[300x549]
Дайте закурить, а-то так

кушать хочется, что даже

переночевать негде.

Русская присказка


Данная статья содержит основные положения книги «Царство Небесное и религии Рая», а также более ранней книги автора – «Слово в защиту мирян». В силу своей краткости она не может претендовать на исчерпывающее рассмотрение и доказательство выдвинутых в ней положений. Поэтому автор приносит свои извинения тому читателю, для которого некоторые высказанные здесь предположения покажутся не вполне убедительными.



«В то время Ирод четвертовластник услышал молву об Иисусе и сказал служащим при нем: это Иоанн Креститель; он воскрес из мертвых и из-за этого силы действуют в нем» (Мф.14:1,2).



Этот евангельский отрывок подтверждает информацию канонических Евангелий о том, что до Своего выхода на проповедь Иисус никому известен не был. И все «откровения» апокрифических евангелий относительно того, что Он, будучи ребенком, оживил слепленных из глины птиц или воскресил умершего мальчика, – это не более чем благочестивая выдумка. По тексту Матфея Иисус обрел силу чудотворения только после того, как Отец избрал Его в качестве Сына во время крещения на Иордане. Но сразу же после этого события Иоанн Креститель был взят под стражу и затем обезглавлен.

И далее у любого читателя Евангелия возникает вполне закономерный вопрос: почему Ирод видит в Иисусе не кого-нибудь, а воскресшего Иоанна? И почему он связывает способность Иисуса к чудотворению именно с воскрешением обезглавленного им Иоанна Крестителя? Из евангельского текста нам известно, что во время своей земной жизни Иоанн чудес не совершал. Ведь не от себя же самого Ирод придумал то, что «Иоанн Креститель… воскрес из мертвых»? Духовным провидцем Ирод никогда не был, и если он так рассуждает, значит, имеет в виду какой-то конкретный известный ему пример. Но какой? Уже одно то, что по понятиям Ирода мертвый Иоанн «воскрес» и опять пришел в этот мир, для любого христианина должно казаться необъяснимым «чудом». Ведь оказывается, что, по словам Ирода, зафиксированным в евангельском тексте, мертвый Иоанн «воскрес» еще до Воскресения Иисуса Христа; а еще точнее, – в то время, когда никому не известный Иисус только вышел на проповедь со Своим благовестием о Царстве Небесном. А это означает, что и само Воскресение Христа, которое произошло уже позже, никак не могло восприниматься окружающими людьми как некое из ряда вон выходящее, уникальное событие: если по понятиям Ирода даже Иоанн мог воскреснуть из мертвых, то почему такое не могло случиться впоследствии и с Христом?

При этом мы всегда должны помнить о том, что в то давнее время люди были действительно верующими, – не важно в каких богов, – но они не сомневались в том, что после смерти человека ожидает иная жизнь. Сегодняшние же «верующие» христиане – подавляющее большинство из нас всех – не верят «ни в Бога, ни в чёрта», хотя и посещают Церковь: не верят, т.к. вспоминают об этой иной жизни только в то время, когда берут в руки свечку. Итак, в среде верующего окружения Христа, да и всех знающих Его людей, сам факт Его Воскресения вряд ли мог быть воспринят – сам по себе – как главный «смысл» прихода Христа на землю: воскреснуть мог даже Иоанн Креститель, потому что до него воскрес еще кто-то, причем, гораздо более авторитетный, чем сам Иоанн. Но кто именно? Кто конкретно «проложил дорогу» к воскресению для Иоанна? И в чем тогда главный смысл или «нерв» всего явления Христа миру? Ведь этот «нерв» безо всякого сомнения имеется, т.к. иначе имя Христа давно бы уже затерялось среди тысячи имен прочих «пророков» и «чудотворцев». Итак, попробуем сначала ответить на первый поставленный нами вопрос: кто был прототипом воскресшего Иоанна Крестителя в представлении Ирода?

Из иудейского Писания нам прекрасно известно, что сам иудаизм был чрезвычайно далек от рассмотрения вопросов существования человеческой души после смерти, а также и от рассуждений о возможном «воскресении» человека, а следовательно, и от обсуждения проблем Ада и Рая. Апокрифические иудейские книги, наподобие Книги Еноха, не являются результатом длительных раздумий и духовных исканий иудейского гения: все они навеяны духовной жизнью окружающих Иудею народов – Греции, Египта, Месопотамии – и не характерны для еврейского менталитета. Главный постулат иудаизма – то убеждение, что Бог Яхве выбрал себе в избранный народ именно евреев, – снимал этот вопрос с повестки дня. Для еврея было необходимо соблюдать заповеди Торы, за что ему было обещано благоденствие в его земной жизни, включая дарование многочисленного потомства, жизненного достатка и победу над внешними врагами Израиля. Такими Моисеевыми заповедями Яхве, фактически, запретил иудеям отклоняться к размышлениям о посмертной жизни человека. В иудаизме само собой сложилось такое убеждение, что если Яхве за Израиль, значит, евреям нечего бояться за свою посмертную жизнь. Притча Иисуса о богаче и нищем Лазаре, входящая в Евангелие от Луки, завершается следующими словами патриарха Авраама, который дает общую оценку веры евреев в воскрешение: «Если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк.16:31).

Весь евангельский текст свидетельствует о том, что все иудеи, а не только саддукеи, с величайшим «подозрением» относились к словам Христа о «воскресении мертвых». И в этом отношении «полукровка» Ирод был гораздо ближе к Христу, чем вся остальная Иудея. А вот апостолы из Галилеи воспринимали разговоры о «воскресении» гораздо терпимее, потому что Галилея была, по сути, частью общего эллинского мира, включавшего в себя и Египет. Именно по этой причине в иудаизме не было, и нет никаких «воскресений» и «чудес»: евреям достаточно того главного чуда, что Яхве выбрал их из всех прочих народов. И именно по этой причине иудаизм является самой «атеистической» религией мира: в нем всегда отсутствовала или была значительно нивелирована пытливая (для всех прочих религий) мысль о том, что же ожидает человека после его смерти?

Но даже если мы взглянем на личность самого Ирода более внимательно, то и без того ясно, что назвать его искренним приверженцем иудаизма будет весьма проблематично. Но в таком случае кого же имел в виду Ирод, вспоминая об Иоанне Крестителе, если такой пример в истории иудаизма отыскать невозможно? Говорить о греческом Орфее или Аттисе-Адонисе, которые, вроде, тоже «воскресли», наверное, вряд ли будет здесь уместно. Все эти боги – это персонажи каких-то «эллинских мифов», подобных песням легендарного Гомера. В духовных поисках даже у самих эллинов они никогда не занимали важного места. Как сказал В.И. Ленин (хотя и по поводу русских декабристов): «Страшно далеки они от народа». А тот, кого имел в виду Ирод, был к народу очень близок.

Если бы сегодняшний читатель мог окунуться в атмосферу быта всего Средиземноморья во время земной жизни Христа, у него вряд ли возникли бы сомнения при отыскании такого «прототипа» Иоанна Крестителя. Увы, но «пески времени» заносят не только вечные пирамиды Египта, но в первую очередь нашу человеческую память. Прошли тысячелетия, и в мире давно уже не существует ни Древнего Египта со всей его былой мощью, ни Древней Греции с ее знаменитыми Элевсинскими мистериями, ни Древней Иранской-арийской империи с ее почитанием Заратуштры. Все это давно кануло в Лету, и у этих былых величайших держав мира нет того живого голоса, который мог бы заявить во всеуслышание о своих «законных правах» в сегодняшнем наследии человечества, в том числе и наследии религиозном. Но на земле по-прежнему существуют древние иудаизм и христианство, которые по праву «наследников» присвоили себе все без исключения религиозные достижения прежних великих цивилизаций. И поскольку иудаизм является более древней религией, чем христианство, постольку несравненно более весомая часть древнего «пирога» досталась при «братском разделе» именно ему, а не более молодому христианству.

