Юного лорда связали и бросили в яму. Для пущего устрашения ее закрыли соломенным настилом. Вольфрам попробовал пошевелиться. Действие заклятия заканчивалось, но это не подарило желанную свободу.

Главарь связал его так, что стоило юноше хоть немного выпрямить ноги, как веревка на шее, один конец которой опутал ступни, тут же натягивалась и грозила задушить мадзоку. Вольф мог только лежать в неудобной позе, помочь себе руками он  не мог - их надёжно связали за спиной.

Из разговоров разбойников юноша понял, что они надеются вызволить своего товарища и сбежать в другую страну. Один из них был мадзоку, но по каким-то причинам попал в немилость к властям и теперь скрывался.

К ночи пошел дождь. Солома почти не защищала яму от воды - земляные стенки напитались влагой. Дышать стало труднее. Запах сырой земли был удушающим, но Вольфрам приказал себе не думать об этом. Сейчас нужно было выбираться отсюда. Юури не было в Нью-Макоку, а братья не помчатся сломя голову, чтобы вызволить его. На такое способен только этот слабак.

Гвендель разработает какой-нибудь план, но Вольф решил попытаться бежать самостоятельно . Он сосредоточился на своих путах, мысленно призывая огонь. Вызвать пламя в таком положении было почти невозможно, но мадзоку не мог просто лежать и ждать, что произойдет дальше.

Дождь усилился. Капли барабанили по импровизированной крыше, падали в яму и  скапливались на дне. Вольфрам старался не обращать внимания на могильный холод, потянувшийся из земли, стоило ей намокнуть. На поверхность выползли черви и какие-то букашки.

Над головой послышался какой-то шум, раздались крики. Мадзоку прервал медитацию и прислушался.

- Это Мао! - выкрикнул кто-то.

«Мао? Юури вернулся?» - изумился фон Бильфельд. Он с удвоенным усердием твердил про себя слова заклинания. Наверху забегали разбойники, кто-то попытался убрать соломенный настил, но с криком отлетел в сторону. Через мгновение на тщедушное подобие крыши что-то упало.

Вольф напряг слух. Голосов братьев или Короля не было слышно. Зато, несмотря на дождь, солома начал тлеть. Возможно, на нее попали угли из костра или беглый мадзоку использовал магию. Едкий дым с радостью устремился в яму, прячась от влаги.

Вольфрам сжал кулаки. Только паники ему сейчас не хватало. Юноша уткнулся лицом в ворот своей одежды, надеясь использовать ее как защиту от дыма. Вдруг пальцы опалило пламя. Лорд приглушенно вскрикнул, когда веревка, сдерживающая его движения, ослабла.

«Получилось!» - обрадовался юноша. Он неуклюже перекатился на спину и распрямил ноги. Затекшие мышцы болели. Фон Бильфельд толчком перевернулся на бок и попытался встать. Земля скользила под ногами, и Вольфрам упал, растянувшись в грязи.

Мощный удар обрушился на соломенный настил. Мадзоку успел заметить водяного дракона. Мао. Мао здесь! Юноша кое-как встал на колени и поднял голову, рассматривая небо. Самостоятельно он не выберется.

«Юури! Юури!» - мысленно позвал он жениха. Через мгновение в темницу заглянул Конрад. Вольфрам промычал ему, что не может встать, но вряд ли брат его понял. Однако тут в яму спустился водяной дракон и, осторожно обвив своим телом юношу, поднял его наверх.

Вольфрам мельком огляделся, отметив, что все разбойники схвачены. Дракон опустил пленника на землю, и к нему тот час подбежал Веллер. Из-за его плеча лорд видел Мао, который направлялся к ним, но за несколько метров осел на землю и превратился в Юури. Вокруг него засуетился вездесущий Гюнтер, а фон Бильфельд подумал, что пора бы намекнуть фон Кристу, кто здесь имеет право касаться Его Величества.

- Как ты? – обеспокоенно спросил Конрад, освобождая брата от пут. Юноша прокашлялся и покачал головой:

- Все нормально. Спасибо.

