Передозировка

Глава 9: Единственно прекрасный

«Позже ты даже не вспомнишь, что у тебя что-то было сейчас… вещи не настолько существенны, насколько это кажется. Они рушатся, постепенно исчезают… не исчезнет только то, что ты навсегда сохранишь, и, поверь мне, ничто не вечно так, как миг красоты, запечатленный твоими эмоциями и на века закрытый в твоем сердце…»
Брэндон осторожно проходил между рядами пустого зала оперной сцены, всматриваясь в алый бархат старинных портьер. Многое здесь напоминало о том, что когда-то было. Пышные оперы, красивые зрелища, тихие беседы, когда все уходили - об этом помнили не только побитые временем горгульи, но и человек, бесшумно подходящий к сцене.
«Брэндон… видишь эти розы? Ты подарил их мне, когда впервые пришел на мое выступление… Они умерли, утратив былую красоту, и осталась лишь темная хрупкая паутина их сухих лепестков, но для меня они по-прежнему прекрасны, потому что я помню, какими они были…»
Голос, витающий в голове, возникал из ниоткуда, сам, с каждым новым взглядом на пустой зал. Брэндон вспомнил, что когда-то было много лет назад. Тогда он был совсем юн и старался научиться понимать и ценить. Первое, что он хотел понять - это красоту, и то, почему некоторые вещи прекрасны для одних, и безлики для других. Почему иногда хочется сделать так, чтобы что-то никогда не менялось?
Человек, который вызывал в нем интерес, пел здесь, и Брэндон не раз приходил, чтобы услышать его.
«Жаль, что ты не понимаешь этого… не потому что ты юн, а потому что действительно не способен чувствовать так, как все люди. Но, вероятно, то, что ты запомнишь, будет очень важно для тебя…»
«Запомню тебя...»
Брэндон помнил свой ответ и гордый взгляд, мало изменившийся с того времени. Зеленые глаза так же горят горячим ядовитым огнем, в котором тонет каждый, кто знает, что такое минутное забвение.
«Ха-ха, ты видел Призрака Оперы или Дон Жуана? Они слишком разные, но при этом во многом похожи… когда я играл их, то испытывал похожие чувства. Ты очень молод, но в тебе уже есть то, что многие люди не способны обрести и за всю жизнь… Только вот… какой ты? Чудовище с прекрасным сердцем… или же прекрасный юноша с пустотой вместо души и чудовищным эгоизмом? Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять…»
Брэндон прикоснулся к своей щеке - он вспомнил теплое прикосновение и грусть в приятном голосе. Многие моменты этой жизни уже исчезли под завалом лет, а некоторые были все так же реальны.
Жестокий разум запомнил то, что хотел.
- Я чудовище… - ответ, произнесенный в пустоту, растворялся, оседая в пыль, утрачивая свой спокойный красивый тембр, - …но никогда этого не скрывал и не стыдился. И до сих пор не жалею.
Опуская букет белых роз на пустую сцену, окруженную резными узорами портьер, Брэндон был уверен в том, что, будь он другим, все было бы непременно иначе, но, вероятно, скучно. Хотя, возможно, он бы обрел свое счастье и стал домашним псом, живущим в тепле любви близких людей, но он выбрал холод одиночества в огромной пустоте и свободе.
«Позволь себе дорожить хоть кем-то… отдай ему то, чего ты лишил себя…»
Легкий шепот кружил в мыслях, раз за разом повторяясь и теряясь среди бесцветных образов. Тот, кому принадлежали эти слова - увял, как и когда-то подаренные ему розы, и так же, как они, остался неизменным, заключенным в темное ледяное сердце, которое помнило его в мельчайших деталях.

Резкий удар, перехватывающий дыхание, заставил упасть на колени, поддаваясь растекающейся по телу боли. Приоткрыв глаза, Брэндон видел перед собой нечеткий силуэт, быстро приближающийся и держащий в руках что-то продолговатое, напоминающее собой биту или плотную трость.