Еще раз обратимся к земной личности Иоанна Крестителя. Это – праведник, соблюдающий моральный закон и призывающий к нравственной жизни всех своих собратьев, которые – глядя на привычки утопающего в роскоши Рима – об этом нравственном законе очень часто не задумываются. Как сказал о них Иисус, они – лицемеры, «отдающие десятину» мятой и «поедающие дома» вдов и сирот. Увы! Наш мир с тех пор как будто ни в чем не изменился, и как правильно поется на православной Литургии: всё тот же «Христос со Своими обличениями посреде нас!». И это Его реальное присутствие нисколько не меняет того неоспоримого факта, что сами христиане ни в чем не отличаются от всего остального мира по своему нравственному облику. Именно за свою отличную от всех прочих праведность и за свое обличение пороков Иоанн был насильственно убит: и не просто убит мечем, а его тело «расчленили», отделив от туловища голову. Но не будем больше испытывать терпение нашего читателя, а скажем прямо: Ирод имел в виду пример египетского Осириса.

Ко времени прихода Христа Осирис уже давно утвердился как самый почитаемый Бог Египта (на восточном побережье Средиземного моря, и даже в Греции – он был известен под именем Бога Сераписа, которое включает в себя имя Осирис), а культ его верной супруги – Исиды – перешагнул через Средиземное море и прочно обосновался в Риме. Мы должны сказать нашему читателю – не вдаваясь в подробности, т.к. это отдельная большая тема: египетская цивилизация, и в первую очередь ее религиозные изыскания, оказала огромное влияние и на Грецию, и, в первую очередь, на Иудею. Моисей – это, фактически, египетский жрец самого высокого ранга, обладающий знанием самых тайных приемов египетской магии, которая в Египте никогда не отделялась от религии. Наверное, отсюда еврейскую Каббалу всегда сопровождает магия, как ее неотступная тень. А знаменитые на весь мир Элевсинские мистерии имеют свое начало в египетских мистериях Исиды. И сказанное не является «изобретением» автора этой статьи, а только кратким «резюме» некоторых высказываний одного из самых прославленных исследователей и знатоков религии Древнего Египта – английского ученого Уоллиса Баджа, а также выдающихся исследователей религии Древней Греции. По верованиям египтян Осирис был в древности первым царем Египта, т.е. таким же человеком, как и все остальные. Именно он научил людей нравственным законам, научил египтян земледелию, дал им пшеницу, научил строить дома, отучил от каннибализма, научил слагать песнопения и ввел в обиход государственную службу. Всему этому он учил и народы соседних стран. Но его злой брат Сет позавидовал своему доброму брату, и хитростью заманив его в ловушку – в виде прекрасного драгоценного ящика-сундука, сделанного специально по росту Осириса, – его злодейски убил. Потом оказалось так, что найденное Исидой тело Осириса этот Сет расчленил на 14 частей, разбросав их по египетской земле. Однако, в конце концов, победило добро: Осирис «воскрес из мертвых» и стал добрым Богом Царства мертвых. Именно по причине своего воскресения из мертвых Осирис везде изображен в виде мумии со спеленатыми ногами. И вся поздняя египетская религия связана именно с его «воскресением» и с тем загробным миром, в котором он царствует. Каждый египтянин, умирая, верил, что он после смерти тоже воскреснет, как и Осирис, и будет беспечально жить в его загробном Царстве, в Полях Иалу («Полях тростника»), которые являлись ни чем иным как общим для всех религий Раем.

Но при этом следует добавить, что нравственный уровень такого «египтянина-язычника» был несравненно выше уровня сегодняшнего рядового «христианина-единобожца». За исключением, разве, вопроса «прелюбодеяния»: египтяне, как и последовавшие их примеру иудеи, ценили гораздо больше многочисленное потомство, чем реальное исполнение заповеди Христа «не прелюбы сотвори». Но такой заповеди никогда не было, да и быть не могло, ни у египтян, ни у иудеев. Потому что эта заповедь должна была бы иметь какое-то конкретное обоснование, а в самой сути этих религий объяснения для нее нет. Иудейский Декалог, упоминая о жене в самой последней своей заповеди, ставит «жену» в один ряд со всем остальным имуществом хозяина, которое там перечисляется. Наличие нескольких жен и наложниц у мужчины не считалось моральным грехом. И следует отметить, что в этом отношении сегодняшний «христианский» мир активно движется именно в сторону «Древнего Египта». Церковь тоже не имеет обоснованного взгляда на вопрос «прелюбодеяния», который так остро поставил в Своей Благой Вести Христос. Заявлять, что это «нехорошо», и что разводиться можно только по причине «вины прелюбодеяния» жены – это абсолютно не понимать ни проповедь Христа о Царстве, ни греческий текст Евангелий. И в качестве подтверждения этих слов можно напомнить читателю, что в православной Церкви давно уже существует чин «венчания второбрачных». В какой Церкви? – Конечно, в «Павловой», но только не в экклесии Христа. Также, именно в «Павловой Церкви» более тяжким грехом является грех гомосексуализма, а не прелюбодеяния. А в «Церкви Христа» – тот «голубой», который всю жизнь провел с одним и тем же другом, гораздо ближе к Царству, чем «второбрачный». И уж тем более, чем среднестатистический христианский прелюбодей. И если у такого «голубого» – путь в Царство все еще открыт, то для «второбрачных» дверь в это Царство уже наглухо заколочена «гвоздями для железнодорожных шпал». И сколько Церковь не «кадит» таким «второбрачным», – из-за двери Царства все время слышны одни и те же слова: «Не знаю вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:23).

Итак, Осирис, когда он жил на земле, был так же добр и праведен, как и Иоанн Креститель. Затем его, так же как и Иоанна, злодейски убили, расчленив тело на части. И после этого он, Осирис, так же как и Иоанн (в представлении Ирода), «воскрес из мертвых» и, как Бог Серапис, стал творить чудеса. То есть Ирод признавал заслуги и величие Иоанна Крестителя, а Иисуса воспринимал только в качестве «воскресшего Иоанна», т.к. в Иисуса не верил и Его проповедью о Царстве не интересовался. Да и откуда у него мог появиться такой интерес, если Ирод был «закоренелым прелюбодеем»? А для таких (все равно кого: христиан, иудеев, мусульман, конфуцианцев и др.), если следовать евангельскому тексту, Царство не предназначено.

И пусть наш читатель поверит в то, что сравнение Иоанна с Осирисом – это не необыкновенная выдумка автора настоящей статьи, а факт исторической жизни народов Средиземноморья. Мы об этом не догадываемся, потому что минуло 2000 лет. После эпохи социализма в СССР прошло только 20 лет – в 100 раз меньше! – и что осталось от этого социализма сегодня? И сколько правды осталось от него на сегодняшний день? А ведь сегодняшняя «демократическая» Россия войну с нацистской Германией не выиграла бы, хотя бы и продала вперед все свои нефтяные запасы. И это подтвердит любой непредвзятый опрос общественного мнения, проведенный сегодня в нашей России. Да и являлся ли тот Хрущевско-Брежневский социализм тем самым «социализмом», который сегодня смело «распинает» на виду у всех каждый желторотый журналист? И если мы не можем честно разобраться с недавним социализмом, то как нам поверить в то, что Осирис во времена Христа мог иметь такое огромное значение, что его берет в пример даже сам царь Ирод? Мы, христиане, знаем только «распятого Христа» из проповеди апостола Павла; и больше никого из «воскресших» не знаем и знать не хотим, т.к. боимся, что потрясутся все наши древние «рукотворные» мифы и конструкции.