- Мы едва уговорили маму остаться в Замке, - произнес Гвендель, останавливаясь рядом. - Ты мог бы прислушаться к ее совету.

- Прости, я виноват, - вынужден был признать Вольфрам. Возможно, если бы его отряд был более многочисленным, этого бы не случилось. Лорд поморщился и взглянул на левую руку. Ее сильно обожгло, когда пламя явилось на его зов.

- Я обработаю рану, - сказал Гвендель. Он очистил кожу и наложил на повязку.  Конрад тем временем отошел к Юури, и уже через минуту Шибуя подлетел к братьям:

- Вольфрам! С тобой все в порядке?

- Как видишь, - не удержался от дерзости мадзоку. Под обеспокоенным взглядом Мао он покраснел и поспешил отвести глаза.

- Мы так волновались, - продолжал говорить Шибуя.

- Со мной все в порядке, Юури! Я не такой слабак, как ты! – воскликнул Вольфрам.

Гвендель не разрешил брату ехать одному и, не слушая возражений, усадил в седло. Правда, Юури порывался усадить жениха к себе, но фон Вальде был непреклонен. Юноша уткнулся в грудь брата, чтобы скрыть довольную улыбку. Всю дорогу Шибуя держался рядом и то и дело спрашивал, все ли в порядке у Вольфа.

К концу поездки Гвендель мелко дрожал. Вольфрам подозревал, что если бы не он, то сдержанный мадзоку уже придушил бы Мао за назойливость. Едва они вернулись в замок, как фон Бильфельда обступили его люди. Он справился о здоровье Грэма, и его заверили, что ранение легкое и он быстро поправится. Потом во двор выбежала Шерри. Ахая и охая, она увела сына в замок и уложила в постель, но в королевских покоях. Гизелла осмотрела его руку, поколдовала над ней, и боль тут же отступила. Вольф едва дождался, когда все покинут комнату и  оставят его в покое. Он же не маленький, в конце концов!

Юноша успел задремать, когда пришел Юури. Шибуя бесшумно переоделся и скользнул под одеяло.

- Вольф, как ты себя чувствуешь? – шепотом спросил он.

- Нормально! Я же не барышня. Подумаешь, рана, - тут же взвился мадзоку. Ему и так уже было тошно от своей самонадеянности, а тут еще этот слабак.

- Я испугался, - проговорил Юури.

- Пф!

- Я испугался, что с тобой может что-то случиться, - повторил Шибуя, и Вольф отдал бы все, чтобы увидеть, какое у него сейчас лицо.  Некоторое время они молчали.

- Спокойной ночи, - произнес Юури. Он потянулся, проверяя, хорошо ли укрыт жених, и только после этого лег.

- Спокойной ночи, - отозвался Вольфрам. Если судьба и наказывала мадзоку за что-то, то юноша был бы не против нести эту кару целую жизнь.

 

 

Часть 8

 

Мудрец принес с собой несчастья, Вольф был в этом уверен. С приходом Мураты нарушился привычный образ жизни. Из глубины веков явились на свет ларцы. От одной мысли о них Вольфраму становилось дурно. Во всем был виноват  Мудрец!

Сначала Конрад едва не погиб, и все считали его мертвым. Фон Бильфельд никогда не забудет ужас, который охватил его при виде оторванной руки брата. До чего же страшно было осознавать, что Конрад погиб. Юури себе места не находил, отказался отдать руку даже Гвенделю, который хотел уничтожить ключ и тем самым навеки запечатать ларец.

К счастью, Веллер выжил. Правда, ценой спасения было предательство, как тогда думал лорд. Но брат даже на стороне врага остался верен своему Королю. Порой Вольфу казалось, что та идея с пощечиной могла бы стать отличным решением. Шибуя никогда не относился к фон Бильфельду с той же непередаваемой нежностью, с которой всегда встречал Конрада. Улыбки, взгляды, прикосновения – все было отдано другому, и мадзоку мрачнел день ото дня.

