Настроение сейчас - veiled

В колонках играет - Ophelia's Dream - Sophia's Prayer

Зима сорвала с города его одежды из желтой и красной парчи, и вот теперь он сидит, обхватив руками колени, и тихонько дрожит от холода. По бледным пальцам его стекает вода, а кожа настолько тонка и прозрачна, что сквозь нее видны хрупкие ребра. И лишь вечер милосерден: он медленно разворачивает синюю шаль сумерек, чтобы накинуть на его обнаженные плечи.

 

[524x699]

Если поднести зеркальце к ее губам, стекло останется чистым, незамутненным. Глаза Персефоны давно закрыты.

…зазвучали первые аккорды вальса, и золоченые каблучки звонко застучали по паркету. В унисон с музыкой шептал бархат, шуршал шелк; от внезапно охватившего зал веселья порвалась нить – и хрустальные бусины запрыгали по полу.

Маленькая старинная усадьба, притаившаяся в сердце города, напоминает фарфоровый кукольный домик – так же прекрасна, так же мертва. Уже давно она окутана тончайшей вуалью тлена с вплетенным в нее ароматом бездыханных фиалок. Время и беспощадный дождь разрушают хрупкие стены, в слепых стеклах отражается забвение. Лев – могучий каменный страж – по-прежнему лежит у дверей, но его можно уже не бояться: как и все здесь, он погрузился в вечный покой. Жизнь покинула этот дом, и лишь на кружевной полусфере догорают голубые искры предзакатного неба.

[700x525]

[524x699]

[524x699]

[700x525]

[700x525]

[700x525]

[524x699]

[700x525]

[524x699]

[700x525]