Время разрушает даже пирамиды. Оно разрушило «вечный Рим». Уничтожило оно и религию Осириса, хотя сам Осирис никогда на земле не умирал, а только существовал – и существует до сегодняшнего дня! – под другими именами. Разрушит это время и «нашу» «перестройку» с ее «приватизацией». Все это уйдет в небытие, но душа человеческая предстанет на Суд Бога. Любая душа: и еврея, и русского, и американца, и немца, и грузина: перед Высшим Истинным Богом все равны. И Президент Рональд Рейган, и бывший Коммунист Борис Ельцин меня сейчас тоже слышат – точно так же как некогда слышал слова Авраама евангельский богач, пребывающий там же в Аду, где и Авраам с нищим Лазарем. Всех их судит «Осирис», а не Христос. И эти ушедшие в небытие Президенты тоже желают «остудить свой пересохший язык» хотя бы чужим пальцем, смоченным в воде. И они также желают, чтобы кто-нибудь сейчас послал, хотя бы убитого певца Игоря Талькова, к «их братьям», чтобы те не наследовали их участь. Но между этими Президентами и Тальковым «утверждена великая пропасть», а человек на земле – все тот же, что и был раньше. И духовные законы незыблемы даже через тысячи лет. Мы ответили читателю на первый из поставленных нами вопросов: заявляя о воскресении Иоанна, Ирод имел ввиду пример египетского Бога Осириса.

Но все-таки: Осирис воскрес для того, чтобы стать судьей мертвых и воздать каждому человеку по его земным заслугам. Шакалоголовый бог Анубис зорко следил, уравновешивает ли сердце умершего человека перо Маат, «перо Истины», положенное на противоположную чашу весов. Если нет – человек предавался на пожирание страшному чудищу с головой крокодила, и душа такого человека «растворялась» в первобытной космической пыли. И пусть не смущают нашего читателя такие египетские «страшилки»: это всего лишь мифы, которые в образной форме отражают непередаваемую словами духовную реальность. Ведь не могли же создатели этих «мифов» сказать своему простому слушателю, что это «чудище» в действительности имеет форму «спирали, обросшей чёрной плесенью»? Их бы просто не поняли, и не стали бы бояться таких «богов». Подводя предварительные итоги еще раз скажем: смысл воскресения Осириса состоял в том, что он стал праведным Судией мертвых и обеспечил благостную жизнь праведным в своем загробном Аду – Дуате (или Туате), в котором и находились «Поля тростника».

Кроме приведенной выше информации о воскресении Осириса для христианина будет интересно узнать также и то, что уже с эпохи Древнего Царства каждый фараон прибавлял к своему имени титул SA RA, «сын Ра» (Ра – это «солнце»), т.е. «Сын Высшего Бога», т.к. Ра – это один из главных и древних Богов египетского пантеона. А значит, и слова Иисуса Христа о том, что человек может стать «Сыном Бога» (Сыном Отца), тоже не впервые появились на земле при Христе. Но даже и это еще не всё. В гимне Богу Амону, который создан во время правления фараона Аменхотепа III (1402-1364 гг.) (Британский музей, стела №475), о фараоне сказано: «Твой (т.е. Амона) возлюбленный сын» (перевод Уоллиса Баджа). А отец этого фараона – Тутмос IV (1412-1402 гг.) – имел, в числе прочих, также и титул «возлюбленный (Богом) Ра». При этом мы должны отдавать себе отчет в том, что «весомый аргумент» Иринея Лионского заключающийся в том, что язычники «украли у христиан» все их тайны (это особенно часто упоминается при обращении к религии Митры, которая, в свое время, была «главным соперником христианства»), в данном случае «повисает в воздухе». Винить древних жрецов и фараонов в том, что титулы фараонов и слова из древних гимнов Богам неожиданным образом совпали со словами Отца, прозвучавшими при крещении Христа, по меньшей мере, нелогично.

«И се глас с небес глаголющий: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный (хо агапэтос), в Котором [Я] обрел удовлетворение (эудокэса)» (Мф.3:14). А в малом гимне Богу Атону фараон Аменхотеп IV (он же – реформатор религии Эхнатон – 1364-1347 гг.) заявляет: «Я – твой сын, давший тебе удовлетворение, восхваляющий твое имя». И такое буквальное совпадение важнейшей фразы из Евангелия от Матфея с давным-давно выбитыми на камне иероглифами гимнов Древнего Египта требует объяснения, т.к. подобные факты ставят в сложное положение в первую очередь христианство. И объяснение, конечно, имеется. Во-первых, по духовному «закону мистерий» (и пусть читатель «вложит, наконец, в свои уши», что Иисус Христос говорит о реальных вещах) такие слова Отца во время Крещения мог «слышать» только Сам Христос: для всех остальных это был «гром с неба», в том числе и для Иоанна Крестителя. Так же и Дух Божий в образе «Голубки» (а не «голубя» мужского рода, как мы это читаем во всех переводах) тоже мог увидеть только Христос, т.е. человек, получающий мистерию, но не Иоанн Креститель или кто-либо еще. Если бы Иоанн был свидетелем мистерии Христа, т.е. слышал голос Отца и видел «Голубку», в таком случае он бы никогда не сомневался в избранничестве Иисуса и не посылал бы к Нему своих учеников с вопросом: «Ты ли Тот, который должен придти, или ожидать нам другого?» (Мф.11:3). Но при этом и к евангелисту Иоанну у нас не может быть никаких претензий: Евангелия – и в первую очередь Евангелие от Иоанна – это книги «учебные», а не биографические. И призваны они исключительно для той цели, чтобы научить человека Царству Небесному (Евангелие от Луки – в его окончательной редакции – это уже книга «биографическая»). Поэтому вполне возможно (как один из вариантов), что евангелист Матфей заключил в известную египетскую религиозную формулу те некогда сказанные своим апостолам слова Христа, которые так и остались для них непонятой загадкой. Потому что во время написания своих Евангелий ни Матфей, ни тем более Марк (а точнее, апостол Петр), этих мистерий еще не получили.

Во-вторых: буквально эти же самые слова Отца услышали три апостола, которых взял с Собой на гору Иисус, и перед которыми «преобразился». «И просияло лицо Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет… и се глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором [Я] обрел удовлетворение» (Мф.17:2,5). Евангельский эпизод Преображения Христа – это и есть прообраз тех мистерий, которые Христос обещал дать Своим ученикам. Это подтверждается также Его словами, сказанными Им до восхождения на гору: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» (Мф.16:28). Но если ученики Христа – пусть и «искусственно» – получили мистерию Царства, тогда этот «глас из облака» они могли слышать сами. И непосредственно из этого эпизода Преображения впоследствии «глас» мог быть перенесен евангелистами также в эпизод Крещения Христа. Похожая на эту – и тоже «искусственная» – мистерия «преображения» была дана русскому помещику Мотовилову в Саровском лесу, когда перед ним «преобразился» старец Серафим. В первом случае, на горе Фавор, эту мистерию можно и нужно называть «искусственной» по той причине, что ее получили апостолы до Воскресения Христа (а значит, она лишена своей главной функции для воспринимающего ее человека, т.к. не отражает его духовного уровня). Во втором случае, с Мотовиловым, она «искусственна» потому, что Христос уже Воскрес, а через земного «посредника» подлинные мистерии Царства не даются. Обе эти мистерии были призваны служить своего рода «учебным пособием» и для апостолов, и для помещика Мотовилова. И, в-третьих, разве не возможно такое, что Высший египетский Бог Амон (или Атон) когда-то действительно выбрал себе в качестве «возлюбленного сына» какого-то фараона, а евангельский Бог Отец – известного нам Иисуса Христа? Такое тоже возможно, но только в том случае, если, во-первых, оба этих Великих Бога Творца реально существуют, и, во-вторых, если эти Боги разные.

Ведь выбрал же себе, некогда, Бог Яхве в качестве «Возлюбленного» не какого-то «единственного Сына», а целиком еврейский народ? При этом нас совсем не удивляет тот факт, что Яхве, например, выбрал себе целый народ, а Бог Отец – одного Иисуса Христа. Причем, Иисус ни разу не называет этого Отца ни именем Яхве (кто-то скажет, что оно было под запретом для произнесения, хотя этот вопрос гораздо сложнее), ни даже «разрешенным» для иудеев словом Адонай или каким-то другим библейским именем, – благо, что у Бога Яхве таких имен предостаточно. И это выглядит весьма странным, т.к. Иисус свободно использует в Своей речи некоторые арамейские слова, которые представляют для Его проповеди гораздо меньшую важность, чем подлинное имя Отца. Ведь не побоялся же Он открыто говорить среди Своих учеников о «языческих» мистериях, одно упоминание которых в среде иудеев могло повлечь за собой наказание по иудейскому Закону? Но, судя по всему, раскрытие слушателям подлинного имени Отца автоматически означало для Христа прекращение Его проповеди о Царстве Небесном, как не соответствующей утвердившемуся пониманию иудейского Закона. Нам просто придется пересмотреть наши традиционные взгляды на Единобожие, что ни в коем случае не следует расценивать как великую трагедию человечества. При этом такой поворот событий нисколько не умаляет той фактической роли Христа, которую Ему было призвано сыграть, по воле Отца, в части религиозной революции планетарного масштаба.

