[показать]

Передозировка (Extra)

Часть 2: Невидимый шепот

Во тьме всегда есть луч, свет, блик, искра или что-то еще, что позволяет почувствовать ее контраст и прозрачность. Но не вся тьма прозрачна, иногда она слишком густая и непроглядная, настолько, что не остается ничего, кроме как перестать оглядываться в поисках неизвестного блика и просто заснуть. А порой во тьме обитает нечто, способное напомнить о самом желанном и близком, но оно слишком нечетко, словно потерянный в ней осколок.
Тяжелое чувство, будто тело постепенно тонет в чем-то вязком и горячем, но невозможно погрузиться в это головой, ибо словно кто-то держит, нашептывая на ухо неразличимые слова, смысл которых неважен, куда важнее их наличие. К этому шепоту хочется прислушаться, услышать хоть что-то, уловить хотя бы пару слов, но каждый раз он ускользает, становясь еще тише.
Иногда достаточно лишь захотеть, и эта тьма исчезнет, сменившись такими же пустыми образами, вещами, людьми…
Юная кровь с жадностью впитала введенный в нее препарат, но разум отказался верить в обманчивое забвение. Приподняв руки, Анри коснулся застежек на повязке, стараясь расстегнуть их, но они не поддавались, лишь глухо позвякивая. Казалось, это позвякивание эхом отдается в огромном проломе в душе, как если бы в нее выстрелили из ядровой пушки.
- Я помогу, - мерно раздалось совсем рядом, и горячие пальцы коснулись подрагивающих рук, отводя их и снимая повязку. - Спустя столько часов ты наконец-то проснулся.
Открыв глаза, Анри увидел перед собой все того же мужчину, побежав за которым, он лишился последней иллюзии. Анри не мог точно сказать, спал ли он, либо же все это было удушающим бредом. В глазах все слегка плыло из-за времени, проведенного во тьме, либо же все-таки из-за неизвестного препарата, который выворачивал душу, отыскивая в ней самые больные места и с особым упоением вырывая их.
Потерев глаза руками, Анри глубоко вздохнул и, осмотревшись, понял, что находится на большой постели, а рядом лежит мало знакомый ему человек. Вздрогнув, Анри резко отстранился: его рубашка, как и брюки, была расстегнута и спала с одного плеча.
- Тише… - отозвался Морган, наблюдая за тем, как его гость нервно задышал и, запахнув рубаху, сжимал ее на груди.
Анри с подозрением взглянул на него, ощущая во всем теле слабость и одновременное напряжение. Осмотрев одетого Моргана, лежащего рядом поверх одеяла и подпирающего рукой голову, он отдаленно вспомнил почти удушливый жар...
- Интересно, что же тебе такое снилось, что ты стягивал с себя одежду и так дурманящее постанывал? Сложно было удержаться от такого соблазна, но я решил не мешать тебе, - улыбаясь, говорил Морган, смакуя фразы, приправляя их низким тоном. Он слегка приврал, но не настолько, чтобы можно было уличить в этом. Морган не раз прикоснулся к гибкому телу, когда оно выгибалось словно от ласк невидимых рук, плавно оглаживая ладонями гладкую кожу, источающую тонкий аромат, чьи оттенки можно было ощутить лишь глубоко вдохнув его с кожи… Он почти коснулся горячих губ, с которых срывались тихие вздохи и едва различимый шепот, разбитый на слоги, но, уловив их, был настолько удивлен, что продолжил прислушиваться, нехотя убрав руки от нежной кожи. Вероятно, именно это и позволило ему сдержаться.
