Я видел в своём молчаливом окне странную вещь: я видел, как сизопёрая птица села на подоконник и запела. Она пела страшную песню, но пела даже слишком красиво. И я её слушал, но недолго. Потом я захлопнул окно и ушёл к себе. И было тихо, и было обычно, но я хотя бы не боялся. И я сел на голый пол, на голый холодный пол. И я тоже запел.
Сначала это было похоже, будто бы я мычу, будто бы я так сильно болен и мне тяжело. А потом - я начал вычленять звуки, я начал складывать слова, я начал даже делать фразы, мои фразы стали маленькой песней.
Эта песня меня напугала. Я открыл окно, а на меня уставилась своим стеклянным глазом мёртвая птица. Кто-то уже убил её - кто-то, кто не любит птиц; а у нас почти все не любят птиц. И я закрыл окно. И я снова сел на пол. И я понял, что кроме меня для меня нет никого. Что здесь есть затхлый запах и я. А больше - совсем никого. Я даже окно видеть перестал, потому что всё, что за окном - оно переместилось ко мне, оно как бы было рядом, но было настолько мертво и немо, что я не мог даже опознать всё это. Я это даже не видел. Я просто хотел верить, что оно меня слушает. Что из дома напротив больше не светят окна мимо меня - что они теперь все со мной.
В общем, я снова пел.
В общем, из моей песни не было понятно слов, но я мог рассказать многое. Я мог бы рассказать хотя бы чуть-чуть о страшных людях, которые улыбаются, когда хочешь быть с ними, которые смеются, когда ты хочешь быть ровно таким же, как они, которые скалят зубы, которые злые от доброты.
Которых очень много.
Которых я никогда не видел. Я пел.
Я давно и никогда больше не пел. Ни до, ни после. А они остались со мной. И я кормлю их с ладони. И мы живём вместе, здесь - весь мир. Весь этот мир. Весь этот глупый мир. А мы будем здесь вечно - мы теперь и есть, мы теперь и будем им.
Живите нами, пойте. Только не забывайте.
Не забывайте обо мне.
Пожалуйста.

оригинал