Эт снова я ))))) Где-то неделю параллельно с фанфом "Я буду ждать..." я носила в голове небольшие задумки. И они вылились в то, что вы сейчас, надеюсь, прочитаете и что вам, надеюсь, хоть немного понравится. Я даже не знаю как назвать то, что у меня получилось...Ладно попробую объяснить...
Нам всем в аниме и манге показали события той ночи, когда Ридо убил родителей Канаме, только со стороны семейства Куранов. Так вот я написала про оставшиеся семьи. Там описано то, как я вижу ситуацию. Это будет в форме отрывков. Как бы во время этой ночи, за несколько дней... и после, то есть в настоящее время.
Итак, пока до конца проработаны только воспоминания семейства Ичиджо. Если вам понравится, в скором выставлю и про оставшиеся семьи)))
"Белые-алые розы"



В просторной, увешанной картинами и заставленной дорогой мебелью, комнате на красном, кожаном диване сидела зеленоглазая блондинка и гладила по голове, лежащего на её коленях ребёнка. У бара стоял высокий, слегка бородатый мужчина и разливал в два бокала вино.
- Ну что, отец? Все решится завтра ночью? - спросила его девушка.
Асато Ичиджо, глава совета старейшин, взглянул на неё из-под усталых глаз и ответил:
- Да, Ридо приходил сегодня, сказал о своем решении и попросил освободить на одну ночь уровень Е.
- Разве он уже на свободе? Я думала, что вы держите его у себя, - ехидно улыбнулась аристократка, протягивая руку, чтобы забрать полный до краев бокал. Мужчина сел рядом с ней.
- Да, ему захотелось проведать сына и эту... Как её, - нарочно задумавшись, сказал Асато. Его дочь громко засмеялась, но тут же вспомнила о спящем ребенке.
- Такума ждал тебя весь день. Хотел, чтобы дедушка поиграл с ним... Но ты так занят, - вздохнув, она поправила воротничок рубашки сына и сделала несколько глотков.
"Мой маленький Такума, я все делаю для твоего блага, твоей будущей, счастливой жизни..." - думал Асато, но тут его мысли прервал вошедший мужчина. Высокий, стройный, с голубыми, как дневное небо, глазами и короткими пепельными волосами.
- Здравствуй, дорогой! Я ждала тебя, - девушка внимательно смотрела в его красивые глаза. Он же презрительно фыркнул и с вызовом подошел к Асато.
- Я отказываюсь участвовать в твоих грязных играх!
Глава совета улыбнулся и с иронией в голосе сказал:
- Целый день провел у Куранов. Понимаю... Харука может переубеждать людей...
Голубоглазый сжал ладони в кулаки и процедил сквозь зубы:
- Харука здесь ни причем! Я решил это сам!
Ичиджо-старший молча осушил свой бокал и встал с дивана. Его дочь, Аюми, поправляла на себе шелковый жакет и накрывала сына снятой с шеи косынкой.
- Ты страшный человек, Ичиджо-сан. Я не хочу иметь с тобой общие дела, - развернувшись на каблуках, пепельный блондин вышел из комнаты, хлопнув дверью. В то же мгновение старинные настенные часы пробили двенадцать. Создавалось впечатление, что с каждым ударом решалось что-то важное, чья-то судьба. Воцарилось неловкое молчание, которое первым нарушил Асато.
- Ты ведь понимаешь, что я буду вынужден сделать? Аюми, он слишком много знает.
Девушка, ни секунды не поколебавшись, быстро ответила:
- Конечно, отец. Он с самого начала был бесполезен.
" И это моя дочь..." - думал про себя Ичиджо, надевая черные кожаные перчатки и медленно подходя к дивану. Он наклонился к внуку и поправил светлую прядь волос, закрывавшую лицо мальчика. "Я все сделаю, чтобы ты всегда мог спать так спокойно".
-Бесполезен? Но он подарил нашей семье этого замечательного ребенка. Хоть бы за это ты должна быть ему благодарна.
- Что же... Это единственная его заслуга, - ответила Аюми и снова засмеялась.
" Я вырастил настоящее животное. По крайней мере она на меня очень похожа, но я всегда надеялся, что Аюми возьмет мягкие черты своей матери. Глупая, она не понимает, что её постигнет та же участь, что и слабака-мужа. Скоро, Аюми, ты доиграешь свою роль и станешь мне ненужной. А вот ребенок... Я защищу его любой ценой и он станет моим наследником".
Мужчина подошел к секретеру и достал оттуда черный пакет.
- Там "Кровавая Роза", не так ли? - спросила аристократка, внимательно наблюдавшая за действиями отца. Асато кивнул и на ходу надевая плащ, вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, из красивых, зеленых глаз аристократки потоком хлынули горячие слезы.
"Как же надоело строить из себя бездушную куклу! Но только так я смогу подольше быть с маленьким Такумой. Мой сынок, я все сделаю ради тебя, ради того, чтобы видеть твою счастливую улыбку! - слезы душили её, она отодвинула от себя сына, и рыдая, упала на подушки...