Шумно выдохнув, Анри пытался вспомнить, что видел в непроглядной тьме: пустоту, сменившуюся ощущением озноба… и руки, так знакомо обнимающие за плечи; желанный шепот, щекочущий ухо; улыбку, касающуюся кожи, и усмешку вместе с ней; легкий жест и что-то мягкое под собой, так явственно напоминающее постель, всегда стоявшую напротив окна; руки, игриво прогуливающиеся по телу, щекочущие и поглаживающие, от которых одновременно хотелось увернуться и выгнуться, предоставляя большую свободу действий; ткань рубахи, что так мешала, отделяя прохладные ладони от кожи; брюки, чей ремень мешал теснее прижаться к сильному телу… и не ужасался собственным порывам и ощущениям, вместе со вздохами выдыхая имя "Брэндон". Он знал, что это неправильно и неподобающе, но не мог остановиться, не желая покидать его объятий и стараясь приникнуть как можно ближе.
Морган, услышав это имя, позволил своему воображению дорисовать то, что ощущал Анри. Картина получилась весьма яркой и порочной, настолько, что воображение разыгрывалось лишь сильнее с каждым новым вздохом, в котором сын произносил имя отца.
Повисшая тишина робко нарушалась лишь шорохом ткани и поскрипыванием кровати, когда Анри, поправляя свою одежду, подсаживался к краю. Он не ощущал стыда, сознавшись перед собой же в том, что перешел допустимую границу, так откровенно прижимаясь к родному телу, позволяя простым прикосновениям стать более близкой лаской, но ему было неприятно находиться в небольшой и мрачной комнате, лишенной окон, наедине с Морганом.
- Может, все-таки ответишь на мой вопрос? Мне интересно… почему ты так непристойно выстанывал имя Брэндона, ведь он…
- Это все из-за наркотика, который ты мне ввел, - перебил Анри, уже почти забыв о решении молчать, но ответ вырвался сам собой.
- Наркотика? - Морган приподнялся, садясь и упираясь позади себя рукой. - Тебе ведь нет восемнадцати?
- И что? - замечая на своей рубашке нехватку пуговиц, Анри взглянул на его ухмылку.
- Безусловно, я не отличаюсь нравственностью, но… я ввел тебе обычное снотворное, потому что был уверен, что ты откажешься от такого предложения, - пожав плечами, Морган хитро улыбнулся. Здравый смысл одержал победу, хотя ему и доводилось продавать наркотики тем, кто был намного младше сына Брэндона.
- Что? - Анри чуть пошатнулся, резко встав с кровати.
- Не ожидал, что ты пойдешь на подобное… иногда отчаяние следует выражать иначе, нежели решениями, о которых потом будешь жалеть. То, что ты видел, скорее всего, твои истинные ощущения, обострившиеся из-за шокового состояния.
- Неважно, - вздохнув, ответил Анри. Он был уверен, что это действие наркотика, но в инъекции содержалось лишь снотворное, а еще он был уверен в том, что явно не этому человеку судить об отчаянии.
- Не спорю, я же сказал, что это просто интерес, - встав и обойдя постель, Морган остановился в шаге от Анри, глядя в голубые глаза, бесстрашно смотрящие на него.
- Ты же сам сказал, что, возможно, я не его сын, - голос Анри чуть дрогнул, выдавая сомнение, ведь его мать вполне могла выбрать в отцы того, с кого можно было получить денег, к тому же она слишком часто закатывала Брэндону скандалы, запрещая переступать порог их дома, а с другой стороны - разве могла существовать какая-то другая причина, по которой Брэндон бы так относился к нему? Брэндон был ближе любого другого человека и неизменно убеждал Анри в особенности и том, что даже отсутствие зрения не лишает его этой особенности.
- Да, говорил, но Брэндон достоверно проверил факт своего отцовства, хотя позже это и не имело особого значения, - подступив чуть ближе, Морган поправил на Анри рубашку, расстегивая верхние неверно застегнутые пуговицы.
- Почему? - желание узнать не спугнула даже ладонь, коснувшаяся ключиц, мягко оглаживающая и проскальзывающая за ткань рубашки.
- Этого я не знаю, но, очевидно, он видел в тебе что-то особенное.
Последнее слово, произнесенное шепотом, повторилось в мыслях Анри, постепенно исчезая, словно дым от сигарет.
