Беликова Наталья Викторовна



В поисках лёгкой наживы.



У России две беды, причём первая ремонтирует вторую. Не так давно один чиновник гордумы сообщил, что «наш город к зиме готов». Город-то может и готов, а вот коммунальные службы точно нет. Снежный покров превратился в настоящее стихийное бедствие, и если в центре можно ещё хоть как-то проехать, то по пригородным дорогам это не возможно в принципе. Вот уже битый час я стою в жуткой пробке, и за всё это время моя машина смогла проехать от силы метров сто, хотя в обычное время дорога от института до дома занимает минут пятнадцать, не больше. И ведь у меня завтра экзамен по совершенно непонятному для меня предмету: МХК – мировой художественной культуре, то бишь. Решив не терять время зря и начать готовиться (машинопоток всё равно не движется), я открыла тетрадь с конспектами, положила её на руль и углубилась в чтение. Только прочитала первую строку, как в сумке заорал мобильный.

- Ася, помоги, - проговорила трубка голосом моей подруги Ленки.

- Привет, для начала. Кстати, дорогая моя, отчего это вас не было на зачёте по русской литературе? Очень интересно, причём не только мне, но и ректору нашему. Не забыла ли ты, что за прогул зачёта тебя не допустят экзамену?

- Ася, нечего читать мне мораль! Повторяю: мне нужна твоя помощь! Ты где?

- Пытаюсь доехать до дома, стою в пробке…

- Замечательно!

Лично я ничего замечательного в данной ситуации не наблюдаю.

- Почему замечательно?

- Так домой-то ты ещё не скоро попадёшь! Значится так, разворачивайся и езжай ко мне! Объяснять некогда, дело крайне важное! – высказав всё это на одном дыхании, Ленка повесила трубку.

Здорово! Стою посреди пригородной автотрассы в непроходимой пробке, на руле лежит конспект по кретинскому МХК, в руке мобильный, почему-то говорящий: «Линия занята», в довершении картины откуда-то взялся гаишник, который направился… к моей машине. Интересно зачем? Я ведь даже не ехала!

- Здравствуйте, лейтенант Иванов, предъявите документы, пожалуйста!

«По какому праву?» - чуть было не возмутилась я, но вовремя остановилась. Нечего спорить, себе дороже выйдет. Плановые проверки на наших дорогах не такая уж и редкость. Единственно, что странно, так это то, что подошли именно к моей машине, такое ощущение, будто у этого лейтенанта Иванова есть задание обязательно досмотреть именно меня и мою машину.

- Ася Сергеевна Трофимова – это вы?

- Да, а что произошло?

- Это Ваша машина? – игнорируя мой вопрос, продолжил Иванов.

- Да, моя. Объясните, пожалуйста, что случилось?

Вот уж теперь я точно ничего не понимаю! Ладно бы права с талоном техосмотра и страховкой попросил, прочитал бы, что там написано, а потом это спрашивал. А так, сразу… Он что, телепат что ли?

- Пройдёмте со мной.

Во-от тебе раз. Я стала выходить из себя.

- Или вы мне объясните, что тут происходит, или я позвоню Вашему начальству и мало Вам не покажется!

Про начальство я сказала не совсем правду: понятия не имею, какой телефон у начальника ГИБДД, но в случае необходимости узнать смогу. Правда это долго, но я вредная, противная, упрямая и всегда сдерживаю своё обещание.

- Да пожалуйста, раз Вы так настаиваете! Уважаемая Ася Сергеевна, Вас разыскивают в связи с убийством некоего гражданина Новикова. Подробностей не знаю, по этому и прошу Вас пройти со мной на КПП, там уже находится следователь, расследующий это дело, с него и спрашивайте! И причём тут начальник ГИБДД?

«НИ ПРИ ЧЁМ!» - чуть было не заорала я. Убийство? Вот тебе два. А я тут с какого бока? Среди моих знакомых нет человека по фамилии Новиков. Придётся пойти к этому следователю и узнать подробности этой невероятной истории. Видимо, к Ленке съездить сегодня я уже не успею. Надеюсь у меня хоть останется время, чтобы доучить МХК.





- Здравствуйте, Вы Ася Трофимова?

- Да, объясните, что происходит?

Следователь внимательно посмотрел на меня, а после спросил совсем уж неожиданно-невероятную для меня вещь:

- Значит, это Вы убили Фёдора Новикова?

Я чуть не села мимо стула. Вот тебе три. Я, конечно очень часто злюсь и проявляю агрессию, но вот чтобы убить?!! Это уже за гранью моих возможностей. Хотя, если б уж я и захотела бы кого-то убить, то сделала бы это так, чтоб меня ни за какие коврижки не поймали.

- Вы с ума сошли? – только и смогла сказать.

- Нет, к вашему несчастью, я говорю вполне серьёзно. Кстати, я не представился, Владимир Юрьевич, так вот вашему положению не позавидуешь, все улики свидетельствуют против вас. Так что лучше сразу признайтесь, явка с повинной уменьшает срок.

Ах, Владимир Юрьевич, видите ли! Ах, улики против меня! Ах, явка с повинной! Да чтоб вас!

- Я НИ-КО-ГО НЕ У-БИ-ВА-ЛА, - чётко и по слогам произнесла я.

- А следствие считает иначе, - так же спокойно ответил Владимир Юрьевич.

А что ты хотела, дорогая моя, что тебе на слово поверят? Но у нас, в Российской Федерации, есть такая вещь, как презумпция невиновности, и насколько я знаю, её никто не отменял! А ещё я имею право на адвоката и телефонный звонок. Точно, нужно позвонить адвокату! О чём я непреминула сообщить следователю. Он не выразил никакой радости по этому поводу, но позвонить разрешил.

Достав мобильник, я набрала номер нашего семейного адвоката. Всю жизнь думала, ну почему папин адвокат является семейным? Зачем он мне нужен? А гляди же ты, пригодился!

- Алло, Константин Дмитриевич? Узнали? Это Ася Трофимова!

- Асенька! Что-то произошло?

- Да, мне очень нужна Ваша помощь…

- А, ну если ты купила туфли и у них тут же отлетел каблук…

- Всё значительно серьёзнее!

- Ты разбила машину?

- Нет же, говорю, всё намного хуже. К тому же вожу я очень неплохо. Ни разу не попала в аварию!

- Так что произошло?

- Меня обвиняют в убийстве, немедленно приезжайте на КПП, которое рядом со съездом в посёлок.

- Сейчас буду, запомни, ты имеешь право хранить молчание!

Закрыв мобильник, я сообщила следователю о своём праве на молчание. А то мало ли чего наболтаю! К тому же разговаривать с этим противным типом у меня нет ни малейшего желания. И ж ты! Меня, МЕНЯ обвинять в убийстве решил! Нет, я вовсе не истеричка, просто я терпеть не могу, когда что-то идёт не так, как я это задумала. Если уж я б и решила бы кого убить, так меня бы уж точно никогда не нашли! Ну не глупо ли, совершив убийство, поехать на своей собственной машине, да ещё и к себе домой? Всю свою сознательную жизнь я полагала, что человек, совершивший, преступление, обязан начать скрываться. Минимум поехать в другой город. Лучше, конечно, если этот город где-нибудь за границей, и уж совсем замечательно, если в этом государстве нет договора с РФ об экстрадиции преступников. И если б я кого-нибудь убила, я бы точно поступила именно так и лежала бы сейчас на пляже какого-нибудь далёкого островного государства, ела манго, а не сидела на КПП, созерцая жутко недовольную физиономию следователя. И это он-то недоволен моим обществом! Как будто я к нему по своему желанию пришла, чтобы отвлекать его от важных дел! Ну если я завтра завалю МХК, я на этого следователя в купе со всей городской милицией в суд подам! Я бы за время, безвозвратно потерянное тут, уже три билета бы выучила! А ещё перед экзаменом мне полагается хорошенько выспаться, чтобы не получилось, как на школьном экзамене по геометрии. А что, я тогда всю ночь пыталась решать задачки, вследствие чего заснула прямо на столе, чуть не опоздала к началу экзамена и, наконец, когда меня спросили «Где лежат все точки, равноудалённые от сторон вписанного треугольника?» я ответила: «на биссектрисах». «На всех?» - решила на мою и свою беду уточнить математичка. А я, глупо хихикая, сообщила: «это зависит от квадратного корня из дискриминанта диагонали данного треугольника». Здорово, правда? Ага, а завтра я скажу что рококо – это то же самое, что и барокко, только при переводе с разных языков буквы слегка поменялись местами.