-Да, неплохо ты здесь устроился, - осматриваясь по сторонам, в кабинете нынешнего главы совета старейшин, провозгласил чистокровный. Он прошёл дальше и сел за большое, обитое дорогой тканью, кресло рядом с балконом.
-Тут везде были одни развалины, работа была не из лёгких, - ответил Такума, садясь на диван около рабочего места.
-Ты доволен, что вся эта, так называемая «империя» перешла к тебе? – спросил Куран Канаме, продолжая осматривать помещение. Тут его взгляд остановился на фотографии, стоящей на столе. На ней была изображена семья Ичиджоу. Все, кроме деда. И он задал новый вопрос, не давая Такуме время ответить на предыдущий.
-Красивая у тебя была мать, ты прямо её копия. Да и отец… Ты знаешь, что с ними произошло?
Глава совета откинулся на диване и спокойно ответил:
-Ну… Асато говорил мне о том, что отец был слаб здоровьем и рано умер. А мать… она спуталась с иностранным аристократом и уехала, бросив меня.
Канаме громко рассмеялся, потом достал из кармана плаща два свёрнутых листка бумаги и серьёзно посмотрел на задумавшегося Ичиджо.
-И ты веришь этому? Он бы ещё сказал, что отец разбился на самолёте, а мать умерла при родах! Ты хочешь узнать правду?
Аристократ поймал взгляд чистокровного и кивнул. Куран толкнул листки через стол. Ичиджо схватил их и стал медленно разворачивать.
-Это из дневника твоего покойного деда. Только то, что тебе следует знать, остальное было уничтожено при обыске его загородного поместья. Внимательно прочитай всё и ты поймёшь, почему твои родители сейчас не рядом с тобой…
Руки Такумы сильно дрожали. Он сравнил даты на листках и начал с более ранней записи, а второй пока отложил.
«… Этот прихвостень Куранов, оказался более храбрым, чем я предполагал. Когда я вышел из комнаты, он ждал меня в прихожей и с вызовом смотрел мне в глаза. Этот его взгляд я запомню навсегда. Я достал «Кровавую Розу» и навёл на него дуло. Он же презрительно усмехнулся и показал себе на лоб.
-Сюда! Двух выстрелов, я думаю, будет достаточно, Ичиджо-сан.
Через мгновение он уже медленно опускался на пол, истекая кровью. Его последними словами было: «Передай Такуме, что я всегда любил его».
… А у него действительно были красивые глаза. Голубые, яркие блестевшие, даже тогда…»
Дочитав последние строчки, Такума отбросил этот листок в угол комнаты и лихорадочно схватился за следующий. Чистокровный молча наблюдал за ним.
«…Ах, моя милая, Аюми! Ты сидела в саду, любовалась самостоятельно выращенными белыми розами, сжимая в руках игрушечную машинку, которую собиралась подарить сыну. Я никогда не видел твоих слёз, ты всегда улыбалась. И этот день не был исключением, хотя ты сразу поняла зачем я пришёл.
-Что ты сжимаешь в кармане, отец? Пистолет? – твои зелёные глаза устремились на меня, ты встала с расстеленного на земле коврика.
-Ичиджо уже не нуждается в твоей опеке, Аюми. Дальше я справлюсь сам.
Ты печально улыбнулась, поправила светлые пряди длинных белых волос и взглянула на меня.
-Так ведь и с мамой было? Тогда, когда она стала тебе ненужной, ты избавился от неё?
-Твоя мать была бездарным существом. Она обещала подарить мне наследника, но так и не смогла…
-И ты убил её! И мужа моего ты убил! Ты – чудовище! – ты начала поднимать на меня голос.
Я быстро выхватил «Кровавую Розу» и навёл тебе прямо в сердце.
Ты положила машинку к моим ногам и тихо сказала:
-Передай её Такуме и скажи, что я всегда любила его…
Прозвучало три глухих выстрела. Прощай, моя зеленоглазка… Твоё красивое тело медленно упало на белые розы, в то же мгновение окрасившиеся в алый цвет твоей крови. С того дня все цветы, расположенные на этом участке вырастали ярко-красного цвета. Это твой прощальный подарок сыну, Аюми?…»
-Мама… - Ичиджо отбросив и второй листок, обхватил себя за голову, - Отец…
Канаме встал с кресла и направился к выходу, уже в дверях он спросил:
-Теперь ты не жалеешь, что упокоил своего деда?
-Спасибо, Канаме-сама, - проговорил Такума вслед уходящему чистокровному.
Оставшись один, глава совета поднялся с дивана и подобрал записи Асато. Затем подошёл к камину и сжёг их… Его зелёныё, похожие на материнские глаза заблестели и в следующую минуту из них потекли слёзы. Он в бессилии упал в кресло и взглянул на фотографию. Мама и папа счастливо улыбались ему, а их застывшие взгляды будто бы говорили:
-Не плачь, Такума, мы всегда любили тебя…