Исходное сообщение LoveHarryPotter

Настроение сейчас - ОтличноеНАШЛА!!правда всего 3 главы,но кто хочет можете почитать!!!


Итак!Вашемувниманию представляю 11,26,27 главы бестселлера!!!




Глава 11. Бегство

— Женщины, — философски заметил Сириус, помахивая хвостом, — имеют обыкновение отнимать у людей все радости жизни. Они, — тут он сделал паузу на пару неторопливых взмахов, — находят в этом особое удовольствие. Пес Мерлина, до чего же трудно стало подбить Джеймса на стоящее приключение, с тех пор как он начал встречаться с Лили.
Я перевел дыхание. Раз начал вспоминать школьные годы, значит, не сердится.
— Не переживай, Ритрос. МакГонагалл узнала бы и без твоей хозяйки. А не она, так Дамблдор, это уж точно. Ничего, мы-то знаем, что метла чистая, проверят и вернут. — Сириус весело сверкнул зубами. — Ха, чтоб наша Минерва да не отдала Самую-Лучшую-в-Мире-Метлу гриффиндорскому ловцу! Расскажи-ка мне лучше еще раз: что Гарри про метлу говорил!
Если бы Гарри мог отнестись к временной потере метлы так же легко! Вместо этого он дулся на Хозяйку, Рон, разумеется, не отставал от него, а Хозяйка проводила все мыслимое время в библиотеке, занимаясь, среди прочего, сбором материала для Хагрида. Мои мечты о том, что она хоть чуть-чуть отдохнет за каникулы, таяли с каждым днем. Какой уж тут отдых, когда лучшие друзья дуются! Я был почти рад, когда начался семестр.
Это было безрадостное время. Хозяйка уставала все больше и больше, у нее едва хватало сил сказать мне два слова перед сном. Проверка метлы затянулась, и отношения Хозяйки с друзьями становились все хуже и хуже по мере того, как приближался матч против Орлиного Гнезда. Когда мне посчастливилось встретить как-то ночью в коридоре нашу Леди, я решился сказать ей об этом.
— Если бы ты знал, Ритрос, — вздохнула она, — как бы мне хотелось отдать Гарри метлу! Кубок бы взяли!.. — На долю секунды мне показалось, что от одной этой мысли она готова взлететь на занавеску. — И я почти уверена, что с метлой все в порядке. Почти. Рисковать я не имею права. — После паузы. — Я понимаю, как трудно Гермионе… и тебе. Когда — если — я смогу объявить метлу чистой, это будет и наша с тобой общая радость, Ритрос.
Ко всем прочим неприятностям, сэр Кадоган взял манеру менять пароли по два-три раза на дню. О расположении кроватей в спальне мальчиков я Сириусу уже давно рассказал, но без пароля что было от этого толку.
Настал, однако, день, в который — так мне тогда казалось — случился поворот к лучшему. А на следующий день — еще один поворот.
Как-то вечером (до матча оставалось три дня, и у меня начало ныть сердце) Невил вошел в Общую комнату, размахивая листком бумаги, и шепнул Шеймасу, что сэр Кадоган согласился дать ему все пароли на ближайшую неделю. Чего мне стоило удержаться от того, чтобы вскочить на занавеску и замяукать на всю Львиную Башню! Дождавшись ночи, тихо-тихо (как мышка, сказал бы я, если бы не был котом) я прокрался в комнату мальчиков-третьеклассников — доступ туда был мне теперь открыт — и, о радость! обнаружил желанный листок на тумбочке. Тихо-тихо я вспрыгнул на тумбочку и завладел им. Когда тихо-тихо я выходил из спальни, мне послышалось, что проклятая тварь приглушенно пискнула. Видимо, для нее (то есть, для него) мое появление не осталось незамеченным. Пусть, подумал я тогда, какая разница.
Сириус, начавший проявлять нетерпение в преддверии матча, уже неделю как заявил, что будет поджидать меня каждую ночь. Так что я тотчас помчался к нему — с новостью хоть не о метле, но куда более важной.
Осторожно прижав бумажку лапой, Сириус смотрел на нее, как на некое чудо.
— Ритрос… ты… Пес Мерлина, мне и слов-то не подобрать… Слушай, я буду разумен. — Самые пылкие изъявления благодарности не могли сравниться для меня с этими словами. — Я хорошенько обдумаю, когда именно идти. Тебя предупрежу. А ты все-таки сообщи мне, если будут новости о метле.
Я чуть было не сказал, что, если Сириус оправдается, с метлой все станет ясно, но вовремя удержался: тогда, пожалуй, Сириус поспешит идти до матча — не обдумав.
На следующий вечер, когда я наблюдал, как в шуме Общей Комнаты Хозяйка делает несколько домашних заданий одновременно (Гарри не было, Рон по обыкновению бездельничал), произошло нечто необычное: в Башне явилась ее Хранительница. В руках у нее была МЕТЛА.
— Поттер здесь? — спросила наша Леди, тщательно скрывая улыбку и подчеркнуто не обращая внимания на всеобщую (весьма бурную) реакцию. Кажется, только моя Хозяйка не вскочила с места, хотя глаза у нее загорелись. Я подкрался поближе.
— У него заня… — начал было Рон, но Леди поспешно прервала его.
— Ах да, знаю. — И тут взгляд ее упал на меня, и — готов поклясться! — глаза ее сверкнули совершенно по-кошачьи. В следующую секунду она с достоинством кивнула своим студентам, повернулась и направилась к выходу, опять-таки не обращая внимания на поднявшийся гвалт и бурю вопросов. Проводив ее взглядом, я вернулся к Хозяйке. Мне не терпелось увидеть, как мальчишки придут к ней мириться. Но Рон вышел из комнаты: должно быть, ему не терпелось сообщить Гарри новости. Ну и ладно, важнее сейчас примирение с Гарри.
Он появился в Общей Комнате минут десять спустя, с метлой наперевес и с выражением экстатического восторга на лице. Ну пусть, пусть радуется, пусть показывает свое сокровище всем желающим, правильно, заслужил — только пусть наконец вспомнит про самое главное. Вспомнил! Ура! Едва Рон удалился с метлой наверх, подсел к Хозяйке! Душа моя была полна мурлыканья.
Когда Хозяйка начала объяснять Гарри, что такое нумерология, я почувствовал необходимость сейчас, немедленно поделиться с кем-то своей радостью. До встречи с Сириусом было далеко. Мне вспомнились вчерашние слова Леди: «Это будет наш общий праздник» — и я выскользнул из Башни, не обратив внимания на громкий возглас Рона у себя за спиной.
Наша Леди сидела за столом, заваленным свитками пергамента, и с мечтательной (клянусь!) улыбкой разглядывала какую-то фотографию. Моему появлению она ничуть не удивилась.
— Взгляните, Косолапус! — На фотографии юноша, похожий на Рона, высоко поднимал в руках кубок. — Это Чарли Уизли, при нем наша команда последний раз выигрывала школьный чемпионат. Теперь… Ладно, сперва о главном: Поттер помирился с мисс Грейнджер?
Я мяукнул настолько утвердительно, что Леди поняла меня, даже стоя на двух ногах.
— Отлично. Располагайтесь. — Она махнула рукой в сторону каминного коврика и налила блюдечко молока. — А в Башне что делается? Нет, так разговаривать невозможно. Конечно, мне нужно проверять домашние задания… но я всегда проверяю в это время домашние задания, и никто сейчас сюда не сунется. — С этими словами Леди налила еще одно блюдечко молока и грациозно опустилась на четыре лапы. — Так расскажи мне, Ритрос…
Мы говорили долго и о многом. Я описал сцену в Башне, и мы пофантазировали о том, как будет выглядеть Гарри на новой метле (а я-то думал, что Сириус величайший среди взрослых энтузиаст квиддича!). Потом Леди подробно расспрашивала меня о Хозяйке, о том, как она справляется со своим непосильным грузом, какие предметы любит (мои слова о сильнейшей нелюбви Хозяйки к прорицанию были встречены одобрительным фырком).
Она как раз успела рассказать мне историю о студентке (закончившей три года назад), которая за одно занятие по прорицанию разбила пять чашек, после чего прорицательница предрекла ей скорую смерть, а студентка от изумления семь раз преобразовала цвет своих волос в радужном порядке, — когда в дверь постучали, и вошел Флитвик.
— К вам уже можно, Минерва? Мне тут мысль пришла… Простите, у вас гость…
— Какая мысль, Филиус? — Леди легко поднялась на две ноги.
— Я ведь мог бы закончить свою часть проверки метлы Поттера после матча…
Признаюсь, я зашипел.
— Лучше не высказывайте подобных мыслей, Филиус.
— А не то ваш гость меня оцарапает? — Леди бросила на меня предостерегающий взгляд, и я тотчас принял Позу-Должного-Почтения. — Он явно принадлежит Гриффиндору. Нет, не говорите мне, Минерва, я сам догадаюсь. Магические коты имеют обыкновение приобретать черты сходства с хозяевами. Так, всякую случайную мелочь типа цвета отбрасываем… Посмотрите-ка на меня… О, этот проницательный, анализирующий взгляд, эта сосредоточенность… Вы служите мисс Грейнджер, друг мой. — Он наклонился (это было нетрудно) и погладил меня. — Даже ради победы Рэвенкло я не хотел бы огорчить вашу Хозяйку. — Тут он вздохнул. — И о чем только думала Шляпа?
— Шляпа знала, что делала, — сказала Леди с какой-то особенной серьезностью. — Косолапус…
Я понял, что пора прощаться.
Как быстро пролетело время! В Общей Комнате было уже пусто, в спальне — темно. Я не попрощался на ночь с Хозяйкой! Но Хозяйка при моем появлении приподняла голову и похлопала по кровати.
— Косолапус, — прошептала она, не поворачивая ко мне головы, — ты ведь этого не делал? Ты не трогал Крысу?
— Да не трогал я эту проклятую Крысу, милая Хозяйка! Близко я к ней не подходил!
— Я так и знала. Рон… Ладно, беги, мой маленький.
Так. Тварь, небось, зашибла себе лапу, а Рон обвинил в этом меня и опять довел Хозяйку до слез. И как раз тогда, когда она помирилась с Гарри. И конца этому не будет, пока Сириус не вытащит тварь на свет за лысый хвост.
К Сириусу я и направился, чтобы порадовать его новостями. Какое счастье, что мы встретились достаточно далеко от хижины Хагрида: чуть ближе, и восторженную реакцию Сириуса наверняка услышал бы Клык. Мне пришлось еще раз описать сцену в Башне — прибавив квиддичную часть разговора с Леди.
— Когда я учился вызывать Патронуса, — заметил Сириус, махая хвостом с особенной энергией, — одним из успешных моих воспоминаний было лицо нашей Минервы в тот момент, когда Джеймс показывал публике пойманный снитч. — Я поймал себя на том, что машу хвостом с ним в такт.
Увы, полного счастья не дает судьба ни человеку, ни коту. Естественно, Сириусу не менее, чем нашей Леди, не терпелось увидеть Гарри на Молнии: «Матч послезавтра? Я приду. И нечего спину выгибать и пускать искры, Ритрос, был же я на матче в прошлый раз».
— Сириус, ну что ты сравниваешь! В прошлый раз темно было! Буря была такая, что своих соседей нельзя было разглядеть, не то что тебя! А сейчас март, — интересно, помнит Нихта про наше завтрашнее свидание? — дни солнечные, ты у нас довольно заметный. С Гарри был несчастный случай в прошлый раз — стало быть, может Дамблдор придти. И главное, Сириус: ты рискуешь возможностью в будущем открыто смотреть, как Гарри летает.
— Ладно, Ритрос, уговорил. Почти. Тренировка завтра будет? Должна быть, непременно. Ну вот, опять спину выгнул. Там недалеко от поля такие славные заросли!
Ну что с ним делать?! Договорились, что придем посмотреть на тренировку оба. Я буду наблюдать за окрестностями и вообще караулить.