Наконец приехал Константин Дмитриевич и они со следователем стали обсуждать мою участь. Из их разговора я поняла, что: а) «никакие деньги не помогут Вам отмазать Трофимову от тюрьмы», б) плевать этот следователь хотел на «презумпцию невиновности и совет адвокатов, так как преступник должен сидеть в тюрьме» и в) все доказательства против меня. А именно: мой кошелёк с именной дисконтной картой из бутика (а я то гадала, куда он подевался) найденной рядом с трупом и показания лифтёрши, которая видела как во время, определённое в последствие как время убийства, «какая-то рыжая в норковой шубе вылетела из подъезда и села в такую красную машину». Во-первых я не рыжая, мои волосы имеют русый цвет с лёгким отливом спелой морковки. Во-вторых норковую шубу я терпеть не могу, по причине того, что она длинная и тяжёлая, ношу её только на всякие общественные мероприятия, типа похода на новый мюзикл или премьерный спектакль в театре. В-третьих лифтёрша сообщила замечательные приметы моего автомобиля: «ну, такой не русский, красный, на четырёх колёсах!» Ага, услышишь такое, и сразу поймёшь, что это описание моего Фольксвагена Bora, он ведь на весь наш город один! Да ещё и красный! Нет, я понимаю, что, если б я ездила на серобуркозявчатой колеснице в оранжевую крапинку, в которую был бы запряжён бегемот, по описанию транспортного средства меня можно было опознать, но красная иномарка, на четырёх колёсах! Но следователь, очевидно, твёрдо уверен в моей виновности. Он, видимо, испытывает классовую ненависть к симпатичным и богатым девушкам. А ещё он решил, что я дура. Тоже мне, умник фигов! Очень хочется посмотреть, как ты будешь выпутываться из кучи жалоб, которые нашлёт на тебя Константин Дмитриевич! Пожалеешь ещё, что посмел обвинить меня в убийстве! Нечестно! Сколько раз я испытывала непреодолимое желание кого-то прибить, но не разу не сделала этого! И теперь я «без вины виноватая». Всё, товарищ следователь, разозлил ты меня. Я буду не я, если не разберусь в этой пакости.

- Ася Сергеевна, Вы будете отпущены под подписку о невыезде, с обязательным условием являться по первому требованию.

Я подписала требуемые бумаги. Уже на улице, я стала спрашивать Константина Дмитриевича о его мнении по поводу происходящего.

- Дело плохо, во-первых свидетельские показания…

- Какие свидетельские показания, - возмутилась я, - это про «нерусскую машину» на четырёх колёсах?! Вы же понимаете – это глупо!

- Да, но как же твоё алиби?

- Алиби… алиби… ах, алиби! Этот кретин, по недоразумению именующийся следователем, забыл спросить про моё алиби! А когда убили этого Новикова?

- Пять дней назад, в промежутке между десятью и одиннадцатью вечера.

Я призадумалась. Склерозом, вроде бы, не страдаю, но вспомнить, что делала в это конкретное время не могу. Но с другой стороны, если б я совершила убийство, я б это бы не забыла! Пять дней назад была суббота. Я прекрасно помню, что в тот я с моей подругой Ленкой ходила по магазинам, потом, устав от шоппинга, мы зашли в пиццерию, после сходили в кино… В общем день прошёл замечательно и был насыщен событиями. Что же было вечером? А вечером… я была у Ленки дома. Мы проболтали весь вечер за чашкой чая и где-то в полночь я отбыла домой!

Я торжествующе заявила:

- Алиби у меня есть! Я была дома у Лены, Елены Фокиной, моей однокурсницы.

- Хм, - почему-то произнёс Константин Дмитриевич, - Фокина! Дело ещё хуже, чем я предположил вначале.

- Почему?

- Асенька, я понимаю, это не моё дело, но всё-таки поймите меня правильно, в данной ситуации довольно, хм, не этично привлекать к этому делу Елену.

Что? Что за «хм ситуация» такая?! И почему не этично? Ленка моя давняя подруга, и что не этичного в том, что она подтвердит моё алиби?

- Извините, конечно, но адвокату, как врачу, нужно говорить всю правду. Я выигрывал за всю свою жизнь множество дел, которые большинство адвокатов считали безнадёжными. В этом городе я один из лучших специалистов. Если бы я таковым не был, вряд ли бы Ваш отец тогда меня нанял. По этому я могу Вам обещать, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы Вы избежали тюрьмы. Но для этого мне необходимо знать всю правду. Ясно?

- Ясно, - сказала я с полным осознанием того, что мне ничего не ясно, - Но к чему Вы это говорите?

- Это я к вопросу про Ваше алиби. Вы когда в последний раз разговаривали с Еленой?

- Да только что! Она мне позвонила на мобильник!

- А говорили, что всё ясно. Вы не могли говорить со своей подругой, так как гражданка Фокина уже пять дней как лежит в коме после слава богу неудачной, попытки суицида.

Ленка? Пыталась наложить на себя руки? Да быть этого не может! Пять дней назад, но… кто же мне звонил с Ленкиного мобильника? И ведь я узнала говорившую, это был Ленин голос. Или… Представьте-ка на минутку, что вам поступает звонок на телефон, вы, естественно, сначала смотрите в окошечко, где определяется номер, а уж потом открываете трубку (ну или же нажимаете на кнопку, в зависимости от модели вашего аппарата). И кого вы ожидаете там услышать? Вот у меня на дисплее чётко было написано: «Лена». Естественно, мне и в голову прийти не могло, что мне звонит кто-то ещё с её телефона.

- Значит, та кто звонила мне, хотела, чтобы я посчитала, что я разговариваю с Леной.

- Конечно, а я папа римский.

- Я не вру! – рявкнула я, - между прочим, раз уж Вы настолько недоверчивый, то можете пойти в сотовою компанию и запросить распечатку звонков! И я никого не убивала!

- Если Вы уж так настаиваете, то я вам поверю, но…

Иж ты, одолжение он мне делает! Интересно он не родственник этому следователю, кстати, как там его, Юрий Владимирович, Владимир Петрович…

- …Владимир Юрьевич…

Точно, Владимир Юрьевич! Жалко отчества не совпадают, а то я уж решила, что он родной брат моего адвоката.

- …считает, что убийца – это Вы, Ася. И улики на лицо. Вы в курсе, что написала Фокина в предсмертной записке? Нет? А там сказано, что Вы отбили у неё Фёдора Новикова, о чём сообщили ей днём, а после Вы, Асенька, сообщили Елене, что едете к Фёдору. Навсегда. После чего гражданка Фокина решила, что делать ей на этом свете нечего и выпила пачку снотворного. Счастье, что её мать вернулась домой раньше обычного и успела вызвать врачей. Но состояние Елены по-прежнему стабильно тяжёлое – она в коме, и врачи лишь разводят руками. Эта самая записка и является главной прямой уликой против Вас. Мотив, как говорится, на лицо.

Хорошо, что во время разговора мы успели дойти до моей машины, и сейчас я сидела на водительском месте, а то точно бы упала от свежевываленной на меня информации. Чтобы я отбила у подруги парня, да ещё столь наглым образом? И кто такой Фёдор? Не ужели Ленка не рассказа мне о своём новом увлечении? Быть этого не может! Но самое главное, я не знаю Фёдора Новикова! Но Константин Дмитриевич прав, мотив очень убедительный!

- Знаете что, я этого не позволю! И Вы мне в этом поможете!

- Конечно, я ваш адвокат!

Вспомнил таки! А я уж успела подумать, что он прокурором подрабатывает на полставки.

- Так вот, Константин Дмитрич, пожалуйста, займитесь своими прямыми обязанностями и закидайте этого следователя жалобами, апелляциями, ходатайствами и прочим. Пусть он попробует разрабатывать другие версии. Что на мне-то зацикливаться?

- Хорошо, но не делайте глупостей. Помните, с Вас взята подписка о невыезде!

- А в институт-то можно? У меня завтра экзамен!

- Можно.

Ну хоть на этом спасибо! Высадив адвоката я в совершенно разбитом состоянии поехала домой.

Живу я в котеджном посёлке «Журчащий родник», что в нескольких километрах от города. Тут великолепный пейзаж, достойный пера известных художников. Милые деревца, рассаженные на аллеях местного парка, озеро, в котором растут лилии… Сейчас здесь, по случаю зимы, белоснежный снег, сияющий на солнце. Озеро, конечно же замёрзло, и никаких лилий в нём не наблюдается уже эдак месяца три, но всё равно, зимний пейзаж действует очень успокаивающе на мои расстроенные нервы.

