Настроение сейчас - Очнулись крылья за спиной.

Аэродром, на котором мы сели, уцелел каким-то чудом. Охранялся он нашими солдатами, которые прибыли раньше. Мы были далеко не первыми русскими военными, кто был отправлен в Венгрию. Нас погрузили на БТРы и повезли куда-то. Когда мы поворачивали на широкий проспект БТР, который шёл первым, подпрыгнул и загорелся. Кто-то крикнул: «С брони!», и мы, попрыгав на землю, стали искать глазами то место, откуда был произведён выстрел. В этот момент из-за поворота появился «Хаммер» с противотанковой установкой и на полной скорости стал уходить в сторону центра города. Мы открыли беспорядочный огонь и пробили ему задние колёса. Он резко затормозил, и из него выскочили трое американцев.
- Кто говорит по-русски?! – Закричал я, вскинув автомат.
- Я немноко кофорю. – Крикнул американец в форме полковника.
- Его в полк. А остальных расстрелять! – отдал я приказ.
Полковника погрузили в один из БТРов, а остальных повели за угол, откуда через пару минут раздались автоматные очереди. Я знал, что это было военное преступление, но американцы это заслужили. Мы снова погрузились на БТРы и поехали дальше. Повернув налево, на небольшую улицу мы остановились. Я осмотрелся и прочёл название на одном из фасадов. Этот адрес был мне знаком - тут жил мой друг Кишбали Тамаш.
Познакомился я с ним в восьмом классе. Его маму назначили в «Венгерский Культурный Центр» директором, и он попал в нашу школу. Я не думал, что приеду к нему в таких обстоятельствах. Я спрыгнул с брони и пошёл к подъезду, но тут просвистел снаряд и как раз то место, где находилась его квартира, покрылось огнём и пылью. Я стоял и смотрел на эту ужасную картину, и меня захлёстывали разные чувства: это были и злость, и ужас, и жажда отомстить америкосам. Я вскочил обратно на броню, и водила нажал на газ. Мы доехали до бывшей гостинице, которая теперь служила штабом обороны города. Там также находился госпиталь, и здание, служившее казармой. Нас отправили в казармы и сказали, что позже нас распределят. Придя в казарму, я рухнул на диван, достал ручку, дневник и стал записывать свои первые впечатления: « 10.08.07. Вот я и в Венгрии. Хотя я предпочёл бы оказаться тут при совершенно других обстоятельствах. Мне кажется, что эта командировка – сплошная подстава, за те четыре часа, что мы провели здесь, погибло уже пять человек! Это безумие! Это не наша война! Хотя замполиты втирают нам, что мы должны помочь нашим венгерским братьям, что мы должны спасти мир от американской тирании, мне кажется, что нам Венгрию нам не отстоять! Сегодня по моему приказу были расстреляны два американца. Я отдал этот приказ, зная, что это – военное преступление. Раньше я думал, что я на такое неспособен отдать такой приказ! Я был не прав!» Как только я дописал последнюю фразу и закрыл дневник, пришёл незнакомый сержант и распределил нас. Меня, Болта и ещё парку незнакомых мне ребят отправили на блокпост на одном из мостов через Дунай. Он сказал, что за нами приедут. Когда мы вышли на улицу, прямо перед нами резко затормозил «Тигр». Из него выскочил молодой парнишка и побежал в казарму.
- Эй, рядовой! Ты случаем не блокпоста №1247?- окликнул я его.
- Так точно товарищ капитан! Я должен забрать… - он полез в карман за бумажкой - Забрать сержанта Болтнева, майора Лебедева…-
- Ладно, дальше не надо! Это мы, садись за баранку, и поехали! -
- Есть! – крикнул он, отдавая честь, и остался стоять, как истукан.
- Исполнять! –
Мы уселись, и Дима – так звали этого парнишку, нажал на газ. Водил он профессионально. По дороге я смотрел на останки некогда прекрасного города. Я думал о Тамаше. Где он? Как он? Жив он или нет? Потом подумал о Вике. Расстегнув нагрудный карман и вынув оттуда цепочку, которую она отдала мне перед отъездом, вспомнил её улыбку, её голос, вспомнил нашу первую встречу. Потом я услышал «Берёзы». Помотав головой, я подумал, что мне просто показалось, под эту песню мы прощались, но музыка не исчезла, она только сменилась на другую песню. Потом я понял, что это запись. Дима поставил кассету с записью одного из концертов «Любэ». Это проговорился Болт, он сказал, что «Любэ» одна из моих любимых групп, а у Димы в бардачке был огромный выбор разной музыки. Он порылся и нарыл альбом «Берёзы». Потом он сменил его на какой-то более весёлый, и до места мы добрались под хорошую музыку. Дима уже мечтал, как он сейчас завалится спать. Но его мечте не суждено было сбыться: как только мы вылезли из машины, к ней подбежали четверо медиков, которые несли носилки с раненым парнем, я посмотрел на него и моим глазам предстало ужасное зрелище: у него не было рук. Он лежал с закрытыми глазами, было видно, как он тяжело дышит.
- Димка! Давай быстро заводи мотор и отвезёшь нас в госпиталь. – Сказал один из них.
Дима, не слова не говоря, открыл заднюю дверь, медики засунули туда носилки, сели сами и Дмитрий газанул. Мы поняли, что мы попали в большую передрягу. Перед нами вдруг появился низкий и приземистый капитан – начальник блокпоста.
- Капитан Лукяненко. - представился он – Рад вас видеть. Среди вас есть снайпер? Наш подорвался на мине. -
- Я проходил подготовку. Но не стрелял в боевых условиях. – Ответил я.
- Это лучше, чем ничего. Возьми винтовку около пулемёта и займи удобное для тебя место. -
Винтовку я нашёл быстро, он оказалось, что снайпера увезли в госпиталь вместе со всеми боеприпасами. Он носил их в своём жилете, в котором его и увезли. Это оказалось большой проблемой найти патроны для СВД. Но проблема была решена опять же благодаря Диме. Он вернулся через полчаса с жилетом этого снайпера. Я занял место в полуразрушенном здании, из окон которого просматривался весь мост и территория на его противоположном конце. Там был американский блокпост. Они не решались открыть огонь, потому что их блокпост не был достроен, а мы не сравняли их блокпост по той причине, что он был прикрыт бронетехникой. В прицел я видел лица америкосов, и у меня было жуткое желание нажать на спусковой крючок, но разум говорил, что этого делать не следует, и я его послушал.

[550x339]