Утром я заметил, что Парвати и Лавендер поглядывают на меня как-то странно: может быть, Крыса себе две лапы зашибла, а виноват оказался я? Хозяйка, вскидывая на плечо сумку, погладила меня и прошептала:
— Косолапус, маленький. Ты не появляйся в Общей Комнате, когда там… ну, в общем, когда там люди.
«Люди», очевидно, означало «Рон». Я потерся о ее руку и мурлыкнул обещание.
Из Львиной Башни я предусмотрительно выскользнул перед концом занятий. В условленное время в условленном месте встретился с Сириусом и перебежками, от одного укрытия другому, проводил его к кустарникам, что возле квиддичного поля. Во время тренировки, как выяснилось, у меня было две задачи: смотреть по сторонам, не идет ли кто и не может ли заметить Пса; время от времени наступать Сириусу на лапу (покрепче, но без когтей), чтобы свой восторг он выражал невербально. А ведь хотелось еще и на тренировку посмотреть: это было почти так же интересно, как моя Хозяйка за переводом древних рун.
Я подумал, что мое испытание кончилось, когда кончилась тренировка и на Молнию сел Рон. Движением свободной передней лапы я сделал Сириусу знак, что пора уходить, но он только помотал головой (как выяснилось впоследствии, ему хотелось выяснить путем сравнения, что в потрясающем полете его крестника принадлежало метле, а что — самому Гарри). Ну мы и дождались: когда Рон слез, Гарри случилось повернуть голову в нашу сторону. Сириус тотчас припал к земле — но в глазах Гарри на секунду мелькнул испуг. Я подался в сторону и дал заметить себя: пусть Гарри думает, что ему показалось, что он увидел всего-навсего кота. Увы, заметил меня и Рон.
Я уже успел привыкнуть к тому, что он смотрит на меня со злостью. Но сейчас он смотрел на меня со злобой — с ненавистью. Признаюсь, я был растерян… ошеломлен. Это (и беспокойство о Сириусе) помешало мне понять донесшиеся до меня слова; мое сознание уловило только имя Крысы. К тому же, в следующую секунду он запустил в меня камнем. Я едва успел отскочить.
Гарри успокоил кое-как своего друга и увел его в сторону Замка. Сириус, как я, осторожно оглянувшись, заметил, успел ускользнуть. Хвала Мерлину. Мне оставалось только одно: мчаться к Замку самым коротким путем, чтобы достичь Львиной Башни прежде Рона и укрыться в Хозяйкиной спальне до наступления ночи.
Оказавшись дома, я жадно вылакал остатки молока и забрался под Хозяйкину кровать, даже без книги. Только теперь я почувствовал, как меня медленно отпускает напряжение. Только теперь я понял, сколь велико было мое беспокойство о Сириусе. Только теперь я признался самому себе, что Рону впервые удалось напугать меня: я не привык к таким взглядам и действиям! И только теперь я начал задаваться вопросом: что такое могло случиться с проклятой Крысой?
За поисками ответа на этот вопрос я не заметил, как заснул; меня не разбудило даже появление Микси с вечерней порцией молока. Проснулся я лишь от голоса Хозяйки.
Она была одна. Как я потом понял, взглянув на ее часы, время было довольно раннее: она, очевидно, просидела до закрытия в библиотеке и сразу поднялась в спальню, не задерживаясь в Общей Комнате. Рона я когда-нибудь оцарапаю.
Я выскочил ей навстречу, и она взяла меня на руки.
— Косолапус, маленький, ты один меня понимаешь. Ты один знаешь, как я устала. Еще Хагрид — но он не умеет утешать так, как ты. — Я принялся тереться головой о ее щеку. — Я никогда про тебя ничему плохому не поверю. Я знаю, я точно знаю, что ты не трогал Крысу.
— Милая Хозяйка, да что случилось с этой Крысой?
— Конечно, Косолапус, мальчишки глупые. Они не умеют понимать, что действительно важно. Хагриду нужна сейчас вся их помощь, а они о чем думают? — Не выпуская меня из рук, она села на кровать. — Ничего, когда-нибудь он… когда-нибудь они обязательно поумнеют. Поумнеют, Косолапус, маленький, и не будут про нас с тобой глупостей думать, и, может быть… Я не могу больше работать сегодня, Косолапус. На следующую неделю мне осталось только магловедение. Это легко. Я лягу и почитаю в постели, а ты побудь со мной, ладно? Какие мальчишки глупые.
Ну зачем моей Хозяйке магловедение? Нет чтобы поспать лишний час, а эту главу из учебника я бы сам прочел под кроватью, мне надо знать про жизнь маглов. Вон, у нее глаза закрываются на каждом втором абзаце, а моя обязанность — противная обязанность, как ни чудовищно это звучит — всякий раз будить ее, тыкаясь носом в ее щеку. Где-то на середине главы пришли Парвати и Лавендер, поболтали о какой-то ерунде и улеглись (интересно, они когда-нибудь работают?). Наконец, мы дочитали главу до конца, Хозяйка пробормотала из последних сил: «Спасибо, Косолапус» и произнесла желанное, прекрасное слово Nox. Тишайшим мурлыканьем я пожелал ей спокойной ночи и отправился на свидание с Нихтой.

