Может ты думаешь что я ничего не соображаю? Все соображаю. И даже очень сильно. У меня соображение то - есть. Я ведь все соображаю даже очень сильно. И ничего плохого я никому не сделал и никогда никому не сделаю. Но ведь я через силу все ем. Я знаю, что мне это не по-нутру. Не по-нутру это мне. Понимаешь? Да я думаю, что плохо ты понимашь. Фигово. Я знаю, как это все понимается. Но люди которые больше воображают, они ведь больше чуть-чуть понимают. Они говорят - ладно, никаких гвоздей. Я тоже не подарок. Говнюк сраный. Но ведь не совсем плохой. Я конечно, может быть и плохой. Но я думаю, что все-таки не очень уж я и плохой. Уж может быть и не совсем хороший, но и не из последних мудаков. Вот считаю, что не из последних и не из плохих людей. Это, помнишь, стихи:
Я бы был в конце концов
не из последних удальцов.
Ты просто обязана их знать. Сейчас я объясню, чьи это стихи. Лермонтова. Все могу рассказать. Напрочь. Ну и не буду. А мог бы. Вон, я, это самое, когда был совсем молодой, я мог бы много чего рассказать. Но ведь...а потом я гулял...сильно гулял, молодой когда был. Можно же объяснить...Марин, когда молодой был - я гулял. Ты вот на меня ругаешься? Нет? Марина...Марина пишет. Ну и записывай. Что я плохого сказал? Я сказал, что я...что я не индюк последний...правильно я сказал. Но ведь маманя-то ого-го и эгегей! Маманя записала словечки-то, все наши отношения. У нее все записано. А что я могу сделать, если она записывает все до последнего словечка? Я не буду ей ничего говорить. Какое там, на х*й, отношение! Я буду относиться к этому делу наплевательски. Потом я ей вспомню. Я ей сейчас вспомню. Я же русский человек, а не сопляк какой...Щас все съедим...Ну очень сильно я супчик ем. Честно говоря, очень даже полезный для меня, я его ем с абсолютным удовольствием. И очень даже с большим удовольствием ем. И пусть мне никто ничего не говорит. Чего, не верить, что ли? Я могу тебе дажн доказать. Что тебе маманя говорит - не верь ей. Она самым натуральным образом врет. Я могу доказать ей...