И если «самоназвание» Христа – «Сын Отца» – фактически не является чем-то новым в мире; и если Его Воскресение из мертвых тоже – по верованиям многих Его современников – уже состоялось когда-то на земле, только с другим Богом, который – также, как и Христос – призван судить мертвых, тогда что нового принес на землю Христос Своей жизнью и Своей смертью? Ведь ни для кого не секрет, что богословы всех религий уже давно согласились с тем, что нравственные заповеди всех религий практически «унифицированы» и восходят к иудейскому Декалогу. Но и в этом богословы тоже ошибаются, т.к. христианство для них представлено в первую очередь Посланиями апостола Павла, а не евангельской проповедью Иисуса Христа. И если говорить образно, т.е. схватывая только самую суть проблемы, то для получившего иудейское воспитание – «у ног Гамалиила» – апостола Павла – Иисус был, фактически, новым «иудейским Осирисом». И этот «переход» апостола Павла от иудейского «Единого Бога Израиля» к «Воскресшему Иисусу-Осирису» – «Господу» – является главным революционным прорывом «еврея от евреев, по учению фарисея» (Филип.2:5) апостола Павла. Но он ничего не знал о том Царстве, которое проповедовал Христос, потому что самой проповеди Христа не слышал, Евангелий не читал (они еще не родились на свет) и с апостолами Христа так и не подружился. А значит, Иисусову проповедь о Царстве от них услышать не мог.

Говорить о том, что Иисус «спас людей от их грехов, взяв эти грехи на Себя», – это ничего не говорить. Говорить, что Христос «победил Смерть» и спас всех (или какую-то часть) людей от Смерти – тоже не совсем логично: до Христа людей от Смерти уже спас Осирис. Тысячи и тысячи из числа христиан – это убийцы, злодеи и очевидно не праведные люди. Так разве Он и их тоже «спас» наравне с теми, кого эти насильники заживо замучили? И эти бывшие убийцы пируют сейчас в «Христовом Раю» за одним столом со своими жертвами, которые их тут же чистосердечно простили? Но ведь Суд мертвых всегда принадлежал Богу, а не человеку. А если все-таки их участь иная, и если они сейчас мучаются в той «кромешной тьме», где «червь их не умирает», тогда о каком вообще «спасении» можно говорить? Христианство ответа на этот вопрос не знает, и никогда не знало. Почему? Потому что то христианство, которое всегда существовало на земле, – это «христианство Павлово», и оно понятия не имеет о том Царстве Небесном, которое одно только и составляет весь «нерв» явления Христа миру.

«Павлово христианство» – это, во-первых, христианство монашеское, т.е. «однополое» и, во-вторых, христианство Рая. У Иисуса – совсем иное, и это сразу же бросается в глаза даже при поверхностном чтении Евангелия. «Христианство Иисусово» – это христианство «браков» (именно с «браками» сравнивает Царство в Своих притчах Иисус Христос), т.е. это – христианство супружеское (и только поэтому в Евангелии – постоянно повторяющийся запрет на прелюбодеяние). И, во-вторых, это – христианство Царства Небесного, а не Рая, как у апостола Павла и во всех остальных религиях мира.

И вот это Христово Царство Небесное – главная суть Иисусовой проповеди – даже не попало в «христианский» Символ веры, в котором, однако, нашлось место для какого-то «заштатного» прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Далее, христианину хорошо известно, что главная молитва всех христиан – это молитва «Отче наш», которую дал апостолам Сам Христос. Эту молитву христиане каждый раз поют на Литургии и повторяют ее в своем домашнем молитвенном правиле. Но при этом никому из нас даже в голову не приходит то, что нам неизвестно ни имя Отца, к которому мы обращаемся в этой молитве, ни что это за Царство, о котором мы просим своего Отца; и как это Царство «приходит», и может ли оно приходить во время земной жизни человека? Но все мы в этом прощены, потому что ответ на этот главный вопрос Иисусова Благовестия мы должны были услышать от своих пастырей, а они утверждают, что Царство Небесное – это Рай, а Отец Христа – это иудейский Бог Яхве. Это, конечно, совсем не так. «Царство Божие приблизилось» (Мк.1:15), или «Приблизилось Царство Небес» (Мф.4:17) – причем, эти фразы не повторяют друг друга, а говорят о разных вещах! – оно «приблизилось» в то время, когда Иисус был на земле; но оно стало реальностью для человека после того, как Христос Воскрес и стал «проводником душ» – психопомпом-Гермесом (или, по Его словам, – «дверью») в это «Царство Отца».

Время уничтожает все тленное на земле: прикоснется оно и к «Павлову христианству», которое давно уже сыграло ту роль, которая изначально была ему отведена Богом Отцом: главная задача заключалась в том, чтобы Павел привлек к Христу не-иудеев. Но никогда не прейдет на земле то Царство Небесное, которое к этой «земле» не имеет никакого отношения, и которое открыл для человека Христос Своей крестной смертью. Именно Воскресший Христос – «новая заплата» – дает человеку «мистерии Царства Небесного», открывая тем самым для человеческой души дорогу в Небо – пока еще человек пребывает здесь, на земле, в своем земном теле. И именно через эти «расколовшиеся (от греч. схидзо) Небеса» (Мк.1:10) душа такого человека – как единое целое, вобравшее в себя «мужское и женское» – после смерти супругов уходит в Царство Отца, становясь единой с Богом. В этом и состоит вся суть Иисусова «спасения».

До пришествия Христа душа человека – отдельно мужчины и отдельно женщины – всегда оставалась в сфере притяжения Земли, т.е. в сфере действия всемогущего Бога Яхве. Иисус впервые, со времен Адама Шестоднева, вернул человека к его подлинному Отцу – к Элохиму. Как сказал евангелист Матфей, Иисус «пришел спасти Своих». И любому здравомыслящему понятно, что речь в данном случае не может идти об иудеях: иудаизм – это, как и все прочие религии, – религия Рая. Иудеев «спасает» в Раю Бог Яхве, мусульман, и тоже в Раю – Аллах, а индусов – их Бог Кришна. В каждой земной религии – «свой Яхве», и именно по этой причине великий индусский праведник Рамакришна заявлял, что Боги всех религий – это один и тот же Бог. И он, бесспорно, прав, т.к. он знал христианство только в его «Павловом варианте». Но вот что чудесно: русский монах Серафим Саровский – и это уже после своего длительного затвора и аскезы – главное внимание уделял именно «супружеским» Евангелиям, а не всему остальному тексту Нового Завета, включая «монашеские» Послания апостола Павла. И этот монах основал девический Дивеевский монастырь, в который брал только девственниц. И одну их них – Ксению – он «назначил» своей небесной невестой: когда оба они умрут и их души вознесутся на Небеса, она и станет его «вечной женой» – так он ей говорил, а она его не понимала и смеялась. Не странно ли все это слышать от одного из самых прославленных подвижников христианской Руси? Серафим Саровский – это один из тех немногих, кто интуитивно верно понимал суть проповеди Христа о Царстве. Как такое могло случиться? – Ведь греческого языка он не знал. Но он читал Евангелия на «почти греческом» церковнославянском языке. Читал тот перевод, который соотносится с канонизированным Синодальным переводом, как истинный Дух Божий – с воскуряемым в церкви ладаном, изготовленным из земных трав.