Прекрасен Хогвартс — творение четыре величайших волшебников Британии. Прекрасны его коридоры, лестницы, потайные ходы и башни. Прекрасны, должно быть, классы — я в них не бывал, но верю Хозяйке. Прекрасна, должно быть, библиотека. Но лучшая часть Хогвартса — крыша. Особенно в марте. Особенно, если бродишь по ней с чудесной, настоящей подругой.
Иногда — от избытка чувств — мы пели, любуясь половинкой луны. Иногда к нашему пению присоединялись другие парочки, и мы образовывали дивные, гармонические квартеты и секстеты. Благодарение Мерлину (и волшебникам, жившим позже него), двуногим обитателям Замка наши концерты не мешали. Мне рассказывали, правда, о случае, когда компания котов распелась рядом с Астрономической Башней во время практического занятия, — так профессор Синистра сказала любезно и твердо: «Брысь. А то я позову профессора МакГонагалл» — и кошачье Сообщество научилось уважать школьное расписание. Был еще случай (лет десять назад), когда два кота подрались (о ужас!) из-за благосклонности чересчур кокетливой кошечки возле окон самого Дамблдора, — и тот, высунувшись из окна, дал им четкое и подробное разъяснение относительно того, как следует цивилизованному магическому существу завоевывать милость прекрасной дамы. Но все это было давно. Мое свидание с Нихтой никакие оказии такого рода не омрачили.
Мы уже подумывали о том, чтобы спускаться в Замок, когда поблизости раздался голос:
— Смотри, Глакти, Ритрос с Нихтой. Вот с кем мы споем прощальный квартет.
Спутником Глакти был Капнис, серый кот из наших, тот самый, который в свое время давал мне первые указания. Вчетвером мы спели «Песнь Бледнеющей Луне» и спустились вниз. Проводив Нихту и Глакти до Змеиного Ущелья, мы с Капнисом направились в Львиную Башню.
— Слушай, Ритрос, я был вчера вечером в Общей Комнате, — Капнис не любил шум и показывался там редко, — о тебе какие-то странные вещи говорят. Я, конечно, не верю, что ты мог съесть крысу, да еще принадлежащую другу твоей Хозяйки, но…
— Съесть? Съесть? — Я похолодел. Что такое могло случиться…
— Ну да, съесть, именно так твердит Рон. Что поделаешь, крыса исчезла, остались следы крови и твои волоски. Ты, говорят, на нее нападал пару раз…
Исчезла… Исчез…
— Слушай, Капнис. У меня с Крысой Рона есть некоторые счеты, не имеющие никакого отношения к тому, что это крыса, а я кот. Я дал ей серьезный повод опасаться меня. Крыса сбежала, готов поклясться хвостом нашей Леди. Потеря была бы невелика, — увы, я не мог сказать Капнису правду, — но Рон, похоже, опять поссорился с моей Хозяйкой.
Капнис серьезно кивнул.
— Крысу надо найти. Мы обсудим это после матча.
Сириус. Как мне с ним связаться? Уже утро, в светлое время он забирается в такие чащобы Запретного Леса, что сам Мерлин его там не найдет. Придется дожидаться ночи. Какое счастье, что он обещал мне ничего не предпринимать, не предупредив!

Ох, далеки были на следующий день мои мысли от квиддича! На матч я, конечно, пошел — не столько даже для того, чтобы рассказать о нем Сириусу, сколько для того, чтобы заручиться помощью собратьев в поисках Крысы, — но без малейшей заинтересованности. А как хотелось радоваться вместе с остальными прекрасной квиддичной погоде! Соседом моим на сей раз был Рубриус, и его энтузиазм не знал границ. Его Хозяйка, как-никак, поставила на Орлиную команду десять галеонов, поспорив с Перси. Это вызвало слегка ехидные замечания Капниса: вообще-то, всем котам Львиной Башни было известно, что ни у кого из семейства Уизли таких денег не бывает, но Капнис, обитавший с Перси в одной спальне, знал точно, что, если тот проиграет, то заплатить не сможет.
— Ничего, моя Хозяйка на радостях ему простит, — великодушно заметил Рубриус. — Смотрите, какова у нас команда! И новый ловец… Вон, ваш Гарри с нее глаз не сводит.
— Ритрос, не шипи, — мурлыкнула с заднего ряда Нихта, — не положено. Болеем мирно.
Я устыдился и поспорил с Рубриусом на кусочек рыбы.
То ли под воздействием этой маленькой стычки, то ли из-за всеобщего воодушевления, а может быть, просто благодаря мастерству Гарри (и всей команды, конечно), но я мало-помалу заинтересовался матчем и смотрел его с возрастающим удовольствием. А когда Гарри поймал снитч, я на пару секунд забыл о Крысе. К счастью, мне о ней напомнили.
— Уважаемое Сообщество, — торжественно произнес Капнис, едва на стадионе отгремели аплодисменты, — у нас в Львиной Башне случилось нечто, требующее внимания. У одного из обитателей Башни сбежала крыса. Сбежала, и кот Мерлина с ней, но на Ритроса пало тяжкое подозрение в ее убийстве. И это тем более плохо, что Хозяин крысы — друг Хозяйки Ритроса. Я напомню уважаемому Сообществу, что оба они — друзья Гарри из Львиной Башни. Мы просто обязаны найти это недостойное создание.
Ответом Капнису было согласное мяуканье. Я подробнейшим образом описал Сообществу Крысу, мы разделили Замок на зоны поиска и сами разделились на команды. Перекусив (я пошел на Кухню, в родную Башню мне сейчас ходу не было), мы взялись за дело.
Поиски, увы, бесплодные, затянулись до позднего вечера, когда решено было сделать перерыв. Я помчался к Сириусу, зная наверняка, что он ожидает меня и мой рассказ о матче. На условном месте его не было.
Сперва я ждал. Потом мной стало овладевать беспокойство, я принялся разыскивать Сириуса по окрестностям. Я возвращался на прежнее место, уходил, снова возвращался, подавал условленные между нами сигналы — его не было. Наконец он появился — со стороны Замка, бегом. Движением хвоста сделал мне знак следовать за ним и помчался вглубь Леса. Остановился нескоро.
— Сириус?..
— Питера нет.
— Я знаю. Я пришел предупредить тебя. Я думал, ты не пойдешь, не сказав мне.
— Я… я решил пойти сегодня, я рассчитал, что после матча будет вечеринка, спать будут без задних ног. Проклятие, я разбудил Рона, он поднял на ноги весь Гриффиндор, я едва успел уйти. Но Питера в спальне не было, готов поклясться.
— Он сбежал, Сириус, сбежал позавчера, а я узнал об этом только сегодня утром. Мы искали его по всему Замку. Прости…
— Не оправдывайся, Ритрос, ты сделал для меня больше, чем могли бы сделать Джеймс и Ремус вместе взятые. Расскажи все, что ты знаешь о его бегстве.
Я рассказал.
— Мерзавец! Второй раз изображает собственную смерть! Подставил тебя, как когда-то меня. Конечно, в тюрьму из-за крысы никто не сядет — но довольно и того, что из-за него гриффиндорка лишится друга. Ты думаешь, он тебя видел, когда ты брал листок с паролями?
— Уверен.
— Так вот, Ритрос. Прежде он боялся тебя как кота. Но коту ни к чему пароли. Теперь он догадывается, что мы с тобой заодно. Он сбежал от меня.

От автора. Эта глава представляла для меня особую сюжетную сложность. Канонические факты (позволю себе напомнить) таковы: в четверг вечером Гарри получает обратно Молнию, Невил обнаруживает потерю паролей, а Рон — исчезновение Крысы. В пятницу после тренировки Гарри и Рон видят Косолапуса, но Гарри готов поклясться, что за секунду до того он видел загадочного Пса. Очевидно, что Сириус встречался с Косолапусом в пятницу, на следующий день после бегства Крысы. Тем не менее, в ночь с субботы на воскресенье он является в Гриффиндорскую Башню. Судите, уважаемые читатели, удалось ли мне обойти эту сюжетную трудность.


Глава 26. Резиденция Министра Магии, или Философия Истинного Величия

Огромный зал, облицованный унылым серым камнем, тонул в полумраке: высокие стрельчатые окна пропускали слишком мало света.
Вдоль стен стояли статуи неизвестных колдунов.
Вероятно, это знаменитые Министры Магии прежних времен, — подумал Гарри, высовывая нос из широкого зева камина и тут же прячась обратно. В центре помещения человек неопределенных лет, закутанный по самый подбородок в темно-серый плащ, беседовал с Люциусом Малфоем.
— Эх, сейчас бы подслуши! — с досадой прошептал Гарри.
— У нас же есть мантия. А ну-ка, разреши…
Гермиона потянула на себя рукав, бросила «Поаккуратней здесь, ладно?» и растворилась.
Волна возмущения захлестнула Гарри, перекрыв доступ воздуха к легким: ну разве так поступают? А если его заметят? А если кто-нибудь прибудет? Не говоря уже о том, что ему куда важнее, чем Гермионе, услышать подробности этого разговора! И вообще…
Он с силой хватанул воздух и тут же шумно выдохнул. Успокоиться не получилось.
Это он должен заниматься благородным делом сбора информации, а Гермиона — ждать в безопасной темноте камина! Если, конечно, считать колдовские камины безопасным местом.
Гарри с сомнением оглядел золу под ногами. Кто знает, как часто им пользуются… Рискнуть? Ну, Гермиона…
Факел, тесно прижатый партнершей-скобой к стене, не горел, и он решился. Малфой и Неизвестный, занятые разговором, отходили все дальше к окнам, камин был в глубокой тени, и Гарри в три огромных шага преодолел расстояние до ближайшего изваяния и забился между мантией и панталонами каменного мага. Когда же он набрался смелости выглянуть, эти двое уже прошли большую часть зала и остановились подле совершенно неуместно расположенного, на взгляд Гарри, куска камня, по форме напоминавшего жернов.
Закутанный заговорил оживленнее, принялся жестикулировать и даже дернул собеседника за рукав, на что тот не обратил ни малейшего внимания, занятый пристальным рассматриванием чего-то на поверхности камня. Затем похлопал по ней рукой и отвернулся.
Интересно, о чем же они говорят?!


