Время пришло

Акт 5: Раскрытая душа / Прекрасный цветок

Пасмурное небо, словно мозаика из рваных туч, становилось все плотнее и плотнее, скрывая за собой вечернее солнце, сворачиваясь в единое серое полотно, которое, казалось, висело так низко, что могло задеть крыши домов. Первые раскаты грома едва не колыхали собой воду в грязных лужах, разлетаясь гулким эхом, врезающимся в стены домов.
Стоя у приоткрытых дверей мансарды, мальчик ощутимо вздрогнул, когда раздался очередной раскат. Он сделал шаг назад, не сводя взгляда с темного неба, словно был заворожен этим зрелищем, но тут же зажмурился, как только сверкнула молния, а дверь мансарды захлопнулась от сильного порыва ветра. Резко вздохнув, мальчик почти отпрыгнул от нее и поспешил вглубь дома.
По темному коридору разносились сбившееся дыхание и глухое, но быстрое топанье маленьких босых ног. Мальчику казалось, что эти жуткие звуки преследуют его, а холодный ветер вот-вот коснется кожи, словно привидение.
- Хм? - приоткрыв дверь, в коридор выглянул Граф, прислушиваясь.
С другого конца коридора дошел глухой звук, словно упал стул или же что-то еще. Осторожно следуя за тихим шорохом, Граф улыбнулся краем губ. Он знал, что это наверняка его девятилетний крестник, которому вновь не спится из-за грозы.
Дверь в комнату для гостей оказалась распахнутой настежь, а из большого шкафа донесся легкий звук, будто кто-то чихнул.
- Адам, что ты здесь делаешь? - мягко спросил Граф, открывая дверцу шкафа и наблюдая в нем своего крестника.
Мальчик сидел в самом углу шкафа, с головой закутавшись в покрывало и крепко зажмурившись. Рядом лежало множество вещей, за которыми он прятался, отчего напоминал маленького пугливого зверька, забившегося в норку.
- Дядя… - тихо просопел Адам, приоткрывая один глаз и рассматривая в полумраке человека, стоявшего перед ним. До этого ему казалось, что в комнате ходит все тот же холодный ветер-призрак, бежавший за ним по коридору.
Только Адам хотел привстать, чтобы выйти, как за окном вновь громыхнуло… и он вновь вздрогнул и скрылся под покрывалом.
- Не бойся, - Граф улыбнулся, глядя на него. Адам гостил в его поместье впервые, а погода с первых же дней его приезда хмурилась, то просто разливаясь дождем, то шумя грозой. Крестник всегда пугливо вздрагивал, когда за окном мелькала молния, а ночью забирался под одеяло, прячась за подушками. - Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.
- Мм… - отрицательно протянул Адам, приподнимая покрывало над головой. - Там большое окно…
- Мы закроем его шторами, - наклонившись, Граф протянул руки, чтобы помочь крестнику выбраться из шкафа, но тот отстранился.
Молния за окном на секунду озарила комнату ярким светом и тут же исчезла, напоминая о себе лишь стихающим раскатом грома.
Адам резко поймал крестного за руку и потянул на себя, отчего Граф не устоял на ногах и ударился коленями о днище шкафа, а массивная дверца стукнула о каблук его ботинка.
- Прости… - виновато шепнул Адам, поглаживая ладонь Графа в знак извинения. Чуть приподнявшись, он вновь потянул крестного на себя, заставляя забраться в шкаф. - Давай лучше посидим здесь… тут не страшно.
- Хорошо, - задумавшись на пару мгновений, Граф все-таки согласился, тихо вздохнув. Крайне сложно переубедить ребенка… тем более не бояться чего-либо.
Граф сел на колени, а дверца шкафа тяжело захлопнулась, скрывая за собой последний оттиск света. Поморгав, привыкая к темноте, он почувствовал, как крестник приблизился к нему, приникая ближе, робко откидывая покрывало.
В шкафу, и правда, практически не было слышно грозы, поэтому Адам быстро успокоился, почти забыв о ней.
- Адам… - Граф осторожно провел ладонью по голове крестника, лежавшей на его коленях, проверяя, спит ли он.
- М? - тихо отозвался тот, прислушиваясь, стараясь услышать, кончилась ли гроза.
- Не нужно бояться грозы…
- Почему? - немного приподняв голову, Адам пытался рассмотреть в темноте своего крестного.
- Когда я был маленьким, бабушка рассказала мне кое-что… - тихо, шепотом ответил Граф, словно делясь тайной. - Когда-то, еще очень давно, говорили, что молния - это небесный дракон, охотящийся за маленьким кроликом. Именно поэтому она так часто рассекает деревья, ища его норку. Или путает с людьми, в чьих душах так же подрагивает страх, будто в маленькой кроличьей душе…

Хмурый поздний вечер плавно перетекал в ночь, сливаясь с влажной прохладой улицы. Граф чуть задержался на пороге, оглядываясь, всматриваясь в темноту сада за резной оградой. Ему на мгновение показалось, что за иссохшими и опавшими кустами роз что-то мелькнуло, но тут же исчезло. Поведя плечом от неприятного порыва ветра, ударившего в лицо, Граф мотнул головой, прогоняя наваждение. Мысли до сих пор казались слишком беспорядочными, хотя он уже достаточно давно покинул заведение, от посещения которого остался не только терпкий запах на одежде, постепенно исчезающий в холоде улицы, но и горький осадок где-то в душе.
Тихо закрыв за собой дверь, чтобы никого не разбудить, Граф прошел в каминную, наблюдая теплые полосы света на полу коридора, расходящиеся от приоткрытой двери.