Наверное, наиболее лаконично Учение Христа о спасении выражено в Его словах, обращенных к Петру и сказанных Им сразу же после того, как Петр исповедал Иисуса «Христом, Сыном Бога Живого». Читатель помнит, что из всех апостолов только про Петра можно сказать, что он – определенно женатый человек, т.к. именно его «тещу» Иисус исцелил от «горячки». И вот на это признание Петра Иисус говорит ему следующее: «Я говорю тебе: ты – Петр (петрос), и на этом камне (петра) [Я] построю церковь (экклесиа) Мою, и ворота Ада не одолеют ее. Дам тебе ключи от Царства Небес, и что свяжешь на земле, будет связано на Небесах, и что развяжешь на земле – будет развязано на Небесах» (Мф.16:18,19). В этих словах Иисуса есть всё от Его Учения. Спасающейся «единицей» здесь является супружеская пара – муж и жена. О детях речь не идет, т.к. у них будут свои собственные «браки». Причем, главой в этом супружеском «тандеме» является муж, поэтому именно к нему Иисус обращает Свое слово. В Христовом Учении исключен такой вариант, когда в вопросах спасения главенствует жена: «ребро» – из Адама, а не Адам – из «ребра». Поэтому все апостолы Христа – мужчины, и среди них нет ни одной женщины. Хотя религию Христа и называют первой «женской» религией по тому особому вниманию, которое Иисус уделяет женщине. И мистерии Царства на земле, как определенные вехи этого пути, тоже предназначены для мужа, а не для жены, хотя уже в Небесах – спасение для них общее. Об этом и говорит Петру Иисус в вышеприведенной фразе. Петр, как и любой другой муж, должен «связать на земле» себя самого со своею женой. Если же он «развяжет это на земле», в таком случае не состоится и их общее с женой «Царство Небесное». С этими же словами «свяжете – развяжете» Иисус обращается еще раз, но уже ко всем апостолам, когда дает им наставления о поведении в различных жизненных ситуациях. «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите («развяжете») на земле, то будет разрешено («развязано») на небе. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы не попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф.18:18-19). В этой фразе обращает на себя внимание то, что Иисус говорит конкретно о «двух апостолах» (как это всегда традиционно понимается), а не о каком-то другом их числе. Но ведь если «согласятся» десять из них, то, по логике, тем более просить можно обо всем. Представить себе такое, что Иисус установил «минимальную квоту» на число апостолов, молитва которых будет услышана, – это уже из жизни сегодняшней бюрократической России, а не евангельской проповеди Христа о Царстве. Но речь здесь, в действительности, идет о том, что у каждого из апостолов есть жена (кроме Иоанна); также жены есть и у всех тех мужей, к которым они будут обращаться с проповедью о Царстве Небесном. Но сколько бы раз «десять апостолов» не просили о Царстве Небесном, – без жен оно недоступно ни для них, ни для их слушателей. Причем, в этих словах Христа речь вряд ли может идти о грехах человека, которые «развязывают», т.е. прощают апостолы, как это понимается при традиционном прочтении этих евангельских стихов. Когда это действительно так, Иисус использует другую пару греческих глаголов. Он говорит апостолам: «отпустите (грехи) – удержите (грехи)» (Ин.20:23), а не «свяжете-развяжете».

Иисус сравнивает Царство Небесное с «браками» только по той причине, что именно в супружеском соединении можно увидеть и «прочувствовать» то изначальное, Шестодневное, единение мужского и женского начал, которое становится «вечным» и окончательным в Царстве Отца, т.е. уже после смерти обоих супругов. Другого такого примера в земной жизни человека не существует. В Евангелии есть удивительные по своей откровенности слова Христа, которые – именно по этой причине – остаются непонятыми при их прочтении: «Царство Небесное насилуется (биадзомай) и насильники хватают его» (Мф.11:12). Греческий глагол биадзомай (в среднем залоге, как он и дан в тексте) имеет следующие значения по «Древнегреческо-русскому словарю» И.Х. Дворецкого (Т.1, стр.294): «применять силу», «одолевать»… «насиловать (гюнайка)». Гюнайка – это, по-гречески, «женщина». Общепринятый смысл этой фразы вопросов не вызывает: «без труда не выловишь и рыбку из пруда». Но если мы уже знаем, что именно означает это Царство Небесное (что оно совсем не является обычным Раем), а также вспомним, что в большинстве притч оно сравнивается с нашими супружескими «браками», тогда на передний план поневоле выступает буквальное прочтение этой фразы. И пусть читатель попробует поставить себя на место Христа: как бы иначе (какими иными словами?) Он мог бы прямо сказать своим слушателям о том, что для достижения Царства необходимы интимные отношения между супругами? Ведь в богатом греческом языке для обозначения понятия «сила» существует и другое, гораздо более распространенное слово дюнамис, а также однокоренной с ним глагол. А использованный Христом глагол биадзо в Евангелиях встречается только здесь и еще в параллельном месте у Луки, где первоначальный смысл этого глагола уже утрачен. Но разве не Иисусу принадлежат следующие слова, характеризующие нормальные отношения мужа и жены? – «И прилепится («приклеится») муж к жене своей, и будут два одной плотью» (Мф.19:5).

В Евангелии от Иоанна есть одна интересная фраза, с которой Иисус обращается к окружающим Его иудеям: «Все, сколько их ни приходило до Меня, суть воры и разбойники… Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется» (Ин.10:8). Разумному человеку понятно, что духовидец Иоанн вряд ли здесь дословно цитирует слова своего Учителя. Но главное то, что такие слова очень точно передают суть Учения Христа о спасении, в чем и заключалась истинная цель написания Иоанном своего Евангелия – уже после Евангелий синоптических. Всем инаковерующим, да и самим традиционным христианам, эти слова Христа трудно понять, потому что они «необъяснимы» с позиции любой иной религии. Но это, конечно, никак не самовосхваление Христа. Дело в том, что все те, кто приходил к людям до Христа, в качестве высшей посмертной награды обещали человеку Рай, который находится в том же самом Аду, хотя и несколько «в сторонке» от мест наказания человеческих душ за грехи.

Даже Конфуцианское Небо-Тянь в этом отношении подобно своим «собратьям по Аду». Конфуцианский иероглиф жень – «человеколюбие» – (конечно же, мнимое, т.к. сам Конфуций понимал его совсем иначе) состоит из ключа «человек» и – справа от этого ключа – двух, расположенных друг над другом, горизонтальных черточек различной длины. Если обратиться к древним китайским записям на гадательных костях и их расшифровке, то верхняя более короткая «черточка» – означает «духов Рая», а нижняя – «духов Ада». Понятно, что древние китайцы называли одну и ту же духовную реальность не евангельскими (греческими) словами Ад (хадэс) и Рай (парадейсос), а своими «китайскими» терминами. То есть Конфуцианское Тянь-Небо ничего не знало о Царстве Небесном точно так же как и иудейский Бог Яхве, и все прочие «единые» Боги Ада. И только по этой одной причине все религиозные Учителя человечества – все без исключения, и в первую очередь «добрый» Осирис, а уже за ним – Заратуштра, стремившийся уничтожить зло во всех его проявлениях; Моисей, создавший для Бога Яхве особый «народ-телохранитель»; Пифагор, Платон, Кришна, Будда, Конфуций и другие… но только не Лао-Цзы – все они «разбойники и воры» человеческих душ. Потому что заставляют такую душу бесконечно «вращаться» в чреде возвращений на землю для того, чтобы каждый раз, вновь и вновь, напитывать своей человеческой кровью незримые «жертвенники» Богов (а точнее, Единого Бога) Ада.

Иисус пришел «спасти» подготовленную душу именно от Единого Бога Ада. При этом Он прекрасно знает – но и удивительно это не знать тому, кому была «дана мистерия Царства Бога»! – что «доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из Закона» (т.е. Торы) (Мф.5:18). Землю и «перстного» человека создал Бог Яхве, и именно Он установил на этой земле свой Закон. Человек не имеет возможности выбора: как ему «спасаться» – «в теле» или «без тела»? Он несет этого «Яхве» в себе самом как данность, и не во власти человека это изменить. Но у человека существует свобода выбора: поступать по законам Земли, законам Ада, или – по законам Царства Небесного. Иисусова заповедь «не прелюбодействуй» – это ничто для законов Земли, но это всё – для законов Царства. Сегодняшняя христианская Церковь живет по законам Земли, т.е. по законам Яхве.