- Ты тоже это видишь? - подыгрывая руке, оглаживающей шею, немного поворачивая голову, Анри не спешил сопротивляться.
- Возможно… - чуть наклонившись, выдохнул Морган почти на ухо.
- И что это? - Анри непроизвольно повел плечом, ощущая горячее дыхание, щекочущее кожу.
- Брэндон опекал тебя, словно волк свою единственную луну… для меня в этом твоя особенность, а в чем он видел ее - может знать только он, - довольная усмешка коснулась виска, когда Морган сделал шаг вперед, заставляя Анри спиной прижаться к стене.
- И все? Только из-за его отношения? - закрыв глаза, Анри позволил чужим рукам спуститься по его бокам, приподнять рубашку и коснуться обнаженной кожи, отчего по ней прошли мурашки.
- Нет. Ты весьма занимателен и без этого, - убрав от него руки и упираясь ими в стену, Морган заглянул в выразительные глаза, в которых вполне можно было разглядеть свое отражение.
- А как же то, что мне еще нет восемнадцати? - Анри с вызовом посмотрел в серо-зеленые глаза, так внимательно рассматривающее его.
- Хм, я не интересуюсь малолетками, но… стоит сделать исключение.
- Не нужно отступать от принципов, я не настолько особенный, - усмехнувшись, Анри ловко проскользнул мимо рук, упирающихся в стену по бокам от него.
- Ха-ха, хорошая попытка, но как насчет небольшой благодарности с твоей стороны? - усмехнувшись в ответ, Морган поймал его за руку и, потянув, вернул на прежнее место.
- За что? - Анри прикрыл глаза, пытаясь припомнить что-нибудь, за что стоит благодарить, ведь разрушенная иллюзия все равно бы рано или поздно исчезла.
- За мое гостеприимство, например.
- Спасибо.
- И все? - улыбнувшись краем губ, фыркнул Морган, приблизившись к лицу Анри.
- На большее это не тянет, - и тот улыбнулся в ответ, игнорируя его дыхание на своей коже.
- Похоже, твоя апатия прошла… или ты просто пытаешься казаться смелым?
- Верни мою одежду и отпусти меня, тогда я оценю твое благородство, - стерев со своего лица фальшивую улыбку, Анри прижал ладонь к губам Моргана, едва не коснувшимся его.
- А если нет? - отведя от себя руку, держа ее за запястье, Морган про себя отметил, что все-таки что-то есть в этом юнце от Брэндона.
- Если нет, то… можешь сделать то, что хочешь, но после я убью себя, - ответил Анри, и его тон не заставлял сомневаться. Он не знал, что сейчас правильнее всего, а чувство отчаяния становилось лишь ярче. Единственное, чего ему хотелось - побыть одному, чтобы в полной мере осознать все. Хотя Анри точно знал, что явно бы не захотел жить после того, как этот мужчина возьмет его, пусть даже не силой, ведь это бы все равно было слишком унизительно.
Молча отступив, Морган прошел в другой конец комнаты и, вернувшись, протянул Анри его вещи. Здравый смысл вновь рассудил, что оно того не стоит, даже если он и удержит Анри от расправы над собой. Как бы ни было сильно желание забрать себе то, что было дороже всего для Брэндона - Морган предпочел не брать это насильно. Он думал о том, что, вероятно, не стоит просто так отпускать Анри, но верил в его здравый смысл.
Взяв вещи, Анри быстро надел их, даже не завязав шнурки на ботинках и не застегнув куртку.
- Спасибо, - почти выйдя, он остановился, оглядываясь через плечо.
- Ну да, ну да… можешь вернуться, если все-таки разберешься в себе, - усмехнувшись, помахал рукой Морган. Двойственность мыслей раздирала, но он верил, что так и правда будет лучше, ведь, действительно, коснись он Анри чуть неосмотрительнее, то почему бы Брэндону и не воскреснуть, даже с частей своего автомобиля.