«Эвиль…», - про себя произнес Граф, уже привыкнув к тому, что его гость достаточно часто допоздна сидит в библиотеке или каминной. Лишь вспомнив о нем, Граф ощутил, как внутри что-то дрогнуло, а перед глазами промелькнул образ окровавленного тела и острого кинжала, так легко вонзающегося в плоть. Но все это было лишь сном дурмана, завладевшего мыслями.
- Дорогой, ты так припозднился, - откладывая книгу, вздохнула Мария. Она уже достаточно давно ожидала возвращения мужа и начинала волноваться.
- Извини, у меня были дела в городе, - отвлекаясь от своих мыслей, сдержанно ответил Граф. Все его запланированные дела прошли слишком сумбурно, он никак не мог сосредоточиться на них, постоянно отвлекаясь на навязчивые воспоминания, не дававшие покоя.
- Понятно… - Мария внимательно посмотрела на супруга, замечая в нем нечто странное. Ей на мгновение показалось, что в его взгляде едва ли не пляшут бесы; он был слишком довольным и при этом спокойным. Прожив с ним в браке немало лет, она еще никогда не видела такого взгляда. - Но… с тобой все в порядке?
- Да, конечно. Почему ты спрашиваешь? - снимая сюртук, Граф прикрыл глаза, не понимая настороженного взгляда супруги.
- Не знаю, просто ты… - заметив, как что-то выпало из кармана сюртука, Мария замолчала, присматриваясь. Встав и подойдя ближе, она удивленно распахнула глаза, когда Граф поднял с пола кружевную ленту. - Что это такое?!
- Понятия не имею, как это оказалось у меня, - он искренне удивился, едва не отбросив ленту от себя. Граф слишком отчетливо запомнил эту ленту на шее Эвиля, но вот как она оказалась у него в кармане… от осознания того, что случившееся могло и не быть иллюзией, едва не перехватило дыхание.
- Где ты был? - выхватив ленту из его рук, Мария тут же ощутила терпкий запах, оказавшись ближе к супругу. От него слишком навязчиво пахло чем-то приторным и одновременно горьким, и, к ее собственному изумлению, этот запах оказался ей знаком. Именно так пахло от ее брата, когда она еще жила в городе и была не замужем, а он слишком много времени проводил в различных увеселительных заведениях.
- Это не то, что ты думаешь, - положив руки ей на плечи и остановив, когда Мария хотела развернуться и уйти, Граф счел, что ему нечего скрывать, ведь в этой правде нет ничего постыдного. - Да, в городе я был в одном сомнительном месте, но, поверь мне, я никогда и не помышлял об измене, я лишь…
- Что?! Как ты можешь лгать, глядя мне в глаза? Думаешь, я не знаю, для чего мужчины ходят в такие места? Я уже утратила привлекательность для тебя? Как ты мог… - оттолкнув супруга от себя, Мария ощутила неимоверную обиду. Ее задела даже не столько его возможная измена, сколько сам факт того, что в таких заведениях всегда работают юные и красивые девушки, а она… с каждым годом все меньше и меньше походит на них.
- Ты ошибаешься, - отвернувшись от резкой пощечины, спокойно ответил Граф, в чем-то понимая гнев своей жены, но, желая успокоить ее, высказавшись, хотя она уже и не желала слушать. - Я там бываю каждый раз, когда езжу в город, но, клянусь тебе, никогда не прикасался ни к одной из девушек. Я прихожу туда, чтобы отвлечься от мыслей и всего, что остается за порогом того заведения, и для этого я… курю опий…
- Что?.. - выслушав его, Мария едва не утратила дар речи. Она и подумать не могла, что ее муж способен на такое. Мария бы хотела думать, что даже измена не так плоха, как сие, но все-таки это ее чуть успокаивало… до тех пор, пока ей не подумалось, что все не просто так. - Так ты делаешь это, чтобы отдохнуть от окружения? Тебе спокойнее там, среди грязи и разврата, чем здесь, с семьей?
- Нет, все не так.
- А как тогда?
- Это сложно объяснить. Поверь, я делаю это не потому, что устал, а потому что хочу побыть наедине с собой, и сейчас, когда столько всего произошло, мне это было нужно…
- Хорошо, как хочешь, - бросив в супруга ленту, Мария гордо развернулась на каблуках и направилась к выходу. Она не злилась - она понимала, о чем он говорил, ведь даже если он лгал, то имел на это право. Не каждый может ежедневно выносить плач ребенка или же исчезновение крестника. Хотя ее и задевало, что он так бы никогда и не сознался, если бы она не дождалась его и не увидела не только эту ленту, но и его едва ли не удовлетворенный взгляд. - Но сегодня, Рихард, я не хочу видеть тебя в нашей спальне.
Когда за Марией захлопнулась дверь, Граф прикрыл глаза рукой, устало вздыхая. Она редко называла его по имени, чаще лишь тогда, когда чего-то хотела, либо когда проявляла истинное безразличие, ощутив обиду. Но даже от этих размышлений и подкрадывающегося чувства стыда отвлекла кружевная лента, лежавшая подле его ног. Ее тонкое черное кружево напоминало о синяках на светлой коже, которые скрывались под этой лентой. Наступив на нее, словно пытаясь вместе с ней растоптать и наваждение, Граф вышел из каминной, убеждая себя в том, что это всего лишь случайность, и лента могла попасть в его карман по этой же случайности, ведь в том заведении немало девушек.
Пройдя в покои, предназначенные для гостей, Граф устало лег на небольшую постель, даже не раздеваясь и не снимая сапог. Засыпая, он пытался понять, почему же этот проклятый сон никак не покинет его мыслей, почему этот образ так крепко засел в них. Но каждый раз, вспоминая, как тяжело и судорожно давался Эвилю каждый вздох, как кровь лилась из его рта, Граф чувствовал на своих губах легкую улыбку.