- Ты это заслужил, - подошедший имел стальной тяжелый тон, который, казалось, пронизывал собой все.
Этот некто с силой ударил Брэндона в плечо, заставляя упасть на спину.
Попытки встать были бесполезны, тело не слушалось, его сковывала боль, невыносимая и острая. Каким бы сильным ни был Брэндон, он не мог даже встать или хотя бы что-то возразить.
- Почувствуй эту боль, - схватив за горло, темный силуэт резко поднял Брэндона, сдавливая шею так, что от боли сводило даже мысли. Заменив стальную хватку тяжелым металлическим ошейником, он отпустил Брэндона, но не позволил упасть, удерживая за длинную цепь.
Ударив ногой в грудь, этот некто резко натянул цепь, вновь не давая упасть назад. Судорожно вздохнув, Брэндон выплюнул сгустки крови, скопившиеся во рту. Она ярко-алой глянцевой полосой стекала по губам, капая с подбородка.
Брэндон коснулся рта, стирая с него кровь, а через мгновение незнакомец схватил его за руки, заламывая их за спину, прижимая лицом к полу, ударяя об него. Отпустив, он резко дернул за цепь, наматывая ее на руку, и, освободив длинный участок, с размаха ударил им по спине так, что удар обычной плети показался бы лаской лебединого пера. Брэндон прогнулся от дикой боли, глухо вскрикнув. Кровь горячими всплесками покидала тело, заставляя задыхаться от судорожных позывов. Она густо окропляла собой рану на спине, окрашивая в свой цвет рассеченную от удара рубашку.
Еще несколько ударов, таких, что попытки встать стали просто невозможны, пришлись на спину и плечи. Отсутствие мыслей, поглощенных болью, позволяли Брэндону подчиняться и принимать каждый удар. Он не сопротивлялся, хотя и очень хотел. Упираясь перед собой руками, Брэндон попытался встать, выплевывая кровь, от металлического вкуса которой уже тошнило, но, едва он приподнялся, как цепь на его шее вновь натянулась, увлекая за собой.
- Псу не нравится цепь? - все тот же отвратительный тон звучал над самых ухом.
Он вновь дернул цепь, когда Брэндон поймал ее, стараясь снять со своей шеи. Какой бы сильной ни была боль, насколько бы сложно ни было сопротивляться, Брэндон знал, что не может позволить себе сдаться, но каждая попытка сопротивления наказывалась все новыми и новыми ударами, которые рассекали плоть.
В воцарившейся тишине глухо щелкнул затвор пистолета. Некто стоял напротив лежащего на земле Брэндона, направляя дуло на него. Прицелившись, он уже почти нажал на курок, и Брэндон не закрывал глаза, глядя на это и даже не сожалея, но мягкое и теплое прикосновение чужих рук и хрупкое тело, заслонившее собой, заставили вздрогнуть.
- Ты готов отдать его? Ты готов отдать единственное, чем дорожишь, в оплату своих грехов? Как всегда, как один из многих - он заплатит своей жизнью за тебя?
Брэндон ощутил неимоверную боль внутри, рядом с которой боль от ран показалась щекоткой. В этих теплых прикосновениях, чистых слезах и приятном сладковатом запахе, витающим среди смрада пролитой крови, он узнал того, кем не мог заплатить за свою жизнь. В этом случае она стоила бы слишком дорого.
Закрывая глаза, дав отрицательный ответ, Брэндон из последних сил оттолкнул от себя того, кто, несмотря на многое, был готов заступиться за него.
Цепь вновь натянулась, резко поднимая Брэндона.
Два выстрела пришлись в грудь, врезаясь в нее острой болью.
Тяжесть собственного тела, падающего словно в пропасть, мешала даже последний раз вздохнуть, перед тем как увязнуть в чем-то тягучем и теплом.
- Ты захлебнешься в чужой крови, пролитой тобой.
