Сколько себя помню, всегда хотел научиться рисовать.
Когда я был в возрасте девяти лет, отец первый раз взял меня на выставку работ известного в ту пору художника Ёсио Сумото.
Держа отца за руку, я вошел в ярко-освещённый холл галереи и вокруг нас практически моментально сплотилась огромная толпа людей: высокие, ухоженные мужчины протягивали отцу руку и улыбались мне; женщины в облегающих коктейльных платьях по одной подплывали к нам и вежливо блюли политес. Из-за их ног выглядывали дети примерно моего возраста, с любопытством поглядывая то на отца, то на меня. В этом живом кругу мы стояли долго, поток взрослых все не убывал, а, казалось, наоборот – мужчины и женщины подходили один за другим, увеличивая толщину стены между мной и, собственно, галереей. Каждый норовил протянуть руку отцу и потрепать меня по голове. Помню, меня это здорово раздражало, но я терпел - я не мог проявить неуважение в обмен на пусть даже видимую, но доброжелательность этих людей.

Внезапно, когда я уже отчаялся увидеть сегодня хотя бы одну картину, к отцу подошел сухопарый мужчина и, обменявшись с ним парой фраз, взял меня за руку и вывел за пределы этой китайской стены. Он быстро отвел меня в сторону, внезапно присел на корточки и подал мне руку:

- Меня зовут Сувабе Ямамото.
- Моё имя Атобе Кейго. - С достоинством, какое только может изобразить девятилетний мальчишка, ответил я, пожимая его большую, мозолистую ладонь.
- Очень приятно, Атобе. Ты хочешь посмотреть картины Сумото-сан, не так ли?
- Да, очень хочу!
- Ты позволишь мне сопроводить тебя? Я давний поклонник его творчества, поэтому могу провести для тебя небольшую экскурсию. - Должно быть, в тот момент мои глаза заблестели от счастья. Поэтому вместо ответа я обошел Сувабе и, оглянувшись через плечо, сказал:
- Я буду вам очень благодарен, Сувабе-сан. Но мой отец...
- Твой отец не против, Атобе. Прошу тебя не беспокоиться об этом. Он сам попросил меня. - Он поднялся и весело подмигнул мне. - Ну что, ты идешь?

Тот вечер я отчетливо помню и сейчас: первая и, пожалуй, самая незабвенная картинная галерея в моей жизни. Мы обошли оба этажа, выпили по молочному коктейлю и прогулялись по саду Сумото-сан. Сувабе знал очень много, рассказывал невероятные вещи, а я поражался как один человек может запомнить столько информации.

- Сувабе-сан, а почему у вас на ладонях мозоли?
- От ракетки.
Кровь прилила к моим щекам и я, забыв гордость, схватил его за рукав и почти прокричал:
- От какой ракетки?! От теннисной, да? Да же??
Сувабе усмехнулся и хитро прищурился:
- Верно, от теннисной. Я играл некогда в сборной, а сейчас просто поддерживаю фору, так сказать. А ты, как я вижу, тоже неравнодушен к теннису?

Вот так Сувабе стал моим первым теннисным спарринг-партнером: с тех пор он один раз в неделю приезжал к нам в особняк и мы гоняли по корту до полнейшего изнеможения, чтобы потом поплавать в бассейне, а позже удовлетворённо откинуться на жесткие спинки шезлонгов, потягивая апельсиновый фреш. Он оказался сумасшедшим фанатом тенниса и, не смотря на историю со сборной, с годами он не растерял своей пылкой страсти.
Теперь, вспоминая все это, я могу с уверенностью сказать, что Сувабе появился в моей жизни очень вовремя, наглядно продемонстрировав, что настоящая любовь к спорту не имеет возраста и пределов.
И я продал теннису свою душу.