Поднявшись по лестнице, Анри попал в довольно темное помещение, выйдя из которого, он прикрыл глаза рукой из-за яркого солнца, царившего на улице. Прохладный ветер холодил кожу, а осеннее солнце старалось хоть как-то согреть.
Поправив на себе одежду и пройдя несколько кварталов, не особо приглядываясь к окружению и тому, куда он все-таки идет, Анри остановился, осматриваясь. Этот район он видел явно впервые и не знал, куда ему идти, хотя разницы не было - возвращаться домой все равно не хотелось. Он пытался вспомнить хотя бы одно место, в котором бы ему хотелось оказаться, но и его не было.
Анри просто продолжил идти, иногда сворачивая на менее людные улицы, чтобы побыть наедине со своими не особо связными мыслями. Ему казалось, что сердце вот-вот разорвется от чувств, переполняющих его, а с другой стороны - оно было пусто.
Осенний день не так долог, особенно когда солнце пугливо прячется за тяжелыми тучами, лениво затягивающими небо. Свернув на очередном перекрестке, Анри приподнял голову, подставляя лицо холодному и влажному порыву воздуха. Неподалеку виднелась почти пустая набережная, лишь несколько человек прохаживались вдоль перил, глядя на неспокойную воду. Это место было ему знакомо, хотя ранее воочию он его и не видел. Анри вспомнил, что где-то совсем рядом должен быть дом Брэндона, но едва ли он мог вспомнить дорогу к нему, ведь никогда не видел его, а лишь шел рядом.
Спустившись к набережной, Анри остановился у перил, глядя в помутневшую от волн воду. С неба упало несколько капель, которые ударились о поверхность воды и смешались с ней. Холодные капли коснулись лица, скатываясь по щекам словно слезы.
Знакомый озноб, но позади нет того, кто бы мог обнять и согреть.
Вспомнив о том, как когда-то был здесь несколько лет назад, как Брэндон стирал с его лица холод дождя и как скрывал от него же за своим плащом, Анри в полной мере ощутил утрату и отчаяние, сдавившие сердце. Резко отстранившись от перил, словно это они причиняли боль душе, он отступил на пару шагов назад, оборачиваясь, интуитивно ощущая что-то незримо знакомое. Но вокруг никого не было…
Увидев небольшой навес, оставшийся от летнего кафе, Анри подбежал к нему, скрываясь под ним от дождя.
Присев под навесом на колени, Анри обхватил себя за плечи. Холодный воздух и капли дождя давно пробрались под куртку, обжигая собой кожу. Закрыв глаза, Анри почувствовал, как среди почти ледяных капель дождя по щеке скатилась горячая слеза. Впервые захотелось разрыдаться в голос, не сдерживаясь, оплакивая утрату, чью нишу ничто не сможет заполнить.
За прошедшее время Анри никогда еще не чувствовал себя таким слабым и беспомощным, словно он вновь маленький мальчик, лишившийся зрения, и некому ему сказать о том, что все это не так важно. Обманчивое чувство силы и сдержанности быстро рассыпалось на мельчайшие частицы, когда он принял реальность без человека, который всегда убеждал в том, что он особенный.
Закрыв лицо руками, Анри слышал свои собственные всхлипы: они удушающим гулом отдавались где-то внутри. Он уже не заставлял себя остановиться и перетерпеть, как делал до этого. Сон, который он так ярко ощущал, позволил прочувствовать боль невероятной утраты. Анри понял, почему так отчаянно держался за чужие плечи, почему так прижимался к родному телу, почему надрывно повторял имя - он знал, что навсегда лишился этого и не хотел отпускать даже эту иллюзию, насквозь пропитанную нереальностью. Греясь в крепких объятиях, не прекращая повторять одно и то же имя, Анри больше всего боялся, что это вот-вот исчезнет, в любую секунду, поэтому старался вложить всю свою душу в этот момент.