Первое, что я сделала, войдя в дом, это посмотрела на напольные часы, стоящие в прихожей. Полночь. Ха, а завтра экзамен. Выспалась, называется. Ну и ладно, сейчас пойду на кухню и приготовлю себе кофе в неимоверных количествах. Этот напиток помогает мне сосредоточится в самой стрессовой ситуации. Ну кто придумал это кретинское МХК! Чтоб ему пусто было в месте с нашей ректоршей! Символизм и сюрреализм! Издеваются. Ну вот ампир и его особенности звучит намного лучше. Архитектура – это нормально, но вот когда дело доходит до художников двадцатого века… Бр-р. Не принимает мой взгляд это жуткое нагромождение линий и пятен, и всё тут. Вот, Репин, Левитан, импрессионисты на худой конец, вот это да. Глаз радуется. А тут чёрте чего. Революционную ситуацию они, видите ли, видели и выражали её подобным образом! Народу и так плохо было, а они ещё и акцентировали на этом его внимание. Честное слово, мне при виде такой картины хорошо не делается. А людей надо успокаивать, учёные же доказали, что все болезни от нервов. И мои нервы сейчас на пределе. Не могу я готовиться к идиотскому экзамену в тот момент, когда меня обвиняют в убийстве.

Мои мысли плавно переехали от МХК к убийству Фёдора Новикова. Интересно, почему Ленка мне о нём ничего не рассказывала? Мы же, вроде как, лучшие подруги и до недавнего момента я полагала, что у нас с ней нет секретов друг от друга. А тут вот что получается. Зная Ленкин характер, я могу с уверенностью сказать, что если бы у госпожи Фокиной были бы серьёзные планы насчёт этого Фёдора, я бы узнала об этом первой. Вполне логично возникает и второй вопрос: почему Ленка в своей предсмертной записке обвинила меня в отбивании у неё Новикова? Я ж с ним даже не была знакома! И этот звонок. Зачем кому-то звонить мне от имени Лены и просить приехать? Может она пришла в себя и звонила мне из больницы? Что ж, это легко проверить.

Я набрала номер Константина Дмитриевича. Конечно, в столь позднее время он вряд ли обрадуется моему звонку, но дело не терпит отлагательств.

- Ася? Вы?

- Да, у меня вопрос, по поводу Лены. В какой она лежит больнице?

- Вы что хотите её навестить?

А хоть бы и так. Терпеть не могу когда на мой вопрос отвечают встречным вопросом.

- Адрес Вы знаете?

- Районная больница номер семь, телефон сообщать?

- ЕСТЕСТВЕННО!

- Пишите, - безнадёжно ответил адвокат.

Не попрощавшись, я нажала кнопку «flash» и набрала номер лечебницы.

- Справочная, - после долгих гудков пробурчал недовольный голос, - чего ещё? Что надо?

- Вы не могли бы мне сообщить информацию о состоянии Елены Ивановны Фокиной?

- Фокина… Фокина… а, попытка суицида? Так в коме она.

- И не приходила в себя?

- Нет. Не известно, очнётся ли вообще. Люди в коме могут пробыть в ней годы.

Хм, значит Лена позвонить мне не могла. Интересное кино.

- А вещи, Вы не в курсе. Куда дели её вещи?

- Если есть какие-то претензии, пишите жалобы! – гаркнула «справочная» и повесила трубку.

Ну ладно, Ленкин мобильник может оказаться у кого угодно, в том числе и у её матери. Но вряд ли Ирина Николаевна стала бы мне звонить от имени Лены. Я не понимаю логики звонившей. Неужели я, приехав к Фокиной домой. Не узнала бы о том, что Лена в коме уже как пять дней? Или… меня «взяли» на подъезде к моему дому, это значит что у следователя была информация, что я могу поехать домой, а что, если засада была и на квартире у Фокиной? Некий доброжелатель (а скорее всего доброжелательница) позвонил в милицию и сказал примерно такой текст: «Ася Трофимова, разыскиваемая вами за убийство, сейчас прибудет по такому-то адресу…». Но зачем? Я ж не знала, что я в розыске, и скрываться не собиралась? А если предположить, что звонившая считала, что я знаю. Тогда это глупо в двойне – я б точно не поехала бы к Лене, знай, что её там точно нет. Перестраховка, причём крайне глупая. Следовательно убийца – дурак (или дура, что более вероятно). Значит, я без труда её разоблачу. Взгляд упал на конспекты по МХК. Ага, только вот экзамен сдам и начну своё собственное расследование.





Звонок будильника прозвенел как гром среди ясного неба. Ничего себе! Семь утра! Рано… Может полежать ещё минутку, ну ведь одна минута роли не играет… «Вставай» - сообщила совесть. Нет, вот чуть-чуть полежу, и встану… Звонок прозвенел снова. Вот чёрт, я же вчера, зная свою милую привычку всюду опаздывать, завела будильник так, чтобы он звонил через каждую минуту после семи утра. Да встаю я, встаю! Ой, холодно-то как!

Бурча себе под нос ругательства в адрес МХК в целом и нашей ректорши в частности, я потопала в душ. Сон постепенно оставил меня, и в голову прилетели мрачные мысли: я практически не готова к экзамену, меня обвиняют в убийстве! Причём это взаимосвязано, если б этот гадкий следователь, Владимир Юрьевич, чтоб его, не сообщил бы мне вчера о том, что он меня подозревает, я б выучила МХК. И если, не приведи господи, схлопочу «неуд» всенепременно подам на него в суд. За причинение мне морального ущерба.

Выпив кофе (куда ж без него), я оделась. Очень люблю джинсы, но экзамен - как никак мероприятие официальное, по этому пришлось облачиться в чёрный брючный костюм. Мне нравятся сочетания не сочетаемого, вследствие чего вместо классической белой блузы под пиджак я одела милую розовую футболочку, расшитую стразами. Симпатично и оригинально получилось. Я уж было совсем обрадовалась своему внешнему виду, как мой взгляд поднялся на лицо. Мама дорогая! Ладно нездоровая бледность это ещё куда не шло во время зимы, но вот эти жуткие круги под глазами в пол-лица! Схватив тональный крем я стала старательно уничтожать следы вчерашней подготовки к экзамену. Ну что ж, практически ничего, раз уж на то пошло, подкрасимся тенями и помадой. Эффект потрясающий. Подмигнув себе, я оделась в верхнюю одежду, взяла сумку пошла к машине.

На улице стоял мороз. Всю дорогу до ворот завалило снегом, да и Фольксваген мой несчастный стал походить на сугроб. Хорошо хоть снег мягкий и воздушный легко разгребается. Если уж так подумать, то зима нравится мне намного больше, чем осень. Скажем, в октябре идёт противный дождь, на улице ни холодно ни жарко, слякоть… А в декабре, подумаешь снег, холодно, да красиво, особенно если солнце светит, вот как сейчас.

Машина прогрелась довольно быстро и я, с комфортом, поехала в институт. Я учусь в институте Культуры и общественных отношений на факультете журналистики. Заведение так себе, потому как туда может поступить всякий, кто имеет деньги (это я не про себя), зато дипломные «корочки» очень высоко ценятся на бирже труда. Может мне никто и не поверит, но я всё-таки обладаю некими знаниями, которые позволили мне поступить в этот институт без дачи «благотворительной помощи». Да, с математикой, а если конкретно с числами и счётом, у меня не шибко хорошие отношения и я абсолютно не умею чертить (что уж тут поделать, раз обе руки левые, а я правша), но зато я вполне не плохо знаю историю, литературу и, как ни странно, разбираюсь в физике. В общем, моих знаний для поступления мне хватило. После поступления же, начались проблемы. Когда я посмотрела в своё расписание, у меня отвисла челюсть: в нём была куча предметов, знание которых, насколько я представляла себе в начале, не должно было быть обязательным для будущего журналиста. Ну вот, экономика, к примеру. Прочитав, что у меня её две пары в неделю, я с содроганием вспомнила свою школьную экономику – это был единственный предмет, на котором у меня начинала раскалываться голова. Или, вот, философия. Мозги в трубочку сворачиваются от всех этих логических рассуждений. После первой пары этого предмета, в мою больную голову пришла мысль, что понять философию может только человек с полным отсутствием логического мышления. Про МХК я вообще молчу. Так вот, всё бы ничего, да незаметно подкралась зимняя сессия. Тут-то я и поняла всю трагичность сложившейся ситуации. Надо сдавать предметы, которые ты не понимаешь в принципе. Конечно, как я уже сказала в начале, можно было бы предложить «гуманитарную помощь» и жить себе спокойно дальше. Но это противоречит моим жизненным принципам. Может быть, зарабатывай я деньги сама, я бы и отдала их в обмен на отлично сданную сессию. Но деньги-то заработаны моими родителями, и если у меня есть хоть капля собственного достоинства, я должна подготовиться ко всем экзаменам, и показать всем, чего стою. Обозлившись на собственную тупость, я со злости выучила все билеты по экономике. Видели бы вы физиономию экзаменатора, когда он понял у меня «отлично». С того самого момента моя самооценка взлетела выше Останкинской телебашни и я уже намного хуже подготовилась к зачёту по русской литературе, но к экзамену меня всё-таки допустили. А теперь МХК, аж страшно, что будет, если не сдам.

