Интервью Митхуна.
/ж-л «Cine Blitz», май 1990г/

Он почти никогда не показывает вида, что устал, но сегодня он всеми силами борется со сном. Но, как всегда, Митхун никогда не откажет в любезности дать интервью. Он сидит в номере отеля. На столе в большой коробке лежат конфеты Митхун ест их одну за другой. Он предлагает их мне, но я вежливо отказываюсь, говоря, что не люблю сладкое. Он искренне удивляется. Наконец, он оставил свою роскошную в глянцевой обертке коробку в покое, прикрыл ее крышкой и заметил:
-- Если вовремя не остановиться, можно ожидать неприятные последствия.
-- И не только в употреблении конфет?
-- Да, если все сладости лежали только в коробках и их по надобности можно было бы просто прикрыть крышкой. Но ведь они порой еще умудряются гулять по улицам, -- он смеется.
-- Митхун, сейчас распространились слухи, что ты женился во второй раз? Что ты скажешь?
-- Неужели только во второй раз? – он изображает удивление, потом добавляет серьезно, -- Что я могу сказать? За меня могут обо всем сказать пустые комнаты моего дома.
-- Значит эти слова слухи?
-- Если нужно подтверждения того, что это неправда, то я говорю «да».
Митхун всегда одет безукоризненно. Сейчас на нем белоснежная рубашка и Джоти, волосы чуть теребит ветерок от вентилятора.
-- Митхун, кто стирает твои рубашки? Этот вопрос прямо-таки не дает спать твоим поклонницам!
-- Почему их это волнует? У меня недостаточно чистая одежда? – он пожимает плечами.
-- Нет, напротив, скорее всего им просто хочется прикоснуться если не к тебе. То к твоей одежде.
-- Но я не святой и своей одеждой не отличаюсь от других. Если бы девушки поменьше поднимали шума вокруг меня, им стало бы легче жить.
-- И все же…
-- Никогда не задумывался, если честно признаться, откуда утром в моей комнате на вешалке появляется чистая одежда – рубашки, брюки. Если на улице прохладно, я предпочитаю свитер. Я никогда не наблюдал, кто именно приводит в порядок мою одежду.
-- А раньше этим занималась жена?
-- Как все жены.
-- А кто тебя будит по утрам?
-- Будильник, и еще выработанная привычка.
-- У тебя есть сейчас подруга?
-- Есть, -- говорит он , улыбаясь и поджимая губы. Но его тон не допускает дальнейших вопросов. И все же попробую задать ему несколько вопросов на эту тему.
-- Как ты ее называешь?
-- А в каком смысле?
-- По имени.
-- Знаю я ваши уловки, -- он улыбается, встает и наливает в бокал апельсиновый сок. – это ее любимый сок, -- показывает он мне на бокал.
-- И ты его полюбил?
-- Да. – он налил и подал мне бокал.
-- У нее, наверное, очень красивое имя?
-- Очень, и ,главное, соответствует ее облику, -- он выпил сок, -- ты знаешь, не вижу ничего особенного в том, что она у меня есть. Я обыкновенный человек и разве не имею права на любовь и на личную жизнь?
-- Ты прав, конечно, но ты же «суперзвезда», и когда тебя окружает ореол таинственности, это пробуждает еще более нездоровый интерес.
-- Вполне согласен, потому и говорю, что кто как не я сам должен оградить себя от вмешательства в мою личную жизнь посторонних людей. Даже своим близким друзьям я не все доверяю.
-- Хорошо, Митхун, скажи, а твоя любовь к собакам – это дань аристократизму или давнее увлечение?
-- Я обожаю животных. Если бы у меня была возможность содержать слона, я бы , наверное, его купил. Но собак я люблю больше всего.
-- Почему их у тебя 19 ?
-- Сам не знаю. Так получилось. Моя жизнь по сравнению с моим прошлым – просто рай, раньше я не был милостив у судьбы. Теперь я принадлежу себе, мной никто не распоряжается, я избавился от ненавистных людей. Это было очень тяжело для меня. Я не сетую на превратности судьбы, моя независимость стоит еще и не этого.
-- А в прошлом ты не был свободен?