Анри вздрогнул, ощущая что-то мягкое и теплое, коснувшееся рук. Когда он отвел их от лица, то это нечто коснулось щеки. Открыв глаза, сквозь пелену слез он увидел что-то большое и темное, так близко от себя. Оно приблизилось, но на сей раз кожи коснулось не только что-то теплое, но и холодное. Отстранившись, Анри потер глаза, смахивая слезы, всматриваясь в это нечто.
Перед ним стоял пес: слишком большой для обычной собаки, но слишком темный для волка. Его глаза имели такой же нетипичный зеленый оттенок. Они смотрели так внимательно и осознанно, что от этого становилось не по себе, ведь никогда нельзя знать наверняка, что на уме у дикого создания.
Пес осторожно подступил ближе, касаясь своим холодным носом влажной щеки, сменяя его теплым языком, слизывая слезу. Приподняв руку, Анри нерешительно коснулся жесткой шерсти животного, осторожно гладя. Она была слегка волглой, а за ней чувствовалось поджарое тело хищника.
- Решил утешить меня? - нехотя и натянуто улыбнувшись из-за щекочущего прикосновения, спросил Анри, но судорожно замер, когда теплый язык коснулся шеи, слизывая с нее капли дождя. Подсознательный страх натягивал нервы, когда пес, так похожий на волка, был настолько близко. И животное, словно уловив этот порыв, отстранилось.
Навязанный инстинктом самосохранения страх постепенно угасал, когда Анри почти не моргая смотрел на пса, сидящего напротив. Это ощущение явственно напоминало что-то знакомое… Брэндона. Он тоже был опасным и жестоким, но Анри не боялся его, и сейчас ощущал похожее чувство.
Решившись, Анри осторожно погладил пса, подсев ближе к нему.
- Ты… потерялся? - удивленно прошептал он, ощутив на шее животного тонкий ошейник, на что пес лишь вновь лизнул его в щеку. Ощупав ошейник, Анри замер, наткнувшись пальцами на шипы. Ошейник был металлическим и имел немалое количество шипов, которые, несомненно, приносили животному боль. Проследив очертание ошейника, Анри остановился у нескольких звеньев явно оборванной цепи. И, когда он слегка потянул за них, осматривая потертое звено, пес дернулся и рыкнул. Анри вздрогнул и резко убрал руки.
Нашлось несколько мыслей о том, что этот пес сбежал с живодерни, так как ни одному хозяину не придет в голову держать животное на такой цепи, если он, конечно, не садист.
- Я попробую снять его… - тихо отозвался Анри. Его не пугал даже возможный факт того, что этот пес может быть слишком агрессивным, ведь не зря же его держали в строгаче.
Когда Анри коснулся ошейника, пытаясь найти застежку или что-то подобное, пес вновь рыкнул, но Анри не отстранился, продолжая искать возможность снять ошейник. Он подцепил небольшую металлическую петлю на ошейнике и слегка потянул за нее - пес дернулся, оскаливаясь, но в этот же момент застежка разомкнулась, освобождая его шею из болезненного плена. Строгий металлический ошейник остался в руках Анри, холодно позвякивая, а среди шипов виднелась небольшая бирка, на которой были выбиты имя владельца и адрес.
Пес свободно отряхнулся, отчего в сторону разлетелись капли дождя, осевшие на его шерсти. Он пару раз махнул хвостом, словно в знак благодарности, и подошел к своему "избавителю".
Пытаясь хотя бы отдаленно представить, где находится указанное место, Анри, тем не менее, не хотел, чтобы этот пес возвращался туда, ведь ему там явно не нравилось, раз он сбежал, сорвавшись с цепи, несмотря на то насколько это было болезненно при таком ошейнике.
Анри уже почти забыл, как ему было одиноко, отвлекшись на пса. Встав, он осмотрелся, наблюдая заметно утихающий дождь, падающий с неба лишь редкими каплями.
- Ты, наверное, голоден? - глядя на пса, выдохнул Анри, ища в карманах деньги. Найдя, он слегка улыбнулся. - Думаю, этого вполне хватит.