Войдя в холл перед аудиторией я обнаружила там большую часть нашей группы.

- Аська! Ой, а ты знаешь, что случилось, - увидев меня прокричала Лиля Петровская, - Ленка, то, Фокина, того, в реанимации.

- Знаю, - тихо сообщила я, надеясь, что на этом расспросы закончатся, и я смогу доповторять билеты. Но не тут то было, не в меру любопытный Паша Сергеев решил уточнить:

- А правда, что это ты её до реанимации довела?

- Нет.

- Ой, - вскрикнула Лиля, - это правда? Ася! Не поверю! Ты не способна! А всё же, расскажи, как это произошло?

Вот что за наказанье!

- Лилечка, если б я довела Лену до самоубийства, меня бы уже посадили бы в СИЗО.

- А это всегда успеется, - хмыкнул Паша.

- Типун тебе на язык! – Иж ты, раскаркался.

- Люди, кто мне может растолковать седьмой билет, - решила разрядить накалившуюся обстановку Анечка Потапова. Она терпеть не может конфликтов и старается гасить их в зародыше.

- Седьмой билет, - пробормотала Лиля, - вот чёрт, нашла чего спросить! Это «Древнерусское зодчество и его проявления в архитектуре начала двадцатого века». Это ж ежу понятно, историзм, модерн там всякий…

- Ага, «всякий» - развеселился Паша, - ты это Эвелине объясни. К тому же, откуда в Древней Руси взялся модерн?

Спор плавно перетёк на МХК. Спасибо, Анюта, хоть конспекты пролистаю. Петровской-то, хоть о людях не хорошо говорить так, всё по барабану. Её папа, владелец сети ювелирных магазинов, давно оплатил учёбу в институте. Лилечка же не обременена моими принципами. А Павел всё давно выучил, и сдаст экзамен на «отлично», вот и издевается теперь над остальными. Впрочем, для журналиста умение знать всё всегда и про всех отнюдь не лишнее.

Дверь открылась, из аудитории вышел Ваня Соркин. Бешено жестикулируя, он на одном дыхании сообщил:

- Злая, до чёртиков, еле выбил четвёрку. Зовёт ещё одного человека.

- Ася, иди, - хором произнесла оставшаяся часть группы.

Я не стала произносить риторический вопрос: «А почему всегда я?», просто вошла в аудиторию. У кафедры стояла Эвелина Егоровна. Увидев меня, она взглядом указала на билеты.

Эх, была ни была!

- Восьмой, - сказала я, чуть не прыгая от радости. Господи, восьмой билет, «Передвижники и конфликт творческой интеллигенции с властью»!

- Иди, готовься.

Какой готовься! Честное слово, такое ощущение, будто выиграла в лотерею. Хотя экзамен и есть лотерея. И везёт в ней далеко не каждый раз.

Так, передвижники. В 1863 году студенты Академии художеств отказались писать свои дипломные картины по установленным канонам. Этот протест был назван «бунтом четырнадцати». Ну вот и конфликт интеллигенции в лицах Крамского, Сурикова, Перова, Шишкина, Левитана и Васнецова с властью в лице правящего на тот момент императора Александра Второго. Естественно, свободы им хотелось, как и всем нормальным людям. Интересно, а что бы сказал Александр Второй, если б увидел работы художников-авангардистов?

- Трофимова! – раздалось над аудиторией.

От неожиданности я подпрыгнула на стуле. Время то ещё вроде не вышло.

- Трофимова, ввиду того, что Вам достался слишком лёгкий билет, я сокращаю Ваше время на подготовку. Прошу отвечать.

Интересно, а это законно? Надо будет узнать у Константина Дмитриевича.

Я подошла к кафедре и начала свой рассказ. В тот момент, как я дошла до поддержки творчества передвижников известным меценатом Павлом Третьяковым, Эвелина попросила меня подробнее рассказать о Третьяковской галерее. Как будущий журналист, я ловко ушла от наводящего вопросов в сторону русского меценатства конца девятнадцатого века. Эвелина хмыкнула, и попросила назвать выдающих меценатов.

И в таком духе прошло полчаса. Я сегодня была в ударе, по этому на все наводящие вопросы отвечала беззапинки, с наглым выражением лица. В общем, Эвелине Егоровне ничего не оставалась делать, как поставить мне «отлично».

Я вышла в коридор.

- Ну как? – спросила Аня.

- «Отлично»!

Счастье прямо-таки переполняло меня. Я сдала МХК! Я сдала его на «отлично»! И это-то в такой стрессовой ситуации! Какая же я всё-таки молодец! Раз уж я справилась с МХК, то и убийцу найти смогу. Ещё бы, какому-то убийце тягаться со мной, Асей Трофимовой.

Гордясь собой, я села в машину. Что там у нас по плану? Поговорить со свидетельницей, якобы видевшей меня в момент убийства в доме Новикова. Вроде она работает там лифтёршей. По причине отсутствия пробок (удивительно) машина ехала по городу легко и быстро. Неприятные мысли отключились, и я стала обдумывать как я проведу лето. Ну в начале, конечно, поеду к родителям в Вену, погощу там недельки две и сразу в тёплые края. Сейчас, глядя на заснеженную улицу, так хочется полежать на тёплом морском песочке. А ещё хочется почерпнуть что-то для своего культурного развития – посетить какие-нибудь музеи, развалины… вообще люблю историю и исторические места. Совершенно не понимаю тех людей, которые съездив в Египет, на вопрос «как пирамиды?» отвечают нечто вроде «не знаю, не видел, я из отеля не выходил». Отдых должен быть культурным. Конечно, первые две недели очень хочется провести в блаженном ничего неделанье, но потом приходит дикая скука. Уже не хочется видеть телевизор, который почему-то «всё время показывает какую-то фигню» и читать журналы в которых «написано одно и тоже, что других тем что ли нет!». Лучшей способ развеяться в данной ситуации – это сменить обстановку. Кто-то любит ходить в театры и на концерты, а я люблю музеи, причём только с исторической тематикой. Я вообще человек неординарный – люблю ничего не делать и чтобы при этом с кем-то общаться, слушать музыку и культурно проводить время, посещая исторические музеи.

Размышляя на отвлечённые темы, я незаметно доехала до дома Фёдора Новикова. Надо заметить, что дом хоть и был постройки тридцатых годов, смотрелся довольно презентабельно. У подъезда стояли скамеечки, а на них, явно обсуждая что-то интересное, сидели две старушки. Вот именно то что мне надо. Прежде чем идти к лифтёрше, нужно разведать обстановку. Поставив машину на сигнализацию, я направилась к лавкам.

- Здравствуйте, вы не будете возражать, если я присяду сюда? – вежливость в данном случае – девяносто процентов успеха, остальные десять – настроение бабушек.

- Садитесь.

Пару секунд старушки оценивающе смотрели на меня. Потом, очевидно не справившись с любопытством вызванным моим приходом, одна из них спросила:

- А что вы делаете в этом дворе? Вроде я вас тут ещё не разу не видела?

- А вы всех тут знаете?

- А как же.

Это уже радует. Значит единственный свидетель против меня – лифтёрша. Ну что ж, пора преступать к активным действиям.

- И меня не видели? А я не похожа на знакомую Фёдора Новикова?

Бабули переглянулись, посмотрели на меня, и вторая изрекла:

- Нет. Та рыжая была, совсем. И шубища такая длинная, аж пол подметает, дорогущая, небось! А вы, уж простите, в такой короткой обдергаечке, да и волосы, волосы её такие рыжие, словно пламя костра. А у вас, э, волосы по цвету напоминают морковку.

Я чуть было не заорала: «А я что говорила!». Естественно я не «какая-то рыжая». Интересно, чтобы сказала стилистка Соня, если б услышала такое по поводу моих волос? Очевидно нечто непечатное, потому как она девушка резкая на язык. Мои волосы – это моя гордость, их цвет подбирался долго с учётом того, чтобы рыжина выгодно оттеняла мои зелёные глаза. Сонечка посчитала, что мои природно-русые волосы должны быть с лёгким оттенком морковки. Она оказалась права, глаза засияли словно изумруды. Да только вот несведущие в стилистике старушки очевидно считают, что морковка – это некрасиво и обидно.

- А вы при случае узнать её сможете?

Бабуси переглянулись, и хором ответили утвердительно.

- А зачем вам это? – вдруг проявила бдительность одна из пенсионерок.

Тут в мою голову пришла одна замечательная мысль и я стала её озвучивать:

- Понимаете, я двоюродная внучка вашей лифтёрши…

Вот чёрт, прокол, я же без понятия как зовут мою «двоюродную бабушку»

- Петровны что ли?