Четыре зловещих ларца привезли в Замок Истинного Короля. Что-то изменилось. Сам воздух святилища наполнился ранее невиданной силой. Она влекла юного лорда, и Вольфрам ничего не мог с собой поделать. Иногда он часами стоял перед водопадом, несмотря на слабые протесты Ульрике.  Однако, стоило Мудрецу явиться, как Вольф спешно покидал Замок. Его присутствие было невыносимо, но не это пугало юношу. В душе мадзоку, в каком-то потаенном уголке его сердца, рождалась необъяснимая нежность к этому человеку. Нежность, которую не мог, не должен был испытывать жених Его Величества.

Вольфрам искал забвения в обществе Шибуи, надеясь, что его чувства к Юури заглушат неподобающие мысли. Но Мао не было дела до Вольфа. Он часами пропадал с Конрадом и Гюнтером. Они старались понять, как можно изолировать ларцы, спасти Нью-Макоку от неведомой опасности.

У Юури не было времени на жениха, и мадзоку чувствовал, что проваливается в какую-то пропасть, в кромешную тьму, которая преследовала его по ночам в кошмарах, а утром пряталась в глазах Великого Мудреца. Несколько раз фон Бильфельд порывался вызвать Мурату на поединок, но раз за разом его руки слабели, голос отказывался подчиняться, и он уходил прочь от этого странного юноши.

Вольфрам остановился у портретов Шин-О и Великого Мудреца. Мама часто говорила Вольфу, что он очень похож на Истинного. Вот и сейчас, глядя на изображение, мадзоку казалось, что там и вправду запечатлен он.

- Действительно, потрясающее сходство, - произнес рядом Кен. Фон Бильфельд напрягся, но соизволил немного повернуть голову, чтобы легким кивком поприветствовать Мудреца.

- Ты очень похож на него. По крайней мере, на того короля, каким я его помню, - продолжал Мурата. Он остановился у своего портрета. Вот уж кто совсем не походил на свое прошлое воплощение!

- Похоже, Гюнтер отыскал средство для обезвреживания ларцов, - заметил Мудрец.

- Мне неинтересно, - отмахнулся Вольфрам. 

- Я понимаю твои чувства. Сейчас наш Мао поглощен делами и не уделяет тебе внимания, - проговорил Кен.

- Не твое дело! Не смей вмешиваться в мою жизнь! - воскликнул юноша, сжимая рукоять меча.

- Я должен заботиться о процветании Нью-Макоку, как велел мне Шин-О. Я должен вмешиваться, - возразил Мурата, гипнотизируя мадзоку черными омутами глаз. – Ты ведь такой нетерпеливый и капризный. Порой мне кажется, что я вижу перед собой Истинного.

- Ты… - прошептал фон Бильфельд, отступая от Кена. При дворе, как он знал, ходили слухи о близких отношениях Короля и его Мудреца. Неужели теперь Мурата видит в Вольфе замену былой любви?

- Вольфрам, Мурата! – раздался в галерее голос Шибуи. Юури быстрым шагом приблизился к ним. – Как хорошо, что я вас нашел. Кажется, мы нашли способ запечатать ларцы.

- Отлично, - обрадовался Кен, не отводя взгляда от фон Бильфельда.

- Потрясающе, - выдавил из себя мадзоку. Он не слушал болтовню Шибуи. Ему было безразлично, что тот хочет предпринять. Внутри него бушевало другое, странное, непривычное желание оставить все, как есть. Забыть о ларцах и не отрывать глаз от этих черных глаз.

- Вольфрам, ты идешь? – вопрос Юури вырвал юношу из размышлений. Он повернулся к жениху и растеряно моргнул.

- Ты себя хорошо чувствуешь? – обеспокоенно спросил Шибуя.

- Со мной все в порядке, - кивнул лорд.

- Ты в последнее время плохо выглядишь, - проговорил Юури. - Может, тебе стоит пойти к Гизелле?