* * *


— Все очень плохо, — Гермиона возникла рядом так неожиданно, что он едва не вскрикнул. — Сейчас здесь будет Трелани. Они похитили ее из Хогсмида. Ночью.
— Дурацкий розыгрыш, — Гарри сердито протянул руку к мантии. — Снимай давай. И предупреждай меня, пожалуйста, когда в следующий раз захочешь сделать что-то подобное. Меня могли заметить!
— Да здесь темно, как в склепе, — не очень правдоподобно вытаращила глаза Гермиона. — Всего-то надо было выйти из камина и спрятаться хоть за трубу, хоть за статую. Что ты и сделал. Кстати, я тебя не разыгрываю. Трелани похитили.
— Гермиона!
— Ты думаешь, я способна шутить подобными вещами?
— Я думаю, ты способна на что угодно! После этой выходки!
— Ну хорошо, — Гермиона, пожалуй, первый раз со времени отработки посмотрела на него прямым взглядом. — Я постараюсь объяснить. Во-первых, вдвоем под мантией в самом центре пустого зала подслушивать опасно. Одно неверное движение, случайный шорох — и все. Это тебе не за Трелани следить. Только не говори мне про Доулиша: он не заметил вас по чистой случайности — был занят Снейпом.
— Есть и во-вторых? — хмуро спросил Гарри.
— Ну, раз ты настаиваешь… Вряд ли бы ты, Гарри, адекватно среагировал, прозвучи в разговоре фамилия Гринграсс.
— При чем тут Амели?
— Ну… Ведь совершенно ясно, что Трелани оказалась в Хогсмиде по воле либо Снейпа, либо Доулиша, либо Гринграсс. Это если для очистки совести рассматривать все варианты.
— Ты уверена в последнем. Верно? Хотя фамилия не прозвучала.
— Гарри, не злись. Не прозвучала. Прозвучало следующее: «Трелани скоро доставят, Люциус. Ты уверен, что наш человек в Школе не проболтается?»
Гарри открыл рот. Потом закрыл. Спрашивать, не перепутала ли Гермиона чего-либо бессмысленно.
— Надо немедленно сообщить Дамблдору, — только и сказал он.
— Вот именно! Его надо предупредить. Хотя… я не представляю, как можно будет спасти Трелани. Если Орден собирать — времени не хватит. Если не собирать — не хватит сил!
— Это действительно Резиденция Министра Магии, Гермиона? Тогда здесь должны быть нормальные люди… Нормальные маги, я имею в виду. Иначе получается, что это какой-то притон Волдеморта!
— В том конце зала слышно, что этажом ниже собралось довольно много народа. Знаешь, такой характерный шум… как в аудитории. Но это совершенно не тревожило Малфоя. Или здесь какие-то мощные Чары непроницаемости, или все здание находится под контролем кого-то, кто не боится воровать преподавателей из Хогвартса.
Гарри бросил взгляд в сторону Упивающихся. К его удивлению, у странного камня уже никого не было.
— Значит так. Вот тебе порох… ф-фу, черт… одни крошки… ага! Я вижу на каминной полке многообещающую на вид банку! Ты отправляешься в Хогвартс, рассказываешь все Дамблдору…
— А ты?!
— Я? Я останусь. Дамблдору без разницы, один человек или два его порадуют, что скоро Волдеморт узнает полный текст Пророчества.
— Не валяй дурака. Зачем ты остаешься?
— Чтобы убить Трелани, как только пойму, что она может проговориться. Гермиона, ну не обижайся! Я должен точно знать… я должен узнать, с чьей помощью ее похитили.
— Ох, Гарри…
Гарри разозлился. А вот сочувствовать ему еще рано!
— Да, думаю, Дамблдор должен знать, что Доулиш предатель. Доулиш последний держал в руках пергамент, он его и подбросил.
Гермиона повернулась к нему спиной и пошла к камину.
— И это Доулиш — «свой человек в Школе».
— Он Аврор, — тихо сказала Гермиона, опуская руку в банку с летучим порохом.
— Ну и что? Или он, или Снейп! И я останусь тут, чтобы вывести предателей на чистую воду…
— Я никуда не лечу, — тихо сказала Гермиона.
— Как? — тут же перестал злиться Гарри. Внезапно его лицо стало совершенно растерянным. — Гермиона… Я погорячился.. Я не могу поверить, что Амели… а ты так уверена, вот я и…
— Я все понимаю, Гарри. Я не лечу, потому что здесь нет пороха.
Гарри недоверчиво посмотрел на девушку, затем подошел к каминной полке.
Банка была пуста, и на ее дне валялся давно высохший паук.


* * *


Закутанные в мантию невидимости, они крадучись пересекли зал.
Гарри попытался сосредоточиться на главном — как в незнакомом доме, имеющем непонятное количество этажей, найти выход. И не быть при этом обнаруженными. Никем. Включая привидений. Если они здесь водятся.
И все же, пока они пробирались к лестнице, чьи широкие ступени начинались там, где витражи раскидали на полу яркие цветные капли света, в голове Гарри вертелся один и тот же вопрос: Доулиш или Снейп? Сначала ему казалось, что, несомненно, Доулиш. Это он подсунул Трелани записку. Подобрал, прочел, решил, что она обязательно клюнет.
А потом начинал думать, что экс-аврор просто забрал подозрительный свиток и ушел… А вот Снейп… Снейп, который, по мнению Амели, опоил Трелани «глотком смерти». Одному Мерлину известно, что он на самом деле мог ей подсунуть. Не зря же Доулиш за ним следил. Но, так или иначе, Амели здорово подставили. С такой уликой как записка ей бесполезно будет отпираться. У Снейпа одна, у Доулиша — вторая.
— Гарри! — зашипела Гермиона. — Там голоса.
Он мысленно отругал себя. Если не сосредоточиться на главном, запросто можно попасть в лапы Упивающимся. То, что в Резиденции собрались сторонники Лорда, уже сомнений не вызывало.
Едва дыша, они миновали два пролета, оставив позади комнату, в которой угадывалось большое количество людей: оттуда доносился гул голосов, и тянуло табаком. Гарри пришло в голову, что сюда надо будет вернуться и постараться подслушать все, что подслушать удастся..
Мраморная лестница, начищенная до воскового блеска, вывела их в просторный холл на первом этаже, и пришлось с разочарованием обнаружить, что выход охраняется. Двое стояли у дверей, четверо, развалясь в креслах, играли в магические кости. Еще один спал на диване.
Гермиона сжала ладонь Гарри — предостерегая. Вот уж напрасно. Он и не думал проскочить между этими крепышами. Надо искать другой путь.
Может, попытаться выбраться на крышу? Через чердак? Кстати, а есть ли он здесь?
Гермиона легко потянула его к основанию лестницы.
Вряд ли там будет подземный ход, — невесело подумалось Гарри, но сопротивляться он не стал. И правильно, ибо они увидели небольшую, в треть человеческого роста, дверь.
Подвал, — догадался Гарри.
Толчок был внезапным. И сильным. Он пришелся в низ живота, оглушил, выбил из глаз слезы — а секундой позже сверху обрушилась серия мелких, но частых ударов.
От падения Гарри спасла исключительно поддержка Гермионы. Теперь она стояла с расширенными от испуга глазами, одной рукой прижимая его локоть, другой — держа мантию над головой, а откуда-то снизу неслись пронзительные вопли.
— Платон не виноват! Платон не виноват! Это чья-то злая шутка! Здесь растянули подножечное заклятие! Прямо на пути кухонных эльфов! Платон ни при чем, Платон честно нес свой поднос. Ай-ай, что скажет Сократ! Ай-ай, что скажет мисс Нагини!
Гермиона дернула за локоть слегка обалдевшего от визга и ударов Гарри, и они отступили в сторону, по счастью не наступив ни на один из рассыпанных по полу фруктов.
— Платон не виноват, — хныкал домовой эльф, размазывая по лицу влагу и одновременно украдкой косясь на четверых Упивающихся, которые оставили свои кости и теперь неторопливо приближались, многозначительно постукивая палочками о ладони. Гарри отметил, что они совсем молодые. Возможно, даже младше Билла Уизли.
— Платон нес фрукты наверх. И молочко, — произнес эльф гораздо тише. Ему было страшно.
— Молочко? — нехорошо ухмыляясь, переспросил тот, что был ниже всех ростом. — Скажи мне, кто наверху заказал тебе молочко, и я не накажу тебя палкой и веревкой.
Трое его друзей загоготали.
— Пол запачкан, — отсмеявшись, заметил один. — Ай-ай. А давай мы тобой подотрем эту ужасную лужу?
— Платон не швабра, — быстро ответил эльф, подаваясь назад.
Упивающиеся снова расхохотались.
— Не уверен, — с демонстративным сомненьем сказал коренастый. — Если о вас, недомерки, настоящие колдуны вытирают ноги, то и пол вытереть не грех.. А, Платон? Логично?
— О Платона никто ноги не вытирал, — пискнули снизу, — ни один колдун.
— Это можно поправить, — серьезно ответил Упивающийся. — Марвин, вытри о домовика конечности.
— Stupefy, — лениво процедил Марвин, и эльф покатился прямо под тяжелые, сшитые из драконьей кожи ботинки
— Отвратительно, — прошептала Гермиона.. В ее глазах стояли слезы.
— Только не вздумай вмешаться, — на всякий случай предупредил ее Гарри. — Давай, пока они там… заняты… Попробуем пролезть — сюда.
Он указал на дверь, из которой появился эльф.
Согнувшись в три погибели, невольно вслушиваясь, как охраняющие вход Упивающиеся издеваются над эльфом Платоном, Гарри и Гермиона протиснулись под низкий свод и оказались на кривых выщербленных ступеньках, которые выходили на середину Кухни.

