Передозировка

Дополнительная история: Чужое Рождество

«Идиотство...» - пронеслось в мыслях Брэндона, когда он, идя по улице, был задет большой елкой, которую нес мужчина, а рядом с ним шли двое маленьких детей и просто пищали от счастья.
Люди всегда умели найти в безысходности этой жизни что-нибудь, что может ее раскрасить: праздники, Рождество в кругу семьи и любящих людей, способных щедро одарить своим теплом. Слишком приторно, но для всех - счастливо. Брэндон же не умел ценить подобное, хотя в детстве не был лишен родительской любви, сказок о Санта-Клаусе и подарков, однако он никогда не понимал смысла всего этого переполоха, того, почему людям так важен этот праздник.
Он шел по широким улицам города, которые сужались в одну, усыпанную снегом. Холодные снежинки, падая на его темные волосы, не таяли, оставаясь в них ледяным блеском.
- Хей! Постой! - знакомый звонкий голос послышался за спиной. - Да стой же! - выкрикнул Мэтью, догнав Брэндона.
- М? - Брэндон недовольно обвел взглядом стоящего перед ним юношу, щеки которого слегка раскраснелись от столь стремительной пробежки, а светлые волосы, растрепавшись, огибали плечи, контрастируя с темной курткой.
- Не ожидал встретить тебя, - приятно улыбнулся Мэтью в ответ на изучающий взгляд, чей обладатель походил на призрака, скрывавшегося в тени вечера от людской суеты. - Какие планы?
- Планы? - слегка усмехнувшись, Брэндон неопределенно прикрыл глаза и продолжил свой путь.
- Ну да, сегодня же Рождество… разве ты не празднуешь? - идя рядом, Мэтью удивленно посмотрел в его уставшее лицо.
- Нет.
- Почему?
- Не вижу смысла, - категоричный ответ, произнесенный сухим тоном, говорил о многом, но, тем не менее, не удивлял.
- Не с кем? - улыбнулся Мэтью.
- Нет.
- Нет, не с кем? Или нет, не поэтому? - подначивал он, желая услышать что-нибудь чуть более содержательное, чем односложные ответы.
- Второе.
- Почему тогда?
- Не вижу смысла, - повторил Брэндон и, взглянув на пакеты в руках Мэтью, отвел от лица волосы, заправляя отросшие пряди за ухо. - А ты?
- Мне не с кем праздновать: родители уехали к родственникам, а мои друзья… слишком запущенно необщение с ними. Но! Я набрал мороженого, фруктов и всего такого - буду есть и смотреть телевизор. Одиночество - это еще не повод лишать себя праздника, - гордо ответил Мэтью, заключая в руку Брэндона один из своих пакетов.
- И в чем смысл этого праздника?
- А ты не знаешь? Конечно же в волшебстве, сказке и мечтах, которые обычно исполняются в рождественскую ночь.
- И все? - изогнув бровь, фыркнул Брэндон, не увидев в перечисленном ничего стоящего.
- Нет… ведь для кого-то это повод побыть с семьей или друзьями, для кого-то - подарки, а для кого-то - чудеса.
- А для тебя?
- Не знаю… - опустил взгляд Мэтью, продолжая идти рядом, хотя и сам не знал, зачем догнал Брэндона и почему рад видеть его после нескольких месяцев уже привычного отсутствия.
- Мне в другую сторону, - отдавая вполне тяжелый пакет обратно, Брэндон остановился на перекрестке.
- Куда?
- Неважно.
- Тогда пойдем сюда, - Мэтью указал в сторону своего дома.
- Не хочу.
- Пойдем! - поймав Брэндона за руку, он увлек его за собой. - Буду ждать чуда! Вдруг придет Санта-Клаус, ударит тебя по голове волшебной палочкой, и ты станешь милым и добрым.
