[300x230] Ей было двенадцать, тринадцать-ему,
Им дружить всегда,
Но люди понять не могли , почему
Такая у них вражда.
Он звал её "бомбою" и весною
Обстреливал снегом талым
Она в ответ его "сатаной"
"Скелетом" и "зубоскалом".
Когда он стекло мячом разбивал
Она его уличала,
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было-пятнадцать, шестнадцать-ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
ОН ей не сосед, а враг.
Он "бомбой" её по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:"У, сатана!
Как я тебя ненавижу!"
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнёт за столом:
"Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашён!"
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
"Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги!"
Ей-девятнадцать. Двадцать-ему.
Они студенты уже,
Но тот же холод на их этаже
Недругам мир ни к чему.
Теперь он "бомбой" её не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А "тётей Химией" величал
И "тётей Колбою" тоже |
|