[400x237]
Третья затяжка внезапно натянула задницу на голову, соответственно голова оказалась там где должна быть зопа. То есть в Массачусетсе. Хотя откуда здесь взяться Массачусетсу, объяснить не проще чем первенство возникновения яйца или курицы. И мало того, что эти америкосы сумели проникнуть мне в мозг и уволочь в свою пропитанную духом материализма страну, они еще и поместили меня, согнутого в колесо, в свою школу. А я еще думал раньше, что Массачусетс это штат такой америкосовский. Какой на хрен штат? Деревня занюханная, потому что школа деревянная. Колесо, в которое я загнут, вращается частично сквозь пол, и видно что основание сделано из толстенных бревен и стены обшиты фанерой, покрашенной в цвет хаки. Точно деревня. Даже у нас в России давным-давно используют гипсокартон для обшивы, а здесь слоеная фанера. Позор! А мне отчаянно грустно от чего-то крутиться здесь подобно белке в абсолютном одиночестве. И возникло понимание, что это вращение будет вечным. Осознание этого момента огромной волной заполнило душу отчаянием, которое в долю секунды разрослось до вселенского размера. Хотя соврал. За долю секунды понятие невозможное. Времени потому что никакого нет. Есть вечность.
Мне теперь никогда не вернуться к себе домой на свой любимый диван, не пить больше пива с друзьями, не есть копченой кеты, потому что это гребаное колесо крутит меня и крутит и будет крутить вечно. Как и зачем я в него попал?
И вдруг возник отец. Сквозь стену цвета хаки я его увидел сидящим в кресле с сощуренными глазами. Это конечно же был не отец, а друг, который присутствовал при эксперименте, но в тот момент это был самый что ни на есть настоящий отец. Только, как будто из пластилина вылепленный. Неживой одним словом. И глаз не видно. Сощуренные как у суслика, наслаждающегося разжевыванием сладенького зернышка. И колесо унесло меня вновь в подполье к бревнам основания школы. Когда вновь появился отец, он снова был с сощуренными глазами. А я ничего ему сказать не могу, потому что колесо. Только глаза взмолились о помощи. Куда там. Этот алкаш сидит себе и щурится. А сын пропадай - погибай в этом колесе. Еще один оборот мордой вниз и на выходе справа появилась мать. Тоже она никакая не мать, конечно же, но так отчаянно захотелось чтоб хоть кто-то родственный оказался рядом, и вырывал меня из этого колеса вечности. А она еще и голову в сторону отвернула. Потрясающее безразличие. Тоже мне мать. Душа стала опустошенной, потому что возникло потрясающее четкое, глубинное осознание своей одинокости в этом мире. Даже родители повели себя как далекие и безучастные люди. Даже не люди, а хрен знает кто. Такое безразличие к человеку, попавшему в колесо, только роботы могут проявить или инопланетяне бесчувственные. И снова этот алкаш с сощуренными глазами. Если бы он хоть какое-то сочувствие проявил, хоть бы «держись браток» сказал.… или показал хоть кА книбудь. Хоть самым малым знаком, что он со мной, что он за меня…. Хоть бы подмигнул в знак сострадания…. Нет же, сидит щурится. Да пошли вы все! Буду дальше погибать в этом колесе. Но на будущее надо запомнить, что на этих двоих надеяться – заранее себя на эшафот вывести. Ни за что они не помогут…. И тут же колесо стало останавливаться, переходя постепенно в горизонтальную плоскость вращения и замедляясь. Стены массачусетской школы потекли подобно акварельному рисунку, на который выплеснули стакан воды и преобразовались в рубашку мою и друга, которого я по неясной причине принял за отца в сальвинориновом мороке. А бревна стали моим родным диваном, на котором я сидел и на который так отчаянно хотел вернуться из того безжалостного колеса. Позвоночник рассоединился с древесным каркасом из которого состоял диван, и я почувствовал неприятное ощущение. Как будто все тело, на спине во всяком случае, стало в занозах и с него сняли кожу. Прикосновение обивки дивана к открытому мясу оказалось очень неприятным, и я подался вперед, чтобы не прикасаться ни к чему. Повернув голову, столкнулся взглядом с девушкой, которая была матерью, потом показалась совершенно незнакомым человеком, а потом стала моей подругой. И в этот момент перехода, я вдруг четко понял, что она меня не любит. Совершенно не любит. Это открытие вспыхнуло в голове как молния на небе. Понимание стало абсолютно четким, и я понял, что оно не врет. И этот друг тоже. Хотя от друга любви собственно и не надо. Он все же мужчина. А вот эта девушка…. Надо ее посылать как можно дальше и как можно скорее. Но вот это открытие ей предъявлять нельзя. Надо как-то иначе обыграть ситуацию и послать ее как шаттл в космос. Это не мой человек.
Колесо все замедлялось, а я сделал обиженное лицо, и с избыточными эмоциями стал им объяснять, что они сволочи. Я в колесе погибаю, а они участия не приняли по спасению. Девушка сделала безаппеляционное заявление, что это колесо ни что иное, как колесо кармы, а у меня вдруг возникло необъяснимое раздражение в ее адрес. Именно от этой безаппеляционности.
- Да какой на хрен кармы? Не лезь куда не понимаешь дура.
И вдруг пришло еще одно осознание. Я ведь сам так людям пытаюсь объяснить всякие феномены, происходящие с ними в результате разных практик. Именно так безаппеляционно. А внутреннее существо, которое собственно и переживало, наверное чувствует что я не прав, и грустит от этого. И появилось еще одно четкое осознание, что в таких случаях намного уместнее будет спрашивать у самого человека, что он думает про тот или иной феномен. И после этого понимания тело стало нормальным, в смысле оно обрело кожу и хорошее самочувствие. Один нырок в мир сальвии дал сразу три открытия, и возникла необыкновенная благодарность к этой принцессе, одетой в искрящееся изумрудное платье.