- У него нет волшебной палочки, у него мешок…
- Еще лучше! Чем сильнее удар - тем лучше эффект, - рассмеялся Мэтью в ответ на категоричный тон. Иногда он и сам не знал, почему его так тянет к этому бездушному человеку, но каждый раз он хотел верить, что когда-нибудь Брэндон изменится.

- Чего-нибудь хочешь? - устраиваясь подле дивана на мягком покрывале, Мэтью взял большую вазу, полную различных конфет, и окинул вопросительным взглядом Брэндона, лежащего на диване.
- Нет, - подпирая голову рукой, недовольно выдохнул тот, констатируя полное отсутствие спиртного на низком стеклянном столике. Хотя все остальное вполне устраивало: новая квартира Мэтью располагалась на двенадцатом этаже, поэтому какие-либо звуки праздника сюда просто не доходили, и в ней не было ни елки, ни каких либо других атрибутов Рождества.
Слегка привстав, опираясь спиной о подлокотник дивана, Брэндон снял галстук и, расстегивая верхние пуговицы темной рубашки, окинул хозяина квартиры беглым взглядом. Мэтью увлеченно ел сладости и смотрел телевизор; ничего не говорил и больше не приставал с глупыми предложениями что-нибудь попробовать, потому что многочисленные отказы вполне убедили его в том, что Брэндон не любит сладкое.
Два человека, находящиеся в одной комнате, практически не обращали друг на друга внимания. С одной стороны, они друг другу никто, а с другой - есть некий интерес, который заставляет одного подходить к другому, а второго наблюдать.
- Мм… глаза уже устали, - потянувшись, Мэтью встал и выключил телевизор. Зевая, он вышел из комнаты, снимая футболку и бросая ее куда-то в сторону.
- Чуда не произошло? - приоткрыв глаза, Брэндон взглянул на часы, которые показывали пять утра. Вероятно, он уже давно просто так не отдыхал, и сейчас этот отдых оказался как никогда кстати. Не в меру тихий Мэтью ничем не доставал, а просто молча просидел рядом, что само по себе выглядело странно, ведь он редко бывал таким тихим, и чаще лишь тогда, когда чувствовал тяжесть на душе.
- Похоже, что нет. Я в душ… спасибо, что составил компанию. Если хочешь, то можешь остаться или идти, куда ты там шел… - тихо сказал Мэтью, прежде чем захлопнуть за собой дверь и скрыться в теплых парах и шуме душа.
Ухмыльнувшись, Брэндон присел возле дивана и протянул руку, касаясь пальцем розового крема на аккуратной небольшой тарталетке. Стол, до этого уставленный множеством сладостей, не сильно обеднел: Мэтью быстро утратил к нему интерес, насытившись приторным мороженым.
«Неплохо…» - констатировал Брэндон, слизав с пальца крем. Он никогда не любил сладкое, даже когда был ребенком, хотя и не испытывал отвращения.
Осторожно приоткрыв двери ванной и накинув на бедра полотенце, Мэтью окинул комнату взглядом и тихо выдохнул, обнаружив, что Брэндон не ушел.
- Все-таки совратился? - хитро спросил он, присаживаясь рядом с гостем.
- Да, - кивнув и открыв небольшую банку с мороженным, Брэндон окинул неоднозначным взглядом сначала ее содержимое, а после сидящего рядом Мэтью. Он запустил руку в вязкую подтаявшую массу, забирая ее пальцами, и прикоснулся ими к груди Мэтью.
- Ах, холодно… - вздрогнул тот и слегка подался назад, опираясь позади себя руками. Ледяное прикосновение рассыпалось по телу дрожью, а мороженое быстро таяло, касаясь горячей кожи, согретой в душе.
Брэндон, склонившись к Мэтью, осторожно провел языком по сладкому отпечатку, слизывая его часть. Слегка укусив розовый, затвердевший от холодного прикосновения сосок, Брэндон обвел его языком. Приторный вкус мороженого смешивался с тонким ароматом тела Мэтью, растворяясь, превращался во рту в сладость, которая до этого никак не интересовала.
