Первая часть пятой главы

Окна Воздушных Замков
Глава 5 (а)

Взгляд на чужую душу походит на вид из замочной скважины. Так же отрывочно и неясно. Ровно настолько, что мужчина, склонившийся над женщиной, кажется любовником, а женщина - изменщицей, но никак не убийцей и жертвой. Но разве смерть… не измена жизни? Людям свойственно изменять не только привычкам, но и людям, предавать и забывать. Иногда стоит лишь еще один раз заглянуть в замочную скважину, чтобы придумать новый обман или иллюзию. Каждый судит каждого настолько, насколько свободна его фантазия. Фантазии шута делают его королем забав, а иллюзии короля затмевают чужие.
- Ты как-то изменился… о чем скучаешь? - низкий голос словно возникал из темных углов комнаты, материализуясь в высокого смуглого мужчину.
- Тебе показалось, - отстраненно ответив, Эдвард продолжил смывать кровь с медицинских инструментов, осторожно отирая лезвия пальцами.
- Не думаю, ведь последний раз у тебя был такой взгляд, когда мы встретились в часовне… словно ты в чем-то сильно разочаровался, - мужчина подошел к небольшому столику рядом с раковиной и оперся о него руками, испытующе заглядывая в глаза собеседнику.
- Ди… тебе ли не знать, чем я недоволен? - Эдвард прикрыл глаза, наблюдая за тем, как острое лезвие скальпеля оставило порез между его пальцами, а кровь сочной краской кружила у стока и постепенно исчезала в нем.
- Оух, как давно ты так ко мне не обращался… Я знаю, чем ты недоволен, но не знаю, почему, - в зеленых глазах перекатилось несколько искр, переливаясь сотнями оттенков, - точнее, зачем тебе это?
- Просто хочу узнать, каково это… обрести душевный покой, - Эдвард выключил воду и зажал порез полотенцем. - Недавно я вспомнил, что ощутил в тот день, который ты упомянул. Странное чувство, словно кто-то стоит за спиной и вот-вот коснется…
- Возможно, это я наблюдал за тобой, - мужчина, названный Ди, перехватил его руку за запястье и, отведя полотенце, поднес к губам.
- Нет, это был не ты, - чеканя каждое слово, Эдвард развел пальцы, между которыми был порез, позволяя облизывать его и впиваться сильнее, вытягивая кровь.
- Не сомневайся. Я давно наблюдал за тобой, и если бы кто-то еще делал это, то я бы заметил его, - прервавшись, Дэмиен резко потянул Эдварда на себя, а после прижал его спиной к стене. Медленно приближаясь к лицу, он неотрывно смотрел в абсолютно спокойные и беспристрастные глаза, которые с каждым годом становились все тусклее и тусклее. - Или ты думаешь, что это был твой ангел-хранитель?
- Ангел-хранитель? Смешно… - Эдвард усмехнулся и закрыл глаза.
- Почему? Я же наблюдал за тобой… - Дэмиен чуть наклонился и замер, едва не касаясь кончиком носа его шеи, неспешно вдыхая горький запах медикаментов с кожи, смешанный с едким оттенком формалина и тлена. - Такой приятный аромат твоей крови пробивается сквозь эти отвратительные запахи… Купи духи, а то меня скоро начнет тошнить от этого.
- Чем тебе не нравится этот запах? Он натурален… каждый пахнет той жизнью, которой живет, - Эдвард повернул голову, почти касаясь стены щекой, подставляя шею чужому дыханию, губам и зубам, которые медленно вонзались в кожу. Он не чувствовал ничего, кроме мгновенных ощущений неких искр внутри, которые словно помогали продолжать существование. Приоткрыв глаза, делая глубокий вдох, когда чужое тело прижалось ближе, а удлинившиеся клыки проникли в артерию и, казалось, истощали ее, Эдвард остановился взглядом на почти догоревшей свече, оставленной новым патером, приходивший отпеть тело ребенка, лежавшего на кушетке у стены. Пламя плавно изгибалось, почти исчезая в растаявшем воске.
Еще ближе и теснее, с силой вжимая в стену, Дэмиен прокусывал шею, не позволяя ни единой капле сбежать от его языка. Он едва отпрянул, зализывая рану, позволяя ей затягиваться, но вновь резко впился острыми клыками, жадно глотая терпкую кровь.
Эдвард бездумно продолжал смотреть на тускнеющее и постепенно угасающее пламя свечи. По его щеке скатилась прозрачная слеза, в мгновение прочертившая мерцающую линию. В момент, когда клыки вновь пронзили его кожу, он ощутил необъяснимую и невыносимую вспышку грусти и отчаяния внутри. Она впивалась в почти сгнившее сердце, вновь заставляя его жить. Он не знал, по чему грустит или по кому скучает, просто отдаленно и призрачно показалось, что ему больно.
