечер смотрю на часы именно в это время? И, как девиз июня, 22:22 меняется на 22:23 на моих глазах. Наверное, навоображала.

А я судорожно как-то так поживаю, знаешь, как, наверное, проводница с токсикозом ждет от каждой станции спасения, а между ними думает: «ну как бы уже, поскорей, загнуться, или хотя бы родить?». А мне мамочка только правду всегда говорит, а я все как дети, на себе испытать хочу. Им же говоришь вроде «руки в рот не суй, они грязные, заболит живот», а они все равно, да еще порьяней пообсасывают, а потом ревут и злятся, что мама опять права. Мама говорит, мои заебки можно вылечить только одним способом, и я его знаю. А я-то знаю, и типа все к тому идет, но отлично понимаю, что ничего этого не хочу, и что  мне бы подольше остаться в своих каких-то грезах; и опять не верю, «ну как это так? Ну, в людях же должно быть что-то от людей?!», а она говорит «От людей потом». И говорит, что мне тяжело вообще-то будет с этим смириться, и надо бы поскорее. А я всё сваливаю на море, что у меня оно уже синдромами, как наркоманы своей дозы ждут, а перед ней так плохо, очень-очень, потому что все надежды уже возложены на «завтра». Я херню несу, наверное, на самом деле. Ты прости.