Агония боли пожирала тело, лишая последней возможности сопротивления. Зеленые глаза, всегда полные холода, бессердечия и отрешенности - не изменили себе… в них появилась лишь слабая искра, которая могла бы выразиться легкой прощальной улыбкой.
- Нет! Не уходи… Не оставляй меня! - знакомый и приятный голос звал Брэндона, разносясь гулом, казалось, по морю крови. Боль уже не имела смысла, она, утихая, позволяла телу тонуть.
Чувствуя, как его руки касается чужая, маленькая и теплая ладонь, Брэндон ощутил нечто, разрывающее сердце. Голубые глаза смотрели на него сквозь слезы, не желая отпускать, а их грусть говорила о скорби, о невозможности помочь.
Закрывая глаза, словно навсегда засыпая, Брэндон чувствовал ком в горле, выплюнуть который было уже невозможно. Алая субстанция полностью поглотила в себя израненное тело, оставляя на поверхности лишь руку, ладонь которой крепко держали теплые нежные руки.
Распахнув глаза, Брэндон слышал, как быстро бьется сердце, отдаваясь гулом в висках, и невольно вздрогнул, чувствуя руки, сжимающие его ладонь.
- Тебе приснился кошмар? - тихо спросил Анри, лежа рядом, и осторожно погладил ладонь, которая резко сжала его руки. Он держал ее с тех пор как проснулся, ощущая напряжение спящего рядом Брэндона; ласково поглаживая, пытаясь сказать, что он рядом.
- Кажется, да… - переводя дыхание и разжимая ладонь, Брэндон вновь закрыл глаза. Боль внутри не проходила: он редко видел сны, а если они и были, то обязательно кошмары. Пару раз моргнув, привыкая к полумраку в комнате, он окинул взглядом прижавшегося рядом Анри. - Но ты спас меня, - на выдохе произнес Брэндон, кладя вторую руку на свою ладонь, покрывая ей теплые руки Анри.
Дыхание, до этого словно скованное тяжелым ошейником, быстро выравнивалось. Кошмары редко бывают такими реальными, а если все-таки приходят, то вырывают собой остатки души, заставляя осознать, что когда-нибудь такое вполне может случиться.
- Правда? Но как? Ведь я такой… маленький… а ты - большой и сильный, - Анри удивленно приподнял голову.
- Во сне это не важно. Возможно, этим и страшны кошмары, что в них невозможно сопротивляться, даже зная, что сильнее, - Брэндон притянул его к себе, гладя мягкие темные волосы, пропуская их между пальцев. - И ты единственный, кто бы решился спасти меня.
Анри сонно вздохнул, прижимаясь щекой к груди Брэндона, слыша восстановившийся ритм сердца.
- Почему? - потягиваясь и удобнее устраиваясь, спросил он, вытягивая ноги, кладя их между ног Брэндона.
Помолчав, обдумывая ответ, Брэндон положил руки на спину Анри, осторожно поглаживая поясницу, и все-таки ответил:
- Вероятно, потому что тебе не важно, кто я.
Про себя он усмехнулся, ведь найденный ответ был верным. Анри единственный, кто способен встать между ним и пулей, потому что дорожит им, не обращая внимания на многое. Другой на его месте присоединил бы к этой пуле и свою, безжалостно пристрелив.

- Какой-то ты сегодня тихий, - закуривая, нажимая на педаль газа, констатировал Брэндон, замечая в своем спутнике слишком тяжелый взгляд и глубокие вздохи.
- Думаю, - отозвался тот, глядя в окно на мелькающие огни вечернего города.
- О чем?
- Такое чувство, что я что-то забыл… и не могу вспомнить ответ.
- Ответ?
- Да… ответь еще раз.
- Вопрос? - изогнув бровь, Брэндон краем глаза взглянул на Мэтью.
- Это единственный вопрос, на который я всегда прошу солгать.
- Хм, не могу.