Спустя несколько дней все постепенно возвращалось на круги своя. Насколько это было возможно. Мария все еще спала одна, одаривая мужа приветствием и взглядом лишь за обедом или ужином, чтобы не давать слугам лишнего повода для сплетен, а Граф спокойно отвечал, не видя причин торопить ее прощение.
Он все-таки переписал письмо, адресованное отцу Адама, хотя и до последнего сомневался, но, так или иначе, отцу стоило знать об исчезновении своего сына, даже если к его приезду все и разрешится.
- Будет сделано, господин, - забрав письмо, посыльный поклонился, - что-то еще?
- Да, - кивнул Граф, задумчиво потирая подбородок. - А где Эвиль?
- Его не было в доме с того дня, как он уехал, сразу после вашего отъезда в город…
Посыльный ушел, а его ответ заставил задуматься еще больше. За прошлыми размышлениями Граф почти забыл, что Эвиль уже давно не попадался ему на глаза, хотя ранее всегда имел привычку испытывать терпение своим присутствием и словами.
Поспешно выйдя во двор, Граф увидел посыльного, стоявшего подле одной из особо улыбчивых служанок.
- Что-то еще, господин? - тут же повернувшись к нему, невысокий мужчина удивленно моргнул.
- Нет, просто мне нужно в город, так что я сам заеду на почту и отправлю письмо, - ответил Граф, протягивая руку, ожидая возвращения письма.
- Да, конечно… - вернув конверт, мужчина еще более удивленно взглянул на него. Не часто можно увидеть, как кто-то из господ сам соглашается сделать что-то подобное.
Граф собрался в город к закату, несмотря на портящуюся погоду и всевозможные уговоры отложить поездку до утра. Ему не давали покоя навязчивые мысли о том, что Эвиль все-таки что-то скрывает… и, как бы Граф не открещивался от дурных воспоминаний и ленте в его кармане, ему уже начинало казаться, что сон не был сном. И не без содрогания осознавал, с каким удовольствием вонзал тонкое лезвие в чужой рот.

Ночной город встречал редкими прохожими и шумными компаниями расходящихся по домам завсегдатаев, засидевшихся в барах до закрытия. Знакомая броская вывеска в свете фонарей казалась не такой яркой, а скорее старой и потертой ветром и непогодой. Темное небо было затянуто тучами, скрывая поднимающийся месяц. Еще совсем недавно на дороги едва не лег первый снег, а сейчас казалось, вот-вот пойдет дождь.
- Что? - тихо фыркнул Граф, потянув дверь за резную ручку, но та лишь глухо скрипнула старым замком. Сколько он бывал в этом месте и еще ни разу не видел, чтобы двери сего заведения были закрыты. Несколько раз постучав, Граф недовольно выдохнул, так и не дождавшись ответа.
Почта ночью не работает, поэтому с каждым новым погасшим окном в темных домах Граф понимал, насколько абсурдным и поспешным было его решение. Всматриваясь в потертые вывески, ища отель, он поднял ворот плаща, ощущая неприятную прохладу, пробирающуюся под одежду. Холодный ветер все чаще ударял в лицо, а с неба начинали падать редкие капли дождя, которого уже никто и не ждал, недавно увидев легкие снежинки.
- Вы что-то ищете? - раздалось где-то за спиной, едва различимо за шумом проходившей мимо изрядно подвыпившей компании, буквально вывалившейся из небольшой двери захудалого кабака.
Граф повернулся, желая спросить, где здесь ближайший отель, но воздержался, наблюдая перед собой Эвиля.
- Вы что-то ищете? - учтиво повторил тот, подходя ближе, не обращая внимания на пристальный взгляд, устремленный на него.
- Да, отель, - все-таки ответил Граф, медленно выдохнув, чувствуя некое облегчение от того, что этот наглец не сбежал, как начинало казаться. Но это облегчение было косвенным, поскольку едва ли успокаивало то, что вновь придется слушать его и не верить ни единому слову. - А ты что здесь делаешь?
- Дела. Извините, не смог предупредить вас об отъезде, ибо вы уехали незадолго до меня, - тем же тоном сказал Эвиль. - Полагаю, отель - не самое лучшее место… быть может, согласитесь провести ночь в моем доме?
- Хм, - Граф задумался, стоит ли принять приглашение или же лучше отказаться, но было крайне интересно взглянуть на место, где жил этот человек, ведь если он все-таки причастен к исчезновению Адама, то, возможно, крестник находится именно там. - Если это не затруднит тебя…
- Буду только рад, - Эвиль улыбнулся краем губ, - ведь вы позволили мне быть вашим гостем.
Кивнув, окончательно соглашаясь, Граф последовал за ним, ожидая, к какому же дому тот наконец свернет, но вместо этого Эвиль подошел к задремавшему у дороги извозчику.
- Твой дом так далеко? - поинтересовался Граф, когда Эвиль протянул деньги явно оживившемуся мужчине.
- Нет, но идти туда ночью пешком нет смысла.
Действительно, идти пешком за город не было смысла, да и дорога оказалась не столько длинной, сколько ухабистой. Дом находился не так далеко, как поместье Графа, но все же достаточно, и был окружен темным лесом. Но от ночной тьмы отвлек свет: он горел на всех трех этажах дома, а кованые фонари у лестницы тускло освещали мокрые мощеные дорожки.
- Это… твой дом? - окинув все это мимолетным взглядом и слегка удивленно глядя на Эвиля, Граф приподнял бровь. Он никак не ожидал увидеть нечто подобное.
