[640x480]
- Как же дальше жить, ох не могу я больше. Не могу, - всхлипывала Марфа Андреевна, кладя жирную котлету на сковородку. - Он же совершенно неуправляемый! Вот видел же в больнице и слабоумных, и паралитиков. Ничто его не берет. Абсолютно ничего!!
Она оторвала от серой массы, лежащей в гигантской кастрюле, бесформенный кусок и начала его шлепать из руки в руку. Обшлепав и обсыпав его мукой, она положила его в сковородку, и он тут же принялся шкворчать.
- Господи ты боже мой, - продолжала причитать она, - вот есть же люди... А этот... Ну никакого ведь просвета нетууу... - начинала она всхлипывать и подвывать, в приступе неконтролируемой жалости к самой себе, размазывая слезы и муку по лицу.
Лариса рядом мыла посуду. Ей было немного жаль мать, но она никак не могла понять, в чем же состоит секрет семейной жизни такой неблагополучной пары. Давно бы уже развелись. А они изматывают друг друга вот уже двадцать пять лет. Он - запойный постперестроечный алкаш, она несчатная жертва,спасает ему жизнь, выволакивая его слабохарактеную личину из беспробудного пьянства. Вот так и живут.

-А зачем тебе хорошая баба? - говорила М.А., переворачивая котлеты на сковороде. - Тебе нужна такая же алкоголичка как ты сам!
- Это твои глупости. Я найду себе бабу нормальную, которая хорошая. Но от тебя точно уйду. Потому что с тобой просто невозможно. Абсолютно невозможно!
- А с тобой то как возможно! Боже мой!
- Нее. Я б давно ушел, но из лени не ухожу. Чисто из лени. Мне лень. Глупая дура. Это судится же надо! Аааааэээй. Вот бля. Избавь меня бог. Чисто из лени. Но я ушел в другую комнату. Это раз. А ты - молчала бы. Тьфу.
- Всех детей уже из дома. Никто дома не хочет жить.
- Ладно хуйней-то заниматься. Не пизди, когда русские говорят. Когда я нормальный, трезвый...
- А ты трезвый-то бываешь?
- Да я и не трезвый... и вообще я в жизни... никогда-никогда плохого никому никогда не скажу. Абсолютно! И не надо тут мне... Пошли вы все нахуй. Сочиняете - хуй знает что! Я не знаю. Хуй знает что сочиняете! - заорал он и стукнул кулаком по столу так, что нож, который до этого лежал на краю, упал в кадку с картошкой.
- Так. Иди в свою комнату. Вот я щас дожарю, и уйду отсюда. Значит кухню мы делим пополам. И когда я на кухне - ты не приходишь, когда ты на кухне - я не прихожу. Давай так сделаем. Потому что нам вместе на кухне быть невозможно.
- Пожалеешь ведь об этом, дура. А? Сильно пожалеешь.
- Я сказала, иди в свую комнату.Я щас дожарю - и уйду.
- А я жрать хочу!
- Вот, ешь пожалуйста. Вот котлеты тебе, целая тарелка.
- Горячих.
- Вот они, горячие.
- Вот когда горячие будут, тогда и съем... Уффф. Всю жись я тебе подчинялся. А теперь не буду.
- Если бы ты подчинялся, то таким алкоголиком не стал бы. А ты стал алкоголиком, назло мне, потому что я всегда была против пьянки. А ты всегда любил это делать. И вот дошел! до психушки. Назло мне. Оказывается, назло тебе.
- Психушку мне? Это ты мне ее откомандовала. Хорошо! Спасибочки тебе большое.
- Это ты напьянствовал. Нормальный человек туда не попадает. А ты значит ненормальный.
- Ладно-ладно. Не пиздеть. Воспользовалась и все. дурак я, рассказал. Надо же было такое рассказать. Взять и рассказать если глюки и видения! Нет бы, дураку, выспаться. А не разговаривать с вами ослами. Ослами! Ну, с ослами нельзя не разговаривать. Ослы - они и в африке ослы! Они тебя угробят и будут тебя топтать ногами и будут считать, что так оно и надо.
- Если еще будешь разговариват сам с собой. Я вон, бригаду вызову и все. И положат.
- А я в этом уверен. Я знаю! Я в этом уверен! Что только ты не поупотребишь, чтоб меня угробить!
- Ты сам себя гробишь, тем что пьешь.
- Нее, я не дам тебе повода.
- Очень хорошо. Я только буду рада.
- Я с тобой жить-то не буду. На хуй ты мне усралась, такая, сволочь, которая меня хочет угробить.
- Ты сам себя гробишь.
- Не нааадо мне! я сам себя никогда не угроблю. Ты меня угробишь. Да. Ты хочешь меня угоробить. Официально.У тебя не получится ничего. Абсолютно ничего не получится. Я все узнал. Все что ты, блять, там наколдовала, милая моя, меня бы без тебя выпустили. дело в том, что нормального человека там не держат. Там идиотов держат дураков. А я нормальный!
- А что ты сам с собой разговариваешь? Нормальный человек сам с собой разговаривает? А?
- Я с тобой разговариваю, больше я вообще не разговариваю. А если я обпился и пять дней не спал - заговоришь. А заговоришь, бля, еще как! Еще как заговоришь! И еще как! Заговоришь! Все! Ты сука, бля, последняя продажная тварь которую я знаю. Которая меня сдает, родного мужа. Вот и все! Больше ничего не знаю. Родного мужа сдать в дурку? А это не многие решатся. А ты меня сдала. Не зная не ведая. Конечно я не говорю, что ты специально это. Просто с дури. Ну сдала и сдала! И признай это, за дело. Ладно - вышел! Да еб твою мать...И не стал он со мной разговаривать. Он уже предупрежден! Вот так хуй! Не болит - а красный. Я пошел требования предъявлять, а он уже знает все. Какое меня несчастье постигло, как он соболезнует мне. Я грю, я ему сказал - признаешь себя виновным? А он - нет. Я грю, хорошо.Но грю, бойся. А он аж побледнел весь...
- Ага. И обосрался.
- Да. И обосрался. С твоей, между прочим, подачи.
На этой ноте Марфа Андреевна покинула кухню.

- Там у тя жарится чего-то? Мыхы.
Готово уже.
Мамка-то не любит пережаренное. Мыхы.
Крышкой накрой. Мыхы.

Большой нож для разделки мяса вошел по правильной траектории, не задев ни одну кость....

to continue...