Резкая и горячая боль обожгла шею, заставив вздрогнуть.
- Больно? Ты уже, наверное, и забыл, что это такое… - Дэмиен остановился, когда Эдвард с силой уперся рукой ему в плечо.
- Почти забыл… сделай так еще раз, - Эдвард привлек его обратно, несильно придерживая за волосы, и глубоко вздохнул, когда вновь ощутил вспышку боли. Он действительно начинал забывать это чувство; оно ему не нравилось, но многое кажется слишком пресным без обычных человеческих ощущений.
- Спасибо, было вкусно… - зализав раны и отстранившись, Дэмиен стер пару капель крови со своих губ и довольно улыбнулся.
- Зачем ты это сделал? - проведя ладонью по шее, замечая на ней рану, Эдвард удивленно распахнул глаза, ведь раньше не оставалось и следа от острых зубов.
Рваная рана непривычно саднила, но не кровоточила.
- Решил напомнить тебе, чтобы ты не забывал. Боль пройдет дня через два, когда рана полностью затянется, и все будет так, как и обычно, - Дэмиен на мгновение лукаво улыбнулся и отвернулся, подходя к медицинскому столу, где лежало тело, накрытое белой тканью.
- Понятно… оказывается, боль похожа на хорошее вино, которое от выдержки становится только насыщеннее и глубже, - Эдвард отвел руку, ощущая в ней дрожь. Тело разучилось чувствовать боль и воспринимать ее, поэтому отзывалось мимолетной слабостью.
Боль никогда не покидала его, она была лишь неосязаема и сейчас, когда получила свободу от неизвестных сетей, сдерживающих ее, разливалась по жилам и венам, пропитывая их собой, и, вновь теряя свою насыщенность, растворялась.
Дэмиен резко откинул белую ткань, покрывавшую тело, лежавшее на кушетке, и с животным интересом рассматривал худое тельце ребенка, все еще не потерявшее естественного теплого оттенка. В глазах вновь перелилось несколько бликов, когда взгляд не обнаружил разреза на груди и животе.
- Ты все еще не вскрыл его? - Дэмиен наклонился, всматриваясь в аккуратные черты лица мальчика.
- Нет нужды, - отозвался Эдвард, вернувшись к инструментам в раковине, доставая их и складывая в небольшие посудины.
- Почему? Ты и так знаешь, от чего он умер, или это никому не интересно?
- Нет, отчего же… - стряхнув с рук капли воды, он подошел к телу и осторожно прикоснулся к лицу ребенка, поворачивая голову. - Его нашел местный губернатор в одной из подворотен и, дабы расположить общественность к себе, публично заявил, что вплотную займется вопросом бездомных детей, а этого мальчика отдает в руки церкви, а те - в морг. И поскольку за него никто не заплатит, то за вскрытие взялся я, - Эдвард провел рукой по его волосам, чуть отводя, демонстрируя остатки крови в них. - Более чем очевидно, что он получил сильный удар по затылку… однако он не был смертельным.
- В смысле? - наблюдая за тем, как тонкие пальцы осторожно поглаживают волосы ребенка, Дэмиен перевел взгляд на собеседника.
- Прикоснись к нему, - улыбнувшись, Эдвард на примере прикоснулся ладонью к груди мальчика.
Последовав предложению, Дэмиен прикоснулся к животу ребенка и, замерев на мгновение, провел рукой к груди.
- Он не мертв, просто его сердце бьется настолько редко, что почти незаметно. Хотя и подобное состояние слишком недолговременно... вскоре умрут мозг и все органы от недостатка кислорода, - убирая руку, Эдвард осторожно повернул голову ребенка, возвращая ее в исходное положение. - Именно поэтому я все еще не вскрыл его.
- Странно… что я не почувствовал этого сразу, а только сейчас, когда прикоснулся, - Дэмиен внимательно посмотрел на свою ладонь, которая помнила несколько ударов маленького сердечка.
- Тело живо, но уже лишилось души стараниями патера, поэтому ты и не почувствовал его.
- Хмм… интересно… - протянул он, загадочно прикрывая глаза. В мыслях Дэмиен прикидывал, не обзавестись ли новым телом, живым, но лишенным души. - Все мои оболочки имели душу, и поэтому сердца так быстро изгнивали, поглощаемые собственными грехами, которые приумножались в сотни раз от моего касания…
- Хочешь взять это тело? Но ведь оно сильно повреждено… - Эдвард свел брови, даже не представляя, каким образом Дэмиен перебирался из тела в тело, хотя и предполагал, что все эти люди были живы и здоровы.
- Неважно, я смогу исправить этот недостаток… за мои века это первый раз, когда выпадает такая шикарная возможность, ведь не часто встречаются пустые оболочки, - Дэмиен хищно ухмыльнулся. Он наклонился к телу и, зажимая в пальцах подбородок мальчика, другой рукой приоткрыл его рот.