Ранее Анри никогда не видел подобных больших собак, хотя и сейчас не придал этому особого значения, потому что внимание привлекало совсем другое - что-то хищное и знакомое. Этот пес занял собой мысли, вытеснив большую часть того, что угнетало и давило.
Анри шел к ближайшему магазину, а пес следовал за ним, плавно ступая и постукивая когтями об асфальт. Он никогда не жаловал людей, всегда огрызаясь, почти инстинктивно ненавидя. Его хозяином был человек, поймавший его в дальних лесах, посчитав слишком похожим на волка. Этот человек не выбросил пса на улицу и не усыпил, несмотря на всю ту агрессию, с какой тот реагировал на каждый жест. Он лишь надел на пса строгач и посадил на цепь, оставив как охотничий трофей. Пес пытался вырваться, но боль от ошейника останавливала его лишь до тех пор, пока он не привык к ней. Пес рвался на волю словно за порывом дикой души, ищущей что-то свое.
Зайдя в магазин, Анри оставил пса у дверей и, вскоре вернувшись, позвал за собой, отходя к небольшому и пустому парку. Вокруг был уже достаточно темный вечер, расчерченный светом фонарей, а люди давно разошлись, предпочтя провести столь холодный вечер дома. Редки романтики, любящие подобные вечера.
Сев на скамью возле массивного дерева, Анри распечатал небольшой пластиковый лоток и достал из него кусок мяса. Пес охотно принял его, в пару рывков прожевав и проглотив. Присев возле Анри, пес облизывал его узкую ладонь и тонкие пальцы, пахнущие мясом, к которому прикасались. При весьма массивной челюсти и острых зубах прокусить столь тонкую руку не составляло никакого труда, но инстинкты хищника отступили, словно этот пес был доброй домашней собакой. Он облизывал ладонь до тех пор, пока на ней не осталось и напоминания о запахе сырого мяса.
Погладив пса другой рукой, Анри слабо и печально улыбнулся. Он перестал чувствовать себя таким одиноким, хотя и знал, что это всего лишь пес, почему-то подошедший к нему в момент, когда было больнее всего.
Анри продрог, его рука слегка дрожала от холода, а теплое дыхание замирало в воздухе белой дымкой. Он думал о том, что ему все-таки стоит вернуться домой или же к Моргану… хоть куда-нибудь, чтобы согреться. Встав, он осмотрелся: вокруг было темно, а фонари заканчивались вместе с парковой дорожкой. Пытаясь вспомнить, как же он сюда попал, Анри пошел почти той же дорогой в сторону здания, из которого вышел еще солнечным днем.
Редкие фонари тускло освещали путь, а из узких переулков доносились весьма подозрительные звуки, но Анри не чувствовал страха, он ощущал странное спокойствие рядом с псом, следующим за ним. Когда Анри остановился у здания, которое предположительно было тем самым, где находился Морган, он протянул руку к ручке двери, но тут же замер: пес недовольно рыкнул и потянул его за край куртки, вцепившись в нее зубами.
- Что? Ты не хочешь, чтобы я туда заходил? - Анри удивленно моргнул, когда пес вновь резко потянул его за куртку. - Но до дома еще так далеко…
И обреченно вздохнул, соглашаясь с псом, что, действительно, заходить туда - не самая лучшая идея, даже не смотря на холод, покалывающий кожу. Подернув плечами, Анри решил все-таки немного потерпеть и вернуться домой.
Он остановился под единственным фонарем в этом сомнительном районе, пытаясь вспомнить, куда же нужно идти, чтобы быстрее оказаться дома, в теплой ванной.
Мимо проехала машина, освещая своими яркими фарами мокрую от дождя дорогу, но вскоре донесся звук резкого торможения, и машина задним ходом вернулась к фонарю. Вышедший из нее человек буквально подбежал к Анри, тут же обняв за плечи.
- Анри! С тобой все хорошо? - отстранившись, произнес он.
