Такая она была добренькая, эта Рита, такая компанейская, что из чистого
сострадания могла бы отдаться любому патетическому олицетворению природы — старому сломанному дереву или овдовевшему дикобразу...
Вот и иди к ней, хорошо, что это была не я.

Ты все сможешь изменить и перевернуть,
Все перечеркнуть,
Но нет никогда спасения от пуль,
Летящих в грудь.