Замирая в десятке сантиметров от открытого рта ребенка, он нашептывал едва слышные и монотонные слова латыни, которые с каждым мгновением становились неразборчивее и тише до тех пор, пока не сорвались на хрип, вырывающийся из горла вместе с каплями крови, капающими прямо в рот лежащего мальчика. Постепенно они становились крупнее и превратились в поток крови, перетекающий изо рта в рот. Пальцы Дэмиена судорожно дрогнули, разжимаясь и отпуская лицо ребенка… тело чуть пошатнулось, но руки мальчика резко дернулись и заключили в своих ладонях лицо мужчины, не позволяя прекратить поток. Он быстро глотал кровь, переполняющую рот и стекающую по краям губ, по щекам, к шее и плечам. Почти давясь вязкой алой субстанцией, мальчик сомкнул губы, когда в его рот скатилась последняя капля, а тело мужчины с тяжелым ударом упало на пол.
Эдвард наблюдал за этим внимательно и маниакально ловил каждый момент. Отвратительное зрелище не было лишено завораживающей своей яркостью красоты. Что-то было в этом несомненно прекрасное и настолько же ужасное, отталкивающее и притягивающее одновременно. Вязкая кровь заполняла собой маленький рот ребенка, и, когда начинала вытекать из него, тот начал глотать ее, содрогаясь всем телом.
Подойдя к телу мужчины, лежащему на полу, Эдвард склонился, окидывая взглядом лицо, так и не успевшее стать знакомым. Тело буквально на глазах теряло свой карамельный оттенок кожи, бледнея и покрываясь трупной синевой. Эдвард выпрямился, услышав глухой кашель от мальчика, лежавшего на кушетке. Тело билось в судорогах, а окровавленные губы жадно ловили воздух, дрожа и иногда словно растягиваясь в нервной улыбке.
Утробный крик - и мальчик резко привстал, упираясь позади себя руками, тяжело дыша. Еще один крик, более звонкий и громкий; сильный кашель, будто пытающийся вырвать легкие, и сгустки почти черной крови. Он зажал рот рукой, сдерживая их, крепко зажмурив глаза. Еще одна судорога - и мальчик согнулся почти пополам, ложась на бок. Дрожь в его теле постепенно утихала, исчезая вместе с судорогами и кашлем.
Эдвард подошел к небольшому столику и, взяв с него несколько кусков марли, налил в глубокую чашу немного воды. Вернувшись к мальчику, он неуверенно прикоснулся к нему, проводя кончиками пальцев по голове, отводя светлые прядки от лица, ловя себя на мысли, что имеет совершенно разное отношение к Дэмиену, которое напрямую зависит от его тела. Хотя есть одно неизменное в этом отношении - он не верит ему. Не верил никогда, с самой первой встречи с белокурой и милой девочкой, давшей ему то, предназначение чего он и сам не знает… лишь забава, сколько ни думай об этом. Проходя через дни, недели, месяцы, годы или столетия, многое теряется во времени.
А этот ребенок… он бы мог вскрыть его, облегчив участь, ведь смерть неизбежна. Эдвард бы мог пожалеть тело, умирающее в муках, но предпочитал разрезать мертвую плоть, а не живую, а также предпочитал за многим просто наблюдать.
Эдвард даже не вздрогнул, когда узкая ладонь обхватила его запястье, крепко сжимая.
- Никогда не думал, что может быть так больно… все предыдущие тела не имели ран или каких-либо изъянов, - приподнявшись, произнес мальчик хриплым голосом, полным неестественных металлических оттенков.
Дэмиен испытывал все эмоции и ощущения тех тел, что забирал себе. Это было лишь парой мгновений, в которых проносилось все, что когда-то было, от первого вздоха при рождении до последнего крика ужаса; от боли царапины до лучиков счастья. Но все это исчезало и растворялось в его сущности, становясь мельчайшей песчинкой в огромных песочных часах.
- Изъянов? - Эдвард помог ему сесть, придерживая за плечи.
- Да, мальчик был нем... ему выжгли голосовые связки за то, что он нагрубил, - зажимая горло рукой, Дэмиен внутренне успел досконально изучить тело, восполнить недостающее и узнать, что оно пережило.
- Людям свойственно демонстрировать свою силу на слабых, истязая и показывая им их место… хотя в сущности они сами заблуждаются, видя свой камень под ногой - олимпом, - ровно говорил Эдвард, отжав марлю и протирая ею лицо мальчика, стирая с него остатки крови.
- А у тебя все-таки слишком изощренное мировоззрение, - мальчик обрел сущность Дэмиена, отражающуюся в его глазах сотнями оттенков, и его усмешку. - Другого бы на твоем месте точно вывернуло наизнанку, а ты смотрел на это с явным интересом.
- Нет ничего прекраснее переплетения жизни и смерти, и нет ничего отвратительнее их ликов.
…