Пыталась в тетрадочку записать о том, как все гадко, тошно, мерзко и гнусно. Не очень получилось.
И приема не получилось хорошего. Пупы земли и незабываемые, незабытые сестры.
Между собой люди строят какие-то козни, какие гнусности из чужих ртов одна за одной, в бесконечном потоке всего этого оползня лишь бы не попасть в течение, лишь бы не услышать, молчать и талдычить что-то отдаленно напоминающее речи юродивых.
Вот посыпались копейки, из кошельков, из чужих сумок, рук, кто-то их толкает дальше, они летят в своем бесконечном космосе низшей плоскости поверхности земли.
Лизаветы Смердящие, в одной рубашке, почти что тоже на босу ногу, ходят по улицам и что-то мычат, их трахают Федоры Карамазовы, неплохой бы роман получился бы и сейчас, пикантности ради можно упоминать и про алкогольные подвиги этих Смердящих. Но вот этих нельзя пустить в какой-нибудь дом, где будут перед ними деньги и прочие ценности, они все в свою охапку, в свои грязные руки с уродливым маникюром. Ах, девочки, зачем вы так? Что вам мешает узрить в себе другую Лизавету? Нет, вот только не надо нам Калитину. Ее не надо. Закрытые позы, торчащие костяшки пальцев в сжатых намертво руках- вы не поймете. И я не пойму.
Да что мы понимаем? Куча записок, очень крутое добавление - они в "электронном виде", да и в каком бы им еще быть? Это другая реальность. Не код, не исходный, ни разу даже ни оба этих слова сразу, эта реальность совсем не похожа на что-то хорошо отретушированное, она так же мерзка, как и эта, но в ней более-менее все раскомплексованней, выставляя свои гениталии, ставя их на "фотографию, где хорошо видно ваше лицо". Не обижайтесь, когда вам укажут на это, это был ваш выбор, Лизаветы.
Тем временем в ученом мире, ректоратах, деканатах ужесточают правила, требуют, чтобы вели себя несоответственно своему возрасту, уровня аналитика высокого полета хотят, не осознавая, что сами они далеко не в тренде.
Читали мне стихи урода, с температурой занявшего мой диван. Выводы страшнее страшного, оказывается, что есть люди с членом, достигающего в длину вашу руку от пальцев до плеча, а если объединить кого-то с частью тела, глубокой как море, с кем-то, имеющего отношение к горе, получится не смешение наций, а пейзаж. У этого человека есть жизненная установка, которая гласит, что лучше он весь будет пахнуть гашишем, но не говном. Зачем нужны были жертвы Парфюмера и истории всех этих убийц? Пускай Пако Раббан дальше дохнет в заднице передушившего свою шею голубчика.

Но что вам стоит? Что вам стоит один пальчик? Ведь у вас их десять на руках и десять на ногах, итого двадцать. Неужели вам мало?