- Почему?! - резко повернув голову в сторону усмехнувшегося Брэндона, Мэтью удивленно распахнул глаза.
- Не хочу.
Вздохнув, Мэтью вновь отвел взгляд к окну:
- Ты солгал?
- Да, - выкидывая сигарету, которая тут же скрылась в огнях улицы, ответил Брэндон, сворачивая с городских улиц на большую магистраль.
Мэтью сидел, погрузившись в свои мысли, и не обращал внимания на дорогу. Он не мог вспомнить ответ, который, вероятно, больше всего его интересовал в общении с Брэндоном.
- Ты всегда спрашивал, что я чувствую, а можно узнать, что чувствуешь ты? - Мэтью удивленно моргнул, замечая знак "Тупик".
- Когда? - уточнил Брэндон, вновь закуривая.
- Когда живешь… когда дорогой тебе человек заставляет страдать.
- Такого не было.
- А если бы так было?
- Хм, - усмехнувшись, улыбаясь краем губ, он нажал на газ до упора, включая дальний свет, позволяя увидеть конец моста, закрытый бетонной плитой.
- Брэндон, что ты делаешь?! - вздрогнув от увиденного, ощущая, как с каждой секундой увеличивается скорость, Мэтью неотрывно смотрел вперед. - Остановись, больной ублюдок! Там же тупик! - выкрикнул он, взглянув на Брэндона и увидев его довольную усмешку.
«Не может быть…» - пронеслось в мыслях, сжимая сердце. В представлении Мэтью Брэндон был изощренным безумцем, вполне способным на такой конец.
- Пожалуйста! Остановись… Прошу тебя! - поймав Брэндона за руку, держащую рычаг передачи, просил Мэтью, не слыша даже воя мотора за собственным сердцебиением.
Еще одна усмешка… и резкий поворот руля. С воем шипованной резины о замерзшую дорогу, машина, развернулась и так же стремительно продолжила путь, задержавшись лишь на секунду.
- Это, - остановившись, произнес Брэндона, глядя на освещенную фарами машины дорогу.
- Что?.. - Мэтью посмотрел на него тусклым взглядом, в котором замерли непролитые слезы.
- Я бы, вероятно, почувствовал это, - спокойно пояснил Брэндон, переводя свой взгляд на Мэтью, сжимающего его руку. Он наглядно продемонстрировал чувства обреченности и безысходности, которые порой возникали в его мыслях.
- Сволочь! Чтоб тебя! Я же подумал что…
- Конец?
- Ублюдок… - ударив его в плечо, Мэтью резко отстранился, отворачиваясь, глядя в окно, скрывая все еще мечущийся в сердце страх.
- Ты очарователен, - усмехнувшись, Брэндон положил руку ему на шею и притянул к себе. В светлых глазах оттенка летнего неба разгорались не страх и не злость, а яркие искры азарта, скрытого лишь пеленой слез.
- Ты дурак? Как ты мог такое выкинуть?! У меня чуть сердце не вырвалось из груди! - несильно ударив его по лицу, смазав удар из-за собственной рассеянности в данный момент, Мэтью резко приблизился и прижался к его губам своими, признаваясь себе, что, в принципе, был готов встретить такой конец. - Это было вопросом… готов ли я пойти за тобой? - прошептал он, касаясь губ Брэндона своим дыханием.
- Нет, - ответил тот, прикрывая глаза, - это было ответом на твой вопрос, а если ты протянешь мне руку, то я утяну тебя за собой… в Ад.
Помедлив, слушая Брэндона, Мэтью вновь приник к его губам, не видя причин, по которым бы мог отказаться. Тем более что ответ, если задуматься, был вполне удовлетворительным. Он знал, что Брэндон отчасти понимает его, когда сам отталкивает, истязает и при этом крепко держит, не давая вырваться, но Брэндон не в силах быть к кому-то настолько привязанным… даже несмотря на яркую, пусть и своеобразную, демонстрацию чувства обреченности.