- ДА! - Уф, мне сегодня, кажись, везёт, - так вот, моя бабуля мне говорила, что я очень похожа на девушку, которая довольно часто ходит сюда, к Новикову.

- Уже не ходит. Он же, Федька-то, помер на днях. И она, баба его, его и убила. Я понятой была, и слышала что милиция говорит. А они воле трупа нашли документы этой рыжей, Асей звать. Тебя то как зовут?

- Э… Катя.

- Так вот Катя, ты на Асю не похожа, она повыше будет, потолше… Явно хорошо живёт. Никифоровна, помнишь, машина такая у ней была, красная, словно помидор. Дорогая явно…

- Точно, - взвизгнула Никифоровна, - как она визжала, когда Васька из семьдесят шестой по ней мячиком попал!

- Кто визжал? Ася? Или машина?

- Так обе. Вася, из семьдесят шестой, случайно мячиком попал по машине этой Аси, сначала автомобиль заголосил, а потом и Ася присоединилась. Что-то про краску лепетала, вот я и решила, что машина очень дорогая, иначе чего шум поднимать? Или она истеричка, вроде молодая такая, а уже нервы больные. Я вон, старая и то здоровее, чем нынешняя молодёжь.

Разговор плавно переехал в совершенно не интересное русло проблем «отцов и детей». Как писал Лермонтов в своем бессмертном произведении о «дне Бородина» - «да, были люди в наше время, не то что нынешнее племя…». И ведь каждое поколение утверждает, что последующее значительно хуже его во всём. Если уж рассуждать логически, то такими темпами человек уже давно бы превратился в обезьяну. Просто большинство людей по натуре своей консерваторы, не принимающие ничего кроме своего мнения. А время идёт, в нашу повседневную жизнь внедряются новые технологии, призванные облегчить жизнь человечеству. Интересно, чтобы сказала моя прабабушка, если б ей показали бы компьютер или мобильный телефон? По этому моя позиция в данном вопросе – молчать, не вмешиваться в споры, и знать, что я всё равно умнее. Немного эгоистично, конечно, зато справедливо.

Тем временем бабули, совершенно не подозревая о моих мыслях, перешли на обсуждение некой Светки из пятьдесят четвёртой квартиры, которая, по их мнению, «всем своим видом порочит честь нашего двора». Прям начало восемнадцатого века, а не свободная страна. Буркнув нечто вроде «пойду к бабушке» я поспешила зайти в дом. С лифтёршей тем более надо теперь поговорить. Вот пусть пойдёт к Владимиру Юрьевичу и скажет ему, что ни разу не видела меня в этом доме.

Я подошла к двери подъезда на которой был прикреплён кодовый замок самого простейшего вида, то есть кнопочки, определённую комбинацию из которых необходимо нажать одновременно, чтобы войти. Ну что ж, это для нас не проблема. Очень хочется узнать, кто считает, что это устройство сможет защитить жильцов от проникновения в их дом нежданных гостей? Хорошо, первые полгода действительно подобрать код будет не так то просто, но по прошествии многих лет краска на кнопочках стирается, и ваш код уже видно невооружённым взглядом. Хотя, если уж кто-то на самом деле решил пробраться в ваше жилище, то его ничто не остановит. Сколько происходит квартирных краж? Ладно, хватит грустных мыслей.

С самого начала я думала, что лифтёрша – некий синоним консьержки, однако я ошибалась. Как только я поднялась по лестнице от двери я увидела лифт. Честное слово, вижу такую конструкцию первый раз в жизни: металлическая клетка размером с грузовой лифт в одном из крупнейших универсамов, состоящая из сплетённых между собой прутьев. Дверь, тоже внушительных размеров, была украшена сообщением: «Стучите громче, звонок не работает». Я постучала. С лязгом и скрипом дверца отворилась и я вошла внутрь. Лифт, как лифт, только большой…

- Вам на какой этаж? – раздался голос откуда-то сбоку. Я подпрыгнула от неожиданности.

Обернувшись на голос, я увидела маленький стол с телефоном, за которым сидела крохотная старушка.

- Я к вам.

- Ко мне? – она очень удивилась, - опять из милиции, но меня ведь уже допрашивали. И я сказала, всё что знаю.

- А теперь повторите это, пожалуйста, ещё раз.

Великолепно, даже врать ничего не пришлось.

- В тот день я как всегда была на работе. Сидела вот здесь и книжку читала. Тут входит эта фифа рыжая, размалёванная – ужас! «Давай, бабка, - говорит, - вези на четвёртый». Я её сразу и запомнила, хамства, знаете ли, не переношу. Всю жизнь ко мне уважительно относились. Я ведь учёная, кандидат технических наук, только вот пенсия у меня маленькая, по этому и подрабатываю лифтёршей. А что, работа не такая уж хлопотная, сидишь в тепле, книжку читаешь. Люди-то по большей части лестницей пользуются. А эту красотку я от злости запомнила. Особенно в её облике выделялась причёска: волосы подстрижены не ровно, в разные стороны…

Ага, объёмная стрижка называется. У меня как раз подобная, плохо дело.

- … и рыжие, постойте, подойдите-ка поближе…

Я выполнила требуемое. Не может же она меня вправду опознать, раз я тут ни разу не была.

- Да, причёска у неё, как у вас и фигура… Если б не знала, что вы из милиции, посчитала бы что вы и есть Ася.

Вот слепая! Не рыжая я, бабки у подъезда же сказали, что у Лжеаси волосы ярче чем у меня, и оттенок цвета более насыщенный. Хотя, тут довольно-таки темно, а бабуля-лифтёрша не производит впечатления хорошо видящей особы, вон какие толстенные очки у неё на носу.

- Мало ли в мире похожих людей, - философски заметила я, злясь на то, что от убийственных для меня показаний лифтёрши отделаться так и не удалось.

- Да… и вот, Ася вышла из подъезда буквально через десять минут, после того, как поднялась на четвёртый этаж. Меня это удивило, но потом приехала милиция, и я поняла, это именно Ася убила, я могу вам ещё раз это повторить!

Вопросов у меня явно больше чем ответов. Во-первых: кто, если не лифтёрша, вызвал милицию? Во-вторых: с чего лифтёрша решила, что Лжеася кого-то убила и что зовут её именно Ася? Хотя на этот вопрос может быть и очень простой ответ: милиция сообщила, ведь лифтёрша была понятой. Или не была? Так, следователь из меня никудышный. Я достала блокнот и приступила к «допросу»:

- Пожалуйста, ответьте, для протокола, на следующие вопросы: ваше фамилия – имя – отчество?

- Загородцева Регина Петровна.

- Род занятий? – я старалась добавить в голос как можно больше официальности, дабы меня не заподозрили во лжи. Но Регина Петровна, судя по всему, абсолютно не сведуща в законодательстве, в противном случае она бы в два счёта раскрыла бы меня: сама я не представлялась, не показывала документов, и не сообщала своё звание.

- В данный момент я пенсионерка, работаю лифтёршей в этом доме, но раньше я была…

Понеслась душа в рай!

Выслушав двадцатиминутную лекцию о том, как было замечательно жить раньше и как невозможно сейчас, я, наконец, смогла продолжить задавать вопросы.

- Помните, во сколько пришла гражданка Трофимова?

- Это кто ж такая?

- Следствием было установлено, что фамилия Аси – Трофимова. На месте преступления был найден её кошелёк.

- А, ясно. Ася пришла где-то в районе десяти вечера. Поднялась на четвёртый этаж, и выбежала из подъезда спустя десять минут.

Хорошо, это я уже слышала.

- А кто вызвал милицию?

- Отец Фёдора.

Замечательно, а раньше сказать было нельзя? Значит помимо полуслепой профессорши ещё и отец Новикова (на него надежды больше) может подтвердить, что это не я убила Фёдора. Хотя, странно это всё, если не сказать больше. Следователь ни слова не сообщил про отца Фёдора, вызвавшего милицию. Но это же невозможно, получается он был прямым свидетелем убийства своего сына! Но это уму не постижимо!

Словно прочитав мои мысли, Загородцева пояснила:

- Он, Алексей Алексеевич, глухой, по этому он никого и не слышал, и не видел. Зашёл на кухню – а там на полу труп Фёдора, в луже крови. Естественно, Алексей тут же вызвал милицию. А я сразу им сказала, и вам повторяю сейчас: убийца – Ася. Что вам ещё не ясно?

- Маленькие формальности, - стараясь не показывать своего возмущения и злобы сообщила я, - вы проходите свидетелем по делу об убийстве, это значит, что вас могут в любое время вызвать на допрос. По этому приготовьтесь, это такая нервотрёпка – Владимир Юрьевич очень дотошный следователь.