Это было дымное и душное помещение с огромной раскаленной плитой, на которой шипело, шкворчало, булькало маслом немыслимое количество котелков, кастрюль и глубоких противней.. В воздухе стайками летали ножи и разделочные доски, на отдельном столе специальные молоточки отбивали мясо, а заправлял всей этой кипучей деятельностью облаченный в ослепительно белый поварской колпак, непрерывно размахивающий руками эльф-распорядитель. Повинуясь его дирижерским движениям, около дюжины эльфов слажено помешивали, нарезали, раскладывали на блюда. Уносили, приносили, сервировали, прибирали.
Гарри заворожено уставился на происходящее.
Взмах руки:
— Демосфен, переверни рыбу!
Хлопотавший около плиты рыжий лысоватый Демосфен с выпученными от постоянной жары глазами щелкнул пальцами. Огромная рыбина приподнялась, плюхнулась в невероятных размеров соусницу, перевернулась, а затем снова приземлилась на пышущий жаром стальной лист.
Эльф в поварском колпаке снова взмахнул ручками.
И дюжина ножей синхронно принялась танцевать, нарезая овощи.
— Да здесь готовятся к пиру, — прошептал Гарри.
— Фома Аквинский! Твой теленок!
Фома, весь в испарине, подпрыгнул и повис на ручке вертела. Скрипя, та пошла сверху вниз, а огромная туша с капающими каплями жира и сока сделала пол-оборота, разлив в воздухе упоительный запах жареного мяса.
Гарри почувствовал, что говорить теперь будет не просто: рот переполнился слюной. Эльф-распорядитель продолжал махать ручонками, и поварешки ныряли в кастрюли, энергично что-то помешивая, стейки запрыгивали на раскаленные сковородки, вокруг все парилось, жарилось, сервировалось. Посуда ополаскивалась в глубоких раковинах, стоящих вдоль стены, кухонные приборы заворачивались в ослепительные салфетки и прыгали на подносы. Стоял неимоверный шум, и через весь этот поток звуков пронзительно несся звонкий голос, раздающий команды направо и налево:
— Аристотель, бекон!
— Пифагор и Диоген, подносы!
Два эльфа резво бросились к подпрыгивающим от нетерпения сервированным подносам.
— Гарри! — громким шепотом воскликнула Гермиона, одновременно пригибая ему голову рукой.
Гарри хотел возмутиться, но тут прямо над ними промчались выстроенные правильным клином штопоры.
— Уфф, — он потряс головой, ошарашено наблюдая, как со зловещим жужжанием штопоры набросились на пару дюжин бутылок, которые только что прилевитировал непонятно откуда еще один кухонный эльф. Эпикур, не иначе.
— Дурдом какой-то, — пробормотал Гарри. — Надо отсюда убираться, и побыстрее.
— Это точно. Думаю, что где-то здесь есть выход на улицу. Давай руку, — Гермиона потянула в сторону Гарри, заглядевшегося на неимоверно большой кусок бекона, который вряд ли, если уж честно, был из свиньи. Гарри сильно подозревал, что свиней такого размера в природе не бывает.
— Сюда, — они прижались к стене и чудом разминулись с очередным эльфом, вышедшим, казалось, прямо из камня.
Дверь была здесь. Низенькая, вмурованная в стену, в четверть человеческого роста. Прямо у них на глазах она распахнулась, и в кухню вплыли глиняные запотевшие кувшины. Гарри остро почувствовал жажду. И разочарование.
— Это подвал, Гермиона. Здесь только припасы. И ничего больше. Нам надо вернуться обратно и сделать попытку выбраться через чердак.
— Ерунда. Это кухня, Гарри. А на кухне обязательно должен быть выход наружу. Надо же им… куда-то девать помои!
— Это не проблема. Evanesco! — и рыбья чешуя на полу исчезла.
— Но запасы! Поставщики должны куда-то привозить продукты. Не с парадного же входа они сырую рыбу заносят! — парировала Гермиона.

Есть такие неприятные люди, которые всегда правы. Гермиона не ошиблась, и через некоторое время они оба стояли на брусчатке внутреннего дворика. Город за периметром высоких каменных стен угадывался по тысяче мелочей, о которых никогда специально не думаешь, но которые безошибочно позволяют определить близость цивилизации. Прежде всего — гул машин. Безусловно, где-то неподалеку проходила дорога. К холодному запаху прелой листвы и дымку — обычным ароматам поздней осени — примешивался запах горелой резины. Где-то, не очень далеко, пробили башенные часы.
— Выбросишь палочку — и жди, — напутствовал подругу Гарри. — Обычно он возникает сразу. Затем берешь Стэна-Стажера в… — Гарри показал кулак, — покрепче, в общем, и объясняешь, что все его дальнейшее счастье и процветание зависит от того, поедет ли автобус в Хогвартс немедленно. И что старушек по деревням он развезти всегда успеет.
— Ох, Гарри. А если он не захочет меня слушать? Или там будет кто-то, кому не понравится, что я без очереди?
— Давай тебя будет заботить только одно, а именно: если Дамблдор появится здесь быстро, у нас будет надежда. Успеет Волдеморт разобрать Трелани по винтику, как он это сделал с Бертой Джоркинс — и ничто его больше не удержит от активных действий.
— Но если пассажиры будут против…
— Мы теряем время! — Гарри и сам не знал, что делать, если кто-то в Ночном Рыцаре займет принципиальную позицию, но не мог же он об этом сказать Гермионе!
— Я начинаю, приготовься.
Он поднял руку.
— Wingardium Leviosa!
Гермиона повисла в воздухе.
Гарри переместил ее параллельно земле, а затем опустил. По другую сторону забора. Туда же полетела палочка.
— Поймала, — доложили с той стороны. — Жди, Гарри. И не вздумай высовываться из-под мантии, я очень тебя прошу!
Он возвел глаза небу.
— И не охай! Пусть лучше я буду занудой, Гарри Поттер, зато… ой. Здравствуйте, мистер Эрни. Привет Стэн. Палочку — ну да, выбрасывала. Мне нужно срочно попасть в Хогвартс… как — после Вустершира? Совершенно исключено, мистер Эрни.
Гарри весь превратился в слух.
— … конечно, по делам Дамблдора. И Министерства. Да, и отдела Авроров. Ну, при чем тут мистер Скримджер, Стэн! Разумеется, Дамблдор очень ждет! И будет вам очень благодарен, мистер Эрни, если… ох! Попробуете с ней договориться? В самом деле? Даже наверняка договоритесь? Спасибо, мистер Эрни.. Скажите ей, что Гарри Поттер пришлет ей в Вустершир автограф и личную благодарность…
Гарри возмущенно фыркнул. Подобные шуточки скорее в духе Джинни, а Гермионе придется самой отправить в Вустершир… чей-нибудь автограф.
Услышав грохот удаляющегося автобуса, он развернулся к двери.

Указом Руфуса Скримджера резиденция Министра Магии опечатывается Управлением Магического Правопорядка. Всем, кроме уполномоченных авроров, вход категорически запрещен: дюжина отборных особо опасных охранных наговоров.