- Да, - улыбнувшись, понимая удивление своего гостя, ведь едва ли простой человек мог позволить себе такой дом, Эвиль остановился у парадной двери, стуча в нее. - Этот дом был свадебным подарком семьи моей жены.
- Жены?.. - тихо переспросил Граф, слегка удивляясь и тому, что Эвиль стучал в двери своего дома, а не открыл их сам.
- С возвращением, любимый, - но нужда в ответе отпала, когда дверь открылась, а на пороге возникла белокурая девушка, которая, однако, казалась откуда-то знакомой.
- Надеюсь, вы не будете против гостя? - подступив к ней, целуя в щеку, сказал Эвиль, при этом на осязание ощущая удивление во взгляде Графа.
- Нет, конечно же, - мягко улыбнулась она гостю, отходя от двери и жестом предлагая войти. - Проходите, мы всегда рады гостям.
- Спасибо, - чуть поклонившись в знак приветствия хозяйке дома, Граф принял ее приглашение.
- Знакомьтесь: это моя супруга - Фрида, а это… - Эвиль указал в сторону лестницы, с которой спускался светловолосый мужчина, - …Дарк, ее старший брат.
- Приятно познакомиться, - Граф натянуто улыбнулся, - Рихард Адье.
- О, наш гость сам Граф, - усмехнувшись, но все же склонив голову в уважительном поклоне, произнес спустившийся Дарк.
- Да, он самый, - кивнул Эвиль, лукаво прикрывая глаза, - посему окажите ему все свое гостеприимство.
- Непременно, - улыбнувшись в ответ, Дарк словно подыграл этому взгляду. - В таком случае прошу меня извинить, пойду готовить ужин.
- Я помогу, - участливо отозвалась Фрида, уходя за своим братом, чьи шаги гулко разносились по просторному холлу.
- Вероятно, это лишнее, ведь уже так поздно, - возразил Граф, но Эвиль развел руками, протестуя.
- Вы мой гость, и я должен достойно принять вас… или же вы устали и хотите спать?
- Не особо, - замечая во взгляде собеседника неприкрытое лукавство, Графу стало интересно, к чему все это.
- Отлично… ну а пока готовится ужин, позвольте, я покажу вам комнату, в которой вы сможете после отдохнуть, - учтиво произнес Эвиль, ступая на лестницу и взглядом прося пройти за ним.
Молча кивнув, Граф последовал за ним, попутно обдумывая увиденное. Он бы никогда не подумал, что у Эвиля есть жена, хотя, по сути, вообще сложно что-либо предположить о человеке, который ничего о себе не рассказывал. А эта девушка, Фрида, все же казалась знакомой, словно Граф уже где-то видел ее. Белокурая и молодая красавица с большими карими глазами… ее образ был знаком, но откуда - все еще оставалось загадкой. Увидев такую девушку, просто прошедшую мимо на улице, вполне можно было бы ее запомнить, посему Граф не придал этому особого значения. Брат же Фриды, Дарк, выглядел намного старше ее, был статным и ухоженным мужчиной с волосами гораздо светлее, чем у своей сестры, и глазами глубокого голубого цвета.
- Надеюсь, вам будет удобно в этой комнате, - Эвиль открыл двустворчатую дверь, жестом приглашая войти.
- Да, благодарю, - ответил Граф, проходя и осматривая довольно просторную комнату.
Для него одного она была достаточно большой, особенно огромная кровать, застланная темным покрывалом, расшитым витиеватыми золотыми узорами. Но его взгляд привлек свет за окном:
- Что это?.. - Граф удивленно изогнул бровь, наблюдая на заднем дворе дома нечто вроде озера, окруженного зажженными фонарями. В их мягком свете темная вода колыхалась от порывов ветра и словно вздрагивала от редких капель дождя.
- Моя супруга любит экзотических рыб, некоторые из них, которым не страшен холод, живут в этом озере, - пояснил Эвиль, подходя к окну и останавливаясь позади своего гостя. - Так что не удивляйтесь изобилию искусственных водоемов в доме.
- Понятно, - отступив от окна, Граф припомнил, что по пути в эту комнату ему и правда на глаза попадалось нечто подобное, но едва ли он там видел рыб.
- Располагайтесь… и чуть позже спускайтесь к ужину. А сейчас, извините, мне нужно еще кое-что сделать, - Эвиль вышел, словно только сейчас о чем-то вспомнив. Он не закрыл за собой двери, и его шаги были весьма отчетливо слышны, но постепенно стихали, удаляясь.
Оставшись наедине с собой, Граф снял плащ и, повесив его на спинку кресла, стоявшего неподалеку от окна, сам сел в него, устало потирая переносицу. Все это было странно ему, но больше все же напрягали собственные мысли. Каждый раз, когда Граф смотрел на Эвиля, ему вспоминался тот сон, отчего было просто невозможно смотреть в глаза. А Эвиль же, безусловно, видел это, и его взгляд приобретал новые оттенки лукавства.
По пустынным коридорам и большим комнатам монотонно разносился ход тяжелых часов, но за все это время ни разу не раздался их бой, будто не проходило часа, либо же их стрелки не двигались с места.
Резкий всплеск за окном напомнил Графу о том, что нужно спуститься к ужину, и заставил отвлечься от уже надоевших мыслей. Задержавшись у окна, он отвел легкую штору, наблюдая за большими кругами на воде, которые медленно исчезали, словно совсем недавно по ее глади ударила хвостом большая рыба.
Дождь заметно усилился. Его тяжелые капли содрогали темную воду, а круги от них постепенно смешивались в единую рябь.