Чтобы хоть как-то отыграться, я решила запугать лифтёршу и капитально испортить ей настроение. Однако она решила так просто не сдаваться: достала из стола бумагу и написала на ней свой адрес и телефон. Понятно, типа «вам надо, сами и приезжайте». Ну что ж, правильно и вполне обоснованно, если учесть, какую околесицу я несла минуту назад.

Вежливо попрощавшись я вышла из подъезда, села в машину и поехала домой.

Ну вы на неё посмотрите! А ещё научный работник. Заладила «убийца – Ася», она меня и не видела ни разу! Кто ей давал право меня обвинять? Такими темпами я и сама поверю, что убила Фёдора. Спокойно, Ася, спокойно. Ты ещё не сошла с ума, ну и что, что разговор сама с собой – первый признак шизофрении, в этом мире меня никто так хорошо не понимает, как я сама. И в подобных ситуациях я могу доверять лишь себе.

Аутотренинг позволил мне собрать свои мысли в кучу и начать мыслить логически. Есть один шанс из тысячи, что Фёдор в день своего убийства увидел «Асю» первый раз в жизни, но с учётом всего выше выясненного они были знакомы давно, ведь «Ася» чётко знала адрес, куда ей идти, значит ей его сообщили, скорее всего сам Новиков. Тут мне в голову пришла совершено бредовая мысль: а что, если это не подстава под меня, может «Ася» всего лишь ночная бабочка, промышляющая грабежами? Встретила меня в каком-нибудь бутике или вообще на улице и позаимствовала мой кошелёк, в котором «удачно» оказалась дисконтная карта на моё имя. Позаимствовать позаимствовала, а после убийства потеряла рядом с трупом. Может быть таких совпадений и не бывает, но ведь вся наша жизнь – череда случайностей. Тогда найти «Асю» будет очень трудно, я не говорю «невозможно» потому как когда я злая, для меня нет ничего невоплотимого.

И всё же возьмём первоначальную версию, по которой Фёдор был знаком со своей убийцей. На фоне неё моя вышеизложенная мысль – полнейший идиотизм. Кажется в последнее время я вообще разучилась думать, ведь если мой кошелёк, найденный на месте преступления и внешность «Аси» ещё хоть как-то можно списать на случайность, то Ленкина попытка самоубийства и её предсмертная записка может означать лишь то, что меня планомерно подставили. А Ленку пытались, слава богу, неудачно, убить (не может же она в самом деле перепутать лучшую подругу с какой-то сволочной особой и вследствие этого наложить на себя руки).

Прокрутив всё это в голове, я составила для себя примерный план действий: для начала пообедать, а то уже в районе четырёх, а в желудок, кроме утреннего кофе, больше ничего не попало, так и до гастрита недалеко. Затем хорошо бы опросить Алексея Новикова, может он чего интересного поведает.

Но прежде я достала мобильник и набрала номер справочной больницы. Выяснилось, что состояние Лены «по-прежнему стабильно тяжёлое» и никаких гарантий нет.



Где-то через час я уже стояла у квартиры Новикова. Вполне мило: на чисто убранной лестничной клетке перед окном стояло в большой кадке непонятное растение – толи пальма, толи фикус, толи их гибрид. На площадку выходило всего две квартиры, одна оббита жутко обшарпанным серовато-мутноватым дерматином, другая кожей цвета «кофе с молоком». Сразу на контрасте чувствуется кто сколько зарабатывает.

Алексей Алексеевич Новиков жил за «дерматиновой» дверью. Моя попытка позвонить в квартиру при помощи дверного звонка закончилась безрезультатно. Более детально осмотрев стену, я обнаружила три разноцветных проводка, торчавших из неё. Ладно, решив не сдаваться, я постучала носком сапога по косяку. Ноль эффекта, разве что кожа на обуви легка поцарапалась. Вот жалость! Остроносые ботиночки у меня долго не живут и эти не исключение – я купила их лишь в ноябре.

Интересно, в кого я такая упёртая? В папу или маму? Очевидно в обоих. Развернувшись, я стала долбить по обшивке каблуком, выкрикивая для верности: «Алексей Алексеевич, откройте! Мне очень нужно с вами поговорить!». Через десять минут моих воплей, не выдержала новиковская соседка. Из-за кожаной двери высунулась хорошо уложенная женская голова. Внимательно всмотревшись в черты лица незнакомки, я с удивлением узнала в ней Свету – я с ней хожу в один фитнес клуб. Вот удача так удача!

- Привет, Света! – радостно сказала я. И хоть Светлана была старше меня лет на двадцать, в кругу молодящихся богатеек принято обращаться друг к другу исключительно на «ты» и по имени. Даже если вы в курсе, что ваша собеседница давно справила пятидесятилетний рубеж, иначе как «Танечка (Анечка, Верочка, Полечка, Олечка…)!» ей сказать нельзя.

Светлана – скучающая домохозяйка. Её муж занимается нефтяным бизнесом и находится в вечных разъездах, а Светочка занимается собой: маникюр, педикюр, стилист-визажист, фитнес клуб… В наше время наука придумала кучу средств чтобы из пенсионерки за сравнительно малый период времени соорудить пионерку. Однажды в салоне, во время окраски головы, я из любопытства решила полистать журнал, в котором красочно и подробно были описаны новинки современной косметологии. Силикон, ботокс, лазерное удаление морщин, стволовые клетки, выделяемые из собственного пупка. В общем мрак, даже страшно становится при одной мысли о том, что лет эдак через пятнадцать мне придётся испробовать все эти прелести на себе. Но Светлана вполне нормально переносит все эти процедуры и выглядит практически как моя одногодка.

- Ася! Какими судьбами? – как всегда весело спросила она, слава тебе господи, не подозревая о моих мыслях относительно её возраста.

- Да вот, зашла к соседу твоему, Фёдору, а у него дома почему-то никого нет. Не в курсе, куда он подевался?

Света затолкнула меня в квартиру и, сделав скорбно-траурное выражение лица, произнесла замогильным голосом:

- Он недавно скончался. Его убили.

Ну и так знаю, но чтобы не отступиться от своей версии моего прихода к Новикову, мне пришлось выслушать длинный и обстоятельный рассказ о приезде милиции и о том, как лежало тело и какой это был удар для Светы, что её заставили смотреть на труп.

Через полчаса, выслушав всё это и попутно выпив две чашки кофе, я наконец стала задавать интересующие меня вопросы:

- А у милиции есть какие-нибудь версии?

- Да они считают, что его убила его девушка. А я её тут, кстати, однажды видела. На тебя похожа - мрак. Правда, потом я поняла что одежда её – лишь дешёвая подделка под твою. Волосы совсем рыжие и ногти – я на них особое внимание обратила. Короткие и неровно накрашенные.

Я машинально взглянула на свои руки. Аккуратные, длинные, нежно-розового цвета, в стиле «французский маникюр», подпиленные под миндалину, ногти.

- В общем, я сначала этому никакого значения не придала, - продолжила Светлана, - а потом увидела странную сцену. Ты же видишь, дом у нас шикарный, потолки под четыре метра, комнаты просторные… Сейчас такого жилья не строят, даже в элитных домах. И соседи здесь по большей части милые интеллигентные люди, творческие или научные деятели и их потомки. Мои родители – музыканты, квартира мне от них досталась, когда муж решил, что неплохо бы нам улучшить жилищные условия и переехать в какой-нибудь жилой комплекс с развитой инфраструктурой, я сильно возмутилась и устроила скандал. В итоге нам пришлось ограничиться евроремонтом.

Так о чём я, а, о Новиковых. Алексей Алексеевич – доктор наук. Разрабатывал в своё время какую-то систему от вредителей, работающею благодаря ультразвуковым волнам, да чего-то не додумал и теперь глухой ходит. Жена его бросила и смылась в неизвестном направлении вместе с сыном. Где-то год назад подхожу к своей квартире и вижу, что новиковскую дверь безуспешно пытается открыть какой-то парень. Я уж подумала, что вор, закричать захотела. А он так вежливо представился: «Я – Фёдор Новиков», а потом добавил: «к отцу пришёл, а ключ замок не открывает». Ну я ему объяснила, что, по всей видимости с той стороны в замочную скважину воткнут ключ. Потом достала мобильник и позвонила Алексею Алексеевичу – у него телефон со световым датчиком и определителем. У нас с ним (в смысле с Новиковым старшим, а не с телефоном) договор, если он видит, что ему звоню я или мой муж, то он идёт и открывает дверь. Следить за семейной встречей я не стала, ушла к себе. Фёдора видела тут ещё не один раз.