- Я не маленький! – разозлился фон Бильфельд. - Если сказал, что чувствую себя нормально, значит, все в порядке.

- Хорошо-хорошо, - поспешно закивал Шибуя, - не злись.

- Я не злюсь, - юноша фыркнул, развернулся и пошел прочь.

В тишине своей комнаты Вольфрам без сил упал на постель.

«Что со мной происходит? Откуда эта болезненная тяга к Мурате? Я не могу ничего к нему испытывать. Я… Я люблю Юури».

Фон Бильфельд решил избегать Мудреца. Чем меньше он будет его видеть, тем лучше. Но если днем Вольфрам мог следовать своему решению, то по ночам, в своих снах, больше похожих на кошмары, он не мог вырваться из плена навязчивого образа Мудреца.

Юноша отбросил в сторону одеяло и поднялся. С небес в окно заглядывала полная луна. Может, это из-за нее Вольфрам плохо спал, а может, все из-за того, что уже которую ночь он спит в своей спальне, а не в покоях Короля. Ладно Юури, ему-то безразличен жених, но даже Мао больше не являлся, чтобы вернуть мадзоку в свою постель.

Ночной ветерок играл с подолом любимой розовой ночнушки. Лорд вышел в сад и присел на скамейку. Запах странной силы проник и в Замок Клятвы на Крови и разлился в воздухе. Вольфрам вздохнул и откинулся назад, опираясь на руки. Ему хотелось, чтобы сейчас пришел Юури. Они могли бы просто посидеть рядом и помолчать.

Послышались шаги. Легкие, почти бесшумные. Фон Бильфельд улыбнулся. Сегодня была волшебная ночь. Пришедший склонился к лицу юноши и провел пальцами по щеке.

- Ты же сам знаешь, что это неправильно, - произнес чужой голос. Вольф открыл глаза и с удивлением посмотрел на Мурату.

- Что ты здесь делаешь? – прошептал мадзоку, но Мудрец приложил палец к его губам, призывая к молчанию.

- Ты знаешь, что я не могу. Не мучай ни меня, ни себя. Я не тот, кого ты любил.

- Что ты говоришь? – пробормотал Вольфрам, но руки будто сами собой потянулись к юноше и притянули его ближе, пока их губы не соединились в поцелуе.

- Вольфрам! Мурата! – послышался возглас Юури. Фон Бильфельд отстранился от Мудреца и повернулся к жениху.

- А, Юури, - протянул мадзоку и отвернулся. Ему не хотелось видеть Мао. Внутри стремительно растекался могильный холод, в котором умирали чувства.

- Как это понимать?! И ты еще обвиняешь меня в изменах! – бушевал Король.

- Шибуя, я тебе все могу объяснить, - вступился за честь Вольфа Мурата.

- Помолчи, я не с тобой разговариваю! - едва не рычал Юури. Он подскочил к жениху и встряхнул за плечи. – Вольф!

- Хватит, я иду спать, - сказал лорд и без труда оттолкнул Мао.

- Спать?! А может, объяснишь мне, что здесь происходит? – не унимался Шибуя.

-  Только не говори мне, что ты ревнуешь, - отмахнулся фон Бильфельд.

- Я хочу знать, почему вы целовались!

- Прекрати истерику! – прикрикнул на него Вольфрам. По бокам от него вспыхнуло пламя, нещадно уничтожая розовые кусты.

- Ты – мой жених, - напомнил Юури.

- Правда? – насмешливо взглянул на него мадзоку. - Рад, что ты это помнишь.

- Вольф, что с тобой происходит? Ты… Тебе нравится Мурата?

- Ненавижу я твоего Мурату! Понял?! - воскликнул лорд и, круто развернувшись, исчез в замке.

«Что со мной? С чего это мне захотелось поцеловать этого Мудреца?  Мне он даже не нравится! Мурата точно ненормальный! О чём он говорил мне? Или не мне? Я ничего не понимаю».

Вольфрам постарался уснуть, но стоило закрыть глаза, как он снова видел перед собой Мудреца.