Эту табличку они с Гермионой прочли сразу же, как только оказались во внутреннем, хозяйственном дворе и некоторое время с чувством возмущались.
Теперь Гарри только мельком пробежал ее глазами, поправил мантию невидимости и поспешил внутрь. Проходя через кухню, он завернул к Фоме Аквинскому, который был занят тем, что оттирал струящийся по лицу пот. Рассудив, что вряд ли тот догадается о его маневре, Гарри отщипнул о теленка сочащийся соком жирный прожаренный кусок. Возможно, ему показалось, но глаза Фомы слегка выпучились, но уже через мгновение эльф продолжил свое занятие, бессмысленно поглядывая на подвешенную тушу.
— Фома Аквинский, твой теленок!
Гарри осторожно обошел повисшего на вороте вертела Фому и двинулся к выходу, попутно уворачиваясь от летящих к фужерам зеленых зонтиков для коктейлей. Он решил, что лучше всего дожидаться помощи в комнате с «гостями». Все, что там удастся узнать, может принести в дальнейшем неоценимую пользу. А может и не принести. С исчезновением тайны Пророчества закончится хрупкое равновесие, дающее отсрочку и позволяющее выиграть время… Время для чего? Для знаний, которые помогут ему победить Волдеморта? Чепуха. Волдеморт признает равным себе только Дамблдора, а о том, насколько сам он далек от подобных вершин, можно даже не думать. И не стремиться. Нанести не то чтобы ощутимый — видимый ущерб Волдеморту у него не получится. С этим все ясно. Что остается? Осадное положение? Спрятаться в Хогвартсе до конца обучения, прикрываясь Дамблдором, которого, как ни крути, Волдеморт опасается?
И тогда о нем будут говорить, как о мальчике, «испугавшемся выйти за стены Школы». Или просто — «стены». «Мальчик, испугавшийся покинуть Школу». Здорово. Или, еще лучше, «тот, кто не нашел в себе силы…». Тоже вариант!
Гарри хмыкнул. Немного нервно. И тут же испуганно огляделся. Несколькими ступенями выше, в большом зале два десятка людей ожидали. Вряд ли большинство из них имело представление, для чего Темный Лорд их вызвал. Иначе разве б их голоса звучали так беззаботно?
Гарри прокрался к самой двери. Что такое?
Он не мог сделать внутрь ни единого шага. И, самое главное, совершенно ничего не слышал. При этом прекрасно видел все, что происходило внутри. Пока они с Гермионой искали выход, кто-то поставил защиту. Если попытаться ее убрать, они заметят, интересно?
— Платон не виноват… — послышалось бормотание и шарканье ног. Снизу поднимался эльф, таща над головой очередной поднос. Гарри пришла в голову мысль проскользнуть внутрь вслед за ним.
Эльф выглядел так, словно перенес тяжелое заболевание — рассеянный, слегка расфокусированный взгляд, ровное монотонное бормотание:
— Платон хороший. Трудолюбивый. Преданный.
Перед дверью он остановился и посмотрел, казалось, прямо Гарри в глаза.
— Если Платон допустит еще хотя бы одну оплошность, его уничтожат.
И прошел внутрь. А Гарри остался.


* * *


Письмена на камне в форме жернова то приближались, то удалялись. Если долго и пристально смотреть в одно место, рано или поздно зрение начнет проделывать с вами подобные штуки.
Сказать, сколько утекло времени, Гарри не мог. Даже приблизительно. Солнце скатилось к самому горизонту, откуда-то пришли серые, набрякшие снегом, тяжелые тучи. Он еще раз взвесил все «за» и «против» относительно вины Снейпа и Доулиша и пришел к выводу, что так быстро переправить прорицательницу к Упивающимся мог скорее Снейп. Только вот Снейп, не таясь, шел сначала по Хогсмиду и потом по коридорам Школы, а Доулиша под плащом никто не видел. Кроме него. В общем, опять полная неопределенность.
Потом некоторое время гадал, что предпримет Дамблдор. Если здесь вообще можно что-то предпринять. По всему выходило, что придется звать людей из Ордена. Одному здесь не справиться, при таком-то численном перевесе.
Есть ли у Ордена Феникса какие-либо способы моментального оповещения, он не знал. Еще некоторое время он убил, размышляя, как одолеть Волдеморта при помощи любви. Ну, это вообще без комментариев. Просто ждать устал. Правда, вспомнил, как во время Битвы в министерстве Волдеморт не выдержал. Не смог находиться с ним в одном теле… Это случилось, когда что-то похожее на любовь к крестному и друзьям охватило его. Но практическую пользу из этого извлечь сложно: не может же он обнять Волдеморта и вызывать в себе теплые эмоции. Да его убьют быстрее, чем он сможет приблизиться к своему врагу…
Гарри уже некоторое время просто смотрел перед собой, впав в подобие прострации, когда характер шума, доносившегося снизу, изменился. Больше всего это было похоже на радостный галдеж студентов в перерыве между занятиями. Обыкновенная предусмотрительность требовала найти местечко поукромнее, но с хорошим обзором. Мантия невидимости не защищала его от случайных столкновений. В паре метров от жернова стояла последняя из ряда каменных статуй. Ведьма в длинной мантии с воздетыми кверху руками. Гарри не придумал ничего лучшего, как повторить свой собственный маневр: он забрался между плащом и ногами колдуньи и затаился.
Шум приблизился, из него стали выделяться отдельные реплики, и, наконец, волна оживления выплеснула на площадку перед лестницей группу людей в полумасках и длинных плащах. Гарри почувствовал неприятный холодок между лопатками и забился поглубже, словно его могли увидеть.
Упивающиеся входили и располагались вокруг камня. Первый круг, самый тесный, затем второй. Третий.
Гарри уже догадался, что все действие будет разворачиваться вокруг камня с письменами, будь он неладен. Вспыхнули факелы, идущие вдоль стен. Словно кто-то повернул рубильник.
Внезапно все мысли оставили Гарри: по воздуху плыла опутанная веревками от щиколоток до шеи Сибилла Трелани. В одном башмаке со стразами, как и запомнил ее Гарри в последний вечер. Глаза ее были прикрыты, одна рука выбилась из-под веревок и свободно свесилась.
Внизу высокий худой человек, вытянув руку вверх, направлял движение Трелани. Вот он чуть опустил палочку — прорицательница провалилась вниз. Резко поднял — взмыла вверх. Опустил.. Поднял. Радостное возбуждение охватило людей вокруг камня. Человек с палочкой сделал неуловимое движение кистью, и Трелани перевернулась вверх ногами, предоставив на всеобщее обозрение нелепо торчащие верх ноги и ворох нижних юбок.
Колдун сорвал маску и засмеялся. Ассиметричные черты его светились неподдельной радостью, и Гарри казалось, что они прыгают в рваном свете факелов.
— Долохов, — прошептал он.
Ни единого следа от ран, нанесенных Дракучей Ивой, не было заметно на озаренном весельем и безумием лице.
Не успели, — обреченно подумал Гарри.
В зал быстрым шагом вошел круглый плотный человек. Бросил беглый взгляд на собравшихся, поднял на мгновение голову и, видимо, удовлетворенный увиденным, развернулся к двери. Низко наклонился, так, что едва не подмел волосами пол, и в такой позе замер.
С минуту ничего не происходило. А потом, высоко неся змееподобную голову, в помещение гордо прошествовал Волдеморт. В сопровождении трех магов, среди которых Гарри безошибочно опознал Люциуса Малфоя. Он, как и все, был в полумаске, но длинные белые волосы не прятал, из чего следовало, что вряд ли ставил своей целью быть неузнанным.
— Мои верные слуги, — пошипел Волдеморт, касаясь палочкой горла. Моментально наступила тишина.
Речь говорить будет, — догадался Гарри.
— Что такое истинное Величие?
Начало вопроса произносил человек, а договаривал огромный змей. Впрочем, в области головы эти двое не сильно отличались. Разве что у змея затылка не было.
— Итак? — произнес Волдеморт, переходя из анимагической формы в человеческую. Тишина приобрела звенящий оттенок.
— Истинное величие — это когда маг находит решение нерешаемых задач. Тех, что записали в нерешаемые.
Когда рушит догмы.
Когда задает себе вопрос: кто сказал «невозможно»?
Кто сказал, что магическое сообщество обязано впустить в свои ряды полукровок? Много лет назад я разрушил этот стереотип. Со мной были лучшие колдовские семьи страны! Древние. Чистокровные. Хранящие родовые заклинания. Наши знания принадлежат только нам. Источники не имеют ничего общего с трактиром: они доступны не каждому.
Кто сказал, что бессмертия не существует? Я опроверг это нелепое утверждение. Я вернулся оттуда, откуда ни один из вас, — он обвел пальцем собравшихся, — не нашел бы дороги. Я обрел новое тело.
Это было непросто.
Я умею все: вытаскивать забытое из-под Obliviate, разрывать Непреложные Заветы, лгать после Веритасерума и уж конечно, я могу превращать воду в вино.

А может, Дамблдор еще и успеет, — подумал Гарри.

— И сегодня Лорд Волдеморт вновь явит образец истинного величия своим подданным. Вам выпала величайшая честь стать свидетелями выдающегося события.
Я разрушу веками существовавшее заблуждение. «Пророки не помнят своих пророчеств». Интересно, кто выдумал подобную чушь? Почему из того, что пророчество творится бессознательно, должно следовать то, что его невозможно припомнить? Это всего лишь транс! — Он обвел глазами присутствующих. — Согласны?
Почтительная возня.
— Истинное величие не признает ограничений, не следует догмам, ставит под сомнение все, что остальные привыкли считать очевидным. Следуйте за мной, и я вам покажу разрушительную силу Величия.
Последовала непродолжительная пауза.
— Браво, — произнес Люциус Малфой тоном, исполненным истинного уважения.
— Браво! — взорвалась толпа, словно ей подсказали правильное решение. — Да здравствует гений!
— Мой Лорд, мы преклоняемся перед Вами, — произнес Малфой с точно вымеренными дозами восхищения и подобострастия и опустился на одно колено.
Остальные моментально последовали его примеру. И только Долохов остался стоять, потому что, как Гарри подозревал, вынужден был удерживать с помощью палочки перевитую веревками Трелани.
Некоторое время Волдеморт удовлетворенно созерцал эту картину. Потом поднял руку, что, должно быть, означало разрешение подняться.