Апостол Павел это Царство Небесное, бесспорно, обрел, но именно ему Церковь обязана тем, что она от этого Царства ушла изначально. В голове Павла была какая-то «каша с домыслами», состоящая из положений иудаизма, гностицизма, египетских влияний и явившегося ему Христа. Павел схватил «Жар-Птицу» за «хвост», и в его руке осталось только одно выпавшее «перо» этой таинственной гостьи. Но если это единственное «перо» так прекрасно – а об этом свидетельствуют все Послания апостола Павла – то какова же сама «Жар-Птица»! Бедный Павел безусловно искренен, но он ожидал всеобщего Второго Пришествия Христа во время жизни своего поколения. Он перепутал – как и все его соотечественники – иудейское малькут шамаим с Иисусовым басилейа тон уранон, потому что Царство Небес именно так звучит и на иврите, и на греческом, а Павел владел одинаково двумя языками. Но Иисус проповедовал на греческом, а не на семитском, и Его Царство Небесное не имеет никакого отношения к ожидаемому всеми евреями Пришествию Мессии – освободителя Израиля от гнета язычников. Именно по той причине, что Павел ожидал Второго Пришествия «здесь и сейчас», только поэтому он проповедовал немыслимое для любого иудея: «лучше не жениться». И он по-своему был прав: если я буду уверен в том, что через два года на мой город упадет атомная бомба, то мне, как сказал Павел, «лучше не жениться». Потому что женитьба в те времена была связана, в первую очередь, с рождением детей, а не как сегодня – с получением «сексуального удовлетворения» и обязательным использованием противозачаточных средств. А детей, если говорить об «атомной бомбе», – все-таки жалко. Поэтому – «лучше не жениться». Но даже если вести речь о всяких «удовольствиях», то в те далекие времена, когда люди верили в Бога, у них и в голову не могла прийти такая «дикая» мысль, что перед смертью надо «выкурить последнюю сигарету». «Дикая» – потому что верующий человек, если он знает, что скоро умрет, будет сосредоточен на том, что его ожидает после смерти, а не станет смаковать «последний бокал шампанского». Но это – о вере. К слову сказать, – в то время в христианской среде не было ни «дорожных проституток», ни «свободных женщин», ни публичных притонов. Но вот уже 2000 лет Церковь повторяет вслед за Павлом: «Лучше не жениться» – не удосужившись при этом даже разобраться в самой проповеди Христа о Царстве. Хотя все эти 2000 лет ожидаемого Павлом Пришествия Христа так и не состоялось. Уже давно нет ни «Пришествия», ни веры в Бога, но… по-прежнему есть Церковь. И это – необъяснимый парадокс, если сравнить историю христианской Церкви с историей и верой всех других религий. И все-таки, этот «парадокс» объясним: Христос, а не Павел, – вот главный и единственный «стержень» всей Церкви: выдерни этот «стержень» – и Церковь рухнет.

И кто из нас является большим язычником? Просвещенные философы Древней Греции, такие как Платон и Плотин, у которых «христиане» до сих пор набираются их «языческой мудрости»? Или, все-таки, именно мы, «христиане», которые только недавно отучились сжигать на кострах инквизиции «ведьм», а также старинные книги «язычников», включая эллинские, зороастрийские, гностические, катарские, старообрядческие, а также дохристианские – на Руси и в других славянских странах. Книги сжигал и Гитлер, и – конфуцианские – первый китайский император Цинь Шихуанди. Практически все древние рукописи Торы уничтожены масоретами после окончательного утверждения созданного ими нового Канона, что произошло уже в Средние века. Знаменитую египетскую Александрийскую библиотеку, в которой бережно хранилось около 40000 самых знаменитых «языческих» рукописей, в 391 году сожгли фанатики христиане. И кто после этого может обвинить их – всех вместе взятых – и Гитлера, и первых христиан, которые только что приняли Символ веры, – в языческом «книжном аутодафе»? А сколько неожиданных «чудесных» находок древних текстов Священного Писания произошло – по удивительному «совпадению»! – и в стенах Египетских храмов, и в храме Иерусалимском, и даже на месте «старого» дома Конфуция – уже после смерти императора Цинь Шихуанди. И происходило это, конечно же, при очередной «реставрации» таких строений! И находили их, эти бесценные «древние рукописи», ну, конечно же, сами жрецы Высшего Бога того или иного государства. К чести России следует сказать, что нашли у нас только «Слово о полку Игореве». И эта христианская Церковь по-прежнему здравствует, а многих из тех, кто также как и она «сжигал на костре», уже давно нет на свете… Но одно дело – проповедь Христа о Царстве, и совсем другое – «государственное министерство», предназначенное для удержания своих граждан от выплесков негативной энергии. И в этом отношении, наверное, все-таки прав был Карл Маркс, заявивший: «Религия – это опиум для народа». И в решении этой задачи христианская Церковь и Единый Бог Ада идут «рука об руку». Конечно, автор прекрасно понимает, что такие «безбожные» слова можно произнести только в том случае, если смотришь на нашу Землю из распахнутых дверей Царства Небесного. И пусть простит читатель автору такие «крамольные» мысли и заявления: для того, чтобы «выпрямить» крепкий железный прут, его необходимо не жалея изогнуть в противоположную сторону. Да и какие вообще могут быть претензии у нашего читателя к автору? – Разве не таким же способом «отцы перестройки» пытались, и до сих пор пытаются, «выпрямить» Россию? Поэтому на авторе греха нет: он просто «примерный ученик» высшей элиты той страны, которая когда-то давно называлась «Домом Пресвятой Богородицы».

Читаем «заумные» сократовские диалоги язычника Платона, и пишем на них многочисленные диссертации, но никак не можем связать воедино две элементарные евангельские фразы. В первой из них Иисус на Кресте говорит благочестивому разбойнику: «Сегодня же со Мною будешь в Раю» (Лк.43:23). А когда иудеи требовали от Него «знамение», Он им ответил, и это уже – фраза вторая: «Как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце Земли три дня и три ночи» (Мф.12:40). «Сердце Земли» – это, конечно же, тот Ад, в который спускалась душа Христа, пока Его тело лежало в склепе, приваленном камнем. Так где же в таком случае пребывает тот Рай, в котором оказался вместе с Христом в тот же самый день и разбойник? Разбойник – в Раю, а Сын Человеческий – в «сердце Земли»? Или мы уже 2+2 разучились складывать? Вот в этот Рай и зовет своих прихожан – всех без исключения: и монахов, и епископов, и мирян – «христианская» Церковь, пусть и «не ведая того, что творит». И только единицы – такие, как наш Серафим, умудряются – каким-то немыслимым Божиим промыслом! – избежать участи попадания в этот «вожделенный Рай». Поэтому Иисус и говорит слушателям Свои убийственные, но никем так и не понятые слова: «Широки врата и просторен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими… Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф.7:13,14).

Иисус говорит о том, что все идут в Ад, а мы от себя добавим: включая всех сегодняшних христиан. Но мы, как и евангельские иудеи, в «воскресение мертвых» не верим или мимоходом думаем, что это «всеобщее воскресение» произойдет не скоро. – А для русского человека – «на миру и смерть не страшна». Поэтому обманываем друг друга, грабим вдов и сирот, обвешиваем и лжем, глядя друг другу в глаза и прикрываясь ставшей уже привычной для России фразой: «все так делают». И это особенно характерно для нашей сегодняшней России. Лицемерие – вот главное приобретение России после 20 лет Горбачевской «перестройки». И кто после этого скажет нам, что мы, как народ, достойны жить без Сталина или без приглашенных из-за границы «Рюриковичей»? Деньги – вот истинный Бог сегодняшней России, а не наивный «Кодекс строителя коммунизма» и не языческий Велес, и уж тем более не Христос. И это – впервые за всю историю существования Русского государства. Впервые русский человек поставил в жесткую оппозицию два прежних синонима: «Отечество» и «Государство». «Но если царство разделится само в себе, не устоит такое царство». Впервые за 200 лет «Слово о полку Игореве» сдано в государственный архив. И если в Древней Руси не было единого государства, а были отдельные враждующие между собой русские княжества, то сегодня уже нет прежнего единого Советского народа, а есть отдельные враждующие между собой русские люди: человек – против человека. «Ибо сказал брат брату: “То мое, а это – мое же!”» (Слово о полку Игореве). И все это – во имя нового Бога Руси – Плутоса, сына греческой Деметры, который так «напоминает» своим именем другого властного Бога древнего мира – Плутона… И который так манит сердце русского человека этим неожиданным созвучием с воцарившемся в новой России Господином по имени «Плут». «О Руская землѢ! Уже не Шеломянемъ еси».

