Что-то в сознании Ланса шевельнулось и он открыл один глаз. Медленно и лениво, как это всегда происходило вот уже много лун подряд. Некое чувство, которое жило внутри него, всегда неизменно подсказывало, когда в радиусе пары километров появлялось нечто живое или просто возникало движение. Он открыл второй глаз, затем третий, четвёртый и запечатлел взглядом окружающий его пейзаж. Всё-таки, панорамное зрение, к которому он так долго не мог привыкнуть после перехода, оказалось неплохим подспорьем и пару раз даже спасло ему жизнь. Ланс, как и остальные разумные обитатели этого мира, представлял из себя внушительных размеров ящерицу с тремя парами лап из которых две пары использовались при беге и ходьбе, а первая пара была несколько меньше, зато обладала хорошо развитыми кистями, на которых было по четыре пальца, снабжённых небольшими острыми коготками, причём один палец был противопоставлен трём другим, но Ланс так к этому привык, что не представлял, как может быть иначе. Шкура Ланса была равномерного светло-пепельного цвета и стоило ему лечь на песок, как он тут же становился невидимкой, легко сливаясь с ландшафтом. Иными словами, эта раса, так и не давшая себе никакого названия, была идеально приспособлена к жизни в окружающей среде, настолько идеально, что никаких прямых конкурентов у неё не было.

Возможно, одно из самых странных мест этого мира, было его любимым убежищем - осколки и потёки мутного грязно-серого стекла с вкраплениями песка, застывшие в самых причудливых и фантастических формах, образовывали огромный кратер, рваные края которого поднялись так высоко над пустыней, что даже сильный ветер не задувал песок в эту стеклянную чашу. В центре всего этого хаоса лежал чёрный оплавленный камень. Никто не знает, когда он тут появился, но старожилы, коих практически уже не осталось, поговаривали, что раньше на этом месте был обычный светло-серый песок, как и везде вокруг, пока с неба не упал огромный горящий предмет. Он был так горяч и тяжёл, что брызги расплавленного песка поднялись вверх, да так и остались, застыв навеки причудливым творением сюрреалиста и превратившись в стекло, а песок вокруг раскалился докрасна и никто три луны не мог подойти близко, чтобы не обжечься... Впрочем, сейчас старожилы говорили, что касаться чёрного камня - дурная примета и тот, кто его коснётся, погибнет в скорое время. Ланс знал, что это чушь, уж он то касался этого камня не раз и чувствовал себя прекрасно, но разубеждать он никого не собирался. Он считал это место своим и не очень-то жаловал случайных гостей, так что тёмная репутация чёрного камня была ему только на руку.

Ланс не помнил, как он тут оказался. Просто однажды он открыл глаза, лёжа на сером песке и силясь понять, кто он такой и где находится. Впрочем, все попадали в этот мир при таких же точно обстоятельствах и роптать на судьбу было бессмысленно. Единственное, что Ланс откуда-то твёрдо знал, так это то, что глаз у него раньше было только два. Когда он решил поделиться этим с другими, кто-то над ним даже посмеялся, уж откуда ему точно знать то, что было за гранью? Впрочем, тот грешил против истины. Некоторые знали, но знали до обидного мало.

Кто-то после перехода в этот новый мир отчаялся узнать своё прошлое, отчаялся и смирился. А кто-то, как Ланс, с жадностью хватался за любые крохи информации, пытаясь восстановить всю картину. Но годы шли, а мозаика так и не хотела складываться в нечто целое в его бедной голове, уж слишком жалкими были те крохи. Одно все знали точно - прошлое было у каждого. Но при переходе грани каждый терял память. Кому-то повезло и в его лексиконе оставались какие-то слова, которыми нечего было назвать в новом мире но и эти слова со временем растворялись в пелене времени и забвения. Такое ощущение, что кто-то разумный решал, что оставить в сознании, а что ему не пригодится вовсе. Например, считать умели все, все знали и основные понятия - огонь, вода, тепло, холод, песок... А вот например, слово "стекло" с момента перехода в этот мир знали только те, кто появился тут уже после чёрного камня, как и Ланс. Раньше слова не было, но как только в новом мире появилось само стекло, новички уже знали о нём. Ланс часто и подолгу задумывался над этим фактом. И ещё над одним - откуда появляются новые? Обычно, они приходят сами и натыкаются на нору или кого - то из местных, самое раннее - их находят спящими на песке сами местные, но откуда-то же берётся всё-таки этот новичок? Не из песка же вырастает и не с неба сваливается! Но если с "рождением" Лансу повезло так же, как остальным, то с лексиконом повезло особо. У него было слово, которого никто больше не знал, и ему было, что им назвать. Камень, тот чёрный камень на дне его стеклянного убежища, который все - и новички и старожилы называли просто чёрным камнем, у него было имя! Ме-те-о-рит - Ланс всегда смаковал это слово, оно смутно напоминало ему что-то знакомое. Значения он не знал, но был твёрдо уверен, что этот камень - это и есть тот самый метеорит из его прошлого и быть может поэтому, испытывал к нему такое влечение и такую привязанность к месту, которое его окружало. Его разум, как утопающий хватается за соломинку, ухватился за этот метеорит. Некоторые же камня побаивались и без подсказок старожилов и говорили, что от него "тянет чуждым духом". Да и на Ланса косились с опаской, считая его по крайней мере, чудаком не от мира сего. Когда его спрашивали, отчего он не живёт вместе со всеми в большой норе, он обычно отвечал, что его дом там, где чёрный камень. А почему - он и сам, чёрт возьми, не знает.