-- В какой-то мере независимость дает приобретение большой суммы денег, но духовная независимость дается сложнее, когда начинаешь сам себя уважать и умеешь стоять за себя, и когда у тебя есть свой дом.
-- А семья?
-- Знаешь, лучше жить без семьи, чем в ее видимости, где царит обман, страдания и вражда.
-- Но ты говоришь, что почитаешь за святыню семью.
-- А разве я это отверг?
-- Митхун, ты помнишь свое детство?
-- Помню, только очень многое забыл. – он улыбается, но улыбка грустная. – Порой мне даже кажется, это был не я , а кто-то другой, а я наблюдал за его жизнью со стороны.
-- А в детстве ты танцевал?
-- Что – «диско»? – он смеется, -- да, немного танцевал, на праздниках.
-- А как насчет песен?
-- О, в этом я пас!
-- А танцевать как научился?
-- Нужны будут деньги еще и не тому научишься, -- у него притворно серьезное лицо.
-- Тебя не пугают грязные слухи?
-- Раньше я тяжело переживал разного рода реплики в мой адрес, теперь я, вроде бы, поднялся над этим.
-- Но ведь бывают ощутимые уколы?
-- Бывают, но у меня хватает сил и даже грубости пресечь любые разговоры. Я еще раз повторяю, что никому не позволю перебирать мою жизнь.
Я угадал в нем желание выпить и не ошибся. Он налил себе виски и залпом выпил. Потом он выключил торшер и включил верхний свет. Митхун чрезвычайно эмоциональная натура, все принимает максимально близко к сердцу. Но я не хочу показать вида, что понял его состояние.
-- Как ты считаешь, за что тебя любят?
-- Кто? Родители любят за то, что я их сын, сестры – за то, что я их брат, сын, наверное, любит за то, что я его отец. Мои чисто человеческие качества не тянут на такую любовь, почти поклонения. Наверное, я каждому напоминаю какого-то дорогого человека. Иначе я не могу объяснить такого рода «эпидемию любви» ко мне.
-- За что ты дорог своей подруге?
-- Мне трудно сказать, за что именно я ей дорог. Мы просто нашли друг друга, потому что были нужны друг другу.
-- Ты стал счастливее от этого?
-- Да, я обрел полное счастье, -- он улыбается и смотрит в окно.
-- Митхун, какой вид транспорта ты предпочитаешь?
-- Я очень привязан к автомобилю и без него я, как без ног.
-- И у тебя никогда не было аварий?
-- Нет, ничего серьезного не было, разные мелочи, как у каждого автомобилиста.
-- А ты часто меняешь автомобили?
-- Разве что тогда, когда моя машина в ремонте.
-- А какая у тебя сейчас машина?
-- «Роллс-ройс» белого цвета стоит внизу на стоянке.
-- Бывают ли трудности из-за того, что ты что-то не можешь сделать на съемочной площадке?
-- Когда меня начинают спрашивать об этом, я не знаю, что ответить. Наверное, каждый артист должен уметь все.
-- Ты долго учился, чтобы уметь все?
-- Я не замечал, как учусь, слишком сильно я люблю свою профессию.
-- Ты каждый раз повторяешь одно и то же на вопрос « с кем ты любишь сниматься?», может сегодня скажешь это?
-- Ты думаешь, я намеренно скрываю? Нет, нет, ни в коей мере. Да, а насчет пламенных «любовных историй» -- чушь! Я вполне нормальный и здоровый мужчина, неужели меня можно принять за сексуального маньяка?
-- Что ты, нет!
-- А почему же тогда мое имя треплют во всех статьях с разными именами киноактрис? Мне это не понятно.
-- Наверное, все это началось с того, как многие подробности твоей жизни стали достоянием прессы, а особенно твоя история с Шри Деви.
-- О, мой Бог! Стоило ли из-за этого поднимать столько шума? Покажите мне хоть одного мужчину, который не любил бы женщин. Лучше бы они с таким рвением обсуждали мои работы в кино, чем беспрестанно говорить о моих победах на любовном фронте.
Митхун явно очень устал, и я , наконец, оставляю его в покое.