Распорядись собой, прими решенье,
Хотя бы и ценой уничтоженья,

— неожиданно продекламировал он.

Упала оглушающая тишина.
— Мой Лорд? — нашел в себе смелость переспросить Люциус Малфой.
— Тебя что-то удивляет, Малфой? — холодно осведомился Волдеморт. — Ты-то уже очень давно распорядился собой. Я не ошибся?
— Нет-нет. То есть… Я хочу сказать, да. Распорядился.
Волдеморт вздохнул.
— Этого требовала торжественность момента, Люциус. Ты всегда был приземленным прагматиком, где тебе понять.
— Долохов, опускай ее на алтарь.
Ах, вот что это такое, — обалдело подумал Гарри. — И как я сразу не догадался. Ну конечно… Эта странная форма, эти руны…
— Класть головой на север, мой лорд? — как-то весело вопросил Долохов.
— Если тебе так удобнее, — надо же, лицо Волдеморта тронуло некое подобие ответной улыбки.
Ну конечно, они сейчас близки к финалу: думают, вытянут из Трелани Пророчество и получат четкое и ясное, как руководство по эксплуатации, представление, как победить Гарри Поттера. И выйти на широкую дорогу ничем не омраченных деяний. Достойных Великого Чародея Волдеморта.
Гарри пробил пот: а вдруг так оно и будет? Это ему Пророчество кажется белибердой — так ему много что таковым кажется. Взять хоть уверенность Дамблдора, что победить Лорда можно, используя силу любви..
Трелани тем временем, повинуясь палочке Долохова, плавно опустилась на камень. Теперь Гарри разглядел, что веки ее плотно закрыты, волосы встрепаны и спутались, и одета она явно в ту же самую одежду, что и накануне.
Волдеморт направил на нее палочку.
Веревки, шевелясь, поползли в разные стороны.
Еще взмах — и прорицательница подняла веки.
— Ой, — вырвалось у нее прежде, чем она снова захлопнула глаза.
Прошла минула. Гарри заметил, что Трелани подглядывает сквозь ресницы. И, очевидно, заметил это не он один.
— Миссис… мисс Трелани. Вы находитесь у меня в гостях, и сколько продлится ваш визит, будет зависеть от вас. Буду краток. Все, собравшихся здесь, интересует Пророчество. Возможно, вы сумеете вспомнить, о чем там шла речь… без посторонней помощи. Прямо скажу, для вас это было бы наилучшим развитием событий.
Трелани приоткрыла один глаз.
— Какое пророчество?
— Истинное. Не думаю, что у вас было много настоящих предсказаний. Иначе вряд ли бы вы занялись преподаванием. Я считаю, что шанс вспомнить есть. Трактир «Кабанья Голова», восьмидесятый год… Припоминаете?
Трелани возмущенно фыркнула.
— Мало пророчеств? Да я каждый день делаю по паре-тройке, пойди все упомни. Вы должны назвать персону, которой я гадала на гуще. Или раскладывала карты… Или что там было в «Кабаньей Голове» в восьмидесятом… постойте-ка! Вы случайно не мое соискание имеете в виду? Дамблдор тогда еще предложил мне должность?
Казалось, Трелани нисколько не смущает ее положение. Хотя, кто знает, что по дороге сюда ей наплели, — подумал Гарри.
— Что же. Думаю, какую-то подсказку я сделать готов. Поттер!
— Ах, Поттер… Вы хотите знать, что я предрекла Поттеру, правильно я понимаю?
— Именно.
Волдеморт, казалось, с интересом разглядывал Трелани. Словно пытался понять, стоит ли принимать во внимание это пророчество вообще, если его сделала растрепанная, в одном башмаке авантюристка, падкая на ночные приключения.
— Ах. Страданья, опасность, раннюю гибель, — Трелани закатила глаза. — Мученья, раненья, истекания кровью, предательства близких… Только при чем тут «Кабанья Голова»? Вы знаете, министр, что Поттер поступил в Школу гораздо позже?
— Министр? — удивился Волдеморт.
Трелани захихикала.
— Ах, бывший попечитель Школы Люциус Малфой сказал по секрету, что меня требует к себе министр. Новый. А кому, как не исполняющему обязанности пропавшего Фаджа знать, кто у нас будет. Очень рада, что увидела вас, господин Министр, одной из первых. Кстати, я предрекала мистеру Фаджу внезапные карьерные изменения. Но он предпочел считать, что это будет связано с профессиональным ростом.
— Значит, ваши пророчества относительно Поттера были сделаны позднее?
— Ну да, я же говорю… он пришел в школу через двенадцать лет после того, как Хогвартс обрел в моем лице…
— Вы не возражаете, если я проверю ваши слова? Люциус…
Малфой протянул руку, что-то передавая, а потом отступил на шаг назад. Волдеморт показал собравшимся фиал, в котором плескалась прозрачная жидкость.
— Веритасерум, — лишенным всякой эмоциональной окраски голосом пояснил он.
Слуги одобрительно зашумели.
— Отменный. Приготовляется одним моим верным слугой. Верным — и талантливым. Чего стоит обычная преданность, если ее обладатель бесполезен для своего Хозяина.
Не может без воспитательных моментов, — испытывая сильнейшую неприязнь, подумал Гарри. — Он для этого и собрал здесь эту толпу — продемонстрировать свои возможности. Взломать сознание несчастной ведьме в одиночку было бы и быстрее, и эффективнее. Как Берте Джоркинс. Но, может, сейчас это к лучшему? Только его стремление поучать и выглядеть гением дает сейчас надежду, что Дамблдор успеет.
Если, конечно, «Ночной Рыцарь» успешно добрался до Школы.
Мысль, что Гермиону могли перехватить, впервые пришла Гарри в голову и испугала до спазма в желудке. Он даже не спросил, сколько колдунов внутри автобуса. Он хотел получить помощь, но, если подумать, вряд ли стоило ждать Ордена Феникса в полном составе..
Только теперь Гарри понял, как сильно подсознательно рассчитывал, что все еще может разрешиться каким-то нетривиальным способом. Проще говоря, рассчитывал на Дамблдора. Хотя, если подумать, что директор один сможет сделать в этой ситуации?
Волдеморт узнает Пророчество целиком, относительное затишье прекратится, война из вялотекущей своей фазы перейдет в открытую, динамичную и жестокую, а виноват будет он, Гарри. Амели не знала, что Трелани опасно покидать школу, а вот он все прекрасно понимал, но…
От самобичевания Гарри отвлек смех. Вокруг закутанные в плащи колдуны откровенно забавлялись, слушая, как Трелани, находясь под действием веритасерума, рассказывала свои взгляды на систему образования британских магов.

— А теперь — что ты думаешь о Дамблдоре? — подогретая всеобщим оживлением выкрикнула Беллатрикс Лестранж. Гарри и не заметил, когда она появилась.
— Он обожает Фиренце, — бессмысленно глядя прямо перед собой, отвечала Трелани. — Это такая лошадь. Обучающая Прорицаниям. Как и я.
Смех.
— Дамблдор дал ему жилье, аудиторию и классы.
— А также место за своим столом, — подал реплику кто-то.
— Нет, кушает Фиренце отдельно.
— Какое вероломство со стороны старика. А спит? — потешались вокруг.
— Не знаю, — бесхитростно произнесла Трелани. — Тут возможны варианты, ведь так? У меня нет точной информации по этому вопросу, я хочу сказать.
Гарри показалось, что его барабанные перепонки не выдержат.
— Старуха МакГонагалл этому Фиренце все глаза выцарапает!
— А Дамблдору что кошка, что лошадка…
— Интересный он человек…
— Интересный человек — это мистер Снейп, — глядя перед собой без выражения, вещала Трелани. — Загадочный. Пригласил меня на свидание. Чудесный. Хотя суровый…
— Finite Incantatem, — Волдеморт, несмотря на всеобщее веселье, решил, что достаточно.
— Мой Лорд, — выступила вперед Беллатрикс. — Мой Лорд, — повторила она, облизнув сухие губы, — пора приступать к обряду. С веритасерумом мы ничего не узнали. Она просто не помнит.
— Ты права, Белла. Так мы ничего не узнаем, проговори хоть до утра. Но попробовать стоило. Ученый всегда проверяет все версии, — назидательно добавил Волдеморт. — Тем более, это был удивительно хороший веритасерум.
— Я могу приступать, Мой Лорд? — дрожащим голосом спросила Беллатрикс.
— Я думаю… может, лучше Люциус?
— Прошу вас. Повелитель! Я так давно… я хочу этого.
Гарри неожиданно понял, что имела в виду Беллатрикс Лестранж в Атриуме, когда кричала «ты должен хотеть причинить боль, желать доставить боль». Он понял, какого рода было это желание — и был шокирован.
— Ну что же… Белла. Если ты очень хочешь…
Волдеморт великодушно кивнул, и Беллатрикс издала торжествующее восклицание.
Ее палочка описала замысловатую петлю, и алтарь словно вспыхнул изнутри.. По торцу побежали огненные символы, камень начал вибрировать. Трелани пискнула и лишилась сознания — Беллатрикс подняла ее в воздух.
Внезапно дальний угол помещения осветился: все, кроме Лестранж, которая, не прекращая, творила заклинания, и нескольких завороженных ее действиями магов, повернулись в ту сторону.
Гарри тоже посмотрел. Внезапно сердце его подпрыгнуло: в осветившемся изнутри зеве камина, по ширине вполне способного конкурировать с парадными воротами, стояла группа людей. Помощь пришла!