Знаешь в чём, помимо не слишком высоко развитой инфраструктуры, заключается недостаток этого дома? В том что горе-архитектор, проектировавший его, посчитал, что расстояние между соседними балконами в сорок сантиметров – это вполне нормально. Раньше неудобств, связанных с этим, я и вправду не замечала, но не далее как две недели назад я вышла на балкон покурить и услышала странный разговор, доносящийся из квартиры Новиковых. Различила я два голоса: один высокий, даже визгливый, женский, а второй явно принадлежал Фёдору. Сейчас постараюсь воспроизвести этот диалог:

- Ты с ума сошла, тебе ведь никто не поверит! – орал Фёдор.

- Ещё как поверят! – не соглашалась его собеседница, - что во мне такого, чего нет у неё? Манеры? Не смеши меня – она ведёт себя как уличная торговка! Одежда? Её любимый стиль одежды продранные джинсы и задрипанная курточка, скажешь издалека видно, что это не эксклюзив? Чем я хуже? Чем?!

- Тем что у неё нет комплексов, она ведёт себя раскрепощено, и ей, в отличие от тебя, глубоко плевать, что о ней подумают.

- А откуда это, дорогой ты мой, у тебя подобная информация? Скажешь, общался с ней? Ну так и катись на все четыре стороны, раз ты её так уважаешь!

- Единственное, что у тебя с ней общего, так это жутко истеричный характер. Я с ней не общался, но как будущий психолог, умею делать выводы.

- Выводы? А я тебе безо всякого образования щас вывод сделаю! Не нравится мой план, иди далеко и надолго, тебя никто не заставляет помогать мне! Но тогда на деньги не рассчитывай. Я найду себе более сговорчивого партнёра и отдам ему твою долю.

- Ладно, Мила, не кипятись.

- Я спокойна. Какие у тебя новости? Стоп, мне холодно, закрой балкон.

Больше я ничего не услышала. Но и этого мне хватило, чтобы понять, что сия особа вполне способна на убийство.

- А ты точно слышала, что Фёдор назвал собеседницу «Мила»?

- Да.

Уже что-то. Значит эту сволочь, подставившую меня зовут Мила. Скорее всего полное её имя Людмила. Но в моём окружении нет ни одной Люды! Что же я ей сделала?

- Так что не увидишь ты больше Фёдора.

- Спасибо за информацию.

- А ты в следующий понедельник на аэробику пойдёшь?

Разговор перешёл от темы убийства к теме фитнеса. Поболтав ещё с полчаса, я попрощалась и поехала домой, переваривать полученную информацию.

Сидя в кресле и поедая крекеры, я размышляла над произошедшим. Судя по всему, Мила и Фёдор задумали какую-то гадость, и у меня есть все основания полагать, что эта гадость должна была быть направлена против меня. Фразы: «тебе никто не поверит» и «ещё как поверят, чем я хуже» вместе с тем, что Света сказала что Мила очень походит на меня наводят на подобную мысль. Нечего себе, меня она, видите ли, заменить решила! Неужели она на самом деле полагает, что ей поверят? Я не какая-нибудь тётя Клава из провинции, а очень даже известная в городе личность.

И отношение ко мне Милы меня очень покоробило: «ведёт себя, как уличная торговка», «ходит в задрипанной курточке». Да видела бы она, сколько стоит эта «задрипанная» курточка! Я всегда веду себя так, как мне подсказывает сердце, терпеть не могу лицемерства. Я считаю, что коли не любишь человека, так и скажи ему об этом в лицо, с конкретным указанием, что именно ты терпеть не можешь. А улыбаться в лицо и разводить за спиной сплетни это низко. Хотя по своему социальному статусу я вынуждена появляться в определённых кругах, я никогда не распространяю светские сплетни, за что меня, может быть, и недолюбливают. Но честно говоря, мне совершенно всё равно, что обо мне могут болтать. Я это я. Второй Аси Трофимовой нет и не будет. Да, пусть эта Мила считает, что я веду себя как базарная баба и одеваюсь как оборванка. Мне нравится мой стиль одежды и манера поведения, если кого я и не устраиваю, то это не мои проблемы. Я не позволю никому себя обижать. Составив мой психологический портрет, Фёдор забыл упомянуть, что помимо истеричности мой характер сдержит ещё такие черты, как обидчивость, мстительность и целеустремлённость. Так что я эту Милу из-под земли достану, и тогда она у меня получит.

Решив это, я пошла на кухню готовить ужин. Тут следует заметить, что готовить я не умею в принципе. Обычно мой рацион составляет фаст-фуд, разнообразные полуфабрикаты и еда, которую иногда готовит домработница Роза. К плите я практически никогда не подхожу, за исключением особых случаев и тех дней, когда у меня, как сейчас, особо пакостное настроение. Чтоб такое приготовить? В мозгу мигом всплыли названия блюд, которые я обожаю. Однако, трезво оценив свои силы, я поняла, что из всего перечня я могу приготовить лишь несколько блюд, а именно: картошка жаренная, салат «Цезарь», отбивная из куриного филе, торт «Шарлотка». Подумав, я уговорила себя отказаться от «Шарлотки» (лень возится с взбитыми белками, потом мыть противень, и вообще сладкое вредно для фигуры) и от отбивной, вследствие чего сам по себе отпал салат (его без курицы не приготовишь). Ну что ж, поехали жарить картошку.

Кто спрятал сковороду? Так, нет, сначала надо почистить картошку. Три картофелины мне хватит? Наверное. Где нож для чистки овощей? Господи, кто придумал сию адскую машинку? Ни фига не счищает, благодаря нему картошка постоянно выпадает из рук… Прощай, маникюр! Надо было надеть перчатки. С грехом пополам я всё-таки очистила две картофелины (на третью моего энтузиазма не хватило), и задумалась над другой вещью: что сделать раньше – порезать картофелины, а потом налить масло на сковородку, или разогреть сковороду, и пока масло закипает, успеть нарезать клубни. На свою беду я выбрала второе. Приношу искренние соболезнования тем, кто вынужден готовить еду ежедневно. Это ужасно. По закону подлости масло закипело намного быстрее, чем я успела нарезать картофелины. Решив не сдаваться, я засыпала в сковороду нарезанную часть и продолжила работу. Сковородку я заполняла маленькими порциями, из-за чего получилась дикая ситуация: одна часть кусочков стремительно начала превращаться в угольки, а другая всё ещё находилась в сыром состоянии.

Не буду описывать, как я дожаривала это блюдо и как делила его по принципу съедобно-несъедобно. Скажу лишь что ужин этот я запомню надолго. Чтоб я ещё раз подошла к плите ближе чем на пушечный выстрел! Да ни в жисть! Засунув посуду в посудомойку я отправилась спать.



Утро тоже не обошлось без приключений. Сначала я обнаружила, что у меня закончился кофе. Ладно бы только это, в доме у меня всегда хранятся пакетики с растворимым каппучино. Для его приготовления я решила вскипятить чайник. Долго ждала, минут десять наверное – ноль эффекта. Чайник решил сломаться именно сегодня. Как я уже говорила, я человек упёртый, по этому я стала размышлять, над альтернативными методами приготовления кофе. Самое странное, что я вскоре вспомнила, что у меня в шкафу лежит милый чайничек со свистком. Купила я его к набору посуды одинакового серебристо металлического дизайна – кастрюли, ковшик, дуршлаг, сковорода и чайник для кипячения воды на плите. Здорово, сейчас вскипячу в нём воду и наконец-таки выпью свой утренний кофе. Ха, наивная. Когда чайник засвистел, я поняла что забыла продумать, как налить из него воду в кружку. В теории всё просто, а вот на практике… Облив полкухни кипятком, я всё-таки сумела залить пакетик. Позорно бежав с места боевых действий в гостиную, я села там на кресло и стала придумывать себе план действий на сегодня.

Первое – съездить в домоуправление и узнать там где прописан Фёдор Новиков, насколько я поняла, его мать упорхнула от оглохшего ученого в не известном направлении, но не могла же она исчезнуть в никуда. Должна остаться запись в домовой книге. Всё-таки я считаю, что искать Милу в моём окружении будет намного сложнее, чем в новиковском.

Второе – позвонить адвокату и узнать, как там поживает моё дело и Владимир Юрьевич, чтоб ему начальство выговор объявило. А то придумал милую забаву: обвинять ни в чём не повинную Асю Трофимову в убийстве. А может он в сговоре с Милой?

Как всегда в неурочное время зазвонил мобильник. Странно, первый раз вижу такой номер:

- Алло.

- Ася? Это Ирина Николаевна. Я из больницы звоню. Лене стало хуже, но она пришла в себя и очень хочет тебя видеть, приезжай как можно быстрее.

