Утренние газеты кричат вразнобой. Задумчивые взгляды прохожих не предвещают ничего хорошего. Каждый из них может вытянуть счастливый билет. Каждый может стать героем в одночасье. Тем самым парнем, что узнает и схватит знаменитого эдинбургского психопата.
Фонарные столбы. Станции метро. Закусочные с неизменными тараканами в гамбургерах и мухами в супе. Везде одно и то же. Моя физиономия на огромном красочном плакате с подписью: «Разыскивается!»
- Надо валить отсюда. Мы ходим по лезвию бритвы, - сообщаю я.
Роберт поднимает свинцовую голову с подушки и сквозь сон бормочет: «Надо…»
И мы валим.

Лондон, как негостеприимный хозяин, встречает нас мелкой изморосью и пронизывающим ветром. Шелли с Робертом остаются в гостинице, а мы с Саймоном отправляемся в «Тернмилз» понюхать, так сказать, чем живет Лондон после захода солнца. Втянув первую же дорожку кокса, Саймон решает, во что бы то ни стало найти мне девушку взамен моей жены, которую он сам и прихлопнул, когда сучка попыталась сдать меня властям. Та еще Санта-Барбара.
- Джек, думаю, я был слишком суров по отношению к твоей супруге. Не стоило делать ей трепанацию черепа в домашних условиях. Наверное, надо было с ней поговорить, но что поделать, такой у меня горячий характер. Дружище, пойми, я, правда, раскаиваюсь. Позволь мне все исправить.
Я пытаюсь протестовать, но когда он что-то вбил себе в голову, это совершенно бесполезно.

Я и Саймон дома у Эрики. Эрика – это та девчонка с длинными красными волосами, заплетенными в афро-косички, и чуть заметным американским акцентом, которую мы сняли клубе.
Она раздевается и тащит меня в постель. Саймон же с невозмутимым видом устраивается в кресле и листает какой-то модный журнал.
Мы уже вовсю трахаемся, и, кажется, присутствие этого ублюдка ничуть не смущает Эрику. Может она из тех, что любят, когда за ними подглядывают? Из нее бы вышла потрясающая порно-актриса. Вот только увеличить грудь да губы силиконом накачать.
Чтобы не кончить слишком рано, я смотрю на Саймона и вспоминаю истории, которыми он щедро кормил нас всю дорогу до Лондона. Например, о том, как во время войны в Ираке осколок от гранаты срикошетил мерзавцу прямо в пах, на корню зарубив его либидо.
Мы с Эрикой трахаемся, а Саймон что-то пишет на листе бумаги и показывает мне.
«Скажи ей, что у тебя СПИД. Пусть сучка поймет, что от медленной и мучительной смерти ее отделяют лишь несколько фрикций. Может быть, хоть это заставит ее ценить собственную жизнь. Жизнь, которую она разбазаривает на блядство и наркотики».
А ведь он прав, будет забавно. Всего лишь маленькая шутка, да и психологическая встряска ей сейчас не помешает.
- Бляя… Напрасно мы это все с тобой затеяли. Я же совсем забыл – у меня этот чертов вирус. СПИД или как там его?..
Странно, она словно ничего и не слышала. Неужели так поглощена процессом, что не понимает, о чем я толкую?
- Эрика, милая… Ты слышишь, что я говорю? У меня СПИД, – задыхаясь, шепчу ей на ушко.
- У меня тоже, - отвечает она, как будто речь идет о небольшом насморке.

Как удар ломом между ног. Я вскакиваю, кое-как натягиваю джинсы и, шатаясь, выхожу на улицу. Молча, как будто от ужаса перехватило дыхание. Да так, наверное, и есть. По щекам скользят слезы и, смешиваясь с предрассветным дождем, дают начало солоноватым рекам безнадеги. Ноги подкашиваются, и я неуклюже шлепаюсь на еще пару часов назад горячий асфальт. Сил встать нет.
Следом из дома вываливается Саймон, хлопает меня по плечу, и, помогая мне подняться, говорит: «Зачем же так переживать, дружище… Может, она тоже пошутила? Может это всего лишь тонкий английский юмор?»