* * *


— Беллатрикс, — голос Дамблдора отразился от сводов, усиленный Sonorous-ом. — Остановись. Немедленно.
Упивающиеся заволновались. Малфой, стоявший подле Волдеморта, натянул на голову капюшон, скрывая волосы, и поправил полумаску. Второй рукой он прикрыл подбородок.
Хвост попятился, пытаясь спрятаться за Малфоя, но тот, не оглядываясь, одной рукой вытащил его из-за спины и поставил перед собой. Долохов послал в сторону камина пучок серебряных стрел, но они только осветили внушительную группу женщин и мужчин, одетых в одинаковые плащи, и растаяли в воздухе, не причинив вреда.
Беллатрикс Лестранж бросила исполненный ярости взгляд в сторону Дамблдора и принялась быстрее шептать заклинания.
Алтарь озарило ровное слабое свечение.
— Здесь слушают только меня, — словно удар хлыстом прозвучал холодный злой голос.
— Том. Ты узнаешь. Пророчество. Останови ее, — слова Дамблдора падали тяжело, словно камни в колодец.
— Разумеется, узнаю, — прошипел Волдеморт, выбрасывая руку с палочкой и одновременно резко поворачивая голову. — Как ты посмел явиться сюда!
— Я могу задать тебе тот же вопрос, Том.
Дамблдор шел вперед, одной рукой придерживая что-то вроде чаши, но что — разглядеть было невозможно. Вещь была укрыта полой плаща. Вторая рука свободно висела вдоль тела. Палочки в ней не было.
— Это резиденция Министра Магии, она под охраной авроров. Необдуманно было устраивать ваше… э… собрание в этих стенах.
— Авада Кедавра! — выкрикнула Беллатрикс Лестранж, выбрасывая вперед руку с палочкой.
— Protego, — раздался звонкий голос. Кто-то, скрытый в зеве камина, издалека отразил заклятие.
— Видишь ли, Том, — как ни в чем не бывало произнес Дамблдор, продолжая идти к Волдеморту. — В камине довольно много людей, и они хорошие, тренированные бойцы. Но нам же ни к чему битва?
Волдеморт иронично усмехнулся.
— Узнаю старого демагога.
— Сейчас, я имею в виду. Ты еще не знаешь окончания пророчества, и если прямо здесь твои люди вступят в драку с моими, кто знает, не будет ли итог более плачевным, чем тогда, в Министерстве.
На секунду Гарри показалось, что это возымело действие.
— Не слушайте его, Мой Лорд, — взвилась Беллатрикс, до этого внимательно наблюдавшая за лицом Волдеморта. — Его люди не опасны! Вам никто не опасен, кроме Поттера.
— О, вижу, Том, ты не делаешь секрета из первой части пророчества, — игнорируя Лестранж как собеседницу, светским тоном произнес Дамблдор.
— Она права, — прошипел Волдеморт. — Права! У тебя же в камине не прячется Поттер?
Сотни неоконченных мыслей пронеслись в следующие секунды через мозг Гарри. Одна другой глупее. Подать голос? Просто снять мантию невидимости? Бегом бежать к камину?
— Откуда нам знать, Том? Кто скажет наверняка, стоит сейчас Гарри поблизости или нет?
Все правильно. Можно еще и блефовать.
— Вот ты и скажешь! — торжествующе выплюнул Волдеморт. — А я проверю.
На секунду Гарри оторопел. Что он имеет в виду?
А потом вспомнил, что Темный Лорд давно контролирует своих слуг с помощью легилименции. И почти всегда точно знает, лгут ему или нет.
Гениальная в своей простоте мысль осенила его внезапно, как это и бывает со всеми гениальными мыслями. Гарри выскочил из своего укрытия, тщательно следя, чтобы мантия, упаси Мерлин, не распахнулась. И оказался чуть не у самого носа Дамблдора, который пересек уже весь зал и теперь находился почти у самого алтаря.
— Хорошо, Том. Согласен. Хотя напрасно ты мне не веришь на слово. Впрочем, ты никому не веришь, — тяжело вздохнул директор.
— Вера — костыли для простаков. Я предпочитаю — знать.
Дамблдор пожал плечами, словно устало согласился на каприз ребенка.
— И никаких фокусов, Дамблдор! Сознание должно быть открытым.
Гарри нервничал: директор ни жестом не дал понять, что видел его.. А может, он вовсе и не умеет видеть через мантии невидимости, как когда-то говорил им с Роном? Ну, конечно! Как можно быть таким бестолковым! Никто не может видеть сквозь мантии… кроме Аластора Моуди. Тогда почему бы и Дамблдору тоже… — додумать Гарри не успел.
— Само собой, Том. Я не буду прибегать к Окклюменции. Что же касается твоих сомнений, то Гарри неподалеку. Он тоже готов вступить в битву, если до нее дойдет дело, — Дамблдор сделал паузу, словно предлагая Волдеморту оценить сказанное.
— Ты притащил сюда ребенка? Ты рискуешь.
— Я предлагаю тебе узнать полное содержание Пророчества без жертв. А потом ты решишь, готов ли к битве именно сегодня.
На протяжении всей этой речи Волдеморт не сводил с Дамблдора горящих, как угли, глаз.
— Он блефует! — визгливо крикнула Беллатрикс Лестранж.
— Нет, Белла. Прямой лжи тут нет. Но подвох присутствует.
— Том, — Дамблдор укоризненно покачал головой.
— Молчать! Уж-ж не думаеш-шь ж-же ты, — казалось, еще немного, и Волдеморт перейдет на шипение, — что я поверю в то, что весь твой интерес — спасение этой идиотки?
Он не глядя махнул в сторону Трелани, парящей в метре над алтарем.
— Этой «прорицательницы», которая глупа, как пробка, и пуста, как прошлогодняя кожа Нагини?
— Ее пророчество было официально зарегистрировано и хранилось в департаменте Тайн, — мягко заметил Дамблдор.
— Именно! — снова крикнул Волдеморт, и Гарри подумал, что мечты о власти плохо влияют на психику. — Именно поэтому я трачу на нее время. Но я никогда не поверю, что она тебе будет нужна после того, как пророчество перестанет быть тайной.
— Многое в жизни выглядит вовсе не таким, каковым является. Тебе ли не знать этого, Том.
— На что она тебе, Дамблдор? Вести прорицания? У тебя есть эта изгнанная стадом лошадь. Да и прорицания никогда не считались тобой обязательным предметом для обычного магического образования. Ты держал ее в Школе — все эти годы — единственно с целью сохранить ее жизнь и разум. Ты понял, что я смогу извлечь — извлечь… — повторил он со вкусом, — все, что она напророчила. Если ты скажешь мне весь текст — кстати, ты придумал, как сделать, чтобы я поверил? — эта Трелани теряет ценность…
— Мы по-разному смотрим на эти вещи, — терпеливо повторил Дамблдор, но Гарри заметил, что он перебил Волдеморта.
— Только не говори мне о ценности отдельной человеческой жизни, старый манипулятор, планирующий вылазки неподготовленных идеалистов, называющих себя «Орденом Феникса!»
— Не буду. В этом предмете мы никогда не найдем общих позиций, так зачем же тратить время? Лучше я покажу тебе вот это…
Он откинул полу плаща, прикрывавшую загадочный предмет, и Гарри чуть слышно ахнул: Думосброс.
— Здесь мои воспоминания того памятного вечера в «Кабаньей Голове», о котором тебе известно благодаря Северусу Снейпу. Он был вынужден покинуть нашу с мисс Трелани компанию, причем внезапно… но тут, — Дамблдор показал на чашу Думосброса, — тут ты увидишь все недостающие фрагменты. А мне позволишь забрать Сибиллу обратно в Хогвартс. Пока ученики не заметили ее отсутствия и не стали переживать.
— Ученики… — с перекосившимся лицом прошипел Волдеморт. — Переживать… Дури кого-нибудь другого, Дамблдор. Тебе для чего-то нужна эта побитая жизнью моль… Я сильно расстрою твои планы, если не отдам ее? А пророчество… — Волдеморт улыбнулся, и по спине Гарри пробежали мурашки. — Пророчество я и так изыму.
Он повернулся лицом к торжествующе улыбающейся Беллатрикс. Та с готовностью подняла палочку.
— Тогда, Т