Сегодня на небе снова война, поэтому Бог спрятал обнаженную голубизну занавеской из грязной сахарной ваты. Когда истерзанный разум все-таки урывает лоскуты сна, мне видится поле зеленой травы. С тонких стебельков красными булавочными головками падает кровь, вырванная у изломанных кукол, которые лежат в укрытии зеленого месива. Туман опадает слезами на ледяную кожу. Эта песня похожа на шоколад, невозможно остановиться, пока не начнется отторжения. Капли роняют звуки, поглощаемые жадными молекулами воздуха. Я проснусь и не смогу закрыть глаза. Зеленый шелк поля все еще тревожит ветер сомнений. Похоронить свои страхи в снах. Жалкое бегство, сталь игл, впивающихся в нежную кожу. Вытатуировать стертых девиз на изящной сетке вен. Время замирает часами, прячется за секундной стрелкой. Я убила птицу доверия в медленной и жестокой охоте, ее еще теплое тельце лежит в дрожащих ладонях. Мне не нужны чужие крылья, не нужна целлофановая жизнь, кидаемая нам как собакам уже слегка испортившуюся, обкусанную пищу. Спасибо, своей бы с кем поделится. Кому-нибудь нужны сотни часов одиночества среди толп, красивые прочные улыбающиеся маски и чуть-чуть ненависти? Ах, и добавить щепотку бессонницы, просто для вкуса. Молчание пространства затягивается, превращаясь в надгробную плиту. У меня на могиле будет расти самая вкусная земляника, похотливо-красная, вызывающая своей сладостью и жизнью на сосредоточении смерти. Все наоборот, но так интереснее. Рай наверху не ждет с открытыми обьятьями одну глупую девочку, ему не до нас. Отравленный воздух Земли сводит с ума безгрешных созданий, манит привкусом греха. В Аду уставший Люцифер дремлет на жестком базальтовом троне, у него снова болит нога. Переломы дают о себе знать при наступлении плохой погоды. Если завтра мы все умрем, боюсь у него будет слишком много работы. Внизу живота ворочается тупой нож, разрывая податливую плоть. Его можно заглушить белыми монетами химии, но боль стала столь привычной, что забываешь как это - жить без нее. Спорим на бессмертие, что вместе со мной умрет и весь мир? Умрет тот серый мир с вкраплениями ярких красок, который старательно пережевывается долгими часами молчащего телефона, белого потолка в темноте и проводами, разлетающимися за стеклами вагонов железного червя в подземельях своих нор. Мы рождаемся мертвыми, а потом все отмеренное нам время ищем живую воду. Просто кто-то ее нашел, но случайно ли, специально ли разлил важный глоток по серой пыли земли. На небе война, а я рисую полеты птиц на стекле. Скомканные бумажные салфетки на столе - пока что единственное подтверждение невыдуманности сегодняшнего дня.