- Приятно… на вкус, - на выдохе произнес Брэндон, касаясь губами теплой кожи.
Несколько капель воды, оставшихся после душа, скатились по шее Мэтью, оставляя за собой влажные дорожки.
Взяв со стола небольшой бокал с клубнично-молочным коктейлем, Брэндон медленно выливал его содержимое тонкой струей, которая касалась края приоткрытых губ Мэтью и, стекая по ним, сбегала по шее, по напряженным плечам и спине. Приникнув губами к его подбородку, Брэндон ощутил аромат клубники, оседающий на языке приятной сладостью. Мэтью шумно выдохнул, сдаваясь собственному возбуждению. Ослабив руки, он лег на спину, слегка опуская и разводя ноги. Взяв его ногу под коленом, приподнимая ее, Брэндон вылил на нее шоколадный сироп, который мгновенно скатывался по гладкой коже, обвивая ее своим темным тонким узором, сбегающим к бедрам и скрывающимся под полотенцем.
Теплый мягкий язык повторял линии узора, слизывая их, оставляя лишь нечеткие разводы.
Поставив рядом с Мэтью вазу с конфетами и фруктами, Брэндон навалился на него, чувствуя своим животом возбужденную плоть, скрытую за тонким влажным полотенцем.
- Сделай мне подарок… - слегка отстраняясь, Мэтью провел кончиками пальцев по губам Брэндона, оставляя на них привкус холодного десерта. - Займись со мной любовью, а не сексом.
- Хм, я подумаю, - лукаво улыбнувшись, Брэндон облизал губы, смакуя уже притерпевшуюся сладость.
- Я не прошу о невозможном… просто притворись…
- …ласковым? - закончив за Мэтью его же слова, Брэндон приблизился к его губам, дразня горячим дыханием.
- Да… - ловя и глотая это дыхание, Мэтью робко прикоснулся к губам, которые умело провоцировали. Он не терял надежды на то, что Брэндон может научиться играть роль как и все люди, и что эта роль ему самому будет нравиться.
Каждый в чем-то притворяется, и совершенно необязательно выносить всего себя напоказ в истинном свете, ведь иногда стоит скрывать это… хотя бы для того, чтобы знать, что люди во многом ошибаются.
Поцелуй лживой ласки оказался настолько приятным, что невозможно было даже поверить в него. Отпрянув, Мэтью взял из вазы одну ягоду винограда и положил ее в рот, приоткрывая его, обводя продолговатую ягоду языком, предлагая попробовать ее на вкус и разделить его. И, как только приглашение было принято, Мэтью раскусил ее, позволяя ощутить сочный терпкий вкус, который быстро таял на чужом языке и терял свою насыщенность, но от этого становился только приятнее.
От близости чужого тела, его учащающегося сердцебиения, Мэтью чувствовал жар внутри, под кожей: с каждой секундой он был ярче, превращаясь в возбуждение, проступающее на коже мельчайшими капельками пота.
Взяв со стола леденец с загнутым концом, что обычно вешают на елку, Брэндон провел кончиком языка по красной линии спирального рисунка, пробуя его на вкус. Он походил на обычную карамель, пахнущую патокой, но при этом имел нежный сливочный привкус на белых полосах. Коснувшись губ Мэтью этим леденцом, Брэндон медленно скользил по ним, размазывая липкую сладость. Слегка приоткрыв рот, Мэтью обхватил его губами, проводя по леденцу языком, делая его более гладким и скользким, а Брэндон держал его за загнутый конец и медленно покручивал, оставляя на губах алый оттенок полос, целуя, сравнивая вкус.