Пытаясь провести четкое разделение между духовными понятиями «Рай» и «Царство», автор неизбежно приближается к той «границе», когда читатель просто потребует от него более конкретных разъяснений. Все мы, люди, таковы, что для того, чтобы поверить во что-то, должны это «что-то» представить себе таким образом, чтобы «это» можно было почти «потрогать руками». А иначе – верить в это не будем, и признаем все это как «бездоказательное». И в «этом» – вся наша человеческая природа, как данность свыше. «Пока не увижу – не поверю» (Ин.20:25). Поэтому автор просто «вынужден» – уже в который раз за прошедшие тысячелетия! – взяв в руки глину горшечника, попытаться «вылепить» из нее – в конце концов! – «настоящий ветер».

Итак, Рай – это та же самая земная жизнь, но только в «тонком теле». То есть там отсутствует наша земная «мясистость» и «кровавость». И все-таки, это «тонкое тело» материально. Поэтому в Раю есть «девственные гурии», и мужчины, по свидетельству Корана, могут заниматься с ними любовью.… Помню, как в студенческие годы, когда я приехал на каникулы к деду на речку Рось, и впервые прочитал у него старенький томик Нового Завета, а затем «лихо» его пересказывал деду, – дед спросил меня: «А в Раю проститутки есть?». Я ответил ему: «Не знаю, но я думаю, что нет». Почему он спросил меня именно об этом, я до сих пор не могу понять. Ведь дед мой был образцом для всего Заречья: и по какой-то особой, Богом данной мудрости, и как примерный семьянин, и как человек, всегда знающий, чем ему заняться. Сегодня бы я ему сказал иначе: «Да, дед, проститутки в Раю есть, хотя они там так не называются, а называются иначе: гурии или апсары. И отличаются они от наших только тем, что не берут с клиента денег»… В Царстве Небесном Отца такой «любви» нет, потому что «человек» там имеет совершенно иную, «ангельскую природу» Адама Шестоднева. «Ибо в воскресении не женятся, не выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божии на небесах» (Мф.22:30). Как это может быть? – мы не знаем. Но, наверное, это нечто подобное природе того Адама, которого Элохим и Руах (Руха) сотворили «мужским и женским» одновременно (Быт.1:27, Мф.19:4) – «по образу Своему и подобию». Но это означает также и то, что это похоже на «природу» Высшего «едино-двойственного» Бога – эона-сизигии – Элохима, имеющего Свой женский аспект в виде Духа-Руах. Не каждый читатель знает, что на иврите, и в мандейском языке слово «Дух» (Руах или Руха) – это существительное женского рода. Именно по этой причине Дух Святой (в греческом языке слово «дух» имеет средний род, а в коптском, как и в русском, – мужской) никак не может быть «Отцом» Иисуса Христа. Например, в коптском Евангелии от Филиппа мы читаем такие совершенно справедливые слова: «Некоторые говорили, что Мария зачала от Духа Святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда бывало, чтобы женщина зачала от женщины?» (Филипп 17/18, пер. М.К. Трофимовой). Но мы отвлеклись от нашей темы. Если в Раю Время сохраняет свои права, то в Царстве – «времени больше не будет». Если в Раю может присутствовать Пресвятая Дева Мария, помогая некоторым душам продвигаться к истинному спасению (что они и реализуют после своего очередного возвращения на землю), то в Царстве Небесном нет ни Пресвятой Богородицы, несущей в себе женское начало, ни Самого евангельского Христа – представителя начала мужского. Христос – это «дверь в Царство». Пройдя через «Дверь», человек об этой «Двери» забывает. Об этом знал, наверное, апостол Павел, потому что опытно, в мистерии, получил такое знание, хотя и понятия не имел о том, каков обычный земной путь к этому Царству. Поэтому он пишет в своем Послании: «А затем конец, когда Он (Христос) предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу. Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои. Последний же враг истребится Смерть» (1Кор.15:24-26). Смерть истребляется там, где нет времени, т.е. в Царстве Небесном, а в Аду Смерть есть. Христос же «царствует» только до «дверей» Царства Небесного: в Царстве, где уже нет «врагов», Христос становится «не-Христом», а «как и все» – одним из «Элохи-» – без окончания «-м».

Земной Учитель Христос прекрасно знает, что на земле невозможно то, к чему стремился Заратуштра: Добро не может существовать без Зла точно так же как Свет – без Тьмы, Ян – без Инь, мужское – без женского, плюс – без минуса, горячее – без холодного. В Дао дэ цзине сказано (чжан 20):



Лишь только в Поднебесной (Тянь-ся) узнали,

что красивое – красиво,

тотчас появилось и уродство.

Когда все узнали, что добро – это добро,

тотчас появилось и зло.

Ибо наличие и отсутствие порождают друг друга.

Длинное и короткое поверяют друг друга.

Высокое и низкое тянутся друг к другу…

(пер. А.А. Маслова)



В этих стихах очень верно отражен общий духовный закон, который заключается в том, что «красивое», «добро», «высокое» – всегда появляются первыми, – до «уродства», «зла» и «низкого». Осирис появился до Сета, зороастрийский Ахура Мазда – до Ангхро Майнью, а Элохим – до Яхве. Но ни одно, ни другое не может «жить друг без друга». Именно на это обстоятельство указывает Иисус: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф.18:7). И понятно, что это обещанное Христом «горе» такой человек очень редко получает в своей земной жизни. Разве что если в этом человеке еще осталось что-то живое в его сердце: например, он очень любит свою жену. Тогда эта жена может умереть мучительной смертью на глазах своего мужа. И в этом нет ничего удивительного, и тем более, – жестокого. Жена – это «невидимое ребро» такого мужа; и если душа мужа «гниет», то эта «гангрена» может распространиться на какую угодно его часть. При этом поражается, как правило, наиболее незащищенная в духовном отношении сторона. Женщина, по своей природе, гораздо более открыта для инфернального мира. И одна из главных обязанностей знающего мужа заключается в том, чтобы защитить свою жену от подобных «атак»: все время отгонять от нее и «мух», и «собак». Как? Хотя бы просто ее по-человечески любить, не срывать на ней свой характер, прощать ей ее капризы в ее «женские дни» и почаще думать о ней с добром, т.е. постоянно держать ее под своим «духовным крылом». Ведь если иначе, то такой горе-муж будет воевать не со своей женой, а с «духами Ада»; результатом чего, как правило, является развод, т.е. – «не Царство». В обычном порядке муж уходит из жизни первым, и именно он встречает свою жену «на том свете», а не наоборот. Конечно, если ему такая возможность будет предоставлена, и он не окажется там, где «тьма кромешная и скрежет зубов».