Спускаясь по массивной лестнице, Граф осмотрелся. Где именно будет накрыт ужин, хозяева упомянуть забыли, но стоило ступить на гладкий пол холла, как Графа достиг легкий и витиеватый запах пряностей. И этот запах лишь усилился, когда гость прошел в сторону небольшого коридора, в конце которого была открыта дверь, а из-за нее лился мягкий свет.
В просторной обеденной у камина стоял Эвиль, чуть приобнимая Фриду за тонкую талию одной рукой, а второй отводя от ее лица светлую прядь. Позади него стоял Дарк, опустив ладони ему на плечи и вдыхая с волос горьковатый запах.
- Мы так скучали… - произнесла Фрида, прикасаясь к руке у своего лица.
- Мы думали, ты забыл о нас… - добавил ее брат, прикрывая глаза.
- Мы думали, ты нашел кого-то другого… - приникая ближе, Фрида приподняла голову, касаясь кончиком своего носа подбородка Эвиля.
- Мы теперь тебе неинтересны? - проводя ладонью по его плечу, поднимаясь к шее, оглаживая ее кончиками пальцев, Дарк обернулся в сторону коридора, прислушиваясь к приближающимся шагам.
- Полагаю, в ваших силах вновь заинтересовать меня, - усмехнулся Эвиль, переводя взгляд к большому окну, за которым дождь и ветер сплетались все резче и крепче друг с другом, словно танцуя. - Но не этой ночью.
Отступив от пары, он прошел к центру зала, ожидая не более минуты, чтобы встретить своего гостя.
- Прошу, проходите, - учтиво улыбнулся Эвиль, приглашая вошедшего к столу.
Граф кивнул, в который раз принимая приглашение. Еще до того как переступить порог обеденной, он ощутил приятный пряный аромат, просто разжигавший аппетит, но, сев за стол, не увидел того, что бы могло источать этот запах.
Круглый массивный стол был накрыт тяжелой бордовой скатертью с алыми узорами, напоминающими разливы патоки, а в его центре стояли большие темные блюда, щедро наполненные угощениями. Искусно очищенные гранаты, похожие на экзотические цветы, лежали почти в каждом блюде, украшая их своими алыми зернами. Ярко-красная, почти бордовая вишня, рассыпанная по столу, напоминала густые капли крови. Было странно наблюдать это в такое время года, но от этих мыслей в мгновение отвлекло самое большое блюдо: нежнейшие куски мяса были тонко нарезаны и выложены веером, украшены темными листьями базилика и кровью, сочащейся из каждой прожилки. В других блюдах также алело мясо, усыпанное различными травами и алыми яблоками, настолько спелыми, что они едва не отливали черным. Терпкий запах разрезанных слив и инжира смешивался с легкими оттенками слегка поджаренного мяса и почти незаметными нотами красного вина в больших бокалах.
- Что-то не так? - улыбнувшись, Эвиль поднес бокал к губам. Он сидел напротив Графа и наблюдал на лице гостя не столько удивление или же что-то подобное, сколько нежелание даже прикасаться к ужину.
- Ничего, просто я не люблю мясо с кровью… - отводя взгляд от стола, произнес Граф. Отчего-то с каждым взглядом на эти блюда внутри все словно обволакивало холодом.
- Вероятно потому, что вы не пробовали, как его готовит Дарк, - отставив бокал, Эвиль улыбнулся чуть шире, а Дарк, словно уловив его лукавый взгляд, подступил к Графу, держа перед собой белоснежную тарелку и столовые приборы.
- Не сомневаюсь, но…
- Попробуйте. Если вам не понравится, то я, к собственному сожалению, приготовлю что-нибудь другое, - подцепив один из кусков мяса, Дарк положил его на тарелку, не забыв сервировать зернами граната и половинками инжира.
- Спасибо, - ответил Граф, когда Дарк отступил и сел за стол рядом со своей сестрой. Графу не хотелось обидеть гостеприимных хозяев, посему решил все же попробовать ужин, приготовленный специально для него.
На белоснежной тарелке лежал изящный кусок мяса, украшенный фруктами, а из его середины сочилась кровь, стекая на тарелку, отчего та напоминала белое полотно, залитое кровью… или же дикую орхидею; ее бледный цветок с яркими вкраплениями.
Отрезав небольшой кусочек и положив его в рот, Граф удивился поистине нежному и приятному вкусу, который растекался по языку вместе с каплями крови и соком граната. Мясо было гораздо привлекательнее на вкус, нежели на взгляд.
- О, это действительно прекрасно… - произнес Граф, все еще ощущая этот необычный привкус во рту.
- Все для вас, - держа в руке бокал, до этого отпив из него, Дарк легко склонил голову, принимая похвалу.
- Я слышала, у вас родился сын… - робко начала Фрида, крутя в руках алое яблоко, поглаживая его кончиками пальцев. - Поздравляю.
- Благодарю, - отложив приборы, Граф улыбнулся краем губ, вспоминая, как был рад отцовству… хотя он рад и до сих пор, просто иногда забывает об этом из-за усталости.
- Я люблю детей… и, говорят, они тоже очень любят меня, потому что сразу перестают плакать, когда я беру их на руки, - мягко говорила Фрида. - У нас нет детей, поэтому я нередко сижу с чужими, пока их родители отдыхают.
- Супруг не желает? - взглянув на Эвиля, Граф усмехнулся, не представляя себе этого человека семьянином.
- Нет, у брата чуткий слух, а если здесь будут жить дети, то он будет болеть… - отвечая легкой улыбкой, пояснила Фрида.
- Полагаю, брату не обязательно жить с супругами…
- Нет! Он всегда со мной! У нас все общее! - неожиданно резко и громко отозвалась Фрида, почти не дослушав гостя, а за окном в этот момент раздался гром, что было крайне несвойственно в такое время года.