Убрав леденец от губ Мэтью, Брэндон заменил его своим языком, позволяя облизывать его, слегка посасывая, как ту сладкую конфету, на смену которой он пришел. Мэтью не сдержал томного вздоха, когда между бедер его коснулся скользкий леденец: слегка приподняв им полотенце, Брэндон провел им по внутренней стороне бедра, оставляя на коже влажную липкую дорожку. Брэндон не спешил, он растягивал процесс, позволяя себе лицезреть легкий румянец на щеках Мэтью и явное нетерпение, от которого тот закрывал глаза, откидывая голову назад. Брэндон медленно проводил кончиком леденца по контуру тугого отверстия, несильно надавливая, ловя тихие стоны. Медленно вводя леденец, Брэндон доставал его, не протолкнув и на пару сантиметров, чувствуя за этой игрой собственное возбуждение, горящее внутри, и желая как можно быстрее заполучить это нежное тело, дрожащее от каждого прикосновения.
Повернув Мэтью на живот, слегка приподнимая его бедра, заставляя встать на колени, Брэндон вынул леденец и, вылив на поясницу остатки коктейля, провел языком чуть ниже. Мэтью неуверенно вздрогнул, задыхаясь собственным вздохом, чувствуя, как мягкое и теплое прикосновение спустилось ниже, касаясь между ягодиц, но вскоре с губ сорвался тихий сдавленный вскрик, когда Брэндон вошел в него, больше не в силах терпеть.
Тугое кольцо мускулов быстро сдалось, впуская желанную плоть, и Мэтью подался бедрами назад, позволяя войти глубже. Он сдержал вскрик, прикусив губу, но боль быстро проходила, когда каждый новый толчок находил все более нужные и чувствительные точки.
Брэндон, взяв Мэтью за волосы, притянул его к себе, заставляя приподняться от пола:
- Расслабься… - прошептал он на ухо, касаясь губ Мэтью липкой от леденца рукой, приоткрывая их, позволяя облизывать пальцы, карамельный привкус на которых теперь всегда будет ассоциироваться именно с этим утром.
Брэндон коснулся шеи Мэтью хрипловатым от удовольствия дыханием, когда тот на мгновение расслабил мышцы, но тут же обратно напряг их, позволяя ощутить жар его тела его отчетливее.
Крепко сжимая в ладонях мягкое покрывало, Мэтью чувствовал, насколько близок к грани, а каждый новый размеренный толчок еще больше подводил к ней, затмевая разум предвкушением оргазма.
Брэндон сдерживал себя, уравновешивая все свои порывы, стараясь быть как можно мягче и нежнее и не дать волю своему отчаянному желанию сделать больно, но оно постепенно проходило с каждым новым взглядом на полное истомы лицо Мэтью, когда тот повернулся на спину.
Дрожащее горячее дыхание все чаще вздымало грудь, и Мэтью, откинув руку, на ощупь нашел вазу с конфетами.
- Поцелуй меня… - тихо произнес он, кладя в рот маленькую карамельку. Показав ее на языке и тут же скрыв обратно, Мэтью взял Брэндона за ворот расстегнутой рубашки и притянул к себе, целуя, делясь сочным вкусом персика и сливок.
Теснее прижимаясь к нему, обхватывая ногами его бедра, Мэтью не переставал стонать, ощущая, как возбужденная плоть, зажатая между их телами, соприкасаясь с теплой кожей, просто ныла от желания более тесной ласки.
Брэндон замер, войдя до упора, прислушиваясь и переводя дыхание, приторность которого кружила голову.
- Кажется, кто-то стучит в дверь, - закрывая своей ладонью рот Мэтью, пытающегося что-то возразить, он слегка обернулся в сторону двери.
Стук стал более отчетлив и вскоре сменился звонком.
- Плевать… продолжай, - не в силах выносить этой пытки, ведь еще секунду назад удовольствие было практически на грани, Мэтью лизнул ладонь Брэндона и, прогнувшись, сам подался бедрами вперед.