- Ах… да… - Анри кивнул, узнав в нем своего отчима. Он не думал, что когда-нибудь будет рад увидеть этого человека.
- Ты замерз? Ты такой холодный… - сняв свой плащ, мужчина накинул его на Анри. Ранее он не отличался особой заботой о чужом ребенке и скорее игнорировал его, но в последнее время значительно пересмотрел свое отношение к тихому и молчаливому юноше. - Хельга места себе не находила, обзвонила уже все полицейские участки. Где ты был?
- Неважно, я хочу домой, мне холодно… - выдохнул Анри, потираясь щекой о высокий ворот плаща, хотя и явно не ожидал подобного жеста от человека, всегда относившегося к нему без особой симпатии. - Пойдем… - Анри обратился к псу.
- О, нет, никаких домашних животных! К тому же, таких жутких, - отрицательно помахав руками, отозвался мужчина, глядя на пса, который одним своим видом явно не вызывал доверия.
- Какая тебе разница? Тебя же почти не бывает дома… - подступив к псу на шаг, сказал Анри.
- Этому бродячему псу не место в доме, - отсек мужчина, глядя на него.
- Тогда… я никуда не пойду без него.
- Не говори глупости.
- Я не пойду без него.
- Хорошо, - мужчина пожал плечами и, приблизившись, резко поднял Анри на руки.
- Отпусти меня! Я же сказал, что не пойду без него! - Анри сопротивлялся, пытаясь вырваться, но отчим не особо на это реагировал. - Отпусти меня!
Наблюдая за этим, пес вновь пару раз махнул хвостом, когда Анри взглянул на него, и, отступив, убежал прочь, скрываясь в темноте улиц.
- Вот видишь, он не хотел с тобой идти, - произнес мужчина, усаживая в машину уже не сопротивляющегося пасынка. Анри не понимал, почему пес сбежал, оставив его… ведь пес шел рядом и огрызнулся, не дав зайти в то здание, а сейчас, когда к нему подошел отчим и так бесцеремонно схватил, то пес никак не отреагировал, предпочтя вообще уйти.
Анри лег на заднее сидение, накрываясь с головой плащом. Он вновь ощутил себя одиноким, когда этот странный пес ушел так же резко, как и пришел. Но и эти мысли быстро угасли, когда Анри немного согрелся и уснул, ощущая всю свою усталость лишь сейчас.
Подъехав к дому, мужчина осторожно взял Анри на руки и едва переступил порог, как его встретила заплаканная женщина, тут же приникшая к сыну.
- Оставь на завтра расспросы и слезы радости, пусть он поспит, - улыбнулся мужчина, глядя на жену, с губ которой едва не сорвалась куча вопросов.
Пройдя в комнату Анри, отчим опустил его на кровать, попутно стягивая с него свой плащ и мокрые вещи. Зашедшая следом Хельга присела возле Анри, мягким полотенцем касаясь влажных волос. Она не знала, ругать ей сына или же просто радоваться тому, что с ним все хорошо, но решила действительно все оставить до того момента, когда он сам проснется и все объяснит.
Когда они вышли, Анри с облегчением вздохнул, согреваясь под теплым одеялом. Тело постепенно расслаблялось от озноба, ложась удобнее.
Сон был долгим, но с ним не хотелось расставаться, даже когда яркое дневное солнце касалось век, заставляя проснуться. Открыв глаза, Анри прикрыл их рукой, привыкая к свету.
Произошедшее казалось неприятным тяжелым сном и, вероятно, было бы гораздо лучше, если бы так оно и было. Но для сна все слишком осязаемо: грусть утраты и боль души, ощущающей себя абсолютно одинокой.
Анри пытался вновь заснуть, но солнце мешало это сделать. Встав, он подошел к окну, зашторивая его плотными шторами, но замер, взглянул на улицу.
На тротуаре под окнами стоял тот самый пес, заглядывающий прямо в глаза, несмотря на высоту и блик солнца на окне.

Продолжение следует…