- Извините, я не хотел вас задеть, просто… - Граф едва ощутимо вздрогнул не столько от ее слов, сколько от неожиданного раската грома, - …у каждого своя жизнь, и каждый идет своим путем.
- Мы идем одним путем, - ровно и монотонно произнесла Фрида, словно не она недавно говорила робко и учтиво.
- Господин Адье, извините мою сестру, она сегодня утомилась… и всегда немного нервничает в такую погоду, - встав и подойдя к ней, Дарк чуть отодвинул стул, протягивая ей руку и помогая встать. - Кроме того, вы - гость, посему оставьте свои предположения о чужой жизни при себе.
- Еще раз извините, но я и не думал что-либо советовать, а лишь высказал мнение, - вежливо пояснил Граф, ибо последние слова в его адрес звучали крайне неприемлемо.
- Ничего, - отступив, ожидая, когда Фрида возьмет его под руку, ответил Дарк, даже не помышляя извиниться за свою резкость. - Мы откланяемся на этом, приятного вечера.
- Дарк, - Эвиль остановил его мерным тоном, при этом не отводя взгляда от гостя.
- Прошу простить за дерзость, - склонив в извинении голову на пару мгновений, Дарк отвернулся и, положив руку на ладонь своей сестры, покоящуюся на сгибе его руки, вышел.
- Извините, они устали за день, - беря в руки бокал, пояснил Эвиль.
- Полагаю, этот ужин был действительно лишним, - отирая руки шелковой салфеткой, в которую ранее были завернуты приборы, Граф повернулся в сторону окна, услышав, как дрогнули окна от сильного порыва ветра.
- Отнюдь, - сделав небольшой глоток, Эвиль едва заметно улыбнулся краем губ, - мы можем продолжить.
- Спасибо, но я сыт, - отложив салфетку, прикрывая ею содержимое тарелки, при мимолетном взгляде на которую показалось, что она полна крови, Граф привстал, желая выйти из-за стола.
- В таком случае, как насчет вина? - указав жестом на бокал возле тарелки, к коему Граф даже не притрагивался, Эвиль навалился на высокую резную спинку стула. - Разве вы бы не хотели со мной поговорить?
- О чем, например? - помедлив, но все же сев обратно, замечая во взгляде собеседника знакомое коварство, Граф кончиками пальцев коснулся холодной ножки бокала.
- Вам виднее, - поставив свой бокал на подлокотник, рукой Эвиль подпер подбородок. Этим вечером он подметил, что гость лишь изредка смотрит на него, в то время как ранее имел привычку наблюдать за каждым жестом. - Быть может, вы хотите что-то спросить?
- Нет, - спокойно и сдержанно ответил Граф, глядя в глаза собеседника, опровергая его догадки.
В небе вновь громыхнуло, словно в жаркий летний вечер, отчего Граф вздрогнул, и вино в его бокале едва не плеснулось через край.
- Вы боитесь грозы? - с наигранным удивлением поинтересовался Эвиль.
- Нет, - поведя плечом, прогоняя неприятное ощущение, Граф поднес бокал к губам, медленно вдыхая богатый аромат вина. - Просто неожиданно… но, похоже, твоя супруга боится.
- Скорее, это ее тревожит, ведь она не ребенок, чтобы бояться грозы, - Эвиль усмехнулся, глядя в окно через плечо гостя на тяжелые потоки воды, стекающие по стеклу, а после плавно перевел взгляд на собеседника, когда за окном скудно и холодно сверкнула молния. - Знаете, когда-то говорили, что молния - это небесный дракон, охотящийся…
- …за маленьким кроликом, - закончил его фразу Граф, удивленно распахнув глаза, узнав ее с первых же слов. Он помнил ее с самого детства и поделился ею лишь однажды. Эту небылицу выдумала его бабушка, когда он, будучи ребенком, боялся грозы, а она рассказывала маленькую сказку, чтобы страх покинул его сердце.
- О, так вы знаете, - подыгрывая удивлению, изображая на губах легкую улыбку с оттенком разочарования, что не смог поделиться красивой историей, Эвиль взял бокал с подлокотника и поставил его на край стола перед собой. - Интересно… не правда ли?
- Откуда ты знаешь ее? - сделав глоток вина, спросил Граф, чуть не поперхнувшись от его приторности и выдержанности. Отставив бокал, он прикрыл рот рукой, ощущая неприятное жжение в горле.
- Вряд ли я вспомню, ибо слышал ее очень давно… что-то не так?
- Ничего, забудь, - переведя дыхание, бросил Граф, предпочтя не думать, откуда Эвиль мог знать такое, ведь все возможно, что это придумала не его бабушка и не одна она так отучала детей от боязни грозы.
- Как хотите… кстати, что вы делали в городе в столь поздний час? - обводя кончиками пальцев края бокала, глядя в его алое содержимое, спросил Эвиль. Ему было удивительно встретить подобного человека в городе едва ли не в ночной час.
- Дела, но я немного не рассчитал время… - встав из-за стола, без лишних слов ответил Граф, посчитав, что нет больше смысла продолжать ужин, который не задался с самого начала. - Полагаю, самое время откланяться.
- Понимаю, - также встав, беря бокал с собой, Эвиль прикрыл глаза. - Извините, вечер выдался не самым приятным, надеюсь, у меня еще будет шанс ответить вам тем же гостеприимством, что вы оказали мне.
- Не стоит беспокоиться, поздние гости всегда некстати.
- Отнюдь, просто и я здесь больше гость, так как редко посещаю это место.
- Спокойной ночи, - проходя к двери, произнес Граф, предпочтя не вдаваться в подробности чужой жизни. Сегодня он и так уже имел неосторожность неправильно выразиться.