- Не хочешь узнать, кто это пришел к тебе в такую рань? - откровенно издеваясь, произнес Брэндон, отстраняясь и практически полностью выходя из горячего тела.
- Нет! Я занят… - приподнявшись, Мэтью начал постепенно двигаться, насаживаясь на желанную плоть настолько глубоко, насколько возможно было терпеть боль.
- Как хочешь, - перехватив инициативу, Брэндон прижал Мэтью спиной к полу, одной рукой обхватывая его член, сжимая, гладя по всей длине, чувствуя его напряжение, которое в любую секунду могло сорваться.
- Будь это хоть сам Санта-Клаус - мне плевать… я занимаюсь любовью… с тобой… - прошептал Мэтью, задыхаясь собственными стонами. - Ты любишь меня?.. - и озвучил достаточно глупый вопрос, ответ на который знал наверняка.
Брэндон хотел ответить, но Мэтью не дал ему этого сделать, закрывая рот своим поцелуем, уже заранее зная ответ, но…
- Солги… - отпрянув на секунду, шепнул он, желая услышать то, что всегда хотел.
- Нет... - коротко ответил Брэндон, не уточняя, было ли это отказом или ответом.
Впиваясь пальцами в его плечи, Мэтью приглушенно вскрикнул, не чувствуя ничего, кроме пика удовольствия, обостренного осознанием того, что лучше подарка на Рождество он еще не получал.
Еще несколько глубоких толчков, приправленных тихими стонами Мэтью, заставили Брэндона почувствовать практически то же самое… хотя физическое удовольствие в этот раз мало чем отличалось от всех других, эстетическая его сторона была более глубокой.
Привстав, заставляя Брэндона лечь на спину, Мэтью приник к его члену губами, осторожно целуя, обхватывая ими головку, слизывая последние горячие капли.
- Спасибо… - тихо произнес он, едва не касаясь губ Брэндона, когда тот притянул его к себе, удерживая за волосы.
- Хм, - улыбнулся Брэндон, притягивая его еще ближе и слизывая с его губ остатки своего же семени, отчего Мэтью изумленно распахнул глаза. Воспользовавшись его замешательством, Брэндон взял вазу с конфетами и форму с подтаявшим мороженым. - Оказывается, сладкое вполне прилично на вкус… но ты вкуснее. Хотя… я еще не все попробовал, - и, не долго думая, вывалил все их содержимое на Мэтью.

«Маразм…» - констатировал Брэндон, стоя возле наряженной елки, на которой висело множество разноцветных стеклянных шаров, переливающихся перламутром.
- Теперь мишура, - держа перед собой длинную яркую мишуру, Анри слегка улыбнулся.
- Куда ее? - вздохнув, понимая, что это еще далеко не конец, спросил Брэндон, глядя на елку.
- Наверное, сначала, наверх…
- Хорошо, - наклонившись, Брэндон обхватил Анри немного ниже бедер и поднял его, позволяя повесить на елку очередное украшение. Он не понимал всего этого процесса и его цели, но, тем не менее, продолжал помогать.
В последнее время Анри был другим, более открытым и веселым, чаще улыбался, смеялся и, казалось, не так сильно переживал из-за своей слепоты и всего, что с ней связано.
Он осторожно накидывал на пушистую елку блестящую мишуру, аккуратно расправляя ее, наощупь проверяя, держится она или нет. Анри нравилось наряжать елку еще с самого детства, и сейчас, по-памяти, он старался восстановить то, как она выглядела, когда он еще мог видеть.
- Чуть ниже, - оборачиваясь, произнес Анри, и Брэндон немного опустил его, позволяя развесить мишуру в середине елки. Вероятно, он бы мог отказаться от этого странного и бессмысленного процесса, но не стал, потому что видел, насколько это нравится Анри.
Когда Брэндон отпустил его, осторожно ставя обратно на пол, Анри достал из коробки красивый наконечник.