Пошли короткие гудки. Я замерла посреди комнаты, в одной руке держа кружку с недопитым кофе, в другой – мобильный телефон. Суть сообщённого мне Ириной Николаевной дошла до меня лишь через несколько секунд. Лена пришла в себя, но её состояние стало хуже. Что может быть хуже комы? Господи боже! Ленка, только не это, нет она не может умереть!

Бешено бегая по дому я одновременно одевалась, красилась и пыталась дозвониться в больницу. Последнее получилось плохо, точнее вообще никак – «справочная» повесилась на телефонном проводе. Ну и ладно, приеду, узнаю всё на месте. Как назло началась метель. Моя бедная машина превратилась в сугроб. Времени на расчистку снега у меня не было, по этому я кое-как смахнула его с двери и села в машину. Включила дворники. Пультом дистанционного управления открыла ворота и на полной скорости понеслась по шоссе.

В голове плыли грустные мысли и как я ни старалась себя успокоить, ничего не получалось. С Леной я знакома с первого класса, за эти годы она превратилась в нечто вроде моей сестры. Мы с ней даже крупно не ссорились за это время, что, учитывая мой характер, вообще не бывалая редкость. Из глаз закапали слёзы. За что? Каким боком Ленка оказалась замешана в этой идиотской истории? Если уж решили задумать что-то против меня, так зачем трогать мою лучшую подругу? А может Мила ставила своей главной целью убить Лену? Абсурд. Елена Фокина за всю свою жизнь никому и никогда не делала гадостей. Она просто не могла никому навредить. Специально. А, может, она увела у Милы парня? Что ж вполне может быть. Да только зачем тогда ей, Миле, такая хитроумная операция с подставой меня?

Я с трудом вписалась в поворот. Странно, такое ощущение, будто… поспешив проверить свою догадку, я вжала в пол педаль тормоза. МАМА!!! Отказали тормоза! Что делать? Нет, прыгать из салона на полном ходу затея глупая. Спасибо дорога прямая и ровная. Спокойно, Ася, спокойно. Дорога пустынна, автомобилей на ней больше нет. Это не горный склон, а обыкновенная пригородная магистраль. На худой конец я пристёгнута и в машине есть подушки безопасности, только доводить до этого крайнего случая мне что-то совсем не хочется. Что же делать? Может позвонить в службу спасения? И что они смогут сделать? Ладно, попробуем вспомнить молитву, хоть какую-нибудь, господи-боже, спаси меня и сохрани, я ещё жить хочу, у меня ещё на земле много дел, мне надо найти убийцу Новикова… Внезапно машина фыркнула и… остановилась. Я в полном изумлении, словно баран на новые ворота, уставилась на руль. Бывает же так! Чудеса, да и только. Однако, взглянув на приборную панель, я поняла, что чудесами тут и не пахнет. Бензобак был пуст. Никогда ещё моя безалаберность не радовала меня так, как сейчас. Молодец, Асенька, умница! Забыла вчера заехать на заправку!

Радость была не долгой. Я вспомнила, зачем меня понесло в город и чуть не разрыдалась от бессилия. Как же я теперь попаду в больницу к Лене? Руки сами по себе набрали на мобильном номер автосервиса. Долго объяснять суть проблемы не пришлось, и скоро приехала машина с эвакуатором. Когда мой бедный Фольксваген повезли на ремонт в автосервис, я вызвала такси.

Самое странное, что до больницы я добралась быстро и без приключений (может на самом деле высшие силы вмешались в мою судьбу, было бы неплохо). Прямо рядом с входом, в холе, располагалось окно с гордой вывеской «справочная». За ним восседала угрюмая тётка лет шестидесяти с вязанием в руках.

- Здравствуйте, вы не подскажите, в каком отделении и палате лежит Фокина Елена Ивановна?

- Ходят тут, ни больным, ни врачам покоя не дают! – пробурчала тётка, однако информацию посмотрела, и даже сообщила её мне, - шестой этаж, палата сто пятьдесят семь.

Я было направилась к лифту, на «справочная» окликнула меня:

- Эй, куда в уличной одежде потопала? Инфекцию по больнице разносить? Куртку в гардероб, и бахилы купи!

Я пошла выполнять инструкции. С курткой проблем не возникло, а вот бахилы меня возмутили. Точнее не сам факт того, что на мои сапожки мне придётся надевать полиэтиленовые чехлы, а их внешний вид. В этой больнице продавались ношеные бахилы, и продавались ни много ни мало за двенадцать рублей. Знала бы, прихватила бы из фитнес клуба новые забесплатно. Я не жадная, просто очень брезгливая, но иного выхода не было и пришлось купить использованные. Вот странность, значит мои сапоги, в которых я ездила в машине, разносят инфекцию, а не один раз ношеные бахилы – стерильно чисты.

Страшно возмущённая, я пошла разыскивать сто пятьдесят седьмую палату. Вы можете мне не поверить, но лифт в этом учреждении, носящем имя районной больницы номер семь, не работал. На его дверях висела прилеплённая скотчем бумага, сообщающая, что лифт не работает по техническим причинам. Пришлось идти по лестнице, сделанной на совесть: высокие мраморные ступени и длинные пролёты. В момент постройки здания больницы, были в моде гигантские постройки и максимализм во всём, в том числе и в высоте ступенек. Вот только непонятно, если не работает лифт, как транспортировать по этой лестнице тяжелобольного из приёмного отделения, которое находится на первом этаже, скажем в операционную на шестой? Так и не додумавшись до ответа на этот вопрос, я осилила лестницу. Бедные мои ноги! А ведь ещё в низ идти.

Около сто пятьдесят седьмой палаты сидела Ирина Николаевна.

- Здравствуйте, как Лена?

- Асенька? – Фокина старшая сказала это таким тоном, как будто моё появление здесь было для неё величайшей неожиданностью, - что ты тут делаешь? Лена сейчас по-прежнему в коме и у врачей нет прогнозов по поводу её состояния.

- А разве вы мне не звонили с просьбой приехать сюда? – ошарашено спросила я.

- Что ты! Нет, конечно. Зачем?

Действительно, зачем? Интересное кино получается. Кто-то же мне звонил? Кто-то, представившийся Ириной Николаевной. В этой ситуации радует только одно – Лене не становилось хуже, и у неё по-прежнему есть шансы на выздоровление.

- А можно к Лене?

- Ты что! Она всё равно без сознания и не увидит тебя. Да и вряд ли после произошедшего она захочет видеть тебя.

Да что ты будешь делать! Опять меня считают подлой злодейкой, отбившей у лучшей подруги парня. Даже при всём желании, я бы ни смогла никого у Ленки отбить, нет она бы не стала бы со мной ссориться, она просто бы меня пристрелила бы меня на месте. К тому же зачем мне чужой парень? Раз он легко смог уйти от моей подруги, значит и меня с такой же лёгкостью на кого-нибудь променяет. К чему мне лишний стресс?

- Ирина Николаевна, вы можете мне не верить, но всю свою сознательную жизнь я дружу с Леной. Со скольких лет вы меня знаете?

- Ну с семи где-то… Но я не понимаю, к чему этот разговор.

- Ирина Николаевна, вы помните, чтоб за все эти годы я сделала Лене хоть одну гадость? В чём я её за это время подвела?

- Ни в чём, но в милиции, следователь Владимир Юрьевич, сообщил мне, что ты убила Фёдора, предварительно уведя его у моей дочери!

- Чепуха. Я про этого Фёдора узнала лишь тогда, когда, меня вызвали на допрос. А в тот день, день убийства, я вполне мило общалась с Леной, мы посидели у неё, попили чай и где-то около полуночи я уехала домой. Лена была в хорошем расположении духа и ни о каком самоубийстве и не помышляла. Что случилось – мне не ясно, но я полагаю, что меня подставили. Кто-то хочет от меня избавиться. Сегодня мне позвонила какая-то женщина, представилась вашим именем и, типун ей на язык, сказала, что Ленка при смерти. Я бросилась в больницу, и на обледенелой пригородной трассе у меня вдруг отказали тормоза. Может, это, конечно, случайно, но вместе со звонком наводит на определённые подозрения. Как вы считаете?

- Я тебе верю, и знаешь, ещё почему? Леночкина записка была отпечатана на принтере. Ты знаешь, она любит компьютер, но такие личные вещи, она всегда пишет от руки. А тут, в разгневанном состоянии включить компьютер, написать текст, распечатать его, а после выпить таблеток… Это не в Ленином духе.

- Знаю. Странно, я сразу не уточнила, про записку. Ладно, я пойду, если что-то прояснится, позвоните мне, но чтоб я поверила, что это именно вы, скажите «я – не Мила».

Выйдя из больницы я села в первый попавшийся автобус и стала бесцельно кататься по городу. Мила – сволочь. Найду – мало ей точно не покажется, я всегда мщу своим врагам. Хотела меня в тюрьму засадить? Сама там ока