Граф обернулся, прощаясь до утра с Эвилем, и ему показалось, будто в комнате напахнуло тяжелым запахом гнили, а при мимолетном взгляде на стол сложилось впечатление, что на смятой и пыльной скатерти лежит разделанная туша теленка, обложенная потрохами и трупами птиц. Посему Граф поспешил покинуть обеденную, решив, что слишком утомился и сон уже незаметно подкрадывается, рисуя нереальные образы.
Поднявшись в комнату, выделенную на эту ночь, Граф сел в кресло у окна, медленно выдыхая. Весь прошедший день и вечер казались слишком сумбурными, и причину он прекрасно знал… он никак не мог отвлечься от собственных мыслей, которые мешали здраво размышлять.
За окном непогода лишь сильнее разыгрывалась, не думая утихать. Темная вода в озере тревожилась крупными волнами, а дождь почти сравнивал ее с берегами, отчего казалось, что озеро растекается по земле, словно вязкая капля ликера, упавшая на ковер.
Задремав, лишь ненадолго прикрыв глаза, Граф устало потер переносицу. Вечер действительно был слишком поздним, да и не помешало бы выспаться. Быть может, к утру мысли поулягутся.
Подойдя к кровати, развязывая галстук, Граф прислушался. Слуха достигали странные звуки, различимые даже за шумом дождя за окном, хотя и были робкими и тихими. Сняв сюртук и осторожно положив его на кровать, продолжая вслушиваться в шорох, исходящий откуда-то из шкафа, он подошел ближе, прикасаясь ладонью к тяжелой дверце. Граф вздрогнул, тут же отведя ладонь, когда за окном вновь неожиданно раздался раскат грома, а комнату на долю секунды озарила молния.
Из шкафа раздался стук и нечеткие звуки, напоминающие всхлипы. Открыв дверцу и заглянув в шкаф, Граф тут же распахнул вторую, увидев, что в самом углу сидит связанный юноша. Половину его лица скрывала повязка, которой был завязан рот, а туго затянутые веревки буквально впивались в грудь и плечи, ибо из одежды на нем были лишь потертые бриджи с порванными штанинами.
- Адам… - не веря, произнес Граф одними губами, глядя на крестника поистине удивленным и растерянным взглядом.
Стоило Адаму увидеть крестного, как из его глаз потекли слезы. Граф тут же достал из его рта смятый платок и попытался хоть как-то ослабить веревки, но Адам сразу прижался к нему, дрожа всем телом.
- Дядя… - всхлипнул он, уткнувшись лицом в плечо крестному, который едва ли не дрожащими руками развязывал веревки, сидя перед ним на коленях. Но веревки не поддавались, а только сильнее впивались в кожу от каждого неосторожного и резкого движения. - Дядя… уходи…
- Все хорошо, мальчик мой, я сейчас развяжу тебя, - Граф его не слушал, повторяя про себя лишь эти слова, а где-то в сердце разгоралась злость. Все-таки не зря он пришел в этот дом, он думал, что Эвиль все же мог украсть крестника и спрятать здесь, но чтобы так очевидно, словно будучи уверенным в своей безнаказанности… это было уже слишком. Но сейчас, найдя своего крестника живым и невредимым, Граф был готов простить что угодно.
- Нет… уходи… он ждал тебя… уходи… - дрожащим голосом говорил Адам, отстраняясь, словно не желал спасения.
- Что ты такое говоришь?.. - вновь протянув к нему руки, найдя очередной узел, Граф попытался развязать его и почти с облегчением выдохнул, когда он поддался и веревка опала.
- Уходи!.. - едва не крикнул Адам, отталкивая его.
- Успокойся, все хорошо… я рядом, - приблизившись, Граф отер его лицо ладонями, стирая слезы с раскрасневшихся щек.
- Как ты не понимаешь?.. - закрыв глаза, словно от безысходности, Адам поймал его руки, сжимая за запястья, стараясь отвести их от себя. - Уходи… он дракон… он охотится за тобой.
- Адам, у тебя жар, - ощущая под ладонями горячую кожу, которая едва не горела от лихорадки, Граф мягко погладил его по щекам, пытаясь успокоить.
- Дядя… послушай меня хотя бы раз! - оттолкнув от себя крестного, выкрикнул Адам. Потеряв равновесие, Граф подался назад, но вовремя уперся позади себя руками, избежав падения. - Если ты не уйдешь, то он найдет тебя!
- Что ты такое говоришь? Успокойся, этот проходимец больше не причинит тебе боли…
- Это ты сделал ему больно! Он найдет тебя… как дракон - кролика… - вновь зажавшись в угол шкафа, проговорил Адам, глядя стеклянным взглядом за плечо крестного.
- Что?.. - удивленно выдохнул Граф, ощутив позади себя чье-то присутствие. Подняв взгляд, он увидел Эвиля, склоняющегося к нему.
- Что же вы, господин, не слушаете своего любимого крестника? Если он говорит, что вы должны уйти и оставить его, то вам так и следует поступить, - Эвиль улыбался хищно и едва не скалясь, глядя сверху вниз.
- Ты!.. - замахнувшись, Граф хотел ударить наглеца, но тот ловко отступил и перехватил его руку за запястье, удерживая ее с такой силой, что невозможно было высвободиться.
- Не спешите… кроме того, вам не кажется, что сегодня мой черед? - губы Эвиля растянулись в безумной улыбке, и он приоткрыл рот, медленно вытягивая язык, демонстрируя то, как он был разрезан надвое. Приблизившись, он коснулся им руки Графа, проходя по краю ладони, захватывая его разрезанными концами языка.