- Тогда держи крепче… - отпрянув, улыбаясь, Мэтью протянул ему руку, - этого ведь все равно не избежать, так что уж лучше с Дьяволом в Ад… чем одному куда-то еще, - добавил он, когда Брэндон, взяв его за руку, притянул к себе, усаживая на свои колени. Перекинув через него ногу, Мэтью прижался к нему всем телом, обняв за шею.
Брэндон медленно спускался руками по его телу, находя край куртки и кофты, пробираясь под них, касаясь маняще теплой кожи.
- Я сам захотел этого, к тому же, второго такого я просто не переживу… - вздрагивая от холодных прикосновений, Мэтью слегка подался назад, снимая куртку и отбрасывая ее на соседнее сидение.
- Думаешь, есть еще один такой? - поднимая его тонкую светлую кофту, открывая живот и грудь, Брэндон улыбнулся, касаясь дыханием светлой кожи.
- Сволочей много… - ответив усмешкой, Мэтью вздрогнул, когда Брэндон коснулся его соска губами.
Спустившись руками к его пояснице, Брэндон медленно прокрадывался под брюки, стягивая их, оголяя округлые ягодицы.
- Снимай, - потянув за одну штанину, сказал он, подталкивая Мэтью, заставляя снять ее. Слегка приподнявшись, Мэтью послушно снял ее и вновь прижался к Брэндону.
Холодная ладонь накрыла его член, несильно сжимая, поглаживая, надавливая на головку, стирая появившиеся капли и прокрадываясь дальше, касаясь тугого напряженного отверстия, размазывая по нему собранные капли.
- Ты дрожишь, - заметил Брэндон, прижимаясь к впадине между ключиц губами.
- Здесь холодно… - практически простонал Мэтью, сжимая в руках его темные волосы.
Но прохлада в салоне авто быстро растворялась, перемешиваясь с горячим дыханием.
Крепко обняв Брэндона за шею, Мэтью приподнялся, позволяя тому расстегнуть брюки, и вскоре почувствовал горячую напряженную плоть, касающуюся его между ягодиц. Мэтью негромко вскрикнул, когда головка коснулась входа: она едва проходила, доставляя лишь боль.
- Здесь неудобно… он слишком большой, - прикусывая губу, Мэтью всхлипнул от боли настойчивого вторжения и слегка приподнялся.
- Терпи, - положа руки ему на бедра, Брэндон надавил на них, заставляя опуститься.
- Нет... больно… - Мэтью дернулся, упираясь спиной в руль.
Нажав на кнопку, отодвигая кресло дальше, на максимальное расстояние, Брэндон притянул его к себе. Вновь попытавшись войти, он придерживал Мэтью за бедра, лишая свободы действий, стараясь свести к минимуму его попытки приподняться.
- Больно… - вновь простонал Мэтью, когда плоть почти наполовину вошла в него, а от неудобства позы это приносило только боль.
- Расслабься, - недовольно фыркнул Брэндон, и, когда терпение все-таки сдалось перед желанием, он, резко приподнявшись, вошел до упора, удерживая Мэтью за поясницу, не позволяя отстраниться.
Сделав один толчок, слегка меняя угол, но проникая так же глубоко, Брэндон замер, позволяя Мэтью привыкнуть. Напряженно и тяжело дыша, Мэтью приподнялся, упираясь руками ему в плечи, и закрыл глаза. Было больно, но останавливаться не хотелось, к тому же эта боль казалась более терпимой, наравне с той, что уже приходилось терпеть. Голова кружилась лишь от мыслей о том, сколько боли и страданий Брэндон принес в его жизнь, забрав за это его же душу. Брэндон только берет, никогда и ничего не давая взамен, все и всегда лишь в его целях, но от этого он не становился менее притягательным. Подобные люди, с темной тайной в своем сердце, всегда притягивают, а такие, как Брэндон - не отпускают.

Продолжение следует...