- Все, осталось только это.
- Хорошо, - вновь поднимая его, Брэндон облегченно вздохнул.
- Не получается… - тихо сказал Анри, уже не раз уколовшись об елочные иголки.
Сложно, когда видишь лишь руками, а наконечник отказывается надеваться на нужное место, постоянно спадая.
- Сейчас, - посадив Анри себе на плечи, Брэндон поднял руки, касаясь макушки елки. Удерживая ее одной рукой, второй он прикоснулся к рукам Анри, направляя их, позволяя надеть наконечник на самую верхнюю ветку.
- Все, - довольно улыбнувшись, Анри погладил руки Брэндона. - Красиво?
- Да, - ответ прозвучал сухо, но не был лишен смысла. Брэндон не умел ценить и различать подобное, однако с первого взгляда она не вызвала у него неприятных ассоциаций, а это значит, что все вполне приемлемо.
Опустив Анри, он присел перед ним на колени, всматриваясь в лицо. Яркие голубые глаза смотрели на него, но не видели, но отнюдь не теряли своей красоты, скорее наоборот, это придавало им еще большего шарма. Брэндон видел в них свое отражение, и оно казалось ему иным: в этих глазах он совершенно другой, не такой, каким его видят все люди и зеркала.
Сомневаясь, Анри протянул к нему руку, прикасаясь к лицу, обводя его точеные черты, отводя от глаз непослушные пряди.
- У тебя волосы стали длиннее… - сказал он, чувствуя, что пряди, которые раньше были на одной линии с нижним веком, сейчас почти граничили с губами.
- Да, - Брэндон слегка повернул голову, позволяя рукам Анри увидеть его волосы, едва касающиеся плеч и огибающие длинную шею.
Проводя ладонями ото лба до затылка, Анри пропускал гладкие пряди сквозь пальцы, рассматривая их осязанием, вдыхая с них горький запах табака и чего-то еще, менее терпкого, но ощутимого.
Брэндону нравилось, когда Анри прикасался к нему своими теплыми и нежными руками так, как больше не мог никто. Эти прикосновения успокаивали и умиротворяли, и иногда казалось, что будь нечто иначе, то он бы вполне мог быть другим, но нельзя изменить себя лишь по прихоти. Истинную сущность не скрыть ни под одной маской или обманом, какими бы хорошими они ни были.
Теплые ладони скользили по щекам Брэндона, чувствуя под собой небольшие впадины возле высоких скул; ровный прямой нос; тонкие, словно точеные губы и миндалевидный разрез глаз.
- Ты красивый… и с такими волосами нравишься мне гораздо больше, - улыбнувшись, Анри вновь запустил руки в волосы Брэндона. - Я бы хотел стать таким, как ты…
- Не нужно хотеть быть похожим на кого-то - ты такой один и когда вырастешь, поверь, станешь прекрасным юношей.
- Я бы хотел быть таким, как ты… не только внешне. Ты сильный…
- Ты не знаешь, какой я, - прервав его, Брэндон поймал Анри за руки. Он понимал, что в глазах этого ребенка выглядит совсем другим… и они не видят в нем чудовища.
- Не знаю… но зато чувствую. Ты всегда напряжен и что-то скрываешь в душе, не один день. Ты терпишь меня, помогаешь и стараешься выполнять каждую прихоть… почему ты всегда делаешь так, как я прошу?
- Не знаю.
- Понятно… - Анри заметно изменился в лице, словно чему-то огорчившись.
- Что-то не так? - встав, спросил Брэндон, кладя руки ему на плечи.
- Нет, все хорошо… елка… действительно красива? - помотав головой, Анри вновь улыбнулся, скрывая за этой улыбкой прошлое огорчение.
- Да. Думаю, в полной мере ее оценят Хельга и Дерек, когда вернутся.
- Кстати… почему… она ведь всегда против того, чтобы ты приходил и был со мной, а сегодня согласилась?