Но и в нашей земной «планетарной» жизни – полное подобие этому духовному закону: сначала Добро, затем – Зло. «Что вверху, то и внизу – чудеса единой вещи» (Изумрудная скрижаль Гермеса Трисмегиста). Сначала – Царская Россия с ее «дворянским кодексом чести», монахом Серафимом Саровским, батюшкой Иоанном Кронштадским, писателем Достоевским и поэтом Царства А.К. Толстым. Затем – Октябрьская революция, с Лениным и Троцким во главе; и воцарение «диктатуры пролетариата» – c разворовыванием «дворянского», церковного и государственного имущества. По прошествии семидесяти лет Россия повторяет свой исторический опыт. Сначала – СССР с его «Кодексом строителя коммунизма», бесплатным всеобщим образованием, здравоохранением и квартирами для граждан, космическими ракетами, балетом, заводами и БАМом. Затем – Горбачевская «перестройка» с ее «приватизацией», бандитизмом, развалом промышленности, нищенской пенсией, всеобщим падением нравов и вымирающей Сибирью. Сегодня в России – гегемония бездарности и безудержный разгул коррупции во всех сферах жизни. И в этом отношении у России – особая духовная участь: она – «зеркало духовного мира». Она – пример «вечного ужаса» Ада для всех окружающих цивилизованных стран. Но духовный закон здесь один и тот же: когда Добро созревает, – приходит Зло. Когда духовный «муже-женский» Адам был создан, пришел Яхве, «приватизировал» этого Адама, сделал его «земляным» и разделил на две части («и, не дай бог, чтобы этот Адам снова объединился!»). Но евангельский Христос – и в этом Он против всех – за «объединение». Зло по своей природе не может «умножать» и «складывать»: оно может только «отнимать» и «делить». «О человек, кто сделал Меня тем, кто делит?.. Да не стану Я тем, кто делит» – так говорит Иисус в коптском Евангелии от Фомы (Фома 76/72, пер. М.К. Трофимовой).

Россия – это вечный Сизиф греческих мифов. Раз за разом, она с величайшим трудом закатывает «огромный камень» на вершину горы. Но каждый раз, не дойдя до самой вершины совсем немного, Россия не справляется с весом камня, и тот неожиданно срывается вниз. И всё начинается сызнова. Россия – это гигантская планетарная «резервация», в которую два Великих Бога Творца – Элохим и Яхве – как будто по обоюдному согласию – отсылают души людей на их окончательное проживание: Яхве – души самых злостных негодяев, а Элохим – души самых светлых праведников. Это – огромный «грохот-решето», на котором производится вселенское «разделение фракций» по их «величине»: тонкая фракция – уходит в Небо; самая крупная – на окончательное уничтожение в Аду и превращение в первичную «неоформленную материю». И поэтому так «весело» жить в нашей стране под названием Россия! Где еще, в какой другой стране мира, за одно столетие дважды происходило полное разворовывание государственной собственности? «Разворовывание» – это когда только самому человеку, его совести, предоставлен выбор: «брать» или «не брать»? «Брать» – не просто «с неба» или с какой-то «необитаемой земли»: «брать» – это отнимать у сирот, вдов, тех пенсионеров, которые победили в войне, а потом восстанавливали и приумножали своим трудом богатства страны. «И если правя твоя рука соблазняет тебя взять, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф.5:30). «Брать» – это брать у инвалидов, это оставлять молодые семьи без возможности приобрести квартиру, это обворовывать детство, это не любить свой русский народ, который родил на Свет Божий и тебя, и твою мать, – которой бы лучше тебя не рожать вообще! Или, как иначе сказал Иисус: «Лучше было бы этому человеку не родиться!» (Мф.26:24).

Итак, присутствие в нашем мире Бога Яхве также «абсолютно оправдано», как и присутствие Элохима. Единый Бог, который «создал» их обоих, совершенно непознаваем для человека; и с этим Богом невозможен никакой контакт. Он Себя в нашем мире не проявляет, потому что запределен, и для человека Его «просто не существует». Что толку, что я сейчас буду обращаться к «материку Австралия» со своими «просьбами и мольбами»? Да, я знаю, что этот материк существует на свете, но главное то, что сам этот «материк» ничего «не знает» обо мне и знать ничего не желает. Книга Бытие повествует только о «доступном», т.е. о той Реальности, с которой человек может «вступить в контакт». Поэтому изначального Единого Бога там нет, Он пребывает «за кадром», хотя в этой книге уже присутствуют Элохим, Руха и первичная несформированная материя. Именно от этого «момента времени» (хотя в это время «времени еще нет») и начинается развертывание того мира, который может стать «умопостигаемым» для человека. И «высшая точка» такого умопостигаемого мира – это Элохим.

Земной Иисус все это прекрасно видел. Именно из-за текста Бытия Он ушел от назареев (мандеев) и обратил Свое внимание к «более низшему», по мнению этих назареев, иудаизму. Хотя, как и все назореи, Он оставался необрезанным, о чем свидетельствует коптское Евангелие от Фомы (Фома 58/53). Отец Элохим избрал Иисуса для проповеди о Царстве Небесном, как некогда Яхве избрал народ Израиль для воплощения на земле своего Закона (Торы). Для Учения Иисуса Христа, в отличие от всех иудеев, определяющим в Законе-Торе были заповеди Шестоднева Бытия. Поэтому Он и говорит: «Не нарушить («развязать») пришел Я [Закон], но исполнить» (Мф.5:17). Причем, слово «исполнить» механически перенесено в наш синодальный перевод из перевода церковно-славянского, где стоит исполнити. Но в славянском языке оно имеет совершенно иной смысл: не «выполнить (Закон)», как это сейчас понимается, а «дополнить», «сделать полным». И греческий глагол плероо означает именно это: «делать полным», «наполнять», «доводить до совершенства». То есть Иисус пришел для того, чтобы «прибавить» к заповедям Моисея те заповеди Шестоднева, на которые иудеи «не обращали внимания», т.к. понимали текст этого Шестоднева не так как Иисус, а как этот текст понимают все сегодняшние христиане. Иисус пришел дополнить древние заповеди Яхве заповедями Элохима. При этом автору настоящей статьи прекрасно известно, что слово Элохим в переводе с иврита означает «Бог» (Высший Единый) или «боги» – «языческие истуканы», т.к. это существительное стоит во множественном числе.

Вообще-то подобное явление в тексте Священного Писания выглядит очень странным. Предположить такое, что древний автор смог назвать одним и тем же именем Высочайшего Бога, и в то же самое время – целокупный «легион» языческих «бесов», и при этом предоставил будущему читателю Священного текста на свой страх и риск определять, где в этом тексте сказано о Боге, а где о бесах, – это «из области фантастики». Даже не рассматривая вопрос исходного смысла текста (все-таки единственное и множественное число, как правило, различимы из контекста), но нам представляется кощунственным такое предположение, что древний автор смог позволить себе допустить осквернение Имени Высочайшего Бога, придав этому же самому имени второй, и уже диаметрально противоположный негативный смысл. Введение такого «двойного смысла» всегда будет иметь результатом – и имеет – «снижение статуса» Элохима, как Бога, относительно статуса второго главного Имени Бога Бытия – Яхве. Это мы и видим в действительности в современной трактовке текста. И невольно возникает встречный вопрос: почему, в таком случае, «те же самые» евреи, заменяя ставшее с какого-то времени «непроизносимым» имя Яхве, выбрали ему замену в виде почетного имени Адонай – «Господь мой», – а не поступили по «древней традиции» и не выбрали, скажем, общеизвестное семитское Баал, которое тоже означает «Господин» или, даже, Веельзевул? Или создатели Бытия и иудеи эпохи эллинизма – это «разные» евреи? В «Еврейско-русском словаре – указателе на канонические книги Священного Писания» (Библия для всех, СПб, 2005, стр.32) читаем под №430: «элохим – сущ. м.р.; мн. ч. от 433; боги в обычном смысле; но в частн. исп. (во мн. ч. с арт.) по отношению ко Всевышнему Богу». И далее даны конкретные примеры перевода этого слова в тексте: «Ангелы, Бог, Бога, богам, боги, божества, Господь, лжебогов, судьи, Слово Божие, сильною» и др. Боже мой! Да с такой «колодой карт», с такими различными «распрекрасными значениями» одного и того же записанного слова Священного Писания, можно выиграть «партию» у любого шулера! Представить себе такое, что «дерьмо» вдруг превращается в «золото» при одной простановке перед ним артикля – это, скорее, из области Средневековой алхимии, чем из «умопостигаемых» грамматических норм какого-то языка. Но, к сожалению, у нас нет возможности рассматривать эту достаточно сложную тему в рамках данной статьи.

Георгий Батура