Все началось с того, что в вагоне пошел снег.
Вот шуршит бумага, звук поезда по рельсам, и тут!
Это там, на зеленой ветке, Коломенская, где проезжаем промышленную зону и Москва-реку.
А потом скидки, посиделки за столиком, счеты на калькуляторе мобильного телефона.
Тело все само по себе делало, запрограмированное, видимо, уже.
А там, в мыслях, была я.
И я была далеко отсюда.
Там все играют на флейтах и слушают, читают и смотря самое теплое, что только можно представить.
И эти бесплатки, как их только не обзывали, но ведь популярно на нашей песчинке, ох, как популярно.
Я их тоже отправляю, быстро-быстро шевеля пальцами.
Никаких уменьшений громкости, слышите?
Не забуду, не буду-буду-буду.
Телефонных номеров это тоже, кстати, касается.
И ах эти рестораны, ах эти официанты. смены пепельниц, чеки и счета.
Ах эта почти неуловимо раздражающая музыка, которая не дает толком сосредоточиться, мы сидим и порем чушь.
Сидели и курили, сидели, курили.
Я вроде упоминала про плавание.
Да, я сегодня и в часу пик поплавать успела, он окончился для меня Гришковцом, потому что на Боровицкой я пристроилась на своем любимом месте в вагоне. И смеялась, и мимика на лице моя, сейчас вспомним о том, что я говорила про неподдающейся описанию теплоту.
Теплота-простота, не забываем о Симоронах.

Ваш самый верующий Станиславский.