- Мерзкое отродье, - рыкнул Граф, улучив момент и с силой ударив Эвиля в плечо. Встав на ноги, он с отвращением посмотрел на свою ладонь и на влажный след, оставшийся на ней. Его едва не передернуло от омерзения, но это ощущение опередило словно оглушающее осознание того, что это сделал он… он рассек наглецу язык, когда вонзил в его рот тот клинок.
Переборов это ощущение, Граф подступил к шкафу, чтобы забрать Адама, но его там не оказалось.
- Куда ты дел его? - ровно, но с нотами гнева процедил Граф, глядя на Эвиля, поднимающегося с пола.
- Вероятно, он сбежал… ведь детям не следует видеть то, как развлекаются взрослые, - остановившись напротив, спокойно говорил Эвиль, удерживая руку на плече. - Время пришло, господин… в прошлый раз вели вы… а сегодня моя очередь.
- Это был сон, - так же ровно пытался отвечать Граф, больше убеждая себя в том, что это было сном. Ведь будь оно иначе - после такого просто невозможно выжить.
- Вам нужны доказательства? Что ж… - усмехнувшись, Эвиль подступил на шаг, расстегивая темную рубашку и отводя ее сначала от одного плеча, а затем и от другого, демонстрируя едва зарубцевавшиеся шрамы на груди, ключицах и плечах.
- Это неправда… - закрыв глаза, Граф сделал глубокий вдох, пытаясь прогнать наваждение, но оно отказывалось исчезать. Вновь открыв глаза, он увидел Эвиля меньше чем в шаге от себя. Но Граф не был пугливым кроликом, посему даже не думал отступать. - Зачем тебе все это? Чего ты добиваешься?
- Я не преследую никаких целей, - сократив расстояние, лукаво ответил Эвиль, возвращая рубашку на свои плечи. - И не имею злого умысла.
- Верни мне Адама, и я прощу тебя, - твердо произнес Граф, глядя на назвавшегося некогда шутом сверху вниз в силу своего роста, чуть превышающего его. Граф был готов сдержать свое слово и даже больше никогда не вспоминать о его существовании.
- Вернуть вам? Едва ли можно вернуть вам то, что вам не принадлежит, - Эвиль намеренно выделял обращения в своем тоне, констатируя факт.
- Верни Адама его отцу, его семье… и больше не смей даже прикасаться к нему, - в тоне же Графа звучали грозные ноты. В нем вновь вскипала злость, и чем чаще он смотрел в глаза, смотрящие в его без единого оттенка стыда или страха, чем наглее этот шут придирался к словам, словно пытаясь проникнуть в душу, тем все больше и больше крепло желание схватить его за горло и задушить.
- Отчего вы сразу так не сказали?
- Какая тебе разница?
- Интерес… или же вы что-то скрываете?
- Отпусти Адама. Остальное тебя не касается, - стальным тоном произнес Граф, стараясь дышать как можно спокойнее, чтобы не выдать своего гнева.
- Извините, но не могу, - учтиво ответил Эвиль, на мгновение опуская взгляд, словно покорный слуга, но спустя несколько секунд поднял его и в мгновение сократил расстояние между ними, вонзая в грудь Графа тонкое лезвие острого клинка. - И я уже сказал… сегодня веду я.
Судорожно вздохнув от резкой боли, Граф пошатнулся, ибо вздох застрял в горле, отдаваясь еще большей болью. Отступив назад, он приложил ладонь к груди, нащупывая клинок. Взяв его за рукоятку, Граф попытался извлечь его, но стоило потянуть лишь чуть-чуть, как в грудь словно впилась не одна сотня острых игл.
Эвиль подступил к нему и извлек из рукава еще один клинок.
- Я знаю, как вам было приятно вонзать такой же в меня. С каким удовольствием вы осознавали то, что сделали… и ни разу не раскаялись, даже глядя мне в глаза. Вам было приятно и просто душить меня, вы ждали повода… и, получив его, не отказались, - протянув руку, касаясь ею шеи своего гостя, Эвиль с силой сжал ее, ощущая, как же быстро бьется чужое сердце, подгоняемое болью.
Его светлая рука на смуглой коже казалась первым снегом на замерзших листьях розовых кустов. С одной стороны не такая уж сильная и крепкая, а с другой - в данных обстоятельствах сильнее и властнее.
Еще отступив на пару шагов назад, Граф уперся спиной в закрытое окно, отчего стекла в нем легко звякнули. Сквозь рубашку кожи касался холод, проникающий с улицы.
- Зачем… - через силу выдохнул Граф, не понимая, к чему все это. Кровь тонкими и теплыми линиями стекала по коже, отпечатываясь на светлой рубашке, расползаясь от раны, словно распускающаяся алая гвоздика.
- Я уже вам говорил… вы забыли? Или же не слушали? - проводя лезвием кинжала по его шее между пальцами своей руки, Эвиль разочарованно вздохнул, словно Граф пропустил что-то важное в его словах. - У меня нет никакого умысла… это лишь развлечение. Я ведь Шут. Вам не нравится то, что я для вас приготовил?
- Я… все равно… - превозмогая боль в груди, Граф вновь взглянул на него сверху вниз, - …прощу тебя… если ты отпустишь Ада…
- Как великодушно с вашей стороны, господин, но… - с силой вонзив кинжал ему в сердце, Эвиль не дал договорить, другой рукой ловко открыв защелку окна. Створки тут же распахнулись от давления на них, а Граф подался назад, теряя опору, но Эвиль удержал его за рукоятку кинжала, который под его весом медленно извлекался из груди, - …похоже, у вас жар, вам нужно подышать свежим воздухом.
Кинжал легко выскользнул из плоти, и, прежде чем удариться о мокрую и холодную землю, Граф увидел яркий росчерк молнии в небе.

Продолжение следует…