Мой поезд опять пропустил нужную станцию и снова ползет по кругу железных нитей. Они то ныряют в туман, то тонут в обыденности пейзажа. Вагон затянут дымкой солнечных квадратов. Здесь тихо и душно.
Внутри меня, я знаю, есть мерзкий паук, раковой опухолью раскинувший сети по темным закоулкам души. Мерзкий, черный, блестящий десятком фасеточных глаз, черной волосатой рукой обхватывающий мысли и вплетающий в них свой яд. Он шепчет мне в улитку уха, изнутри, впиваясь ядовитыми жвалами в поддатливую плоть.
Ты всегда хуже всех.
Так вот, девочка. Ты уже взрослая, знаешь? Пора бы уже знать, что сердце - это только небольшой набор сокращающихся мышц, гоняющих по веточкам сосудов сок с эритроцитами. Оно может болеть только когда что-то не так с самими мышцами. Все остальное - это та серая масса в голове, раздираемая электричеством. Там сидит твой паук, там катается по кругу твой поезд. Это она посылает электрические импульсы в твой язык, заставляя тебя садистки плеваться бритвами слов, наточенной до остроты скальпеля правдой. Это она заставляет тебя наслаждаться лицами людей в такие моменты и понимать, что ты законченная мазохистка, потому что люди не любят боль. Ты ведь знаешь, как это опасно - говорить маленьким богам что они всего лишь чьи-то поделки, выкинутые на задний двор по истечении срока годности. Твоя правда делает их ложь сильнее. Делает их сплоченнее, жестче. Каждое новое слово - еще одна игла тебе под ноготь, маленькая мазохистка, но ты стонешь от удовольствия и облизываешь пересохшие губы в сладостном удовольствии, когда еще один объект твоих хирургически точных надрезов лопается гнойником, расплываясь горячей белесой  жидкостью, источающей вонь болезни и смерти. Ты смеешься, когда тебя бьют ногами. И боишься доброты до криков и агонии. Вечно одно и то же. А в зеркале - только паук со своим презрением, в зеркале ущербное дитя, вечно "чужое", но думающее, что может когда-нибудь оно станет "своим", и презирающее эти мысли. Слишком слабо. И паук все растет.
И ты знаешь, что если ты зальешь ванную темной венозной кровью, забрызгаешь асфальт под окном смесью костей, внутренностей и  глупостей, всем будет так же хорошо. Кто-то будет ругатся с кем-то, где-то кто-то родит еще одного пожираетля кислорода, а тебя закатают в черный мешок и отправят на свалку человечества, прикроют белой плитой сверху, чтобы не вылезла, и забудут. Облака не повернут в другую сторону, на мир не упадет комета, и человечество продолжить замусоривать мир и дальше. И из-под могильного камня ничего не сделаешь. Поэтому так страшно. Поэтому поезд опять по кругу.

Настроение сейчас - Sorry? I forgot to live