- Просто она заботится о тебе, а сегодня… я единственный, кто в Рождество никуда не идет, не празднует его и прочее, и она решила отдохнуть.
- От меня? - Анри едва не вздрогнул, подняв пустой взгляд.
- Я не так выразился…
- Понятно… хорошо, не нужно об этом. Я сам не о том думаю... - вздохнув и прикрыв глаза, Анри подошел ближе, обнимая Брэндона. - Спасибо, что пришел.
- Не за что, - погладив его по голове, Брэндон постарался выбросить из мыслей все то, что всегда в них витало, не давая покоя. Иногда все-таки стоит давать себе отдохнуть, расслабиться и просто ни о чем не думать, потому что все там, за пределами этих робких объятий.
- Хочу спать… - слегка потершись щекой о гладкую ткань рубашки Брэндона, Анри зевнул.
- Хорошо.
Отведя мальчика в спальню, Брэндон уложил его на кровать.
- Хочешь, чтобы я остался? - накрыв Анри мягким пледом, спросил Брэндон, садясь на край постели.
Анри кивнул. Он был рад визиту Брэндона, потому что слышал много сказок о том, что именно в Рождество случаются чудеса и исполняются желания.
Повисшая в комнате тишина тянулась уже почти час, а Брэндон все так же сидел, молча наблюдая за Анри, уйдя в свои мысли.
- Ты веришь в чудеса?.. - чуть слышно спросил тот, так и не заснув, словно ждал этого самого чуда.
- Что? - вернувшись в реальность из темных углов своего разума, переспросил Брэндон, едва слыша заданный вопрос.
- Ты веришь в чудеса?.. - еще тише повторил Анри.
- Не думаю… а ты?
- Я очень хочу поправиться и снова видеть, но… уже не первое Рождество проходит, а этого так и не случилось.
- Это не отсутствие чудес, - погладив его по щеке, усмехнулся Брэндон. - Ты еще просто не готов к такой серьезной операции, а иным способом это не исправить.
- Если бы чудеса были, то все это было бы не нужно… - сильнее натягивая на себя плед, просопел Анри. Он боялся возможной операции, и еще больше - ее последствий, того, что она окажется напрасна.
- Хах, ты все об этом. Забудь… тебя любят не за то, можешь ты видеть или нет, а за то, что ты есть. Ты такой милый ребенок, что мне даже хочется, чтобы ты никогда не взрослел, - приятным мягким тоном произнес Брэндон, ложась рядом и проникая руками под плед, щекоча Анри, как бы тот ни пытался увернуться.
- Для этого не обязательно оставаться ребенком… - выкрутившись и заставив Брэндона лечь на спину, Анри навалился на него, буквально чувствуя его удивленный взгляд. - Можно быть ребенком в душе, даже когда вырастешь, - добавил он, садясь чуть ниже живота Брэндона и упираясь руками ему в грудь.
- Я не это имел в виду, - Брэндон прикоснулся к лицу Анри ладонью, осторожно убирая от него темные пряди волос, спавшие на глаза. - Даже когда ты вырастешь, я буду помнить тебя таким… и мне бы хотелось, чтобы ты навсегда остался маленьким мальчиком. Моим, пусть и чертенком, но все-таки ангелом…
- Почему ангелом?
- Ты прощаешь мне мои грехи.

...




ps ну и бонусом для читателем блога (третий вариант развития событий):

«Апокалипсис все равно будет ярче…» - подумал Брэндон, зашторивая окна, за которыми бушевал праздный фейерверк. Обернувшись, окидывая взглядом комнату, задерживая выбор между дверью и кроватью… он выбрал последнее. Подходя к ней, попутно раздеваясь, он просто рухнул на нее, накрылся одеялом и притянул к себе подушки.
Когда все дружно веселятся с друзьями и близкими – для него это просто шанс хорошо выспаться.